***
Для похода к врачу Арсений взял своих единственных лучших друзей, которые были проверены временем, переездами, ремонтами, и как говорится, и в горе, и в радости. Гриша и Артем были разнополыми двойняшками, при этом рыжими. В детстве они везде таскались втроём, а в школе и подавно. В институте Артем целых два года жертвовал своей личной жизнью и притворялся его альфой, потому что Попов после неудачного опыта сторонился противоположного пола. А с Гришей они до сих пор делились вещами и имели общие пары обуви на все случаи жизни. Конечно же, они по первому же звонку откликнулись на его зов. — Не знал, что ты все еще боишься врачей, — сказал Артем, рассматривая схематичный омежий орган на плакате. — Мне омекологи тоже особо не нравятся, — Гриша сел рядом и взял Попова за руку. — Не переживай, я уверен, что эта задержка связана с активной половой жизнью. Кстати, когда мы уже познакомимся с твоим новым альфой, — Арсений одарил его таким взглядом, что друг тут же добавил: — Не смотри так на меня, детка! Ты пропадаешь все выходные и праздники, вид у тебя посвежевший, точно встретил наконец-то кого-то достойного. — Мы не в отношениях, — немного выдохнул Попов и уставился на лампочку с фразой «не входить!». — Вот, когда я так говорю про омег, родной братик бьёт меня тапками, — Артем резко повернулся и показал на брата пальцем. — Заниматься сексом и не быть в отношениях — это нормально. В двадцать первом веке живем! — Не ори, мы в больнице, — процедил Гриша, а потом повернулся к лучшему другу. — И как тебе? — Все супер, если не считать того, что течка задержалась уже на одиннадцать дней. Из кабинета врача вышел омега средних лет, кинул на их троицу странный взгляд и скрылся за поворотом. Через несколько секунд лампочка «не входить!» потухла, и немного волнующийся Арсений зашел внутрь. Бета в больших круглых очках жестом руки предложил ему сесть. Омеколог, у которого Попов наблюдался с тринадцати лет, находился в отпуске, поэтому пришлось записаться к другому. Он уселся на стул, уже зная, что сначала будет небольшой опрос, а потом осмотр. — С чем пожаловали, Арсений? Попов посмотрел на карточку с именем врача, а потом ответил. — Здравствуйте, Вадим Петрович, — бета кивнул. — У меня не пришла течка, задержка уже одиннадцать дней, прошлая тоже пришла с опозданием в неделю. Я хотел записаться к своему врачу, Кириллу Игоревичу, но все времени не было. — Вы применяли какие-то новые подавители? — спросил омеколог, листая его карту. — Нет. — Может быть, у вас появился новый партнер? — Арсений смог только кивнуть в ответ. — Иногда феромоны нового альфы могут влиять на цикл, но обычно течки приходят раньше, а не задерживаются. Могут влиять и другие факторы, давайте начнем с осмотра, я возьму анализы, и в конце сделаем узи. Попов опять кивнул, встал и отправился за ширму раздеваться. Чем быстрее все это кончится, тем лучше. Он терпеливо лежал на кресле, рассматривая потолок и старательно игнорируя холод пальцев беты в перчатках, металлических приборов. С образцами для анализов закончили быстро и перешли к узи. Врач водил шариком по его животу и слабо хмурился. Не думать о плохом совершенно не получалось. — Ну что, доктор, обрадуйте меня кистой или воспалением, — проговорил Арсений, принимая салфетки. — Я обрадую вас другим, — улыбнулся омеколог, разворачиваясь к нему. — Вы беременны, срок совсем небольшой, около двух недель. — Но как это возможно? Вы ничего не путаете? — Попов сел и не моргая смотрел на врача. — У вас был секс? «О да!» — чуть не закричал Арсений, но прикусил губу и кивнул. — А была ли связка? Попов пытался вспомнить, это ведь были выходные, и они опять не вылезали из постели. Мог ли Антон его повязать? Запросто, иногда альфа брал его прямо с узлом. Оргазм от этого просто крышесносный. — Возможно, но ведь течка должна была прийти только через несколько дней. И я пью противозачаточные! — Ну, есть несколько вариантов, как такое могло случиться, — Вадим Петрович сложил руки в замок. — Во-первых, противозачаточные не дают сто процентной гарантии, и если вы пропустите хоть день или примете не в ту фазу, то толку ноль. Во-вторых, беременность может наступить, если была вязка за несколько дней до течки и после. Это означает, что яйцеклетка была уже готова, а узел альфы дал сперматозоидам команду вперед. «Биология, восьмой класс, какая-то», — подумал Арсений, потирая пальцами висок. — Тут тоже не все просто, — продолжил врач. — Либо сперматозоиды должны быть очень активны, но тогда вашему альфе должно быть не больше восемнадцати. — Это не наш случай, — покачал головой Попов. — Либо у вас с альфой хорошая генетическая совместимость. — Чего? — нахмурился Арсений. — В омежих романах таких называют истинные пары, — омеколог явно издевался над ним. — Как альфы и омеги выбирают себе партнеров? Правильно, по запаху. А почему какой-то запах приятный, а какой-то нет? Так наши предки определяли, от кого будет здоровое потомство, а от кого нет. Это немногое, что нам осталось в результате эволюции. — Это все, конечно, здорово, — цокнул языком Попов. — А мне-то что теперь делать? — Это ваша первая беременность? — спросил Вадим Петрович, возвращаясь к столу, где лежала карта. — Нет, — ответил Арсений, тоже перемещаясь к столу. — А дети есть? — Нет. Вспоминать причины первой беременности в семнадцать лет и вынужденного аборта Попов отказывался категорически. И, видимо, что-то такое отразилось на его лице, потому что врач больше ничего спрашивать не стал. — Вам двадцать семь, отличный возраст для первых родов, — улыбнулся омеколог. — Но решение, конечно, за вами. Поговорите с возможным будущим отцом ребенка, посоветуйтесь с родными. Но, Арсений, если вы решите сделать аборт, то лучше это сделать на ранней стадии. Как можно раньше, так что не