homeboy

Эндрю должен был знать, что минет перед вечеринкой возбудит Нила. Нил ворвался на новогоднюю вечеринку Ники с такими красными от поцелуев губами, что на этот раз выглядел так, как будто это он отсасывал. Было что-то в блеске его глаз, когда он прикладывался ртом к краешку стакана модного рутбира, который Ники всегда покупал для него, чтобы ему было что выпить, пока все остальные надираются. Только по этому взгляду Эндрю понял, что он обречен. Нил собирался забрать его ещё до конца вечеринки, и Эндрю был бы этому только рад. В конце концов, гостевая комната у Ники была не просто так. Обычно они держали своё «это» за закрытыми дверями их квартиры. На публике они ограничивались прикосновениями, которые можно было принять за дружеские. Сначала это имело смысл. Они не были парой; они были просто соседями по комнате, которые проводили время вместе. А потом они стали соседями по комнате, которые проводили время вместе, но с двумя общими котятами. А потом они стали соседями по комнате, которые целовались на прощание, медленно трахались и нежились в постелях друг друга. Где-то тогда Эндрю немного потерял нить сюжета. Потому что с каждым днем прикосновения, которыми, как он видел, одаривали Нила все остальные, становились все более и более привлекательными. И все хотели Нила. Это нихуя не помогало. – Нил! – Марисса взвизгнула, когда вошла на вечеринку, яркая, как дискотечный шар, в зеркальном голубом платье. – С Новым годом! Взгляд Нила переместился с Эндрю, трахающего его взглядом, на бодрую брюнетку, которую Эндрю уже несколько раз покушался убить. Ему не понравилось сегодняшнее вмешательство в мысленное раздевание Нила, и это лишило Мариссу шанса на жизнь. Она направилась в их укромный уголок, в котором они стояли последние тридцать минут, поскольку оба старались избегать общения, насколько это было возможно. – Еще не Новый год, – сказал Нил с гримасой, которую он выдавал за улыбку людям, которые знали его недостаточно хорошо. – Сейчас только 11:44. – Я знаю, – сказала Марисса, смеясь и кладя руку на плечо Нила. – Но это особенная ночная атмосфера, не так ли? Нил издал неопределенный звук и высвободился из ее хватки. – Наверное. – А ты как думаешь, Эндрю? – спросила Марисса, глядя на него с таким напряжением, которое настолько громко кричало «Нил мой», что её рту было бы трудно воспроизвести хоть что-то схожее. В такие моменты Эндрю действительно хотелось, чтобы он мог извергать огонь. Но Нил не принадлежал ему, поэтому он не мог сказать ей, чтобы она отвалила. Но это не означало, что он не мог быть грубым. – Атмосфера нового года – это давать обещания, которые мы не выполним. Нет ничего фантастического в нашем коллективном заблуждении, что наступающий год будет лучше предыдущего из-за необходимости менять наши календари. Это вызвало одну из ухмылок Нила. Успех. Марисса переводила взгляд с Эндрю на Нила и обратно, прежде чем фыркнуть. – Тц, мальчики. Всегда такие циничные. – Если ты ищешь поддержки, тебе стоит пойти и побеспокоить Ники, – сказал Нил, наклоняя свою бутылку в сторону. – У него много поддержки в виде алкоголя и ещё большего количества алкоголя. – Может быть, я так и сделаю, – сказала Марисса, прежде чем застыть там, как будто Эндрю или Нил собирались остановить её. Когда они этого не сделали, она снова фыркнула и ушла, ее платье изменило свою форму из-за отраженного света. Ухмылка Нила не исчезла. – Чувствуешь себя собственником сегодня? – Нет, – сказал Эндрю, потому что это было правдой. Собственничество по отношению к Нилу подразумевало, что Нил был чем-то, чем можно было обладать, но он всегда будет неприкасаемым человеком, с которым