«Уважаемые пассажиры. Объявляется задержка рейса Москва-Мюнхен МК273 на 3 часа из-за погодных условий. Авиакомпания приносит извинения за доставленные неудобства.»
Моника нервно выстукивает пальцем по экрану телефона. Вот тебе и слетала домой на праздники. На часах пол одиннадцатого, на календаре тридцать первое число, и она понятия не имеет, как написать матери о том, что новый год той придётся встречать в одиночку. Можно было бы, конечно, понадеяться на чудо, что вьюга в один момент просто уляжется, облака разойдутся и самолёт окажется готов к взлёту, но во-первых, чудес не бывает, а во-вторых, даже так она не успеет добраться домой до двенадцати. Она никогда не оставляла мать одну на праздники. Их всегда было двое — Моника и мама, мама и Моника — и обе трудились не покладая рук. Девушка, зная, как тяжело матери даётся содержать их, училась днём и ночью, с четырнадцати забегая на подработку, пока женщина по двенадцать часов пропадала в офисе. Время проводили вместе не часто, поэтому изо всех сил хватались за возможность отмечать праздники вместе. А теперь… вот. И не то чтобы Моника не позаботилась о поездке домой заранее — позаботилась, просто за неделю до вылета на улице ужасно потеплело, снег растаял, и грязь поплыла ручьями. А потом холод вернулся, и эта самая грязь за леденела. А вместе с холодом пришли ветра и снегопады, которые прокляла уже вся страна. У девушки теплилась крохотная надежда на небольшое — ну пожалуйста — новогоднее чудо, но с самого утра вылет переносили, переносили, переносили и до сих пор переносят.«Мам, я не успеваю…
Нет, не так.«Мама, боюсь, в этом году ты отмечаешь одна…
Тоже не так.«Мамочка, пизда рулю…
Девушка быстро стирает сообщение.«Мам, прости пожалуйста, вылет снова перенесли, я не смогу отпраздновать с тобой.»
Девушка нажимает «отправить» и быстро убирает телефон в сумку. Вина перед матерью душит, но она абсолютно беспомощна. Внезапно рядом с ней кто-то плюхается. Моника поворачивает голову и видит рядом с собой взлохмаченное и очень яркое нечто… девушку. Та смотрит прямо в глаза с лёгким прищуром и выдаёт: — Бесплатная раздача новогодних свитеров для поднятия убитого настроения! — и, пока Моника не успела даже ахуеть, всовывает ей в руки что-то мягкое приятного голубого оттенка, — Только самым очаровательным, отказ не принимается! И подмигивает. И молнией уносится к противоположному столику, за которым громко возмущается пожилая пара.Что?
***
Моника стоит в уборной и не понимает, правда ли она это делает. На ней подаренный незнакомкой голубой свитер, вязаный, со снежинками и пингвинами. И, ну Цвета подобраны идеально. Голубые глаза и голубая ткань оказываются одного оттенка, а белый снег и чёрные пингвины очень подходят к чёрным джинсам и белым волосам. А ещё она совершенно точно не выглядит на двадцать. Но не то чтобы это её расстраивает. Поначалу Монике хотелось найти незнакомую девушку и вернуть вещь, но той и след простыл, а кроме розового свитера и зелёных глаз в память внешний вид не запал. Тогда она решила, что привезёт свитер матери, как извинение за своё отсутствие, однако пряжа на ощупь оказалась такой приятной, а любопытство таким навязчивым, что девушка стоит перед зеркалом и рассматривает своё отражение. Оказывается, такие мелочи и правда поднимают настроение. Теперь гложет желание найти незнакомку и поблагодарить за подарок. Как там она говорила? «Для поднятия убитого настроения»? Моника в таких делах ни разу не спец, но она тоже может поднять кому-то настроение. Попытаться. Только сначала этого кого-то надо найти.***
Спустя пол часа внутри начинает накапливаться раздражение. Зона ожидания международных рейсов гораздо крупнее внутренних, но её можно обойти быстрым шагом за двадцать минут. Учитывая, что Моника успела зайти за шоколадкой — хули они такие дорогие — она обошла всё. Ноль результатов. Никого такого яркого, такого громкого и такого розового. Но, как говорится, русские не сдаются, и не важно, что Моника немка. Она уже пару лет учится в Москве, ей можно. Так что она, медленно начиная закипать, ускоряется, чтобы совершить обход в обратную сторону. Пока не слышит знакомый голос прямо позади себя. — Они всё равно ни завтра, ни послезавтра уже меня не пустят. Они уже сказали, что задержка рейса — лишь моя отговорка—Обработка. Стоп. Пауза. Толчок.