затягивайте. — Когда возвращается из отпуска мой врач? — Через две недели, записать вас на прием? — Если вам не сложно, — выдохнул Попов и поднялся. — Спасибо, до свидания. Выйдя в коридор, он сразу же наткнулся на взволнованные взгляды друзей. Еще бы, его ведь довольно долго не было. Гриша подскочил с места, взял лучшего друга под локоть и посадил на лавочку рядом с братом, только потом уселся рядом. — Ну, — не выдержал Артем. — Я беременный, — выдохнул Арсений. — Поздравляю! — Гриша от радости захлопал в ладоши, но встретившись с другом взглядами, перестал улыбаться. — Или новость плохая? — Я не знаю, — шепотом произнес Попов, и, опустив ладонь на глаза, прошептал еще раз: — Я не знаю. Он чувствовал, как Гриша взял его правую руку и крепко сжал, а Артем аккуратно дотронулся до плеча и негромко сказал: — Это неожиданная новость, теперь надо думать, что делать дальше. — Может быть, действительно сейчас хороший возраст, чтобы выносить и родить, но Антон не подходит на роль мужа и отца. Становиться папой-одиночкой? — озвучил мысли вслух Арсений, убрав ладонь от лица. — Зато этот альфа подходит на роль ебаря, — попытался пошутить Артем, но получилось плохо. Брат одарил его убийственным взглядом и, уже совершенно по-другому посмотрев на Арсения, сказал: — Тебе в любом случае придется все ему рассказать. — Я даже боюсь предположить, как он отреагирует. Мы никогда не говорили о будущем, не строили планов, мы не пара уж точно! — Ну, в крайнем случае, я могу взять тебя в мужья, — улыбнулся альфа. — Помогу воспитать ребенка, и ты не будешь один. — Когда у него родится не рыжий ребенок, все сразу поймут, что не ты его отец, — хмыкнул Гриша. — Да плевать! Воспитаю как своего. — А что ты скажешь своему Дане? Ой, извини, мне надо другу помочь, но я тебя все еще люблю, — не унимался Гриша. — Да у нас было-то три свидания всего, — Артем показал три пальца в доказательство. — Ага, но это не мешало тебе петь дифирамбы в его сторону! Слушая препирания братьев, Арсению становилось легче. — Я вас обожаю, — улыбнулся Попов. — Ладно, у меня есть две недели, чтобы поговорить с Антоном и решить, что делать. — Все образуется, — улыбнулся Гриша. — Я так есть хочу, может, мы заедем куда?***
Целую неделю Арсений мучился с мыслями, но животрепещущий разговор начать так и не решился. Хотя мучился — громко сказано. Днем Попов отвлекался на работу, тем более ему наконец-то стали давать на редактуру интересные тексты, а не как раньше, розовые сопли для омег подросткового возраста. Пока он носился между кабинетами главных редакторов и вносил очередные правки, даже и не думал о беременности. А по ночам от назойливых мыслей отвлекал Шастун, практически выбивал, да и вообще сложно размышлять, когда тебя ласкают так, как никто и никогда. Арсений наслаждался альфой, словно пытался надышаться, насытиться им в последний раз. Только проблема заключалась в том, что Антона всегда было чертовски мало, хотелось еще и еще, а лучше, чтобы вообще никогда не кончалось. Только ничто не вечно под луной. — Ты все еще ему не сказал, да? — Гриша на том конце трубки был явно недовольный. — Не было подходящего момента, — попытался оправдаться Попов. — Ага, дай угадаю, скакал на его члене? — лучший друг цокнул. — Але, у вас будет ребенок! — Да, я в курсе, — теперь раздражался уже Арсений. — Знаешь, ты мог бы просто оставить тест в ванной, а-ля случайно. Твой Антон найдет его, и вы поговорите. — Или поскандалим. — Ой, я хоть что-то предлагаю, — фыркнул Гриша. — А вообще, если он вдруг мудак, то я считаю, мы сможем воспитать ребенка втроем, даже вчетвером, я забыл посчитать твоего папу. Нет, я серьезно! Мы с Артемом будем лучшими дядями, мы будем помогать и забирать малого на выходные. Мы справимся без твоего ебыря… Эй, отдай телефон! — Ты на него давишь! — рявкнул Артем на брата, а потом поднес гаджет к уху. — Привет, детка, не слушай его. Он манипулирует твоей омежей сущностью. Если ты решишь оставить малыша, то, конечно, мы будем рядом, но я не хочу, чтобы ты принимал решение под давлением Гришки или своего папы. Если ты чувствуешь, что не готов или не хочешь этого ребенка, то полностью твое право! Решать только тебе и никому больше. — Спасибо, Тем, и Грише передай, — улыбнулся Арсений. — Не за что, мы тебя любим! — прокричал в трубку уже Гриша. — И все-таки оставь тест в ванной! — Хорошо, — капитулировал Попов и положил трубку. Идея случайно оставленного теста звучала неплохо. Тем более сам Арсений не представлял, как ему выдавить эти заветные слова из себя. Наверное, признаться в любви было куда проще, чем рассказать о беременности. Он отыскал припрятанный тест в тумбочке и долго думал, где именно оставить в ванной комнате. На стиральной машинке смотрелось неплохо, как и на стеклянной полке под зеркалом, а можно было и на раковине. В конечном итоге оставил его на бачке унитаза и отправился на кухню, тушить курицу и морально готовиться к разговору. Шастун вернулся с работы через полчаса. Кинул ключи на полку, быстро разулся и пришел к нему на кухню, чтобы, как всегда, обнять со спины. — Привет, малыш, — прошептал Антон и губами дотронулся до его щеки. — У нас сегодня здоровое питание? Тушеная курочка и салатик, боюсь, я не наемся. — Ты всегда можешь чем-нибудь догнаться, — хмыкнул Арсений, чувствуя, как снова наглые руки альфы лезут под штаны. — У меня есть предложение сходить куда-нибудь завтра. Что мы все время дома торчим? Суббота отличный повод посетить культурную программу. Кино, например, — Шастун, кажется, действительно этого хотел. — Посмотрим, — односложно ответил Попов, только и думая о тесте в ванной. — Пойду в душ схожу. Антон еще раз прошел губами по его шее, а потом стремительно скрылся из виду. Арсений замер с ложкой в руках, ожидая, что альфа сейчас резко