***
Одним из немногочисленных преимуществ существования скучной семьи с огромной, длинной родословной и нелепыми вековыми традициями, было наличие денег. Сириус, в силу своего характера, не являлся наследником того огромного количества денег, коим обладала его семья, все-таки он не соответствовал их консерваторским принципам, но у него все еще было наследство от более либерального дяди, благодаря чему, он мог иметь собственный дом уже в 22 года. У Сириуса было не очень много трат, но и за них как-то надо было расплачиваться: починить мотоцикл, который он нашел брошенным на свалке, оплатить документы и прививки большому черному дворняге, которого он приютил, когда съехал. Но Сириус всегда был обаятельным и достаточно способным человеком, поэтому довольно быстро нашел работу в небольшой мастерской по ремонту мотоциклов. Сириус в настоящее время был одним из двух сотрудников, и хотя он не возражал против дополнительной работы, это означало, что иногда ему было довольно одиноко. Сириус привык находиться среди больших шумных групп людей, но теперь, когда он и его друзья выросли и смягчились, ему было малость одиноко. Еще одна вещь о Сириусе, которую, возможно, было бы полезно знать: он никогда в жизни не сгребал листья. Когда он рос, в его семье были слуги, выполнявшие всю работу во дворе. Сириус обычно избегал позволять им что-то делать за него, предпочитая готовить и убирать самому (даже если его готовка обычно сводилась к фастфуду из микроволновки и лапше быстрого приготовления), но он никогда не интересовался сгребанием листьев, поэтому он оставил конкретно эту задачу профессионалам. Однако теперь у Сириуса Ориона Блэка был собственный дом, собственный двор перед домом и, после короткой поездки в магазин, собственные грабли. Октябрь был прохладным и свежим, поэтому Сириус застегнул молнию на кожаной куртке и надел велосипедные перчатки, прежде чем схватить грабли и открыть входную дверь. Нюхалз, его большой черный пес, радостно выскочил перед ним, яростно виляя хвостом. — Подожди меня, мальчик, — крикнул Сириус вслед собаке, слегка посмеиваясь. Все дворы на улице Сириуса были примерно одинакового размера, просто квадраты газона, и, вдоль полосы травы у тротуара, росли деревья, что были основным источником листьев, которые срывало ветром и уносило во двор Сириуса. Блэк обвел взглядом двор: Нюхалз радостно резвился среди удивительно большой кучи листьев. Сириус на мгновение задумался, следует ли ему выполнять эту работу в каком-то определенном порядке, но в конце концов решил использовать свою любимую тактику: действовать по-быстрому. Сириус начал грести, делая большие размашистые движения граблями, перетаскивая листья туда и сюда. Нагрузка была приятной. Его длинные темные волосы струились по плечам, когда он двигался, и ему нравилось думать, хотя вокруг не было никого, кто мог бы это заметить, что он выглядит довольно сексуально. Пока он думал об этом, Нюхалз громко залаял и пробежал через кучу листьев, которую Сириус только что сгреб, заставляя их все мнгновенно обратно разлететься во все стороны. — Нюхля! — Сириус вскрикнул от раздражения. Он обернулся, чтобы увидеть, что так взволновало его собаку, только чтобы понять, что он не так одинок, как думал. Сосед Сириуса слева от него, молча вышел из дома и стоял у себя во дворе с граблями в одной руке. Сириус редко разговаривал со своим соседом, потому что их графики обычно совпадали. Сириус часто работал по ночам (мастерская по ремонту мотоциклов работала круглосуточно на случай ночных поломок), а сосед работал сутками. Сириус был почти уверен, что этого парня