Если ты чувствуешь, будто в твоей груди зияет дыра, которую ничем не закрыть, то у меня есть один вариант.
Портключ сработает завтра в 16.
Гермиона не знала, придет он или нет, но надеялась. Надежда была ее главным якорем, который держал на плаву уже не первый год. Она стояла на причале, вслушиваясь в шум волн, когда за спиной раздался характерный звук перемещения. Девушка обернулась и окинула взглядом растерянного Малфоя. Он оглядывался по сторонам в попытке понять, куда попал, пока не наткнулся на нее. Палочка тут же взметнулась вверх. — Грейнджер? Какого черта?! Что все это значит. — Привет, Драко. Рада, что ты пришел. — Драко? — Он скривился от услышанного. — Ты ударилась головой? — Скажи, бывает ли чувство, что ты будто забыл какую-то часть своей жизни? — Откуда ты?.. Гермиона усмехнулась и достала из кармана пузырек с алой жидкостью. — Потому что ты действительно кое-что не помнишь. — Это… — Она увидела понимание в его глазах. — И когда я его закончил? — Почти в самом конце шестого курса. Это была его личная разработка. Зелье для удаления тех воспоминаний, которые в него загружались как в Омут памяти. И ни один легилимент не сможет увидеть, что именно стерто. — Ты знаешь, что там? — он с подозрением окинул девушку взглядом. — Только суть, — Гермиона пожала плечами. — Какие конкретно воспоминания ты закупорил — без понятия. — Но почему ты? — Выпей и все узнаешь. — А если я не хочу вспоминать? — ощетинился он, но девушка спокойно восприняла это, прекрасно зная все его реакции. — Тогда уходи, потому что я ничего не расскажу. — Нет, — Малфой выхватил флакон из девичьей руки и сжал в кулаке. — Кто еще знает об этом? — Только я. — Ты понимаешь, насколько странно это звучит? Гермиона снова пожала плечами. Странным все было только для него. Драко, мгновенно откупорив крышку, опрокинул в себя слегка вязкую жидкость. — Ну и чт… — фраза резко прервалась. Малфой в секунду отключился, утонув в потоке старых воспоминаний.***
Четвертый курс. Святочный бал. Он находит ее во внутреннем дворе. Всю заплаканную и в одном платье. — Что, Грейнджер, бросил тебя твой болгарский кавалер? Гермиона вздрагивает и поворачивается, вытирая мокрые дорожки слез. — Иди куда шел, Малфой. — А может, я сюда и шел, — он опирается плечом на ближайшую колонну и скрещивает руки на груди. — Твой вой на весь замок слышно. — Давай, глумись, ты же только это и умеешь. Грязнокровка, заучка, лохматое чудовище. Я все перечислила или что-то забыла? — Полегче, Грейнджер, я всего лишь хочу высказать искреннее сочувствие тому, что ты совсем не умеешь выбирать парней. Что Крам, что твои тупорылые дружки. — Знаешь, Малфой, а ты прав. Вот такая я тупая неудачница по жизни. Доволен? Потешил самолюбие? — девушка вскакивает и машет рукой на вход в замок. — А теперь проваливай отсюда. Он же именно этого хотел, да? Смотреть, как страдает эта чертова троица. Но, глядя на девушку, что всегда была самым стойким из них, а сейчас сидела на холодной заснеженной скамейке одна, он вдруг чувствует, что не хочет видеть ее такой. Поломанной. Малфой сам пугается этой мысли. Как он может жалеть грязнокровку? — Как скажешь, Грейнджер, хочешь замерзнуть насмерть, пожалуйста, но только не умирай прямо сейчас, чтобы я не был последним, кто тебя видел. Она бросает на него злой взгляд. Драко разворачивается на каблуках своих лаковых туфель и идет в сторону дверей, совершенно автоматически накидывая на девушку согревающие чары.***
Очередное столкновение происходит через пару месяцев в библиотеке. — Грейнджер, ты еще долго? — произносит Драко, скосив взгляд на единственный экземпляр книги, что уже несколько часов лежит на ее столе. — Столько, сколько нужно, Малфой, — не поднимая глаз от пергамента, бросает Гермиона. — Ты не одна тут пытаешься учиться. — Это ты только пытаешься, я в этом преуспеваю. — С меня хватит, — он тянется за необходимой книгой, но как только пытается ее забрать, его пробивает разряд тока. — Что за черт?! — Ты уже третий, кто хочет отнять учебник. Поэтому теперь его нельзя поднять со стола. Он не собирается уступать этой зазнавшейся девчонке. — В таком случае тебе придется потерпеть мою компанию. Он кидает вещи с другой стороны стола и садится напротив, пододвигая к себе, но не поднимая книгу. — Что это значит? — возмущается Гермиона. — Я не хочу с тобой сидеть. — Или так, или снимай свои глупые чары и отдавай учебник. Она сверкает злобным взглядом, но больше ничего не говорит и опускает голову. Драко открывает необходимый параграф и начинает конспектировать с двойным рвением. Находиться рядом с этой гриффиндорской всезнайкой ему хочется как можно меньше. Выписав необходимые руны, он непроизвольно кидает взгляд на пергамент напротив. — У тебя ошибка в третьей строке. — Что, прости? — Эта руна означает «решительность», а не «отважность». Поэтому смысл текста и выходит непонятным. — Разберусь без твоих подсказок, Малфой. — Да пожалуйста, я буду только рад, если великая умница допустит ошибку. Вот только ты же разревешься. Опять. А больше вашего поганого факультета я терпеть не могу девчачьи истерики. Счастливо оставаться.***