вернется и поднимет громкий крик, а может, даже чего похуже. В ушах стучало сердце, а секунды тянулись так невыносимо медленно. Дверь негромко открылась, послышались осторожные шаги, и Шастун, остановившись в паре метрах от него, спросил то, что Арсений никак не ожидал услышать: — Это твое? Попов обернулся, в правой руке Антона был этот злосчастный тест. — Тут других омег нет, — пожал плечами Арсений. — Ну вдруг оставил кто-то из твоих друзей, — устало произнес Шастун, положил тест на стол прямо между ними и уселся на стул. — И это правда? — омега лишь кивнул, на большее сил не было. — Что ты решил? — Я?! Открою секрет, ты тоже имеешь к этому отношение, причем самое прямое! — от возмущения Попов закричал так, что чуть стены не задрожали, но альфа остался невозмутимо спокойный. — Разумеется, — кивнул Антон. — Но кто я такой, чтобы указывать, что делать с собственным телом? Срок ранний, верно? — Арсений сложил руки на груди и кивнул, а тот продолжил без эмоций говорить: — Значит, там еще набор клеток, да и в любом случае, решать только тебе. Я же приму любое твое решение. — Прям любое? — нахмурился Попов. — Абсолютно любое. Если ты сделаешь аборт, то я пойму и все остается как есть, а если ты хочешь оставить ребенка, то я не откажусь от него и буду отцом во всех смыслах этого слова, — Шастун так просто это произнес, как само разумеющееся, а у Арсения в голове пока не укладывалось. — Пойду все-таки приму душ. Ужинали в молчании. Каждый думал о своем, и почему-то никто из них не спешил делиться мыслями вслух. Антон вообще на омегу не смотрел, куда угодно, но не на него. И это был первый раз на памяти Попова, когда вечером они не занимались абсолютно никаким сексом. Вот теперь они походили на людей в отношениях. Только уже перед самым сном, когда Арсений отвернулся от альфы, Шастун лег совсем рядом, притянул его в свои крепкие объятия и уткнулся носом в затылок. Хотя, может быть, все не так плохо?***
Конечно, беременность внесла изменения в их привычный уклад жизни. Они делали вид, будто все как раньше, но это было далеко не так. Да, выходные прошли славно, Антон настоял на культурной программе. В субботу они сходили в кино на какую-то странную комедию, хорошо, детей в зале практически не было, потом сходили поесть в пиццерию. Арсений, смеясь с шуток альфы, поймал себя на мысли, что все действительно хорошо. В воскресенье Попов потащил его на выставку современного искусства, там Антон смог еще больше потренироваться в юморе. По ночам они снова занимались своим любимым делом, только Шастун стал более нежным и неожиданно чутким. С началом будних дней их захватила работа. У Антона начался новый проект, о котором дома он стал говорить чаще обычного. Арсений особо не слушал, потому что был увлечен историческим романом, который попал ему на редактуру. Но к четвергу уже основная работа закончилась, и у него появилось свободное время, чтобы наконец-то принять решение. Поход к уже его омекологу стремительно приближался, а Попов все еще не мог понять, оставлять ребенка или нет. Естественно, он задумывался о семье и детях. Как все омеги, Арсений в десять лет точно знал, что в двадцать у него уже будет муж, прекрасный маленький сынишка и свой бизнес. Но жизнь оказалась намного сложнее. Первая любовь в шестнадцать окрылила, но розовые мечты разбились вдребезги. Тот альфа был редкостным козлом, исчез после течки, и Попов остался совсем один с первой нежелательной беременностью. Потом как-то не везло, он начинал строить отношения вроде как с перспективой на будущее, но все заканчивалось одинаково — расставанием. Сейчас у него был Антон. Этот красивый, смешной, страстный альфа ворвался в его жизнь самым неожиданным способом, чуть не выломав дверь ногой! Так еще и остался с ним на долгие месяцы. Шастун перевернул все, даже мнение о самом себе. Арсений и не знал, что может быть таким открытым, ярким, горячим, страстным. Не знал, что кто-то может так сильно желать его, так жадно брать и так много нежно отдавать в ответ. До этого невообразимого альфы Попов и не догадывался, что секс мог быть таким безумно жарким и бурным, таким ослепительно нежным и насыщенным, таким громким и тихим, таким животным и одновременно любящим. Беременность случилась внезапно, как снег на голову. Хотел ли он этого ребенка? Да, особенно радовало, что он, возможно, будет похож на альфу. Боялся ли потерять Антона и то, что они имели? Безусловно. Слова, сказанные Шастуном в тот день, грели душу, но не было никаких гарантий, что тот не исчезнет, когда осознает всю тяжесть положения. Антон мог уйти из его жизни так же, как и появился. Неожиданно, громко и оставив глубокую рану на сердце. Но у Арсения хотя бы останется ребенок. Сможет ли он справиться в одиночку? Конечно, тем более Попов не был один. — Он не сделал тебе предложение, — сказал Гриша, когда они опять сидели в больнице перед кабинетом врача. Только в этот раз без Артема, тот был занят работой по самые уши. — Антон сказал, что примет любое мое решение… — эти вялые попытки Арсения оправдать альфу были сразу же перебиты. — Но он не сделал тебе предложение, — цокнул Гриша. — И не сделает, хотя вроде как должен. — С чего ты взял? Может, он сделает после того, как я скажу, что решил оставить ребенка. — Не сделает, — покачал головой лучший друг. — Ты меня уж прости, но для него ты просто доступная дырка, может быть, пока он рядом, но настанет день, и он исчезнет. Ты же останешься с ребенком… — Я похож на омегу с розовыми очками?! — завелся Арсений. — Они давно разбились, Гриш! И ты прекрасно знаешь, при каких обстоятельствах это случилось. Я не питаю надежд по поводу Антона, и если все сложится, как ты говоришь, то я буду лучшим папой-одиночкой. — Конечно, — улыбнулся Гриша. — Прости, я не хотел, чтобы ты нервничал, но