звали Рид или Рене или что-то в этом роде. В своих мыслях Сириус обычно называл его «Милашка». Потому что он был очень милый. У него был острый, гибкий вид, а на лице были очаровательные, нежные веснушки. Его светло-каштановые волосы были такими пушистыми, что Сириусу хотелось зарыться в них и жулькать, как какую-нибудь кошку под свой же радостный визг: «киса!». (ну ладно, это была странная мысль, которая определенно не приходила ему в голову больше одного раза). У Милашки также было несколько тонких белых шрамов на носу и щеках, но Сириус думал, что эти шрамы действительно добавляли ему шарма. В настоящее время Милашка был одет в джинсы и большой коричневый джемпер с темно-бордовым шарфом для защиты от холода. Его нос и щеки были немного красными. Нюхалз подскочил к Милашке и встал на задние лапы, пытаясь лизнуть ему лицо. Выйдя из восхищенного оцепенения, Сириус пробежал небольшое расстояние от своего двора до двора Милашки. — Ой, Нюхалз! Прекрати, мальчик! Мы не прыгаем на людей! Милашка просто погладил Нюхалза по ушам свободной рукой, выглядя при этом совершенно невозмутимо. Сириус понял, что это прекрасная возможность пообщаться со своим милым соседом, поэтому он решил достать все свои козыри. Остановившись на негласной границе собственности, разделяющей их дворы, Сириус небрежно уронил грабли и откинул темные волосы назад, изящно наклонив шею, поднял волосы вверх и ловко стянув резинку с запястья, завязал волосы в короткий хвост. Он знал, что это действие может очаровать как мужчин, так и женщин, и раньше это никогда не подводило его. Он обаятельно улыбнулся и сказал: — Извините, если моя собака вас беспокоит. Вы… Рид, да? — Ремус, — коротко сказал Милашка. — И ОН меня не беспокоит. А ты, наоборот… Сказать, что у Сириуса отвисла челюсть, было бы преуменьшением. Сказать, что он огляделся вокруг, чтобы убедиться, что нет никого, с кем Милашка — или, кажется, Ремус — мог бы говорить кроме него, тоже было бы преуменьшением. На самом деле его рот открывался и закрывался, как у рыбы, а голова бестолково вращалась, как сломанный аниматроник Chuck E Cheese. — Чем я тебе мешаю? — Сириусу наконец удалось сказать хоть что-то. — Твои листья, — быстро сказал Ремус. Он указал на довольно большую и беспорядочную кучу листьев на краю своего двора. — Ты сгребаешь их в мой двор. Сириус посмотрел на кучу и понял, что да, возможно, именно это он и делал, но это было лишь результатом его бессистемного и спонтанного метода разгребания. — Могу честно заявить, что я не хотел этого делать, — сказал он. Ремус слегка фыркнул. Он выглядел забавно. Стоял там, гладил собаку Сириуса и смотрел на него из-под этих своих пушистых волос. Это действительно начинало действовать Сириусу на нервы. Кем этот парень РЕМУС возомнил себя?! — Что, ты мне не веришь? — потребовал ответа Сириус, которому не понравился звук этого фыркания. — Это не первый случай, когда соседи пытаются переложить на меня свои обязанности по сбору листьев, просто убирая их ко мне во двор, — заявил Ремус. Выражение его лица было ярким примером лишенного сна человека с очень небольшим терпением. — Ух ты, может быть, тебе не следует всегда предполагать о людях худшее, приятель, — сердито сказал Сириус. Он щелкнул пальцами, пытаясь заставить Нюхалза вернуться к нему, но пес был слишком очарован Ремусом, чтобы даже заметить его. — На самом деле это довольно грустно. Возможно, тебе стоит поговорить об этом со своим терапевтом, — Сириус не смог не съязвить, хотя это было немного грубо. Сириус мог быть весьма мелочным, когда хотел. Брови Ремуса холодно поднялись. — Посмотрим, может