Дальше кадры и обрывки сменяют друг друга. Вот Драко сидит со всеми на трибунах, ожидая завершения последнего испытания Кубка трех волшебников. Переговаривается с друзьями, пытаясь придумать самое позорное появление Поттера из лабиринта. Весь Слизерин болеет исключительно за пуффендуйца, лишь бы не за это очкастое недоразумение. Хлопок, и вот уже все смотрят на Поттера, что в истерике бьется над телом Диггори, постоянно бормоча что-то про возвращение Темного Лорда. Наверное, Драко тогда один из первых безоговорочно поверил Гарри. За последний год, что Малфой провел дома, он видел этот безумный огонь в глазах отца и совершенно противоположные эмоции матери. Это неизбежный исход. Картинка меняется, и он видит дом, который полностью перешел во власть безумного полукровки. Он не может поверить, что отец такое допустил. Все детство Драко внушали постулаты величия рода и чистоты крови, но, когда Драко становится свидетелем того, как Люциус склоняется перед Волдемортом, все его мировоззрение складывается будто карточный домик. Больше нет сильного примера, на который хотелось равняться. Только понимание того, что пришло время решать — уподобиться он отцу или пойдет своим путем. Следующий кадр приносит его первую личную встречу с Лордом. Как тот пытается копаться в его голове, надеясь достать хоть какую-то информацию о Поттере. Но когда понимает, что Драко бесполезен, просто начинает пытать его в угоду собственной тщеславности и удовольствия. Очнувшись спустя сутки после первых пыток и увидев лицо матери, которая явно проплакала у кровати в попытке облегчить состояние сына, Драко точно знает, какая именно из дорог теперь ему уготована.***
Все дежурство, пока они идут по пустынным коридорам школы, он думает, как начать этот разговор. С приходом Амбридж ситуация с Поттером все больше накаляется. Многие продолжают открыто обвинять его во лжи, другие просто молчат, когда эта фанатичка мучает его. Если все так и продолжится, то ему явно потребуется помощь по другую сторону. Особенно зная его упертость и твердолобость. Чертово гриффиндорское слабоумие и отвага. — На сегодня все, Малфой, — неожиданно звучит голос Грейнджер, выводя его из собственных мыслей. — До завтра. — Подожди. — Что еще? — Мы можем поговорить? — Серьезно? — возмущается Гермиона, так наивно уперев руки в бока. — Мы целых два часа ходили в полном молчании, а теперь ты хочешь поговорить?! — Не здесь. — Я никуда с тобой не пойду, — она разворачивается на каблуках и начинает двигаться в сторону своей башни. — Счастливо оставаться. — Салазар, почему это так сложно. Спустя пару метров он нагоняет ее и, не давая опомниться, хватает за запястья и заталкивает в первое открытое помещение, которое по счастливому стечению обстоятельств оказывается заброшенным классом. — Малфой, ты совсем спятил?! — Грейнджер потирает запястья, пока Драко парой ловких движений запирает и заглушает класс. — Выпусти меня! Она выхватывает палочку и направляет ему в грудь. — Обязательно это сделаю, как только ты меня выслушаешь, — Драко кривится и пренебрежительно отводит ее палочку от себя. — Я, вообще-то, хочу помочь вам, недоумкам. — Пока ты только нарываешься, — практически шипит Гермиона, возвращая древко на него. — Грейнджер, мне казалось, ты самая адекватная из вашей троицы. Так докажи это. — Никто тебе ничего доказывать не будет. Говори что хотел и разойдемся. — Мне надо, чтобы ты пообещала, что этот разговор не уйдет дальше этого класса. Она бросает на него полный скепсиса взгляд. — Может, еще Непреложный обет дать? — Слушай, умница, это все намного серьезнее, чем ты думаешь, — Драко резко выхватывает палочку из ее руки и бросает в глубь помещения. — У меня есть информация, которая вам нужна, и я могу прикрывать ваш кружок по интересам, который вы организовали в Выручай-комнате, от Амбридж. — Откуда ты… — Она уже тоже догадывается, поэтому я здесь. Гермиона молчит, явно размышляя о его словах. Если он прав, ее великий мозг сейчас со скоростью бладжера прикидывает все за и против. — Зачем ты это рассказываешь мне сейчас? — она сужает глаза, все еще с трудом веря его словам. — Скажем так, у меня есть свой интерес. — Какой? — Это так важно? — В твоем случае да. — То, как она без страха смотрит ему в глаза, выбивает из равновесия. — Ты все годы ненавидел нас, Малфой. С чего вдруг решил помочь? Его утомляют непрекращающиеся вопросы. Хотя чего еще можно от нее ожидать. — Потому что я не заинтересован до конца жизни пресмыкаться перед тем существом, что поселилось у меня