не смог промолчать. Мне показалось, что ты влюбился в него… — Я не влюбился, — покачал головой Попов. — Точно нет. Может быть, только самую малость, но в этом Арсений не признается даже себе. Наконец-то настала его очередь, и Попов мог сбежать от назойливого друга. Кирилл Игоревич, как ни странно, подтвердил его беременность и все, что сказал его коллега. Арсению очень повезло, вероятность зачать перед течкой даже с узлом очень мала. Правда пока Попов не определился, хорошо все это или плохо. Врач также посмотрел результаты анализов и без особых уговоров согласился принимать роды, дал рекомендацию не волноваться, тяжести не поднимать и пропить комплекс витаминов для тех, кто готовится стать папой. Поход к омекологу прошел нормально, а потом Арсений вернулся в размеренный их уклад жизни, конечно, уже с новыми привычками. Правда пока омега не торопился рассказывать Антону о своем решении. Слова Гриши засели у него в голове, поэтому Попов предпочитал этой темы не касаться, да и сам Шастун не спрашивал. Через несколько дней, когда уже была середина недели, раздался звонок в дверь. Арсений нахмурился, глянул на часы. Время было как раз, чтобы Антон вернулся с работы, но ведь у него имелись свои ключи, разве что тот мог их потерять. Да и гостей тоже никто не ждал. В дверь опять позвонили, и Попов все же пошел открывать. На пороге оказался низкий худощавый парень со сладким запахом ванили, явно омега. Незнакомец, сложив руки на груди, с полным презрения видом оглядел Арсения с ног до головы, а под конец еще и фыркнул недовольно. — Китайская косметика не интересует, в Бога не верим, а пылесос у нас уже есть, — проговорил Попов и собирался уже захлопнуть дверь прямо перед его носом, но не успел. — Я пришел к тебе, прошмандовка! — крикнул этот коротышка и шагнул навстречу. Только Арсений не собирался пускать его в квартиру, толкнул ладонью в грудь и тут же сказал: — Вы явно ошиблись квартирой. — Нет, не ошибся! Ты же Арсений?! — Попов кивнул, что ему еще оставалось, этот верещал как бешенный. — Отстань от моего Шастуна, у нас семья, ребенок, а ты приклеился как банный лист к нему! Арсения словно ударили по голове, боль волной прошлась по всему телу. Теперь все вставало на свои места. Антон не делал ему предложение, потому что уже был женат… Одно только не понятно. Шастун уже полгода с ним жил, а муженек прискакал только сейчас. — И как давно вы вместе? — спросил Попов, глянув на омегу. Глаза у этого коротышки тоже голубые, а вот темные волосы точно крашеные, светлые корни слишком заметны. — Какая разница?! Еще с института… Выгони его, а? Он ведь сразу ко мне вернется, такое уже было... Где твоя омежья солидарность?! — он то орал и размахивал руками, то говорил тихо и строил милую моську. Арсений бы тоже от такого ушел. Раздался звук открывающегося лифта, и к ним на лестничную клетку вышел сам неверный муж. Шастун быстро пробежался взглядом по таким разным омегам. На лице у него сменилась не одна эмоция: удивление, непонимание, испуг, а потом злость и жгучая ненависть. Антон в два больших шага оказался рядом, резко схватил вроде как своего муженька, потянул на себя и захрипел прямо в лицо: — Какого хрена ты здесь делаешь?! — омега испуганно пискнул, но промолчал. — Я тебя спрашиваю, какого хрена?! Не ты ли пару недель назад на суде вещал, что у тебя совершенно нет времени на хождения по клиникам?! Ты ведь с трудом успеваешь поесть, ведь так занят ребенком! Ходить по гостям время нашлось, а сдать тест ДНК никак не можешь! — Не нужны никакие тесты, я и так знаю, что это твой ребенок! — Раз ты точно знаешь, то в чем проблема?! Один какой-то тестик и все, дело в шляпе… — Шастун уже отпустил его руку, но все еще продолжал угрожающе нависать. — Я сказал нет! Ты унижаешь меня этим! Арсений наблюдал за этой семейной драмой с большим интересом, даже в какой-то момент облокотился на дверной косяк. — Это ты унизил сам себя, когда скакал по чужим койкам! И если ты думаешь, что у меня нет доказательств, то ты ошибаешься! А сейчас выметайся отсюда, и если хоть раз здесь увижу, то тебя ждут большие проблемы! — Антон указательным пальцем показал ему на лифт. Муженек сложил руки на груди, посмотрел в сторону Попова и фыркнул: — Он обрюхатит тебя и бросит. — Проваливай! — рявкнул Шастун, и тот гордо удалился. Только когда лифт уехал, и тишина стала звенящей, Антон повернулся лицом к Арсению. В глазах у альфы мелькнуло что-то похожее на сожаление, и Попов не смог сдержаться, спросил: — И как долго ты собирался не рассказывать о такой пикантной детали своей биографии? — Пожалуйста, давай зайдем в квартиру, соседям уже есть, что обсудить на годы вперед. Уже сидя за столом на кухне, Арсений поймал себя на мысли, что у него нет никакой обиды. Шастун ему не врал, а то, что он сам не проверил, даже не задумывался о наличии штампа в паспорте — это проблемы только самого Арсения. В следующий раз будет умнее. А вот Антон сейчас был неожиданно подавлен. Он сидел, скрючившись, крутил кольца и кидал очень виноватые щенячьи взгляды. Попов не спешил задавать вопросы, терпеливо ждал, когда уже альфа заговорит. — Когда я пошел на вечеринку, где мы встретились, я шел праздновать начало своего бракоразводного процесса, — устало произнес Шастун. — Я думал, это быстро закончится, но Ян уперся рогом и отказывается делать тест, слушанье постоянно переносят. Я правда хотел тебе рассказать, только все время боялся, потом ты забеременел. — Сколько лет твоему ребенку? — спокойно спросил Арсений. — Это не мой ребенок! — тут же рявкнул Антон. — Хорошо, сколько лет не твоему ребенку?! — Скоро три, — пробубнил Шастун. — И что, ты с ним общаешься? — опять спокойно спросил Попов. — Ян против, чтобы я с ним общался, — улыбка на лице альфы походила на оскал. А потом он решил начать