после того, как я сумею справиться со всеми детскими травмами. Ты уронил грабли на мою лужайку, красавчик. Сириус утверждал бы, если бы кто-нибудь спросил, что он не покраснел от этих слов. Нет-нет, абсолютно нет, его щеки покраснели от холода. Сириус наклонился и яростно схватил грабли. — Тогда я буду держать себя, свои грабли и листья подальше от твоего драгоценного газона. Нюхалз, иди сюда. Его голос был настолько твердым, что его собака, наконец, послушалась и побежала за ним. — Кроме того, как бы мне ни нравилось, когда меня называют красавчиком, потому что, давайте будем честными, это просто правда, — фыркнул Сириус, драматично взмахнув хвостом, — для ТЕБЯ я Сириус! Сириус развернулся на пятках и двинулся обратно на середину двора, прежде чем решительно приступить к уборке. Позади себя он услышал шаги, шуршащие в листве, и понял, что Ремус, вероятно, делал то же самое. Стоя спиной друг к другу, Ремус и Сириус прочесывали дворы. Некоторое время все было тихо, пока Сириус не увидел краем глаза, как Ремус кинул сломанную ветку на сторону Сириуса. — Прости конечно! — Сириус тут же воскликнул. — Что случилось с тобой, что тебе не нравится, когда люди перекладывают свою работу на других! Или ты просто считаешь, что только тебе такое поведение должно сходить с рук? Ремус остановился, прислонившись к граблям. — Однако эта ветка не моя. Твоя собака притащила ее в мой двор несколько дней назад. Сириусу было трудно в это поверить, и он выразил свое недоверие, сказав: — Если это так, то почему ты не бросил ветку обратно в мой двор в тот день, когда ты видел, как это произошло? — Потому что я шел на работу, когда увидел это, а потом забыл, пока не обнаружил ее среди листьев. — Я практически никогда не выпускаю Нюхалза из дома по утрам, не присмотрев за ним! — немедленно сказал Сириус. — Я бы заметил, как он это сделал! — Ты не заметил, потому что разговаривал по телефону. Я видел тебя, — категорически ответил Ремус. Сириус не смог сдержать легкую кокетливую улыбку, которая тронула его губы, несмотря на то, что он все еще был сильно раздражен своим глупым милым соседом. — О, так ты наблюдал за мной? — Да, потому что мне было интересно, какого черта ты не присматриваешь за своей собакой. Кокетливая улыбка Сириуса сменилась угрюмой надутостью. — Ты всегда такой восхитительный или у тебя просто хорошее настроение? Ремус впервые выглядел слегка озадаченным. Что-то вроде неуверенности мелькнуло в его больших карих глазах, и он застенчиво посмотрел на землю. Сириус почувствовал себя виноватым на долю секунды, прежде чем Ремус снова перевел взгляд на лицо Сириуса. Все следы неуверенности в нем исчезли, и он ответил: — Ты всегда такой саркастичный или просто относишься ко мне по-особенному? У Сириуса это действительно вызвало смех, потому что после того, как он вырос с паршивыми родителями, которые критиковали каждое его действие и считали, что каждый аспект Сириуса как личности, который делал его таким, какой он есть на самом деле, был в некотором роде позорным… Этот тощий милый надоедливый парень не заденет его в любом случае. Ремус, похоже, не оценил его смех. Или, возможно, это его просто смутило. Его лоб пронзила складка, и он слегка нахмурился. Что бы он ни хотел сказать в ответ, когда он уже открыл рот, чтобы выразить это, Сириусу так и не удалось его услышать. В этот момент поднялся холодный осенний ветер, и огромный шквал листьев пронесся вокруг них, словно торнадо ярко-оранжевого и темно-красного цвета. Большой оранжевый лист ударил Ремуса прямо в лицо. Неожиданный удар заставил его отступить в удивлении. Лист надолго прилип к его лицу, пока Сириус не протянул руку и не сорвал его, осторожно держа за хрупкий стебель. Ветер утих, и Сириус и Ремус остались стоять с растрепанными ветром волосами, Сириус неловко протянул лист. Ремус покраснел и выхватил его из рук Сириуса. Нахмурившись, он пробормотал: — Просто не лезь в мой двор. Оскорбленный Сириус усмехнулся и прошипел: — На этот раз тебе лучше и самому следовать тому, о чем просишь окружающих. Оба мужчины вернулись к своим участкам и продолжили грести.*Следующей осенью*