дома, ясно тебе?! — вспыхивает Драко. Вся ситуация нервирует до предела. Он понимает, что это действительно может помочь сопротивлению, но его выходка чертовски опасна. — Он… у тебя дома… ты видел… — Гермиона не может толком связать и пару слов. — Да, поэтому я хочу помочь. Но при условии, что об этом никто не будет знать, кроме тебя. — Малфой, как ты себе это представляешь. — Девушка выглядит крайне обескураженной его предложением. Он сам не до конца осознает, во что ввязывается, но интуиция молча дает понять, что он все делает правильно. — Ты сейчас предлагаешь себя в качестве шпиона. Вот только как я могу тебе доверять после всего, что происходило между нами. Это все больше напоминает тупой розыгрыш. — Знаешь, Грейнджер, я, видимо, ошибся в тебе. — Гримаса отвращения искажает его лицо. — Хотите дальше играть в героев, пожалуйста. Но вам никогда не выиграть в этой войне. Он раздавит вас, как букашек, а весь мир погрязнет в хаосе. И я искренне не хочу увидеть это своими глазами. Пора уходить. Он правда пытался, но если она не может понять таких элементарных вещей… — Дай пару дней. — Он уже заносит руку над ручкой двери, когда слышит голос за спиной. — Мне надо подумать. — Тогда послезавтра встречаемся здесь же в это же время. И без глупостей, Грейнджер.***
Грейнджер соглашается. Даже дает чертову монету для связи с ней. Драко язвит, но не может не отметить, что это правда умно. Дни до Рождества сливаются в один сплошной поток из дежурств инспекционной дружины, в которые он пытается всеми силами отводить подозрения от дружков Поттера, и тайных встреч с Грейнджер, на которых они координируют дальнейшие действия. Самое ужасное, что второе ему начинает нравиться. Теперь, когда он не старается постоянно ее зацепить и указать на статус крови, ему довольно приятно с ней взаимодействовать. Сначала это были встречи, приправленные только сухими фактами и необходимостью. Но с каждым разом он чувствует, что желание ее увидеть в том самом кабинете только увеличивается. Драко замечает, что теперь она приходит раньше назначенного времени и бесцеремонно использует помещение как свою собственную учебную комнату. — Какого драккла, Грейнджер? Она только пожимает плечами и продолжает писать на пергаменте очередное домашнее задание. В первые несколько раз это раздражает, но однажды у него самого остается пару часов перед их очередной встречей, и он занимает их класс. Грейнджер приходит спустя полчаса. Это еще слишком рано для оговоренного времени, поэтому удивление на ее лице лишь вызывает ухмылку. Но, вместо того чтобы возмутиться, как обычно делает Малфой, она садится за парту перед ним и раскладывает свои книги. — Поговорим сразу или?.. — Грейнджер разворачивается и смотрит на него, слегка приподняв одну бровь. — Предпочту доделать сначала то, чем занимаюсь, если не возражаешь. — Драко демонстративно не поднимает головы от пергамента, но все равно бросает быстрый взгляд, пытаясь уловить реакцию. — Без проблем, — тон голоса спокоен, будто ее абсолютно все в этом мире устраивает. — Помощь нужна? — Мне кажется, ты спутала меня со своими дружками, Грейнджер, — Драко наконец поднимает глаза, усмехаясь. — В отличие от них, я всегда справлялся со своими проблемами сам. Она плотно сжимает губы и пристально смотрит на него. Складывается ощущение, что она видит его насквозь. — Рано или поздно всем нам нужна помощь, даже если мы не хотим этого признавать.***
Кадры меняются один за другим, не давая особо погрузиться в конкретное воспоминание. Но все это в основном череда их встреч. Гермиона сидит перед ним в том самом классе, склонившись над пергаментом. Ее волосы распущены и локонами лежат на спине. Малфой очень хочет протянуть руку и прикоснуться к маленьким пружинкам. Он уверен, что на ощупь они великолепны. Драко одергивает себя в последний момент и с ужасом думает, что это плохо. Мысли о ней в его голове последнее время присутствуют постоянно. Теперь он сидит в Большом зале на завтраке и смотрит в сторону гриффиндорского стола. Грейнджер что-то втолковывает Уизли, пока тот отмахивается от нее. Ее щеки красные, а глаза будто готовы метать молнии. Малфой давно не видел ее такой. С каждой очередной репликой их голоса становятся все громче и нервознее, но с другого конца зала не разобрать ни слова. — Интересно, что эта парочка снова не поделила, — будто в пустоту бросает Пэнси. — Видимо, этот рыжий снова начал выяснять у нее про те слухи, не иначе, — отвечает Дафна. — Какие слухи? — Малфой старается держаться подальше от всех этих девчачьих историй, но сейчас что-то не дает ему пройти мимо. — Ну как же, наша милая заучка почти каждый вечер пропадает куда-то из гостиной. Даже дружкам своим не говорит, с кем бывает. Скоро уже все начнут делать ставки, кто этот загадочный принц, которого не тошнит от ее вечного занудства