рассказ с начала: — Видишь, в чем дело, мой муж трахался за моей спиной с нашим общим другом целых два года. Я в те времена работал в другой фирме, работал много, а платили мало, плюс были командировки, которые иногда выпадали на его течки. Наш общий друг уехал жить и работать за границу, а Ян сообщил мне о беременности. Я был так счастлив, что и не думал о плохом, мы ведь столько лет вместе, и хотел этого ребенка, — Антон неожиданно замолчал и посмотрел на свои руки. Арсений плавно подался вперед, накрыл своей ладонью его, пытаясь этим поддержать такого грустного сейчас Шастуна. — Что было дальше? — тихо спросил омега. — Я нашел другую работу, — выдохнул Антон и опять поднял на него глаза. — Более интересную, оплачиваемую и с нормальным графиком. Все было хорошо, сын походил на Яна, я был счастлив, а где-то меньше года назад тот наш общий друг позвонил мне и рассказал, что я ношу рога и даже не замечаю. Он бы не стал мне ничего говорить, если бы Ян согласился уйти к нему тогда и не имел других любовников. — Я все еще не понимаю, что нужно твоему мужу, — нахмурился Арсений. — Он отказывается от развода, отказывается делать тест ДНК и при этом запрещает мне видеться с сыном. Наверное, боится, что возьму его слюну, — пожал плечами Шастун. — Я не претендую на квартиру, которую подарили ему родители, когда мы поженились. Да и нет у меня прав на нее, там сделка была через договор дарения. Мне не нужны от него никакие компенсации, я даже не против платить алименты, если это все же мой ребенок. — Может быть, он все-таки тебя любит, — произнес Попов и встал, чтобы поставить чайник. — Я не люблю его, вот в чем проблема, — Антон резко встал и подошел к нему. — Что ты решил по поводу нашего ребенка? Ты его оставишь? — А ты уверен, что это твой ребенок, — хмыкнул Арсений, зажигая газ. Шастун нежно взял его за подбородок и повернул лицом к себе, чтобы смотреть прямо в глаза. Так как альфа был немного выше, Попову пришлось немного податься вверх. — Уверен на сто процентов, — прошептал Антон. — Я решил оставить его, — ответил Арсений, но стоило Шастуну потянуться к его губам, сделал шаг назад. — Но тебе не стоит переживать, я не впишу твое имя в свидетельство, ты никому ничего не будешь должен, никаких претензий, — он улыбнулся, так холодно, как улыбались случайным знакомым. — А теперь тебе пора. — Куда? — совсем тихо спросил Антон, совершенно не понимая, что происходит. — К мужу, сыну, да мне как-то плевать, — покачал головой Попов. — Собирай вещи и уходи, желательно навсегда. — Ты бросаешь меня, потому что я не рассказал о своем бывшем? — Ну, во-первых, он еще не бывший, а во-вторых, мы не были вместе, чтобы я тебя бросал, — проговорил Арсений, спокойно делая себе чай и уже особо не обращая внимания на альфу. — Как это мы не вместе? Мы полгода живем в одной квартире и, по-твоему, мы не вместе? А как это называется тогда?! — Шастун опять завелся и перешел на крик. — Сожительство, партнеры по сексу, сексуальные партнеры, — начал перечислять Попов, опять усевшись за стол. — Продолжать? — Партнеры по сексу? — переспросил Антон, меряя шагами кухню. — Скажи, а партнёры по сексу разве живут вместе? Засыпают в обнимку?! Пытаются друг другу угодить, порадовать? Строят ли они вместе быт? Ездят по магазинам, чтобы выбрать долбаные шторы?! Партнеров по сексу знакомят с родителями? А сексуальные партнеры делят между собой обязанности и плату за аренду?! А мне, как твоему партнеру по сексу, положено знать, что ты любишь белое сухое, клубнику со льдом, темный шоколад? Твоих лучших друзей зовут Артем и Гриша, они двойняшки! — Я рассказывал об этом всего раз, — прошептал Арсений. — А я запомнил! Хотя, оказывается, зря, потому что мы только трахаемся и все! — Шастун развел руки в стороны. — Отлично! Тогда мне пора выбрасывать из головы, что ты мечтал стать актером или моделью, но в театральное не получилось поступить, зато поступил на драматурга. Пора забывать, что ты до сих пор переживаешь из-за развода родителей и не общаешься с отцом. А самое главное, мне пора забывать, как тебе было невъебически хорошо со мной, — он облокотился на стол и посмотрел прямо на омегу. — И еще, милый, никому и никогда я не позволял доминировать над собой в постели, а тебе позволил, потому что люблю тебя. — Ты никогда не говорил этого, — выдохнул Попов. — Мне казалось, не нужно озвучивать очевидные вещи, — встав ровно, сказал Антон, а потом повернулся и выключил закипевший чайник. — Пойду собирать вещи. Шастун действительно ушел в комнату, а Арсений так и остался сидеть на месте. Он так боялся потерять этого альфу и все, что между ними было, что сам готов выгнать его, оттолкнуть от себя. В ту секунду так показалось правильней, Попов как-нибудь справился бы в одиночку, откровение Антона все перевернуло с ног на голову. Сложно было осознать все сказанное им, а уж поверить в эти желанные слова тем более. За стенкой раздался громкий звук, похоже, упал чемодан. Резко пришло осознание, что Шастун сейчас правда уйдет, возможно, даже навсегда. Арсений осторожно заглянул в комнату, там альфа немного раздраженно складывал вещи. Со стороны выглядело, будто Антону лет шесть, и он собирался уйти из дома назло родителям, потому что те ему что-то не купили. Попов хмыкнул своим же мыслям, а потом решил обозначить свое присутствие вопросом: — Ты взаправду вот так просто уйдешь? Шастун резко повернулся на его голос, посмотрев омеге в глаза, даже растерял всю свою злость. — Да, — совсем слабо кивнул он. — Только не думай, что на этом все кончится! Я буду доставать тебя визитами, сюрпризами и даже, возможно, буду следить, чтобы появляться там же, где и ты. И так пока ты меня не простишь и не пустишь обратно. Арсений не смог сдержать улыбку. Он закусил губы, подошел ближе, без интереса