Сириус сидел у себя дома и потягивал кофе из кружки с надписью «Стильный, дерзкий и немного нахальный». Кружка была подарком его лучшего друга Джеймса. Сириус не виделся с ним так же часто, как раньше, с тех пор, как Джеймс начал встречаться с младшим братом Сириуса Регулусом. Сириус старался не смущаться этому факту, но иногда это было немного сложно. Но он знал, что они делают друг друга счастливыми, и это, по его мнению, было самым важным. Тем не менее, часть его была огорчена тем, что Регулус всегда вел себя как идеальный традиционный сын, пока они жили с родителями, оставляя Сириусу удовольствие иметь дело со всеми абсурдными родительскими предубеждениями. Среди которых была и гомофобия. Однако он не мог по-настоящему злиться на Регулуса, тем более, что помимо того, что Регулус был геем, он был полусексуалом и никогда не влюблялся, пока не начал знакомиться с Джеймсом в течение нескольких лет. Сириус решил, что ему следует как можно скорее пригласить Джеймса и Регулуса в гости. Регулус мог бы даже привести сюда своего тупого безволосого кота. Сириусу не нравился этот кот, главным образом потому, что он ему не нравился. Регулус необъяснимым образом назвал кота Кикимером, и Сириус искренне решил, что это имя подходит маленькому гремлину. Как Регулус мог обожать это сморщенное сварливое существо, словно он был мягким и милым котенком, Сириус не мог понять. Но Нюхалзу нравилось играть с котом, поэтому он не возражал, если он тоже будет. Между прочим, Кикимер совершенно не любил играть с Нюхалзом. Сириус подумал, что ему, возможно, удастся убедить Регулуса и Джеймса помочь ему сгрести листья, потому что, хотя он уже сгребал их неделю назад, их нападало еще больше. Сгребать листья на прошлой неделе было неловко, потому что Ремус просто ДОЛЖЕН был выбрать конкретный день и час, чтобы выйти и разгрести свой двор тогда же, когда и он. Конечно же, это привело к ссоре. За последний год Ремус и Сириус стали чем-то вроде врагов. Все, что делал Ремус, начало раздражать Сириуса. И то, как он дребезжал в мусорных баках, когда выносил мусор, и то, как он все время держал свет на крыльце. Сириус точно знал, что то, что он делал, раздражало и Ремуса. Он знал это, потому что Ремус недвусмысленно сказал ему об этом. Видите ли, Сириус неправильно подстриг газон и слишком громко включил музыку. Ремус, похоже, не оценил ответы Сириуса на эти жалобы, которые звучали так: — Обидно, что ты ожидаешь, будто я буду косить по прямой во время месяца прайда. И по крайней мере, у меня потрясающий музыкальный вкус, и, возможно, ты сможешь его оценить, если только ты вообще когда-нибудь слушал что-то кроме попсы от Тейлор Свифт. Одна только мысль о Ремусе начинала вызывать у Сириуса раздражение. Казалось, что его сосед всегда точно знал, как достать его. Он сжал ручку кружки чуть крепче, чем было необходимо. Нюхалз, удовлетворенно вылизывающий пол у ног Сириуса, вдруг оживился и залаял. Сириус нахмурился, не понимая, на что он отреагировал. Ответ на его вопрос был получен в следующий момент, когда кто-то постучал в дверь. Сириус