Эндрю посчастливилось жить на Земле, по крайней мере, хоть какое-то время. Но, возможно, сегодня вечером он был немного более скрытным, чем обычно. Прошел почти ровно год с тех пор, как они начали своё «это». Нил сказал что-то глупое, когда они вернулись домой с очередной бессмысленной новогодней вечеринки Ники, и Эндрю пришлось просто прижать его к стене и заткнуть ему рот. Та ночь привела к тому, что Нил развалился на диване, а Эндрю смывал вкус спермы Нила со своего рта. Это была хорошая ночь. Маловероятно, что Нил осознавал значение этой ночи. Ни один из них не был особенно сентиментален, так что Нил, вероятно, даже не помнил, с чего все началось. Но у Эндрю это запечатлелось в памяти как фильм, который он мог прокручивать снова и снова. Эндрю помнил каждый раз, когда Нил входил в комнату, как будто, если бы он не смотрел, он нашел бы способ забыть Нила. Как будто Нил, с его глазами, задницей, волосами, шрамами и, конечно, его мозгами, был кем-то, кого можно забыть. – Эндрю, – сказал Нил, и его голос был таким приторно-мягким, что кровь прилила прямо к паху. Ему до сих пор было неизвестно, как Нилу удавалось произносить его имя так, словно это было что-то стоящее, но это не означало, что Эндрю не таял понемногу каждый раз, когда Нил произносил его как бесконечное поддразнивание. – Что? – ответил Эндрю, как будто он уже не представлял себя стоящим на коленях, смотрящим в голубые глаза Нила, пока тот кончает на его язык. Нил кивнул в сторону коридора. – Хочешь уйти? Вечеринка в этот момент была в самом разгаре. Их друзья и разные незнакомые люди, которых знал Ники, общались, и было маловероятно, что кто-нибудь заметит, если они ускользнут. Не то чтобы Эндрю это действительно волновало, но Нилу, вероятно, было не все равно. Потому что они не были парой. Было бы глупо, если бы люди видели их как одно целое. Но они были соседями по комнате, и люди не поняли бы, что это была не более чем серия встреч на одну ночь. Хотя Эндрю сомневался, действительно ли это было так для него сейчас. Было глупо даже думать об этом, учитывая, что Нил не считал это отношениями. Пока он мог прижаться губами к губам Нила, какое это вообще имело значение? Эндрю бросил взгляд на проход в коридор, который чудесным образом был свободен на мгновение, и потянулся к руке Нила. Их пальцы соприкоснулись всего на несколько секунд, но этого было достаточно, чтобы Нил последовал за ним через комнату в холл. Эндрю постучал в дверь гостевой спальни и, когда с другой стороны не раздалось никаких протестующих звуков, протиснулся в комнату, потянув Нила за собой. Хотя Эндрю планировал, что Нил будет тем, кто развалится на части сегодня, Нил ясно дал понять, что это не входило в его планы, когда прижал Эндрю спиной к двери и широко лизнул его шею. Он чуть не подавился своим языком. И даже сквозь туман от движений Нила, оставляющего метку чуть ниже его воротника, Эндрю не мог не думать о том, что Нил был первым и единственным человеком, которому он когда-либо позволял ставить себя в любое положение. Теперь казалось, что это его вторая натура – давать Нилу время от времени брать все под контроль. Может быть, это было просто потому, что Нил точно знал, что делать со своими руками и ртом, всегда прислушивался к тому, чего хотел Эндрю, и беспрекословно следовал каждой реплике. Или, может быть, это было просто потому, что это был Нил. Еще одна вещь, о которой Эндрю старался не думать. – Хочу, – промурлыкал Нил, прижимаясь губами к коже Эндрю, – отсосать тебе. Он прикусил мочку уха Эндрю, и тот не смог удержаться, чтобы не прошипеть: – Да, – и отвернулся. Эндрю почувствовал ухмылку Нила на своей