Оставить сомнения

Олег наслаждался каждой минутой, когда Саша был таким домашним. Когда его волосы были лишь немного приглажены и выглядели такими мягкими, а не залитыми лаком. Когда Саша беззаботно улыбался и заразительно смеялся в ответ на глупые шутки. Когда из-под растянутой, видавшей виды футболки, сползшей на одно плечо, была видна острая ключица. Одному богу известно, насколько Олегу в такие моменты хотелось прижаться к оголенной коже брата губами, проследить линию ключицы от острого плеча до шеи, прикусить тонкую кожу до легкого покраснения, а после коснуться в мягком поцелуе самых родных губ. И только богу известно, каких усилий ему стоило каждый раз сдерживать свои порывы, ведь терять любимого брата не хотелось. Да, Олег не отрицал, что любит Сашу. Любит как мужчину. До звездочек в глазах при виде солнечной улыбки, до стыдно мокрого белья по утрам, до прокушенных в попытках удержать стоны в ванной губ, до влажной от слез по ночам подушки. Да и как Сашу можно не любить? Он, по сугубо субъективному, но абсолютно правильному и не поддающемуся критике мнению Олега, идеален. Да, Саша идеален во всем, что бы ни делал. Всегда идеально выглядит, хоть на съёмках в готзале, хоть в домашних штанах и старой рокерской футболке, которую рука не поднимается выбросить, хоть с похмелья с синяками под глазами и щетиной. Саша — олицетворение слова «роскошь». Он великолепен всегда и во всем. Его волосы самые мягкие, его голос самый красивый, его руки самые нежные и самые сильные. У Саши самая красивая в мире улыбка. И дело далеко не в винирах и клыках, которые, бесспорно, придают очарования. Красота Сашиной улыбки в том, как растягиваются его прекрасные губы, как при искренней улыбке глаза загораются мириадами маленьких звезд. Любая Сашина улыбка для Олега прекрасна — и нежная и немного укоряющая, когда Олег снова где-то накосячил, и немного смущенная, когда ему делают комплименты (Олег за двадцать два года жизни с братом научился хорошо разбираться в его чувствах и знает, что Саша, несмотря на показное высокомерие, всё ещё смущается от каждого комплимента в свой адрес. Олег находит эту его черту невероятно милой), и язвительная и высокомерная в сторону неприятных людей. Олегу каждый раз — как бы банально ни звучало — хочется сцеловать улыбку брата. Саша невероятно вкусно готовит. Кажется, ему достаточно один раз взглянуть на рецепт любого блюда и он сделает его лучше, чем любой шеф-повар с многолетним стажем. Олег восхищается этой способностью брата. Нет, он и сам умеет готовить, но у Саши всегда получается гораздо лучше. Саша прекраснее всех смеется. Олег готов на что угодно, только бы никогда не прекращать слышать этот невероятный, чуть хриплый, но очень мелодичный смех. Саша самый лучший старший брат (да, Олег, не забывай, что он все еще твой брат). Олег до сих пор помнит, что в детстве всегда бежал именно к Саше, когда хотел пожаловаться на строгую воспитательницу, или показать красивую бабочку, или похвастаться рисунками. Не к маме, не к отцу, не к другим старшим братьям или сестре, а к Саше. Его имя с рождения ассоциировалось у Олега с домом, уютом и безопасностью. Только рядом с Сашей маленький Олег чувствовал себя на своем месте. Олег помнит мягкие поглаживания по волосам и спине, когда ему снился кошмар, помнит тихие колыбельные, которые пел самый любимый на свете голос. Он помнит рассказы матери, что младенцем засыпал только на руках у Саши, помнит и то, как был рад Саша, когда Олег в первом классе, когда попросили нарисовать самого любимого человека, нарисовал именно его. Саша невероятно сильный медиум. Пожалуй, сильнейший из всех, кого Олег когда-либо видел во всех сезонах Битвы. Олег очень хорошо понимает визжащих фанаток, ведь ему тоже каждый раз хочется