вздохнул. «Наверное, опять продавец, — подумал он, — но мне нравится с ними возиться». Подойдя к двери, он задумался, что ему сказать сегодня продавцу. Может быть, его разыскивали за убийство четырнадцати человек? Да, это звучало довольно хорошо. Сириус открыл дверь, готовый устроить хорошее представление, но угадайте, кого он должен был увидеть, стоящего на пороге в кардигане и оливковых джинсах? Ремус (ранее известный как Милашка) Люпин. — Что, — сказал Сириус. Он не хотел этого говорить, но это вырвалось из-за крайнего удивления. Он задавался вопросом, мог ли он каким-то образом вызвать другого человека, просто подумав о нем. — Привет, — сухо сказал Ремус. — Э… Привет? Какого черта ты стучишься в мою дверь? — Я хотел бы поговорить с тобой. — Ремус выглядел нервно, как будто он признавал что-то очень неловкое. Однако он также выглядел весьма решительным. Сириус вздохнул. — Что я сейчас сделал не так? — Обычно, когда они жаловались на привычки друг друга, они делали это, когда случайно пересекались. Оба оказывались на улице, а однажды один или два раза, даже когда у них обоих были открыты окна, выходящие на дома друг друга, и они просто кричали через свои дворы. Весь этот «стук в дверь» был чем-то новым, но Сириус решил, что другой причины, по которой Ремус хотел его видеть, быть не могло. — На этот раз ничего, — сказал Ремус. Сириус поднял брови. — Ты не раздражен чем-то? Это что-то новое. — О, меня что-то раздражает, — заверил его Ремус. — Просто это не ты. — Хорошо, я заинтригован и слушаю. Но я не приглашаю тебя войти, — добавил он с ухмылкой, спокойно прислоняясь к дверному проему. — Смело с твоей стороны предположить, что я бы вообще согласился, — ответил Ремус. — Я сразу перейду к делу. Ты знаешь нашего нового соседа? — Парень через дорогу, который выглядит так, будто не мыл голову лет пять? — Сириус был невозмутим. Он видел нового соседа несколько раз, и он ему очень не понравился. Честно говоря, особой причины для этого не было. Просто предчувствие. — Его зовут Северус Снейп, — сказал Ремус. — Я знаю это только потому, что мой друг ходил с ним в среднюю школу. Но это не важно. Главное — его двор. Сириус сразу понял. Предыдущее заявление о том, что причина, по которой ему не нравился их новый сальный сосед, было просто предчувствием, было не совсем точным, у него была одна очень конкретная причина: он ни капельки не заботился о своем газоне. Пока Ремус и Сириус убирались на прошлой неделе, на старой засаленной лужайке скапливалось все больше и больше листьев. Это действительно раздражало глаз, но Сириус надеялся, что новый сосед просто ждет, пока не упадет вся листва, чтобы расправиться с ней разом. — Я разговаривал с ним на днях, — сказал Ремус, — и я спокойно и небрежно заметил, что ему стоило бы убрать свои листья, и он сообщил мне, что не будет сгребать их. Совсем. Сириус почувствовал, как его глаза расширились. — Он ублюдок-буржуй и собирается нанять кого-нибудь, чтобы тот пришёл и разгребал их для него? — Нет. Он сказал, что планирует позволить им «разложиться». — Ремус обрисовал это слово воздушными кавычками. Сириус перестал хладнокровно прислоняться к дверному косяку, встал и нахмурился. — Разложиться этой херне, — говорит он. — На нашей улице. В то время как все остальные стараются поддерживать улицу в чистоте и порядке. Надеюсь, ты подсказал ему, куда стоит засунуть эту идею. Ремус скрестил руки на груди и переминался с ноги на ногу. Он выглядел неловко, вероятно, от холода, и Сириуса охватило внезапное желание пригласить его войти. Прежде чем он успел, Ремус сказал: — Я был с ним учтив и