Узнав голос, Моника резко останавливается и хочет обернуться, но это оказывается ошибкой. Потому что обычно люди, идущие с огромной скоростью не замирают посреди дороги просто так, и человеку, идущему прямо за ним, сложно так же быстро остановиться. Обе девушки летят на пол с тихой руганью. — Кто, бля, так резко тормозит— — Извините, извините, извините— — О, Снежинка? Дим, я перезвоню!Снежинка?
— Я прошу прощения, я— — Ничего страшного, не беспокойся! О, так я была права? Тебе и правда идёт. Вот, не зря вязала. Тебе нравится? — Мне… да. Я, вообще, поэтому искала, эээ, Вас… тебя? Моника в растерянности хмурит брови. Она не то чтобы очень хороша в знакомствах с людьми, тем более с такими необычными. Решает, что лучший момент, чтобы поблагодарить за подарок именно сейчас и лезет в сумку за шоколадкой. — Оу, давай лучше на ты. Так гораздо приятней и… это мне? — она в непонимании смотрит на сладость. — Я хотела поблагодарить тебя за свитер и тоже поднять настроение. Бля.Бля.
Как выяснилось, не каждая шоколадка может пережить падение. Эта не смогла. Криво разломанная, она чуть свисает, и это явно не выглядит, как хорошая благодарность. Моника переводит взгляд на девушку. Та смотрит на подарок со странной смесью эмоций во взгляде, но недовольной явно не выглядит. Скорее очень обрадованной. — Спасибо, правда. Не против пойти со мной? После сегодняшнего вечера я просто не могу тебя упустить! Немка кивает и позволяет весёлой девушке вести себя, пока сама всё ещё пребывает немного в трауре. Потому что она и так потратилась на еду из-за задержки, а шоколадка была ну очень недешёвая. К тому моменту, как она вырывается из своих мыслей и бессмысленной болтовни спутницы, осознаёт, куда её ведут. — Ты идёшь в бизнес-зал? — Мы идём в бизнес-зал! Охуеть. Она богатая. Нет, Моника не может это утверждать, но в её понимании вместе с едой из бизнес-зала идёт полёт бизнес-классом, а все те, что она видела в своей жизни стоят дорого. В пизду. Она богатая. — У меня не хватит на него. — О, не беспокойся, Снежинка! Я плачу. И она платит. Прикладывает чёрную карточку на входе и пропускает голубоглазую внутрь. Бизнес-зал выглядит не совсем так, как ожидала девушка. Всё не кричит дороговизной, тут даже как-то спокойно? Свежо? «Стенами» между столами служат искусственные растения. Плетёные кресла кажутся довольно удобными, из колонок играют рождественские песни. Атмосфера в помещении лёгкая и праздничная, и Моника начинает расслабляться. Девушки ставят чемоданы у дальнего столика и разворачиваются за едой. — Ты голодна? С салатами советую поаккуратнее, майонез галимый, а вот бутербродов можно сделать. Селёдка под шубой из аэропорта тоже доверия не вызывает. Мда, тяжело тут воссоздать Новый год, — хмурит брови и в задумчивости прикладывает палец ко рту. А затем накладывает себе и ложку оливье, и селёдку под шубой, и икру, больше похожую на красный орбис, чем на еду, — но мы что-нибудь придумаем. Моника бы рада воссоздать Новый год, но из привычной ей праздничной кухни тут разве что молочная каша, да картошка.