кричать от восторга, когда он видит Сашу во время работы. Он всегда помогает людям наилучшим образом, никогда не отказывается поговорить после работы, чтобы просто успокоить людей. Саша поддерживает связь со многими, кому помогал, искренне переживает за них. Он отдается любому делу без остатка и вкладывает частичку себя во все, к чему прикасается. И в Олега Саша тоже вложил часть себя и своей души, пожалуй, гораздо большую, чем во что-либо другое. А Олег пытается оправдать это безграничное доверие, стремится стать в своих глазах достойным стоять рядом с идеальным Сашей. Олег — победитель Битвы экстрасенсов, он, как и сказал Саша, превзошел себя и чувствует, что поднялся еще на ступеньку выше, приблизился на шаг к этому недостижимому идеалу. Олег может бесконечно говорить о том, какой его брат красивый внешне и внутренне, и это не выразит и тысячной доли процента его чувств к Саше. И сейчас, за час до Нового года, стоя посреди Сашиной квартиры с коробкой ёлочных игрушек в руках, он может лишь сглотнуть, не отрывая взгляда от талии брата, которая показывается из-под домашней футболки на долю секунды каждый раз, когда Саша поднимает руки, чтобы повесить очередную игрушку на мягкие зеленые лапки. Эта бархатная на вид кожа будто манит Олега, зовет, тянет, требует, чтобы он коснулся, практически невесомо провел по ней подушечками пальцев, чтобы почувствовать в ответ легкую дрожь. Сашино тело создано для поклонения, и Олег готов принять эту религию, если она позволит касаться Саши больше. Он согласен на что угодно, только бы появилась возможность провести пальцами по мягкой коже Сашиной щеки. Олег встал бы на колени и начал молиться своему персональному божеству, он приподнял бы край футболки, провел большими пальцами от резинки штанов вверх до солнечного сплетения, коснулся бы носом низа живота и целовал-целовал-целовал до умопомрачения. Олег покрыл бы поцелуями каждый миллиметр Сашиного тела, оставил бы россыпь красных цветов на его шее, плечах, ключицах. Он целовал бы прекрасные губы своего брата снова и снова, пока не перестал чувствовать свои, и даже после. Он с упоением изучал бы каждую клеточку родного тела, чтобы найти все точки, которые вызывают дрожь. Олег вечно наслаждался бы без сомнения сладкими стонами Саши, доводил бы его до исступления руками и губами. Он бы жадно впитывал каждую реакцию на свои действия, упивался выражениями на прекрасном лице и ни на секунду не позволил себе остановиться, ведь как можно прервать поклонение божеству? Олег довел бы Сашу до сумасшествия, и они стали бы равны, ведь Олег уже давно сошел с ума из-за него. Только Саше о желаниях младшего брата знать совсем необязательно, скорее даже абсолютно запрещено. Ведь, догадайся он об истинном отношении Олега, тотчас же разорвал бы все связи и запретил приближаться к себе до конца жизни. А Олег пока довольствуется тем, что имеет, знает, что исполнение его желания сродни чуду, но не может не мечтать. И именно сейчас выдержка Олега проходит одну из самых серьёзных проверок. Не смотреть на оголяющуюся Сашину кожу невозможно, а смотреть больно. Больно оттого, что нельзя коснуться, прижать Сашу к себе, придавить ближе, вогнать под ребра, только бы не отпускать его никогда. Олегу почти физически больно не касаться Саши. Кончики пальцев будто давит, под солнечным сплетением что-то давно оборвалось и висит на тонкой ниточке, а колени грозятся не выдержать напряжения. Олега трясет, но он этого не замечает. Зато замечает Саша. — Олеж, что ты трясешься так? Ведь легкая коробка, — Саша тихо посмеивается и кладет руку на щеку Олега. — Или заболел? Тон сменяется на серьезный, как только возникает мысль о возможной болезни брата. Саша проверяет щеку и лоб Олега ладонью и более спокойно выдыхает. Всё