вежлив, но сказал ему, что я и несколько других не оценим эту идею и предпочли бы, чтобы он содержал свой участок в чистоте. — Ты никогда не был со мной учтив и вежлив, — проворчал Сириус. — Что ответил старый Снейпи? — Что-то вроде: «Это мой двор, я могу делать с ним все, что хочу». Сириус пробормотал проклятие. Он искренне ненавидел людей с таким отношением. Это слишком сильно напоминало ему его родителей, которые постоянно говорили, что он должен подчиняться всем их правилам, выглядеть и вести себя определенным образом, потому что «это их дом». — Я знаю, — мрачно сказал Ремус, по-видимому, в ответ на проклятие Сириуса. — Это невероятно раздражает. Что мы собираемся с этим делать? Это был странный момент для них обоих, потому что они поняли, что после года противостояния друг другу оказались на одной стороне. Сириус обнаружил, что не был против. — Мы могли бы пожаловаться в соседскую ассоциацию, — сказал Ремус, когда Сириус не предложил никаких других идей. Сириус поморщился. — Послушай, я не против мелочности, но я действительно не хочу становиться человеком, который вовлекает в дела соседскую ассоциацию. Кроме того, меня не волнуют правила и нормы, я просто хочу, чтобы наша чертова улица выглядела прилично. Ремус нахмурился, словно вообще не мог его понять. — Ладно… — медленно сказал он. Он еще немного подвинулся. — Тогда что именно ты предлагаешь нам сделать? Сириус задумчиво накрутил прядь волос на палец. Затем на его лице расплылась волчья ухмылка. — Думаю, у меня есть план… Вот так, глубокой ночью, Сириус Блэк и его враг/сосед оказались вместе во дворе третьего, еще более ненавистного соседа. Было около часа ночи, совершенно темно и очень холодно. Луна высоко над ними излучала тончайший серебристый свет, которого было достаточно, чтобы различить очертания домов и друг друга. Сириус привык работать по ночам, но всегда ездил на работу на байке или шел по хорошо освещенным улицам. Сейчас все было совсем по другому. Ночь была тихой, и было ясное ощущение, что то, что они делают, не совсем то, что им положено делать. Все это вызывало в Сириусе легкое волнение смешанное с азартом. Ремусу, однако, казалось, очень хотелось вернуться домой, и он сказал, прошептав: — Давай уже просто разгребем двор. — Знаешь, он мог заподозрить, что это ты, — прошептал Сириус в ответ, и они принялись грести, неуклюже работая в темноте. — С тех пор, как ты расспросил его об этом. — Если он будет спорить со мной по этому поводу, я покажу ему карту своей хронической болезни и скажу, что не смог бы в одиночку сгрести все эти скопившиеся листья за одну ночь. После этого у него не будет зацепок, и, надеюсь, он откажется от этой мысли. Сириус фыркнул, подталкивая большую кучу листьев к тротуару (или, по крайней мере, к тому, что он считал тротуаром в темноте). — Ты действительно мог бы симулировать хроническую болезнь просто чтобы убедить соседа? Сириус услышал в темноте резкий звук, похожий на то, будто Ремус цоккнул языком. — Симулировать? Кто притворяется? У меня синдром Элерса-Данлоса. Сириус замер, глядя в темноту. — Что? Что это такое? — Хроническое заболевание. Генетическое. Это приводит к тому, что соединительные ткани становятся слабыми и чрезмерно эластичными. По сути, это почти постоянно приводит к слабости и ужасным болям в суставах. Иногда даже больно долго стоять. — Ремус объяснил все это в беспристрастной клинической манере, и у Сириуса сложилось определенное впечатление, что ему приходилось говорить это много раз людям, которые ему не верили. Сириусу внезапно стало плохо от мысли о том, как устало выглядел Ремус, стоя на