и скучных растянутых джемперов, — произносит Паркинсон в присущей ей ядовитой манере. Драко усмехается. Он-то знает практически о каждом ее шаге в последние месяцы. И от мыслей, что большую часть свободного времени она проводит с ним, в груди неожиданно разливается тепло. — Этому индюку Уизли давно пора было понять, что она не будет его ждать всю жизнь. А устраивать каждый раз сцены ревности — даже для него перебор. После очередной фразы Дафны Драко снова поднимает взгляд на Грейнджер. Там наконец воцаряется тишина. Девушка доедает завтрак, повторяя домашнее задание, пока Уизли пытается извиниться за свое поведение. Гермиона старается его игнорировать, но, судя по всему, получается с трудом. Он протягивает руку и кладет ей на плечо, слегка сжимая. Жест абсолютно невинный, дружеский, но почему-то кулаки у Драко сжимаются сами собой… Вот они уже идут по коридору во время одного из дежурств. Гермиона неожиданно спотыкается, и он ловит ее, не давая упасть. Ощущение ее тела в его руках просто сносит крышу. Драко пугается, что она может почувствовать, как трясутся его руки, которые сейчас сжимают ее талию. Но худшее происходит дальше. Гермиона поворачивается и улыбается. Впервые он видит такую искреннюю улыбку на ее лице. На щеках проступают еле заметные ямочки, и Малфой окончательно чувствует, что земля под ногами проваливается вместе с ним.***
Малфой идет по пустынным коридорам школы. Сегодня Рождество, и практически все ученики разъехались по домам. Он же встретил Сочельник в своей спальне, упражняясь в окклюменции и листая очередной справочник зельевара. Впервые за все годы ему не хочется домой. Теперь он не чувствует себя там комфортно и защищенно. Каждый раз, когда Малфой перешагивает порог, его преследует только желание спрятаться подальше и не выходить. Но самое страшное то, что Темный Лорд опять будет рыться в его воспоминаниях. Драко тренируется в окклюменции каждый день, но пока получается закрывать мысли не настолько хорошо, как это необходимо. Его барьеры походят на листок пергамента на пути несущегося пушечного снаряда. Он уверен, что если позволит себе хоть малейшую оплошность и допустит его до своего разума, то им всем точно несдобровать. Поэтому, когда приходит письмо от матери с просьбой на каникулы остаться в Хогвартсе, он впервые за долгое время вздыхает спокойно. Значит, еще есть шанс. Он подготовится. Драко решает скоротать день просто прогулявшись по школе без особой цели, но подсознательно ноги сами ведут его в тот самый кабинет, который встречает его холодом, пустотой и едва ощутимым ароматом ее духов. Каждый раз рядом с ней он чувствует будто перемещается в вишневый сад матери. Он снова маленький мальчик, не знающий большей проблемы, чем выпросить у домовика лишнюю конфету. Так для него ощущается беззаботность. Он садится за ее парту. Неосознанно. Будто это поможет пережить одинокий вечер. В какой момент произошел этот переход от ненавистной гриффиндорки к девушке, которую он хочет видеть сильнее кого-либо другого? Словно убери ее сейчас из жизни, и вся его выдержка развалится, как песочный замок в прибрежной волне. Человек, которого он должен ненавидеть, неожиданно становится для него опорой. Драко не понимает, что с этим делать, но врать самому себе смысла уже нет. Наверное, это та единственная слабость, которую он может себе позволить. Вот только… — Это мое место. — Малфой дергается от неожиданности. Он настолько глубоко в своих мыслях, что даже не замечает, как в помещение кто-то заходит. Драко поворачивается и не верит увиденному. — Грейнджер? Что ты тут делаешь? — Решила испортить тебе Рождество, разве непонятно? — усмехается Гермиона, подходя к нему и запрыгивая на парту, за которой он сидит. Она все еще одета в дорожную мантию с едва заметными капельками от растаявшего снега, под которой виднеется обычная маггловская одежда. Волосы, слегка влажные от снега, локонами лежат на плечах в легком беспорядке. — Как ты тут оказалась? Ее появление выбивает из колеи. Она должна веселиться со своей семьей или друзьями, но точно не проводить самый волшебный день в году с ним, сидя в пыльном помещении. — До Хогсмида камином, а там пешком прогулялась. — Зачем ты пришла? — А почему ты из всего пустующего замка сидишь именно здесь? — бросает Грейнджер, приподняв бровь. Она умеет задавать правильные вопросы. Вот только готова ли она к ответам? — Я забыла передать тебе подарок перед отъездом, — вдруг произносит она, доставая небольшой сверток из кармана. — Мне? Его глаза расширяются от искреннего удивления. Они даже не приятели, чтобы дарить что-то на праздники. Если только… — Сегодня что, день глупых вопросов от Драко Малфоя? — Гермиона спрыгивает с парты, скидывает мантию, и встает перед ним. — Бери. Он протягивает руку и забирает небольшую коробочку. Слегка трясет ее