Она с очень большой опаской накладывает себе рыбы, надеясь не встретить праздник, выплёвывая еду в туалете. До немецких традиций далеко, но она берёт кекс с изюмом — пародию на штоллен — и собирается вернуться обратно за стол, пока её, видимо, не отвлекают. — Снежинка! А как же напитки? Подходя к стенду, Моника спрашивает: — А почему Снежинка? Её спутница, кажется, ни капли не смущена вопросом. — Ну у тебя ведь волосы белые, а глаза голубые. Ты похожа на снежинку. Девушка не до конца догоняет в эту логическую цепочку, но решает больше не спрашивать. Свитер со снежинками, и она довольна. В напитках, к удивлению и счастью одной беловолосой особы, оказывается глинтвейн. И, набрав алкоголя, девушки наконец возвращаются. На часах без пятнадцати двенадцать. И-де-аль-но. У Моники наконец появляется возможность разглядеть незнакомку. И она, ну, красивая. Очень красивая. Русые волосы, розовые на концах, растрёпны, пострижены под вьющееся каре. Глаза, как девушка уже подметила, в свете зеленющие, с проблесками карего у зрачка, с длинными ресницами и лисьим прищуром. Щёки румяные, губы клубничные, а свитер розовый, с сердечками, ёлочками и оленями. Очаровательно. — Мне кажется, мы пропустили один важный этап, — начинает голубоглазая, — меня зовут Моника, мне двадцать, должна была лететь домой в Германию, но погода за окном — сука. А ты? — Меня обычно Фией зовут. Летела к родственникам, погода мразь, праздную тут с тобой. Мне двадцать один. За шоколадку спасибо. — Можно вопрос? — получив положительный ответ, Моника продолжает, — бесплатная раздача свитеров? — А, это. Они для семьи были, но когда я поняла, что к Новому году не успею, они, считай, ненужными стали. Там свои мутки с родственниками, неинтересного и муторно рассказывать. Но, кстати, ручная работа. Тебе идёт. Слово за слово, разговор завязался. Моника говорит о семье, об учёбе, о работе. Оказывается, они обе работали с ранних лет. Информацию о семье из новой знакомой, казалось, не вытащить и щипцами, но Моника и не давит. Моника осторожно прислушивается, запоминает и рассказывает сама. У Фии куча ебанутых историй из детства. Фия, оказывается, из детдома. Фия чуть не сожгла кабинет своей преподши на пьяну голову. Фия ненавидит тёмноту. У Фии на руках татуировки с цветочным узором. Фия говорит, что в новом году они обязаны покататься на тележках и устроить уличьи гонки. Часы бьют двенадцать. Моника совсем не замечает, как все тревоги испаряются, а голова забивается лишь одним человеком. Они делят клубничную шоколадку на двоих, а вместе с ней, воспоминания и начало года. Голубоглазая не против провести так все двенадцать месяцев.***
На следующий день Моника сидит в самолёте с ужасным похмельем и ещё одним свитером — для матери в качестве извинения. У неё в телефоне новый контакт, а в голове настрой провести этот год так же замечательно, как и начала. Ещё через месяц ей поступает предложение вместе снимать квартиру. А что? Обе учатся в Москве, а одной приёмные родители на полном серьёзе устроили бойкот из-за опоздания на праздник. Моника знакомится с Димой и Алёной — братом и женой брата, узнаёт, чей же свитер ей достался, а ещё встречает Женю — лучшего друга и одного из главных действующих лиц всех историй. И да, они устраивают-таки уличьи гонки. И, лёжа на кровати, наблюдая очаровательное лохматое безобразие, вяжущее очередной свитер, Моника уже не так злится на вьюгу в новогоднюю ночь.