Запретная любовь

Теплый свежий ветерок обдувал лицо девушки, приятно окутувая своей необъятной ночной атмосферой, создавая ощущение, что рядом никого нет, и только Маринетт была погруженная в свои мысли. Благодаря героизмам Леди Баг и Нуара город живёт, и только они дают надежду людям на все возможные процветания и в первую очередь безопасность горожан, и ответственность несли только они, а кому ещё по силу, справиться со злодеями Хризалиды? С ними была поддержка команды героев, и когда девушка наткнулась на них то увидела, что одни в долгу с Котом Нуаром она не останется и есть кому им помогать. После всего, что произошло недавно из-за Габриэля Маринетт чувствует себя не в своей тарелке. Ей придется рассказать Адриану что из-за неё умер его отец, не сдержалась в себе и нападала в ответ, проявляя себя с дополнительными силами камня Нуара. Отношения сейчас между ней и Адрианом были не очень и идеальными, не так как хотелось видеть девушке, а было очень черство себе теперь верить или чувствовать свободно, сама не предугадав этих нюансов которые будут потом дальше, после желания Габриэля и его смерти девушка теперь не знала, как объясниться перед Агрестом. Может, не все будет потеряно и он сможет её понять, что его отец всю почти свою жизнь и героев портил своим планом, вгоняя в людей акумы каждыми днями. Феликс прервал первый взгляд с нее, будто чем-то опечаленно задумаясь и не веря своим глазам на то, что был наполовину не прав в своих прошлых ошибках. Да и так считали его эти люди, а может монстры. Когда Фатом слышал от Леди Баг или команды героев в которой он состоит слово, «сентимонстр» его тогда передёргивает с этого и парень на какое-то время отстраняется от самой битвы и команды, начиная грустить в подходящем месте, и снова Феликс разочаровывается в людях, взбираясь на башню Монпарнас. Потому что, парень считал это прозвище непозволительным, неуместным. Казалось, что он находится в кругу ему чужих, осознавая как они относятся к таким как он, Кагами, что они сенсомонстры и не могут ничего чувствовать, нет эмоций и только хлоднокровие, что такие как они должны покоряться кому-то, каким-то людишкам, не отличающихся от них только одним. языком. Сердце блондина было разбитым от подобных этих мыслей, а вдруг если.и Маринетт что-то заставляет погрустнеть, что девушка теперь не обращала на него никакого внимания? Она что, уже знает, кто он? Ах, ну конечно. Его показ спектакля с Кагами для Маринетт, как способ донести до девушки, что она задумалась о том, что парень не плохой, каким видят в нем какие-то люди. Показав всю свою семейную историю через представление, подтверждающий, что Он и Цуруги являются сенти-людьми, созданные своими родителями с помощью амоков, талисмана павлина. И поэтому, Феликсу была нужна эта сила, чтобы благодаря ей вселять амок в предмет или с помощью своей эмоции передать в амок и пожелать то, что он захочет создать. Когда парень уничтожал предмет щелчком пальцев в крайнем случае, ему становилось не по себе от того, что уничтожает своего.друга. Это был ценная сила для него, и он никогда не променяет её на что-то другое. Маринетт проследила за Аргосом, как тот подошёл к перилам балкона девушки и смотрел вдаль. Сейчас, ей зачем-то захотелось увидеть его этот задумчивый, с какой-то строгостью взгляд. — А что, ты..говорил за предложение? — Дюпен-чен озадаченно и с долей неумолимого страха, посмотрела в спину Фатома. Она разглядывая его идеально сглаженный, синий обтягивающий спину костюм и внезапно, заинтересовавшись в идентичности блондина. Ему не пришлось долго стоять в одной позе, повернувшись к ней лицом и его фиолетовые павлиньи глаза прошлись по её лицу, спуская немного ниже и остановившись на доли секунды на её мягкой, прекрасно белой кожи шее. И его глаза, кажется как будто черты сами наткнулись на упругую, немножко открытую грудь Дюпен-чен. Аргос в эту же минуту, быстро отвёл взгляд как лезвие, царапнул его потом на её лицо. Девушка почувствовала будто, что это и было, отвела взгляд куда-то в сторону, не решаясь и дольше смотреть на него. Все таки, этот типичный хитрожук был каким-то..привлекательным. Маринетт прикусила изнутри щеку, пытаясь унять нарастающее стеснение, или смущение. Внешность Феликса и Адриана были очень похожи, но только взглядами и характерами эти оба отличались, все таки, Маринетт считала, что Адриан был ангел по сравнению с его братом. Но что-то, стало все равно цеплять Маринетт в Фатоме, и от этих внезапных мыслей ей немного становилось не по себе. Феликс, это будто ощущая фыркнул, слегка усмехнувшись а после, вообще тихо засмеялся и даже пытался отвернуться от неё, чтобы она не видела второго его, не такого холодного каким кажется девушке. — Эй, чего смеёшься? Все в порядке? Почему ничего не скажешь? А, снова скрываешь.. Услышав её следующее, кажется, его только это ещё развеселило. Он что, пьяный? — Ты Индюк, Феликс? Я что, что-то смешное говорю? Совершенно социально не компетентен, у тебя на лбу же видно, большими буквами, причем. Кажется, он её услышал и стал сразу успокаиваться. Замечая это, Маринетт облегчённо смогла немного выдохнуть. Аргос посерьезнел, переводя взгляд на неё снова. — Ты бываешь слегка чудной, Дюпен-чен, что заставляешь меня даже уже засмеяться. Причем, смеюсь я не часто а реже..