и тянет за атласную ленту, разрывая упаковку. Внутри лежит маленькая метла «Нимбус-2001». Покрутив ее в руках, Драко обращает внимание на маленькие буквы. Посмотрев ближе, он замечает, что это его инициалы. — Теперь у тебя всегда с собой может быть маленькая копия твоей метлы, — увидев его замешательство, произносит Гермиона. — Ее можно запустить, и она будет летать по комнате и раздражать твоих соседей. — Обязательно запущу ее в Нотта, когда он в очередной раз заведет нудную речь про временные петли. — Эй, вообще-то, это интересно! Малфой смеется, увидев праведный огонь в глазах напротив, который всегда его умиляет. — Не сомневаюсь, Грейнджер, — отвечает парень, — и… спасибо. — Не за что. Она так тепло улыбается ему, что он просто наслаждается этим видом, даже не замечая, что больше минуты молча пялится на девушку. Ее щеки слегка окрашиваются румянцем, а от улыбки на левой щеке появляется небольшая ямочка. — Ну, я, пожалуй, пойду, у тебя явно были какие-то планы, — смущенно говорит Гермиона, направляясь к двери. Драко тут же вскакивает со стула и, не совсем отдавая отчет своим действиям, хватает девушку за запястье. — Подожди, у меня тоже… — во рту резко пересыхает, — у меня тоже есть для тебя подарок. — Правда? — Гермиона поворачивается, даже не пытаясь вырваться из его хватки. — Теперь ты будешь задавать глупые вопросы? — Он отпускает ее руку и достает из кармана мантии небольшую коробочку. — Смотри. Грейнджер с осторожностью берет из рук подарок и открывает. На бархатной подложке лежит заколка в виде веточки вишневого дерева. Лепестки цветов представляют собой цельные розовые сапфиры, а в центре располагается мелкая россыпь прозрачных камней. — Это… — Гермиона переводит взгляд с предмета на парня и обратно, при этом не произнося ни слова. — Не нравится? Малфой до последнего сомневался в правильности своего поступка. Они не друзья. Просто люди, которые заключили соглашение, чтобы выжить и победить. Но он не мог больше держать эту бурю в себе. С каждой очередной встречей он понимал, что бессмысленно отрицать то, что чувствуешь. Впервые эти эмоции рождались в нем искренне, а не навязывались кем-то извне. И он решился на шаг, который еще пару месяцев назад показался бы ему безумием. — Она безупречна, — шепчет девушка, проводя подушечками пальцев по переливающимся граням бриллиантов и сапфиров. — Но это слишком. — Увидев ее, я тут же подумал о тебе. — Он аккуратно забирает заколку из ее рук, заметив, что те слегка подрагивают. — Повернись, я хочу примерить ее. На удивление Гермиона беспрекословно подчиняется и встает к нему спиной. Малфой улыбается и делает наконец то, о чем так давно мечтал: он нежно прикасается к кудрявым волосам, пропуская шелковые пряди между пальцами. На ощупь они оказываются даже прекраснее, чем в его фантазиях. Перехватив пару локонов у висков, он аккуратно закалывает их вместе по центру. Грейнджер разворачивается и смотрит на него, словно впервые видит. Как будто до этого он был чем-то неведомым для нее. Но Драко ничего уже не замечает, в очередной раз теряясь в ней. Пропадая без шанса на спасение. — Зачем ты вернулась в школу, Грейнджер? — чтобы это произнести, он тратит последнее самообладание. — Потому что не хотела, чтобы ты был тут один, — она делает шаг, сокращая и так ничтожное расстояние между ними. — Не доверяешь мне? — Драко окончательно теряет голову, протягивая руку к ее лицу и проводя кончиками пальцев по щеке и вниз к подбородку. — Скорее наоборот, — Гермиона непроизвольно закрывает глаза, отдаваясь ощущениям, и это срывает все предохранители. Драко кладет ладонь ей на затылок, а другой рукой обнимает за талию, притягивая к себе и целуя. Жадно, напористо, с остервенением впиваясь в податливые губы, что даже не сразу замечает, как Гермиона подается навстречу и отвечает с той же пылкостью. Будто сама тонет не меньше него все это время. Он чувствует, как ее руки обвивают шею и зарываются в волосы, прижимая еще сильнее, хотя, кажется, ближе уже не бывает. Начиная задыхаться, Драко отстраняется, но не отпускает девушку. Она кладет голову ему на плечо и расслабляется в его объятиях, пока он пытается выровнять дыхание и поглаживает ее по спине. — Драко? Он дергается, совершенно не ожидая услышать свое имя. Ее голосом оно ощущается болезненно приятно. Хоть это звучит вопросительно, Малфой молча прижимает девушку к себе. В то мгновение он даже не представлял, что очутится в точке, которая полностью перевернет его систему координат.***