коже, прежде чем он медленно соскользнул на пол, прокладывая дорожку из поцелуев. Оказавшись на коленях, он посмотрел на него своими гребаными льдисто-голубыми глазами, и у Эндрю возникло желание выколоть их, чтобы Нил никогда больше не мог так на него смотреть. Милая агрессия, как называла это Би. В Ниле не было ничего милого. Он был острым на язык, горячим, красивым, но он не был милым. За исключением тех случаев, когда он просыпался. Или смотрел на Эндрю с другого конца дивана. Или как сейчас, когда он стоял на коленях, готовый заставить его почувствовать себя на седьмом небе от удовольствия. Как будто он заслуживал таких эмоций. По правде говоря, Эндрю научил Нила почти всему, что знал о минете, и хотя казалось, что тот провел некоторые исследования самостоятельно, его техника в значительной степени была основана на уроках Эндрю. Теперь он был мастером разбирать его по частям и заставлял его беспомощно втягивать воздух, наблюдая, как рот Нила растягивается на его члене. Несколько мгновений назад его взгляд был пронзительным, но теперь глаза были закрыты и он блаженствовал. Если бы Эндрю умел рисовать, он бы зарисовал каждую вариацию этой сцены снова и снова. – Десять! – толпа в гостиной закричала. – Девять! Восемь! Семь! Шесть! Пять! Четыре! Три! Нил ускорил темп, пока они вели обратный отсчет, и еще сильнее прижался языком к вене на обратной стороне члена. Затем у него хватило наглости открыть свои гребаные глаза, и Эндрю потерялся. – Два! Один! – толпа зааплодировала. – С Новым годом! Он кончил с именем Нила на языке, а на заднем плане все еще звучали радостные возгласы и поздравления. Нил продолжал ласкать его, пока он не стал почти сверхчувствительным, прежде чем оторваться, вытереть рот тыльной стороной ладони и встать. – С Новым годом, – сказал Нил, как будто он только что не высосал душу Эндрю в очередной раз. – Как ты думаешь, он будет хорошим? – Заткнись, – сказал Эндрю, прежде чем притянуть Нила к себе в жадном поцелуе. Он не поморщился от собственного вкуса на языке Нила, желая свести его с ума этим поцелуем. Он должен был как-то отплатить ему. – Твоя очередь. Нил отстранился. – Пойдем домой. Я хочу большего, чем то, что мы можем сделать здесь без смазки. – У Ники есть смазка, – возразил Эндрю. Нил закатил глаза. – Осторожнее, Эндрю. Видно твое отчаяние. – Помолчи. – Не могу молчать, – пробормотал Нил, прежде чем наклониться для еще одного поцелуя, – Тебе нравится, когда я громкий. И мы не будем трахаться в доме твоего кузена. Эндрю указал на очевидную эрекцию Нила. – Мы не можем уйти, пока это не пройдет. Нил промурлыкал, а затем улыбнулся Эндрю с озорством в глазах. – Тогда смотри на меня, – говорит он, прежде чем расстегнуть молнию на штанах и дотронуться до своего члена через трусы. У Эндрю потекли слюнки при виде этого. Нил заставил Эндрю облизнуть его руку, а затем с тихим вздохом отстранился, и как бы сильно Эндрю ни хотелось посмотреть вниз, он был очарован зрительным контактом, который Нил поддерживал, с трепещущими веками и напряженным голубым взглядом с расширенными зрачками. С последним сдавленным вздохом, произнося имя Эндрю, Нил кончил, и Эндрю почувствовал, как его член снова напрягся, привлекая к себе внимание. Нил протянул Эндрю ладонь, чтобы тот слизал сперму, и он с радостью сделал это, наслаждаясь вкусом, к которому пристрастился за последний год. – А теперь пойдем домой, – сказал Нил. Эндрю ничего не мог сделать, кроме как кивнуть, когда Нил застегнул молнию на брюках и открыл дверь гостевой. Когда они вместе выскользнули через парадную дверь в холодную ночь, Эндрю задался вопросом, думал ли кто-нибудь о Ниле, как о своем.

