Силок на черного дрозда

В продрогшем октябре китайской тушью Пронзителен на небе птичий клин Ты по слогам читала мою душу Но я останусь зимовать один…

      Она обещала ему годы мучений. Десять, двадцать, тридцать лет — столько, сколько способно вынести эту жестокую пытку его сердце. Сидеть недвижимым у окна и каждый день мучительно мечтать о смерти при виде собственного отражения на начищенном бронзовом зеркале. Она думала, что вид из окна на причудливый силуэт дворца в розоватой дымке туманов будет терзать его напоминанием о том, кем он был и кем стал. Вернее, ЧЕМ она его сделала. И каждый новый день, проведенный в единственной позе в кресле, будет проклят им за то, что солнце встало над горами, а веко над единственным оставленном ему глазом поднялось навстречу рассвету. Но она просчиталась в своем исключительном умении заглядывать в людские сердца.       Ли Вей Ян. Третья дочь премьер-министра Ли Сяо Рана от служанки. Леди округа Ань Пин. Цзюньчжу самой Тайхоу!       Поистине, она была самым коварным и беспощадным существом на планете! Злобным духом, отомстившим ему за обиды прошлой жизни. Эта женщина походя, играючи, отняла все до единого дни его жизни с момента, когда приказала отсечь ему ноги, лишить глаза и разрубить все до единого сухожилия на его теле. Но она не учла, что при нем останутся все его ночи. И каждая из них будет полниться снами, дорогу которым в его сознание открыл кровавый камень шамана Юэси.        В этих снах господствовал единственный женский образ. Белолицый, с тонкими росчерками бровей и переливчатыми глазами цвета черного хрусталя. До зари он преследовал его невероятными сценами прожитой жизни. Совсем девочка, юная девушка, молодая женщина — она всегда была рядом с ним и за него. Все то, чего так страстно желал добиться от Ли Вей Ян в этой жизни, он отвергал или презирал в своем прошлом воплощении.       Спустя время, примирившись со своей бытностью инвалида, Тоуба Чжень как будто больше не замечал своего отражения в насмешливом зеркале. Не беспокоили его и крыши спрятанного среди дымки имераторского дворца. Они больше не напоминали об обратившихся прахом амбициях Третьего Принца династии Тан. Ведь там во снах он уже знал, к чему его привела борьба за кресло Дракона. Он сжег все на своем пути к нему, и даже предал единственную верную ему до конца женщину. Все во имя тщеславия.       Он сверг Императрицу более всех достойную сидеть по правую руку от него ради броской красоты постоянно ускользавшей из его обьятий Ли Чан Лэ. Он позволил умереть своему единственному законному наследнику ради ребенка от желанной любовницы. И, наконец, спустя 12 лет осмелился поднять руку на ту, кого все это время истязал в Холодном Дворце. Как будто ее жизнь или смерть могли что-то изменить в его сердце, которое так и не познало настоящей любви. Во снах он разрушил ее жизнь, не оставив от нее камня на камне. Бодрствуя, больше не удивлялся тому, что Ли Вей Ян так сурово обошлась с ним. Наконец-то, Тоуба Чжень получил исчерпывающий ответ на свой вопрос: почему с первого взгляда она настолько возненавидела его?       Но Ли Вей Ян ошиблась, когда разыгрывала партию против него, и дважды сделала неверный ход: сначала решила, что знает его сердце, а потом — что сможет растянуть пытки насколько пожелает. Никто по-настоящему не знал сердца Тоуба Чженя. Даже он сам. Но с щедрой руки Ли Вей Ян у него было достаточно времени, чтобы заглянуть в его самые мрачные глубины. Он не знал любви и милосердия ни в одной из своих жизней. Им всегда руководили лишь зависть и алчность. И поэтому Тоуба Чжень безотчетно стремился к похожим на себя людям. Такая понятная лицемерная красавица Чан Лэ и такая близкая по духу ненавистница Вей Ян. Ни одна из них не смогла бы насытить его жажды обладания. Ни одна из них не сделала бы его счастливым. С тех пор, как достиг понимания своей природы, Тоуба Чжень перестал обижаться на все произошедшее с ним.       Дни монотонно потянулись один за другим. Скурпулезно подсчитанные в уме, они укладывались в голове Третьего Принца ровными столбиками, отсчитывая недели, месяцы, годы, как бусины из агата на тонких спицах счетов.       Их было ровно 4380.        В последний день Тоуба Чжень с нетерпением осужденного дождался заката и воспользовался неопытностью нового слуги. Во время трапезы он откусил себе язык. Уже истекая кровью под крики слуги и охраны, несостоявшийся Император Да Ли с невероятной ясностью в уме подумал:        «Ли Вей Ян, отныне мы в расчете. Я прожил все те дни, что был должен тебе».        Белое лицо в облаках черных волос перед его мысленным взором вдруг примирительно улыбнулось. Тихо звякнув гранями хрустальной шпильки-цветка, видение исчезло. У них больше не осталось неоплаченных счетов друг к другу.       4380 дней. От заката до рассвета. Ровно столько дней было в 12 годах заточения свергнутой им Императрицы Ли.