Теперь встречи занимают намного больше времени в расписании. И чаще всего не для передачи информации. Они видятся практически каждый вечер и не могут насытиться обществом друг друга, понимая, что рано или поздно все закончится. Вечером Драко обещает забрать ее после занятий в их чокнутом кружке. Но его срочно вызывает Амбридж на собрание дружины. Когда он заходит в кабинет и видит заплаканную Чанг, то понимает, что дело дрянь. — Мистер Малфой, только вас и ждем, — тянет своим писклявым голосом ведьма. — Прошу прощения, профессор. — Драко встает рядом с чересчур довольной Пэнси и вопросительно смотрит на нее. Та только сильнее вздергивает нос, но ничего не говорит. — Раз все наконец в сборе, можно выдвигаться. Куда нам надо, дорогая? — На восьмой этаж, — еле сдерживая рыдания, произносит Чжоу. Какого черта?! Но вопрос отпадает сам собой, когда взгляд Драко находит на столе пустой флакончик от зелья. Сыворотка правды. До конца занятия Отряда Дамблдора остается еще примерно минут сорок, а возможности предупредить Грейнджер у него просто нет. Гребаная монетка осталась в кармане мантии, которая сейчас лежит в его спальне. Блядство. Он забыл ее единственный раз, и именно сегодня они решают попасться. — Тогда чего же мы ждем. — От воодушевления в голосе Амбридж хочется блевать. Драко идет по коридорам школы, замыкая эту колонну правосудия. Он не знает, что делать. Но ни одно решение не приходит в голову. Это провал. Столько стараний и сил, потраченных на всю эту конспирацию, стерты одной лишь каплей зелья, попавшей на язык правильному человеку. — Ты что такой хмурый? — спрашивает Пэнси, отстав от основной группы и поравнявшись с ним. — Пэнс, я не настроен на разговоры. — Мы же так долго пытались вычислить их, наконец у нас будет личный момент триумфа. Надо радоваться, а не грустить. Он смотрит на нее с отвращением. Паркинсон настолько прониклась идеями этой больной женщины, что утратила последние зачатки мозгов. Как можно быть настолько непроходимой идиоткой? — Так радуйся, зачем тебе я? — Мы совсем перестали общаться, Драко. Блять, только не это… — Только не начинай опять. — Я знаю, что ты очень ответственно относишься к своим обязанностям в дружине, но теперь, когда этой кучке дикарей осталось недолго, наконец будет больше свободного времени. Я скучаю по нам. — Никогда не было никаких нас, Паркинсон. Мы это уже обсуждали. Я предупреждал сразу, что то, что было у нас, ни к чему не приведет. — Но можно попробовать… Он уже готов сорваться на нее. За последний год, прошедший со Святочного бала, он уже тысячу раз пожалел, что пригласил ее. Это сработало как спусковой крючок. Девушка не переставала заваливать его вниманием и намекать на более тесное общение. И он поддался, как ребенок купился на конфетку от незнакомца недалеко от Лютного. Но последствия слабости неизбежно догнали его. Поэтому, услышав скрипучий голос Амбридж впереди, он просто ускоряется и прерывает разговор даже не дослушав. — Так что, дорогая, прямо за этой стеной и находится комната? — Да, профессор. — Он слышит, как тяжело даются эти слова Чанг, но противиться Сыворотке правды не могут даже сильные волшебники. — И как же вызвать дверь? — Я не знаю. Она сама появляется. — С каждым словом всхлипы Чжоу становятся все сильнее, давая понять, что еще немного и их всех ждет истерика. — Глупая девчонка! — бросает Амбридж, поворачиваясь лицом к каменной кладке. — Сейчас я упрощу задачу. Бомбарда максима! Стена разлетается на мелкие камешки, образовывая огромную дыру. Как только пыль оседает в проеме, Драко тут же видит испуганный, но такой пронзительный взгляд, направленный точно на него. И этот взгляд красноречивее любых слов. — Взять их.***
— А я говорил, что так будет, — голос Драко становится все громче с каждой новой фразой. — Говорил, Грейнджер? Уже около получаса он расхаживает по кабинету, пиная обломки стульев. Показательная порка от Амбридж прошла на славу: директор признал вину и скрылся, а всех участников Отряда Дамблдора наказали. «Пророк» уже третий день только и говорит, что о наведении порядка в Хогвартсе. — И что с того? — Гермиона явно на взводе, как и он, потому что все полетело гиппогрифу под хвост. — Это необходимо, Драко! — Для кого? Для старого маразматика, который свалил тут же, как запахло жаренным? — Так было нужно! Малфой резко хватает ее за руку, перевязанную белым бинтом. Но он знает, что находится под ним. У всех них. «Я не должен лгать». Этот шрам теперь будет у каждого из Отряда Дамблдора стараниями министерской шавки. — Он не стоит того, чтобы страдать. — Как же ты не понимаешь! — Грейнджер резко выдергивает руку, прижимая к груди. — Мы все знали, что это может повлечь за собой. Каждый понимал и принимал риски. Но мы также знаем, зачем это нужно. — Думаешь, ваши тренировки помогут победить Темного Лорда? — он карикатурно смеется. — Не смеши меня. Эта затея была абсурдна с самого начала. — Так что же ты тогда помогал нам, если считаешь это абсурдом? — Если бы глазами можно было метать молнии, то от Драко уже давно осталась бы горстка пепла у двери. — Зачем вечерами сидел здесь, подбирая самое безопасное время, делился