кинул взгляд на валяющийся на полу чемодан, а потом со снисхождением произнес: — Тогда можешь сразу оставаться. — У тебя что, уже начались перепады настроения? — улыбнулся Антон, слегка приобняв его. — Не понимаю, о чем ты, — хмыкнул Попов, проводя ладонями по его плечам. — Ты правда меня любишь? — тихо спросил он, а потом поднял голову, чтобы заглянуть в глаза и увидеть в них ответ. — Правда, — прошептал Шастун. — Может быть, не с первого взгляда, но люблю. Лучше омеги, чем ты, в моей жизни не было, да и вряд ли будет уже. Арсений не знал, что сказать в ответ. Вернее, догадывался, что сейчас от него ждали ответного признания в любви, но пока Попов к этому готов не был, поэтому он просто поцеловал альфу, так жадно, что, кажется, тот догадался сразу. Шастун ловко перехватил главенство в поцелуе на себя, а Арсений слабо простонал, прильнул к нему, полностью сдаваясь. Стало так правильно, как и должно было быть. Естественно, наглые руки Антона уже забрались под домашнюю одежду омеги и во всю гладили мягкую и тёплую кожу, сжимали упругие ягодицы. Он перешел поцелуями-укусами на изящную шею, что кажется была создана для его зубов. Попов на эти мучительные действия томно вздыхал, специально откинув голову, а пальцами пытался справиться с маленькими пуговками рубашки. Избавить Шастуна от нее получилось, хоть и не сразу. — Стой, подожди, — выдохнул Антон, заглянув ему в глаза. — А у тебя нет противопоказаний для секса? Какой вообще срок? — Раньше тебя это не интересовало, — смеясь, ответил Арсений. — Раньше ты не говорил о своем решении, — пожал плечами Шастун, наблюдая, как омега стягивал с себя футболку. — Срок пять недель, заниматься сексом можно, — быстро проговорил Попов, устраиваясь на диване, который они, кажется, не собирали ни разу за полгода. — Ну? Долго мне тебя ждать? Больше повторять не требовалось. Антон быстро оказался рядом, завалил его на постель, неистово целуя в губы, а руками ласково прошелся по шее и по плечам, затем спустился вниз, особенно долго задержался на бёдрах, чтобы снять уже штаны и отбросить в сторону. Теперь ничего не мешало ему целовать и лизать языком бархатную кожу, гладить руками бёдра и мягкие ягодицы, сжимать, щупать, но специально не подступаться к самому сокровенному. Шастун аккуратно и особенно нежно покрывал поцелуями еще плоский живот. Здесь и без слов было уже все ясно. Собственное возбуждение давило до звездочек, да, Арсений быстро возбудился под такими насыщенными ласками. Шастун наконец опустился вниз, сразу же припал языком к припухшему входу, чтобы в очередной раз насладиться вкусом его омеги. Арсений открыто застонал от наслаждения, подался бедрами навстречу, но альфа удерживал его за бедра, продолжая проходиться по кругу языком. Левой рукой Антон ласкал небольшой омежий член, а двумя пальцами правой руки плавно проник внутрь омеги, где было мокро и жарко. — Да, обожаю, когда ты так делаешь, — простонал Арсений, хватаясь пальцами за простыни. Сейчас внутри него был юркий язык и длинные пальцы, которые на пару творили что-то невероятное. Наверное, Попов бы кончил через пару минут от таких насыщенно ярких ласк партнера, но альфа отстранился. Шастун поднялся выше и захватил искусанные губы Арсения, что сразу же обнял его двумя руками. Обоим казалось, что они могут целоваться бесконечно, но до боли хотелось оказаться внутри. Антон наспех провёл рукой по члену, тем самым размазывая естественную смазку, и подставил головку к входу. Он встретился со взглядом голубых глаз перед тем, как ворваться в жаркое нутро омеги. Попов вскрикнул и подался вперёд, так что альфа вошёл в него до самого конца. Шастун от наслаждения прикрыл глаза, ощущая, как было вокруг члена влажно и горячо. А вот омеге не терпелось, он даже сам начал ёрзать под ним, но Антон быстро включился в дело и начал ритмично входить в него. Арсений захлебывался в собственных стонах, обхватывал ногами альфу и при этом умудрялся подмахивать навстречу. Ощущения были просто невероятные, останавливаться не хотелось ни на секунду. Что, собственно, Антон и делал. Он выбивал из омеги стоны и крики, вцепившись пальцами в бока, но довольно нежно, синяков точно не останется. Арсений сейчас был такой красивый под ним: темные волосы разбросаны на подушке, появилась испарина на лбу, губы припухли, покраснели и так пошло раскрывались для стонов, а голубые глаза блестели не хуже драгоценных камней. Шастун, чувствуя приближение конца, подался вперед, чтобы поцеловать его и немного сменить позу. Хотелось ближе, хотелось с ним слиться, хотелось въесться в его кожу. Хотелось стать одним целым, раз и навсегда. И в момент финального наслаждения они им стали, когда Попов кончил себе на живот, а Антон глубоко в нём. Совершенно не боясь навредить омеге, все же это не первый раз, Шастун протолкнул набухший узел глубже, и они застонали вместе еще раз. — Теперь я точно не залечу, — засмеялся Арсений, упираясь лбом в него. — Ведь я уже беременный! — Обожаю твое чувство юмора, — улыбнулся Антон, хотя еще восстанавливал дыхание. — Кстати, Артем заканчивал юридический факультет, так что у него есть знакомые адвокаты, что весьма неплохи в своем деле, — как бы между прочим сказал Попов, хотя все равно прикусил нижнюю губу, ведь узел давил на стенки внутри него. — И почему ты раньше не говорил? — спросил Шастун, совсем слегка качая бедрами. — Не знал, что у тебя такой затяжной бракоразводный процесс, — выдохнул Арсений. — Нам безусловно нужно больше разговаривать, — хмыкнул Антон, касаясь губами его щеки. — Безусловно.***