***

Они трахались в постели Эндрю, потому что она была лучше кровати Нила во всех отношениях и потому что каким-то образом вся смазка оказывалась в комнате Эндрю, что бы они ни делали. Теперь голова Нила лежала у него на груди, и они оба были мокрые от пота и пытались отдышаться. На данный момент по ощущениям было по крайней мере три часа ночи, но Эндрю не стал искать ни один из их телефонов, чтобы подтвердить это. – Нам нужно принять душ, – пробормотал он в волосы Нила. – Нет, — простонал он, чуть крепче сжимая талию Эндрю. – Давай побудем ленивыми и ляжем спать. В конце концов, прошел целый год. Эндрю почувствовал, как его сердце ускорило свой ритм, и замер. Нил оторвал голову от его груди и посмотрел на него. – Что я сказал? Эндрю покачал головой, его мысли все еще были спутаны, пока он обдумывал значение слов Нила. Один год чего? – Ничего. Нил прижал ладонь к груди Эндрю. – Твое сердце бешено колотится. Не хочешь объяснить? – Эндрю сглотнул. – Один год чего? Нил нахмурился. — Год, как мы вместе? Ты забыл? – Мы не вместе, – Эндрю покачал головой. – Нет? – Нет. – О, – сказал Нил, вырываясь из объятий. Эндрю почувствовал холод. Он не мог отпустить Нила. – Тогда я пойду спать в своей постели. Он сказал это так буднично, как будто ему было все равно. Нил соскользнул с кровати и взял одну из их рубашек, прежде чем он задумался о перспективе не одеваться вообще, забил и направился к двери, все еще голый. – Нил, – сказал Эндрю. – Я не думал, что ты хочешь... – меня. – Эндрю, ты единственный человек, с которым я трахался. Я бы не стал делать этого без причины, – голос Нила оставался ровным. – Эти отношения должны были быть без обязательств. – Так и было? – спросил Нил. – Что в этих отношениях было для тебя «без обязательств»? Слова чуть не застряли у Эндрю в горле. – Мы ничего не делаем на публике. Нил скрестил руки на груди. – Значит, все то, что мы делали вместе, что, я знаю, никто из нас никогда ни с кем другим не делал, является признаком отношений без обязательств? Эндрю думал обо всех непринужденных прикосновениях, о тихих признаниях и утешениях, о сексе, который не был похож ни на что, что он когда-либо испытывал, и он знал, он знал, что все это не было простой случайностью, но какая-то часть пыталась защитить его от этой реальности на всякий случай, если Нил вдруг думал иначе. Но всё это время Нил не считал их «это» отношениями без обязательств. Что за фигня. — Это не случайность, – сказал Эндрю. – Нет, и никогда не было, – подтвердил Нил, возвращаясь к кровати. – Твой кризис уже закончился? – Отвали, – нахмурился Эндрю. – У меня нет кризиса. — Ты целый год думал, что это был просто секс без обязательств, потому что был слишком глуп, чтобы понять, что мы оба чего-то хотели. Это был бы хороший повод для кризиса, если бы это не было так глупо. — Иди сюда. Нил забрался обратно на кровать и навис над Эндрю. — Тебе всё еще не кажется это реальностью? — прошептал Нил. — Поцелуй меня, — ответил он. Нил растворился в нем, и его томный поцелуй был приторно-сладким. Прямо как целуются влюбленные. Как они всегда целовались в конце ночи. — Останься, — прошептал Эндрю на выдохе между поцелуями. Нил кивнул и опустился обратно на свое место, положив голову на его грудь. — Рад, что мы с этим разобрались. Эндрю промычал. — Кстати, — начал Нил. — С Новым годом. Может быть, в этом году ты будешь использовать свой мозг по назначению. Эндрю притворно дернулся, как будто хотел оттолкнуть от себя Нила, но Нил только рассмеялся и перекатился обратно, потому что он не был глупым и мог читать Эндрю так же легко, как книжку с картинками. — Иди спать, — сказал Эндрю. — С Новым годом, Нил. — Спокойной ночи. С Новым годом. Я люблю тебя. Эндрю позволил этим словам окружить себя и решил, что над этим стоит поразмыслить с утра. В идеале, после восьмичасового сна. И после секса. А также еды. Но он думает, что чувствует то же самое, и позволяет уголку своего сознания прошептать «я люблю тебя» в ответ. Потому что, возможно, это действительно было так. В конце концов, это был Нил. И Нил был идеальным количеством нереальности, чтобы их «это» сработало.