информацией? Или предлагал очередное заклинание, которое можно изучить? Драко задумывается. Ведь в начале это был действительно какой-то импульс. Подойти именно к Грейнджер. Сейчас он понимает, что подсознательно уже тогда тянулся к ней. К его Гермионе. Вот только в отличие от него, она, видимо, ничего не осознает. — Знаешь, Грейнджер, ты права, — Малфой отступает на пару шагов, переходя на шепот: — Зря я все это делал. Пора прекращать. Он разворачивается, не давая себе шанса передумать. Но, как только дотрагивается до ручки двери, слышит голос, который больше не наполнен той же уверенностью, как минутой ранее. А скорее звучит как эхо, отражая абсолютно другие эмоции. — Значит, вот так просто уйдешь? Драко не поворачивается, потому что боится увидеть в таких любимых глазах боль, которую причиняет. — Мы всегда знали, что рано или поздно все закончится. Так что лучше сейчас.***
Следующие месяцы тянутся бесконечно. Больше нет тайных свиданий, прикосновений, поцелуев. Только отчужденность и всепоглощающее чувство одиночества. Единственным плюсом в этой ситуации можно считать освоение окклюменции на достаточно высоком уровне. По-другому Драко просто не знает, как переживать этот период. Грейнджер избегает даже взглядов, которые он каждый день бросает на львиный стол в Большом зале. Драко убеждает себя, что поступил правильно, уйдя тогда. Но с каждым днем становится все тяжелее верить в эти слова. В тот вечер Малфой как обычно дежурит в коридорах, в очередной раз закрыв мысли и чувства за непробиваемыми стенами в своей голове. Амбридж так и не вернулась в свой кабинет после того, как ушла куда-то с Поттером и Грейнджер, и ему не по себе от возможных вариантов развития событий. Когда он слышит шум со стороны больничного крыла, самые худшие опасения начинают всплывать перед глазами. Он бежит на звуки, но вовремя успевает отскочить в ближайшую нишу, когда раздается очередной хлопок аппарации. Видимо, произошло действительно что-то значимое, если с Хогвартса сняли защиту. — Мерлин, что случилось? — взволнованный голос Макгонагалл разлетается по коридору. — Долго рассказывать. Профессор Дамблдор на время открыл нам проход. Сейчас будут еще ребята с ранеными. — По голосу Драко узнает бывшего профессора по Защите от темных искусств. — Но почему сюда, а не в Мунго? — Не все, что произошло сегодня, должно оказаться в прессе, — с горечью в голосе произносит Люпин. — Куда я могу ее положить. — О Годрик, это мисс Грейнджер? Малфой дергается, как от пощечины. «Только не она. Салазар, пожалуйста, пусть ему послышалось». — Да, ее достаточно серьезно ранили. «Нет, нет, нет!» — Быстро заносите ее. Альбус уже прислал патронус Поппи, поэтому она ждет всех.***
Попасть в палаты ему не удалось бы все равно, поэтому он бежит в подземелья, когда прибывают другие члены сопротивления. Малфой не может уснуть той ночью, уставившись пустым взглядом в темно-зеленое сукно балдахина. На утро его не волнуют новости, что все так громко обсуждают за завтраком. Даже письмо матери об аресте отца, не вызывает и доли тех эмоций, что должно. Нет. Единственное, что его беспокоит, а точнее кто, — это Грейнджер. Ему жизненно необходимо узнать, что с ней произошло. Но к ней не добраться. Не сейчас. Драко при всем желании не сможет объяснить, зачем ему нужно к Гермионе. Это даже в его голове выглядит полнейшей глупостью, в которую не поверить. Поэтому остается единственный выход. Дождаться ночи.***
Пробраться в ее палату после отбоя не составляет труда. Но Малфой точно не готов к тому, что видит. Безжизненное, осунувшееся лицо, покрытое испариной, потому что Грейнджер лихорадит. Повязка на груди, скрывающая явно серьезное ранение, иначе за сутки его свели бы, как мелкие царапины, которых определенно должно быть в избытке после сражения. Он присаживается на стул рядом с кушеткой и кладет свою ладонь недалеко от ладони Гермионы. Ему так хочется сжать ее руку сейчас, почувствовать нежность кожи, тепло, которое всегда исходит от его девочки. Но он не имеет на это права. Теми словами в кабинете он отнял его у себя. Чертов идиот. Видя сейчас Гермиону, такую беззащитную и изможденную, единственной мыслью, пульсирующей в голове, является — «защитить, чего бы это ему ни стоило». Такое он раньше чувствовал только к своей семье. А разве это нормально, учитывая их историю? Драко выныривает из мыслей, когда ощущает легкое прикосновение девичьих пальцев к своей руке. Он переводит взгляд на лицо Грейнджер и замечает, что она очнулась. — Что ты тут делаешь? — хриплым голосом спрашивает Гермиона. Парень берет стакан с тумбочки и, наполнив его взмахом палочки, аккуратно прикладывает к пересохшим губам. Гермиона особо не может поднять голову, поэтому Драко осторожно наклоняет его, стараясь не перелить. Осушив стакан почти наполовину, девушка отворачивается, давая