в порядке, температуры нет. Олег всё это время стоит без движения и, кажется, даже не дышит, пока рука Саши касается его лица. Он готов идти за братом хоть на край света, сделать что угодно, хоть с крыши прыгнуть, если Саша улыбнется и скажет это тихое «Олеж» так, как умеет только он один. Олег улыбается через силу и надеется, что это не будет заметно. Саша, к счастью, не замечает ничего странного в поведении брата, потому что очень вовремя отвлекается на ёлку с новой игрушкой в руках. И снова эта пытка. Невероятно сладкая, но чудовищно жестокая. Смотреть, не отводить взгляд, но без возможности прикоснуться. Олег соврал бы, если сказал, что ему не нравится. Он готов стоять целую вечность, если Саша будет рядом. А сам Саша ни капли не помогает Олегу избавиться от чувств, а как будто наоборот делает всё, чтобы он сдался, сорвался, отпустил контроль. Тихо подпевает какой-то старой новогодней песне из телевизора, чуть покручивает бедрами и пританцовывает. Вкупе с домашним внешним видом и оголенной ключицей это зрелище приводит Олега в дикий восторг, будит желание обнять Сашу со спины, вдохнуть запах его волос, уткнуться носом в его шею и остаться в таком положении на ближайшую вечность. Чуть длинноватые волосы падают на глаза и мешают наслаждаться открывшимся видом. Олег дергает головой, смахивая их в сторону, и снова вперивает взгляд в Сашу. — Олеж, дырку протрешь скоро. Сказать что-то хочешь? — не оборачиваясь, бросает Саша задумчиво, одновременно выбирая лучшее место для очередной игрушки. Олегу приходится оторвать глаза от покачивающихся в такт песне бедер и сфокусироваться на ответе на вопрос, который он благополучно прослушал. — А? — получается немного сипло от долгого молчания и легкого возбуждения. Саша разворачивается к Олегу с мягкой чуть укоряющей улыбкой на губах. — Дырку, говорю, протрешь, так смотришь пристально. А вот голос твой мне не нравится, иди сюда. Саша кладет ладонь Олегу на плечо и чуть тянет вниз на себя. Завороженный видом чуть покрасневших и припухлых от задумчивых покусываний губ брата, Олег послушно наклоняется. Саша касается его лба губами, отстраняется на пару сантиметров и снова касается чуть левее. После немного отклоняется назад, не убирая ладони с плеча и — может быть, Олегу это просто кажется — мягко поглаживая большим пальцем футболку. — Олеж, точно все хорошо? Саша, глядя в глаза, проводит рукой по плечу, шее и кладет ладонь на щеку брата. Олег, с колоссальным усилием сдержав в себе порыв прижаться к родной ладони сильнее, остается недвижим. Вместо этого он лишь продолжает смотреть в глаза напротив. Голубые или серые, они всегда были и всегда будут самыми красивыми для Олега, в этих глазах он тонет без сопротивления. Они затягивают на глубину, лишают воздуха, не дают и шанса на спасение. И Олег охотно поддаётся. Будто завороженный, он медленно наклоняется вперед, почти незаметно сокращает расстояние между их лицами, но Саша вовремя берет себя в руки и, выдохнув, отводит взгляд. Очень вовремя, ведь еще секунда — и Олег не сдержался бы. Саша убирает руку с лица брата и отходит на шаг, все еще избегая взгляда в глаза. Олег с легким разочарованием отпускает родное тепло, но ни единым жестом не показывает своих чувств. — Олеж, давай шустрее нарядим ёлку и забудем уже. Меньше часа осталось. Подай коробку, пожалуйста, — Олег без слов протягивает Саше звезду и получает в ответ благодарный кивок. Всегда понимали друг друга с полуслова. — Надо было раньше наряжать, сейчас бы так не спешили, — ворчит Олег себе под нос, но Саша магическим (ты же экстрасенс!) образом слышит его слова и снова тихо смеется. — Сказал тот, кто постоянно откладывал. Я понимаю, Битва, съёмки, усталость, но время было. Скажешь, я не прав? Тихий грустный