крыльце, и как мелочно он поступил, не впустив его внутрь. — Я… черт, это звучит ужасно, — слегка пробормотал Сириус. Ремус тихо рассмеялся. Звук был так близок к шелесту сухих листьев по тротуару, что Сириус почти не заметил его. — Большинство людей просто говорят: «Мне очень жаль». — Я собирался, — признался Сириус. — Но потом я подумал, что на твоем месте мне бы не хотелось слышать это все время. — Нет, — согласился Ремус. — Это вызывает у меня чувство жалости. И кроме того, никто в этом не виноват. — Но, — Сириус не мог справиться с наплывом внезапных мыслей, — если у тебя постоянно болят суставы, разве тебе сейчас не больно? — Ага. Но если бы я никогда не делал ничего, что причиняло бы мне боль, я бы вообще ничего не делал. Мне просто иногда приходится это преодолевать. Кстати говоря, можем ли мы поторопиться? Но Сириус, вместо того, чтобы торопиться, остановился, схватившись за грабли и задумавшись. — Это… поэтому ты был так зол в тот раз… в тот раз, когда ты думал, что я бросаю листья в твой двор? Потому что было так тяжело даже сгребать собственные листья? В темноте воцарилась тишина, нарушаемая лишь скрежетанием граблей, пока Ремус продолжал сгрести. — Да, я думаю, да. Хотя мне не следовало вести себя так враждебно. Или… раздражительно, как ты говоришь. Сириус снова начал грести, на этот раз двигаясь быстрее и осмысленнее. — Да, ну… думаю, я вроде как закинул листья к тебе во двор. Хотя я и не хотел этого делать. — Да, ты это сделал, — вздохнул Ремус. Однако в его вздохе было что-то вроде юмора. — Ты можешь компенсировать мне это, закончив работу и убедившись, что у нас есть красивая, аккуратная улица без листьев, на которую приятно смотреть. Инстинктивно, по прихоти, просто из-за привычки кокетничать, Сириус протянул: — Это единственное, что я могу сделать, чтобы загладить свою вину перед тобой? Голос Сириуса звучал ровно, и он гордился этим, но в этот самый момент Сириус, двигаясь вперед и энергично разгребая траву, сильно врезался в Ремуса, и они растянулись в темноте на влажной, покрытой листьями земле. Сириус приземлился сверху, сумев удержаться, разместив руки по обе стороны от головы Ремуса, чтобы не придавить его. Одно из колен Ремуса было согнуто, Сириус ощущал, как оно задевало внутреннюю часть его бедра. Он почувствовал горячее дыхание другого мужчины на своем лице, резко контрастирующее с холодным ночным воздухом. Лунный свет отражался от глаз Ремуса настолько, что они сияли, когда он смотрел на Сириуса. Длинные волосы Сириуса рассыпались по щекам Ремуса, темные пряди скользили по его веснушкам. Время словно остановилось в этом мгновении. Они были только вдвоем, висящие в собственной пустоте. Листья вокруг них были мягкими. Со своего места на земле Ремус мог видеть яркие звезды, усеивающие ночное небо вокруг лица Сириуса. Трудно было сказать, где заканчивались угольно-черные волосы Сириуса, а где начиналось чернильное ночное небо. Сириус начал наклоняться, приближаясь лицом к Ремусу. В доме Снейпа вспыхнул свет. Входная дверь распахнулась, и Снейп заорал: — Кто гуляет у меня во дворе в 2 часа ночи! Сириус вскочил на ноги, дергая Ремуса за собой. Взявшись за руки, двое мужчин выбежали из наполовину прибранного двора, оставив грабли позади, а под их ногами хрустели мертвые листья.*Следующей осенью*