так что, ты первая, кто вывел меня на такие эмоции. И заметь, что вывела сама Леди Баг! какого-то повлинчика. — он снова, кажется, хотел тихо посмеяться, но обнажил свои клыки в обаятельной фирменной ухмылочке. Маринетт удивилась, что он вот так просто, наглым способом смог посмеяться над ней и вообще, она не сказала такого смешного, чтобы даже вывести самого Феликса на веселье. — Как ранее ты меня назвала индюком, сочту за комплимент. И это не обсуждается, букашка. Ты уже показала, каковы твои мотивы против меня в дальнейшем, и я то это вижу. По тебе. Парень стоял около перил, сверля её хитрым и уже, опасно холодным взглядом, похожего на волка. Холод заметно пробежался по спине Маринетт. Что-то резко переменилось в парне, и он не спеша потом, двинулся в её сторону. Девушка прикусила от нарастающей внутри паники губу, не срывая зрительного контакта с его сосредоточенных, и серьезных сейчас глаз. — Ну что, где же твоя смелость, Маринетт? В чем кроется твоя, каждый божий день удача, в том, какую ответственность несёшь за людей, город? Ты не сможешь до конца биться с этим, тогда, смирись? Ты давно подставила всех парижан, доверилась такому, как я, и разумеется ты никогда бы не заметила различия между Адрианом и мной, потому что, мои глаза слишком доверчивые, правда? Настолько мы с ним похожи, что и чувство юмора такое же? Меня тогда, что я сделал раньше, ты будешь помнить вечно. Да так, что хочется окунуться в них ещё больше. Помнишь, как ты тогда смотрела на меня? Когда я сказал тебе, кем можешь меня звать. Флермидейблом? Ты тогда..была такой очарованной. Словно по уши влюблённой, и такой впечатлительной, знающей, что делаешь и какой план перед тобой. Но к счастью, или сожалению, ты провалилась. Из-за меня. Аргос слегка толкнул удивленную Маринетт к шезлонгу, и она тяжело резко выдохнув, упала в него и по интуиции защитно расставила перед собой руки, закрываясь от следующих действий парня. Он среагировал быстро и перехватил руки девушки и раставил по бокам от неё, держа синеволосую не сильно, аккуратно за запястья, чтобы не доставлять ей какой-то боли. — Посмотри на меня. — проговорил томно Фатом, проведя рукой по щеке девушки. Если бы не его перчатки, он бы мог почувствовать хорошо тепло её кожи, насколько она нежная, и какая хрупкая может быть эта необычная девушка, если добить её сильнее, проверить на прочность нервов..то, что будет с ней? Как оказалось, она держалась, но все равно было видно что девушка была на грани, вот сломается. В её васильковых глазах полыхался огонь, она была готова вырваться с его цепкой хватки сейчас и трансформироваться, уйти подальше куда-то и не побеспокоить вдруг своих родителей. — С чего это, я должна на тебя смотреть. Ты не смеешь брать меня с силой и расставлять свои угрозы, мне легче тут же трансформироваться и стать Леди Баг, чтобы обезвредить тебя. Я доверилась тебе, ты сказал, что больше не допустишь ошибок и что будешь рядом с Кагами и чаще всего, с Амели, поддерживать и быть в любой момент со своей мамой. Кстати говоря, о Кагами. Почему ты перестал находиться с ней рядом? Я больше сомневаюсь в твоих чувствах к ней..ты, что и правда думал, что заслужишь ее доверие и переманешь на свою сторону? Да и наверное, ты хуже сентимонстров. Последнее, заставило интенсивно ударить будто в самое сердце Феликса. Теперь, окончательно. Кровь кипела, как и нервы, ему надоело слушать её береберду и хотелось заткнуть её рот, а может, влепить пощечину. Аргос, прежде чем отпрянуть от девушки, взял себя в руки и приблизился к её лицу, шепча на ушко, обжигая ту своим до дрожи дыханием: — Ты не посмеешь снова меня так назвать, а если..вновь попытаешься, будешь неприятно страдать. Я заставлю тебя испытывать тоже самое, что испытываю сейчас я. И мне никто не помешает это сделать, потому что я знаю свою цену, и свои цели. Меня нелегко переубедить, я начну сметать все на своей земле но добьюсь желаемого, и тогда..ты посмотришь, какую боль могла причинить мне, Маринетт. Тебе не следовало было меня так называть, ведь ты как бы, знаешь мою историю и тогда очень посочувствовала мне. Но сейчас, что-то тебя переубедило поменять мнение и ты решила пойти другим путем? Я не хочу причинять тебе вреда, я не такой, какого восприменяешь ты, как и делают это другие. В тебе что, нет капли сочувствия? Я очень прошу тебя, Дюпен-чен, исправь свои слова и извинись, когда сможешь. Ясно? Аргос увидел что скоро вот вот потеряет свою трансформацию и решил уйти, на этой ломающейся ноте оставив лежать Дюпен-чен со своими мыслями и ужасаясь у себя в душе, какая она оказалась стервой.. Последнее что она увидела, то, как парень кинул на неё последний и многозначительный взгляд, прежде чем уйти и следом, спрыгивая с балкона дома девушки. В горле у нее, стоял ком. «Прости меня.но я никак не могла ещё по другому с тобой повести».