вздох. — Прав. — Вот и всё, сам виноват. Еще один грустный вздох с нотками обреченности. — Ну, Олеж, не грусти. Где твое новогоднее настроение? Саша вешает звезду и полностью переключает внимание на брата. Олег выглядит слегка расстроенным и старается не показывать этого, но Саша слишком долго знает его, чтобы не уметь разбираться в чувствах. Он подходит ближе, мягким жестом забирает почти пустую коробку из рук брата, ставит на пол и обнимает. Нежно, заботливо, окутывая теплом и собой. Так обнимает только Саша. Олег плавится в объятиях, сжимает родное тело в руках и выдыхает. Он, вопреки колотящемуся сердцу, чувствует себя спокойным и защищенным, как в детстве, когда большая спина старшего брата закрывала от любых проблем, а нежные руки, гладящие по голове и спине, волшебным образом успокаивали и убаюкивали. Олег не считает время, которое они стоят, прижавшись друг к другу, — он наслаждается каждой проведенной с Сашей секундой. Но все рано или поздно заканчивается. — Олеж, отлипай. Через пять минут куранты уже. Давай за стол. Саша сам будто нехотя отпускает Олега и уходит на кухню. Олег, постояв несколько секунд, идет за братом. Взяв бокалы с шампанским, они смотрят друг другу в глаза, мысленно отсчитывая секунды до Нового года. Саша заговаривает первым: — Давай я начну. С Новым годом, Олеж. Желаю все сомнения оставить в уходящем, а в новый войти таким, каким тебе хочется быть. Экспериментируй, меняйся, делай то, к чему лежит душа, а я поддержу тебя во всем. Счастья в Новом году и исполнения желаний. Твоя очередь. — Всегда казалась странной эта традиция. Ладно. С Новым годом, Саш. Желаю просто абсолютно всего, ведь ты этого достоин. Ты достоин гораздо большего, братик. Так сказать, чтобы хуй стоял и деньги были. Ты магия. Олег заканчивает под плохо скрываемые за кашлем смешки Саши. Под бой курантов они чокаются и загадывают желания. Олег одним глотком выпивает шампанское, после чего встает и подходит к Саше. — Что такое, Олеж? Саша недоумевает, но покорно поднимается со стула вслед за тянущей его рукой. — Ты сказал оставить сомнения в прошлом году... — Олег быстро, чтобы не передумать, касается Сашиных губ своими. Это похоже на взрыв. Перед глазами будто зарождается новая вселенная. Первое, что он чувствует, это сладкий привкус шампанского на родных губах. Саша стоит и будто вообще не дышит, и Олег, чувствуя это, не давит и не настаивает. Мягко отстраняется и шепчет: — Для меня это лучший подарок на Новый год. Шаг назад и брошенное будто между делом: — Не переживай, я у Сереги заночую. Олег говорит почти скучающе, но внутри у него что-то умирает от вида растерянности на Сашином лице. Ему больно, как если бы тупым ножом без анестезии вырезали сердце. Олегу на запястье ложится родная ладонь, и это заставляет поднять взгляд. При более близком рассмотрении заметна не только растерянность, но и страх, и странная надежда. И ни капли отвращения или ненависти. — Олеж, ты... Ты правда... Кажется фантастическим, что у всегда имеющего запас словесных шпилек Саши сейчас практически пропал дар речи. — Да, Саш. В Новый год хочу войти честным человеком. Я люблю тебя как невероятно привлекательного мужчину, как очень хорошего человека и как лучшего в мире брата. — Олеж, я... Иди ко мне. Саша тянет Олега за ту руку, которую так и не отпустил, заключает в самые нежные объятия и мягко целует в висок. — Маленький, я... Ты... Слова не так хороши, как действия, потому Саша целует щеку Олега, уголок губ и несмело прижимается к родным губам. Этот поцелуй не сладкий. Он соленый от слез Саши и от слез Олега. Но он насквозь пропитан любовью и нежностью. Олег чувствует, как внутри взрываются фейерверки, и притягивает Сашу ближе. Олегу хорошо, и Саше тоже. В Новый год желания сбываются, так ведь?