— Не могу поверить, что ты уже убедил меня начать развешивать рождественские украшения, — вздохнул Ремус. — Сейчас все еще ноябрь. — Больше радости и веселья на долгое время? Бу-у-у, детка. — Сириус рассмеялся. Пара стояла перед слегка взъерошенным пластиковым деревом, Нюхалз лежал у их ног и нюхал упавшие пластиковые сосновые иголки. Сириус и Ремус съехались вместе несколько месяцев назад. Они встречались почти одиннадцать месяцев. Когда Сириус предложил им жить вместе, он предложил это как своего рода взаимовыгодное соглашение. — В конце концов, — сказал он, — нам придется разгребать только один ярд земли таким образом. — Честно говоря, он не думал, что это сработает. Но каким-то образом это произошло. — Дальше ты скажешь мне, что хочешь устроить рождественскую вечеринку, — сказал Ремус со смешком, вешая шар. — На самом деле это отличная идея! — Сириус мечтательно заулыбался. — Мы можем пригласить моего брата и его парня и показать им, какая мы милая пара! — Ах да, настоящий смысл Рождества, — фыркнул Ремус. — Хотя… — задумчиво добавил он, — моя подруга Лили всегда говорит, что она и ее девушка Марлен — лучшая пара, которую она когда-либо видела. Сириус рассмеялся и обнял Ремуса. — Мне нравится, когда ты опускаешься до моего уровня мелочности, дорогой. — Говоря о мелочах, если бы у нас была вечеринка, я думаю, нам следовало бы пригласить Снейпа, — в разговоре добавил Люпин. Руки Сириуса оторвались от Ремуса. — Прошу прощения? Снейп? В нашем доме?! — С тех пор, как он поймал их у себя во дворе в 2 часа ночи годом ранее, Снейп стал для них далеко не приятным соседом. Сириус предположил, что он не может винить его за то, что он затаил обиду. — Я просто сказал, что мы пригласим его, глупый, — спокойно сказал Ремус. — Ты знаешь, что он не придет. Но одно только приглашение его рассердит. Сириус ухмыльнулся. — Это Ремус, которого я знаю. — Он взглянул на часы и добавил: — Хочешь немного присесть и отдохнуть? Ты стоишь какое-то время. — Ну, может, ненадолго… — Ремус сел в кресло и потянулся, морщась от боли в суставах. Нюхалз тут же встал и подбежал, чтобы положить голову ему на колени. — Но я буду присматривать за тобой, чтобы ты не испортил елку. — Достаточно справедливо, — признал Сириус и потянул к себе нераспечатанную коробку с украшениями. В ней были украшения Ремуса, их совместная жизнь была достаточно новой, так что еще не все их вещи смешались. Сириус открыл коробку и вытащил самодельное украшение, висевшее на темно-бордовой ленте. — Что это? — с любопытством спросил Сириус. — Ах! Не смотри на… — Ремус вскочил и попытался схватить вещь, но Сириус удержал ее вне досягаемости. Сириус присмотрелся к орнаменту и с потрясением понял, что это осенний лист, застывший в смоле. На самом деле это мог быть любой лист. Но что-то в его большом размере и оранжевом цвете заставило его сразу занять свое место в сознании Сириуса. — Это… лист, который ударил тебя по лицу, когда мы однажды спорили? Ремус застыл в попытках схватить украшение. — Ты… ты помнишь это? Это было года два назад… — Конечно, я это помню. Ты сохранил лист? Ты сделал из него украшение? Почему? — Сириус пытался вспомнить, был ли лист вообще особенным, но он только помнил, как он ударил Ремуса по лицу из-за ветра, а затем Сириус инстинктивно схватил его и протянул обратно Ремусу, как идиот, и… Сириус начал ухмыляться. — Ты уже тогда был немного влюблен в меня, не так ли? Ремус покраснел до ярко-розового цвета. — Ты… ты тот, кто думал обо мне как о Милашке! Глаза Сириуса расширились. — Откуда ты это знаешь?! Ремус застенчиво пробормотал: — Ты говоришь во сне. Они посмотрели друг на друга, прежде чем оба начали смеяться. Сириус поцеловал Ремуса и сказал: — Я думаю, что это украшение заслуживает лучшего места на елке, как ты думаешь? — Думаю… думаю, я согласен. Закончив украшать елку, Ремус, Сириус и Нюхалз вышли на улицу, чтобы разгрести двор. Вместе.