Впереди их ждало много разных событий. Первым делом было принято решение, почти обоюдно, перестать снимать квартиру, начать откладывать на первый взнос ипотеки, а пока временно переехать к папе Арсения. Тот все еще плохо справлялся с эмоциями после развода, одному ему было тяжело и тоскливо жить в трехкомнатной квартире, зато новости о долгожданном внуке и возвращении сына домой смогли его взбодрить. Шастун считал себя уже взрослым альфой, чтобы жить с родителями, но это было хорошим вариантом, тем более будущий тесть сможет помочь с малышом, ведь Арсений на отрез отказывался уходить с работы. К слову, в редакции пошли на уступки и разрешили омеге перейти на удаленный формат работы. Знакомство лучших друзей с альфой прошло… забавно. Шастун включил свое природное обаяние, много шутил и рассказывал интересные истории. Шашлык и алкоголь сделали свое дело. Гриша правда всячески пытался показать, что не доверяет Антону, чем веселил Арсения и Артема. Они еще долго будут вспоминать тот солнечный день с улыбками на устах. Артем, конечно же, свел Шастуна с адвокатом не за бесплатно, но с хорошей скидкой. Тот взялся за дело серьезно, не прошло и трех месяцев, как суд вынес желанный для Антона вердикт. — Это просто невероятно! — выдохнул альфа, когда они вышли на улицу. — Всего через пару недель будет готово решение суда и свидетельство о разводе. Вам даже не нужно будет платить алименты, — адвокат довольно улыбнулся. — И вот вам мой совет, Антон Андреевич, в следующий раз оформляйте брачный договор. — Учту, — хмыкнул Шастун. — Надеюсь, мои услуги вам больше не понадобятся, — кивнул тот и уехал. Антон же, довольный как ребенок или помытый слон, поехал в ювелирный магазин. Через вредного Гришку он уже давно узнал размеры и вкусы Арсения, пора уже пустить в ход знания. Консультант помог выбрать кольца и даже сделал небольшую скидку, но сам Попов не оценил. Омега сделал такое странное лицо, когда увидел бархатную коробочку, оцепенел весь, а потом и вовсе отвернулся. — В чем дело, малыш? — негромко спросил Шастун, осторожно обнимая со спины. — Давай вернемся к этому разговору позже, — ответил Арсений, даже не пытаясь выпутаться из объятий. — Когда малыш родится. — Но я хотел, чтобы у него была моя фамилия… — У него и так будет, не переживай, — улыбнулся Арсений, положив ладонь альфы себе на живот. — Ну, позже, так позже, — выдохнул Антон, погладив большим пальцем кожу, надеясь, что малыш толкнется, но еще было слишком рано. Вернуться позже к этому вопросу оказалось крайне сложно. Шастун по наивности думал уговорить омегу на более позднем сроке, только Арсений с большим животом стал еще более капризным, упрямым и истеричным. Он закатывал сцены в любое время дня и ночи, то ревновал и кричал, то плакал и просил не бросать, то снова кричал, одновременно плача, и выгонял альфу сам. Антону приходилось нелегко, он бегал за сладкими персиками по ночной столице, массировал отекшие ступни, собирал свои вещи с мокрого асфальта, вытирал слезы и качал омегу, как маленького ребенка. Снова подступиться с предложением руки и сердца Шастун не решался. В те мирные моменты, когда Арсений наслаждался очередным странным кулинарным шедевром, отлеживал ему правое плечо, а малыш слегка толкался в его широкую ладонь, Антон был просто счастлив, и больше ничего не нужно.***
Арсений не мог сдержать улыбку, наблюдая за тем, как трехмесячный омега дёснами жевал собственные пальцы на ноге. Как только умудрился? Попов пытался переодеть сына, но того явно это не интересовало. Тимофей мило угугукал и сверкал огромными зелеными глазами. Вообще у него было слишком много от альфы родителя. Арсений вынашивал девять месяцев, мучился двенадцать часов пока рожал, еще растяжки, лишний вес, выпадение волос и прочие неприятности, а он, видите ли, на отца похож! И где справедливость? В этой наглой улыбке, конечно же. — Была бы твоя воля, то ты бы всегда с голой жопой лежал, — проговорил Попов и попытался еще раз одеть ребенка. — Конечно, — послышалось из коридора, а потом заглянул и сам Шастун. — А, это ты не мне! — Очень смешно, — пробубнил Арсений. — Лучше бы помог. Антон с довольной улыбкой вошел в комнату и даже особо не комментировал, что у него лучше получается справляться с малышом. Когда с одеждой было покончено, они одновременно поцеловали в щеки Тимофея, и тот громко засмеялся. — Если мы хотим получить льготную ипотеку, как молодая семья, то нам надо расписаться, — словно между прочим сказал Шастун, играясь с сыном. Арсений замер, словно его окатили холодной водой, и непонимающе уставился на альфу. — Мы подходим по возрасту, у нас маленький ребенок, но мы друг другу никто. Попов совсем слабо кивнул, встал и отошел к своему рабочему столу. Сложив руки на груди, посмотрел на него, так и показывая, что внимательно слушает дальше. Антон тяжело вздохнул, опять уделил внимание малышу, но ненадолго. — Ты все еще сомневаешься во мне? — спросил Шастун. — Думаешь, я тебя брошу? Или ты думаешь, что я смогу бросить родного сына? — Я так не думаю, — выдохнул Арсений, хотя сказать хотел совершенно другое. Тимофей понял, что резко стал неинтересен взрослым, начал хныкать и болтать ногами. Отец тут же всучил ему резиновую погремушку, которую малыш сразу принялся жевать. — Я ведь рядом с тобой, — начал перечислять Антон, наблюдая за сыном. — Помогаю с Тимошей, купаю его, встаю по ночам, когда не время кормления, хожу гулять, чтобы ты смог побыть наедине с собой. Я не гуляю, на работе не задерживаюсь, на других омег не заглядываюсь, деньги на взнос откладываю, даже не пытаюсь спорить с твоим папой. Что еще мне надо сделать? — Тебя послушать, я прям не ценю тебя, — хмыкнул Попов. — Но это не так, я благодарен тебе за все, что ты делаешь. — Но не хочешь быть моим мужем, — кивнул Шастун. — Почему ты не доверяешь мне? Я разве давал повод? — Дело не в тебе, — произнес Арсений, а только потом понял, как это ужасно клишировано прозвучало. — Все произошло так быстро! Наша встреча, ведь прошло не больше десяти часов, как мы переспали, потом неожиданная беременность… вдруг я на самом деле тебя не люблю? Вдруг через пару лет мы поймем, что не выносим друг друга, а единственное, что нас связывает, это ребенок? — альфа решил оставить эти вопросы без ответа. — Я сомневаюсь в себе больше, чем в тебе. Просто дай мне время, ладно? — Ладно, — спокойно кивнул Антон. — Только учти, что мы должны ухватить эту льготную ставку, после тридцати мы уже не будем подходить под критерии молодой семьи, так что у тебя примерно год, чтобы выйти за меня. Попов грустно хмыкнул, но согласился с этим условием. Через пару недель он уже был в салоне для новобрачных, но готовился не к своей свадьбе. В магазине кроме консультантов были трое лучших друзей, плюс спящий в переноске Тимофей. Арсений на правах молодого папочки занял половину дивана, Гриша скакал между вешалок, а Артем терпеливо ждал и все мерил. — Вот уж не думал, что первыми свадьбу сыграют Артем с Даней, а не вы с Антоном, — проговорил Гриша, выгрузив брату очередные костюмы, а потом уселся рядом. — И как долго ты будешь… думать? — Антон что, жаловался тебе? — возмутился Попов. — Ага, — цокнул Гриша. — И мне! — крикнул Артем из примерочной. — Так долго ты еще будешь строить из себя бедняжку? Он любит тебя, а ты любишь его, у вас прекрасный малыш, что еще надо? — Даже я не уверен в своих чувствах, ты-то откуда знаешь? — нахмурился Арсений. — Детка, я знаю тебя и твоих тараканов с пеленок, — улыбнулся Гриша. — Ты его любишь, причем давно. — Почему ты вообще на его стороне? Ты же ему не доверял! — Это было давно, — махнул рукой лучший друг. — Сейчас я убежден, что лучше альфы для тебя не сыскать. — Возмутительно, — выдохнул Попов, и обратил внимание на Артема, что вышел в очередном костюме. — Не твой цвет, давай следующий, — быстро кивнул Гриша и повернулся обратно к Арсению. — Посмотрим на ситуацию подробнее. Ты боишься своих чувств и боишься выходить за Антона, потому что твои тараканы судят обо всех альфах по двум случаям, когда твой отец ушел из семьи и когда первая любовь растоптала твое сердце. Так? — При чем здесь это? — покачал головой Попов, повернулся проверить ребенка, поэтому пропустил, как тот закатил глаза. — Я боюсь другого, вдруг ничего не выйдет. — У вас уже все вышло, — хмыкнул Гриша и кивнул в сторону Тимофея. — Посмотри, какой милый карапуз, и это прямое доказательство вашей любви. — Какую чушь ты иногда несешь, — улыбнулся Арсений. — Никто не может дать гарантию, что вы навсегда, развестись можно и после двадцати лет брака, а может, все будет иначе. Нет гарантии, что через год не упадет метеорит или что через пять лет мы не взорвемся в метро! Все что угодно может произойти. Теперь всего бояться и не жить? — Или, может, не любить? — добавил Артем, уже в другом костюме. — Я стараюсь не думать о плохом перед браком, да, все может быть, а может и не быть, главное, что мы сейчас счастливы, — они все быстро переглянулись. — Думаю, хватит это обсуждать, а то мы на тебя давим. — Да, хватит на меня давить! — хмыкнул Попов.***
Где-то через месяц, может быть, позже, когда Антон должен был вернуться домой, раздался телефонный звонок, который изменил многое. Звонил неизвестный, и Арсений подумал, что это опять какое-то рекламное предложение, поэтому сбросил. Но позвонили снова через минуту. Раз на том конце были такими настойчивыми, Попов решил ответить. — Вы Арсений? — он успел промычать согласие. — Мы не знакомы, я работаю вместе с Антоном. Посчитал нужным вам сообщить, что он попал в аварию на парковке, его забрала скорая вроде во вторую больницу. — Он жив? — только и смог выдавить из себя Арсений. — Да, — ответил незнакомец, и дальше Попов слушать не стал. Он бросил трубку и рванул в комнату к папе. Кое-как Арсений смог объяснить, что случилось, вручить внука и помчаться в больницу, прямо так, в растянутой футболке, потертых бриджах и разноцветных носках. Таксист покосился на его домашний прикид, но ничего не сказал, наоборот стал ехать быстрее и объезжал загруженные участки дороги. В регистратуре Попова встретил молодой бета в круглых очках, оглядел его с большим любопытством и спросил: — Чем могу помочь? — К вам должен был поступить Шастун Антон, — быстро проговорил Арсений, на что тот кивнул и уставился в компьютер. — Я хочу знать, что с ним и, если можно, пройти к нему. — Да, такой есть, — улыбнулся бета. — А кем вы ему приходитесь? — Попов растерялся, забегал взглядом и прикусил губу. — Близкий родственник? Муж? — Да, я муж, — медленно проговорил Арсений, про себя надеясь, что не попросят никаких документов. — Не ври, малыш, никакой ты мне не муж, — хмыкнул за его спиной Антон. Попов резко повернулся и не поверил своим глазам, альфа был цел и почти невредим. — предвосхищая вопрос, со мной все нормально, даже сотрясения нет, и меня уже отпускают, да, док? — Да, — согласился рядом стоящий врач, а потом кивнул бете. — Борис, подготовь документы, — тот занялся бумагами, а врач, хлопнув Шастуна по плечу, ушел. — Что ты здесь делаешь в таком забавном виде? — улыбнулся Антон, погладив омегу по щеке. — Я думал, ты при смерти, — выдохнул Попов. — Почему ты не позвонил? — Я хотел, но сначала решил разобраться с выпиской, — все еще улыбался Шастун. — Ты за меня волновался? — Спрашиваешь, — пробубнил Арсений, упираясь лбом в его плечо. — Пока ехал в такси, пытался придумать, как ухаживать за тобой и сыном одновременно, при этом найти вторую работу. — Все в порядке, — заверил Антон, аккуратно поднимая его лицо, чтобы заглянуть в глаза. — Малыш, все хорошо, так просто ты от меня не избавишься. — Надеюсь, и завтра идем подавать заявление в ЗАГС, — растянулся в улыбке пока все еще Попов. — Правда? — глаза у Шастуна загорелись, как у ребенка при виде фейерверка. — Правда, — кивнул Арсений и накрыл его губы своими.