понять, что напилась. — Я не мог не прийти. А что еще сказать. Любые слова кажутся такими чуждыми. — Малфой, лучше уйди, пока тебя не поймали. — Грейнджер так и не поворачивает к нему голову, всячески избегая взглядов. — Нет, пока ты не скажешь, кто это сделал. — Драко удивляется, что стекло не лопается от силы, с которой он ставит стакан на тумбу. — Это тебя больше не касается. — Ни черта подобного! — Ты ушел и был прав. Нам точно не по пути. Малфой кладет ладонь ей на щеку и поворачивает лицом к себе, чтобы произнести слова ей прямо в глаза: — Не был я прав и поступил как последний трус. Вот к чему это привело. Больше такого не повторится. — Мне кажется, тут не может быть других вариантов, — она зажмуривается, стараясь удержать выступившую в уголках глаз влагу. — Драко, мы сражались с твоим отцом. В этой войне мы на разных полюсах. — Так это был он? — Его руки вмиг холодеют. Он не представляет, как себя вести, если это окажется так. — Нет, но это не имеет значения. Пожалуйста, уходи сейчас. Потому что… — Драко видит, как по ее виску катится слеза. — Еще раз я просто буду не готова тебя отпустить. — Этого я и хочу, — он берет ее ладонь в свои и, поднеся к губам, нежно целует костяшки пальцев. — Пообещай, что больше не дашь мне совершить глупость. Не дашь уйти. Что бы ни случилось. — Зачем это тебе? Вопрос простой. Ответ на него тоже давно принят. Но как решиться озвучить то, что заперто так глубоко в сердце? Ведь открыв эту дверь однажды, больше нельзя поменять замки, не боясь потерять человека. — Тебе обязательно нужно, чтобы я это произнес? — Нельзя просить об обещаниях, не давая ничего взамен. — Ты мне нужна. Драко прикрывает глаза и прислоняется щекой к ее раскрытой ладони. Ее пальчики аккуратно откидывают волосы с его лба и заправляют часть прядей за ухо. Он млеет от ощущений нежности и ранимости, которые испытывает по отношению к этой девушке. — Звучит эгоистично. — Возможно. Но я знаю, что это взаимно.***
Это был их последний разговор перед каникулами. На утро, собрав чемодан, он садится в поезд до Лондона с единственной целью: пережить это лето. Дальше загадывать он боится. Драко знает, что промах отца скажется на его семье. Он готов к пыткам и боли, но Темный Лорд идет дальше, лишая главного, что помогало Малфою проживать каждый гребаный день. Чертовым клеймом на его предплечье он отнимает у Драко надежду. Поручать школьнику убить директора — абсолютно смехотворно. Этим заданием чертов ублюдок хочет только одного — еще больше унизить его семью. Но что остается парню? На кону теперь стоит жизнь его и близких. С тех пор как Драко возвращается в поместье и получает метку, он становится самым примерным последователем. Малфой не имеет права на ошибку, потому что это может повлечь проверки. Он хорошо натренировал окклюменцию, но не уверен, что выстоит против самого Темного Лорда. Если тот увидит у него хоть одну мысль про Гермиону, то докопается и до остальных. А это его самый большой страх. Он лишний раз запрещает себе о ней думать. Ничего не должно вызывать подозрений. Про письма, которые он обещал ей писать, и речи быть не может. Кроме единственного, которое он отправляет сразу после того, как обзаводится черепом под рукавом. Даже не письмо, записку. «Забудь наш последний разговор. Ничего не выйдет. Прости». Ужасно нечестно по отношению к ней, но другого выхода он просто не видит. Слава Мерлину, Драко везет. У него получается сбежать в школу без последствий. Вот только те его догоняют уже там в лице одной неугомонной гриффиндорки, которой просто необходимо все выяснить. Драко начинает ее избегать, только заприметив на платформе у поезда. Он понимает, что это глупо и по-детски, но ему не хочется вмешивать ее в свои проблемы. Ему надо хотя бы попытаться, хотя Малфой догадывается, что все его попытки увенчаются крахом рано или поздно. Она не та, кто отступает при первой трудности. И это его одновременно злит и восхищает. Так и происходит, когда спустя неделю игры в кошки-мышки он попадается. — Левикорпус. — Драко не успевает увернуться и повисает в воздухе вверх ногами, увидев, как палочка выпадает из кармана и катится прямо к ногам его ведьмы. — Грейнджер, какого драккла?! — Это ты мне скажи, Малфой. — Опусти меня, — он пытается брыкаться, но только создает себе еще больший дискомфорт. — Нет, пока ты мне не расскажешь, что случилось летом, раз ты даже не набрался смелости просто поговорить со мной. Гермиона стоит напротив, сложив руки на груди и глядя на него с нетерпением. — Я сказал все, что хотел. — Серьезно? Восемь слов?! — она устало выдыхает, опуская голову. — Драко, пожалуйста, хватит. Ты не можешь просто взять и уйти, не объяснив причину. — Хорошо, опусти и мы поговорим. Но на этом все. — Это мы еще посмотрим. Малфой ожидает, что непременно ударится о пол, но Гермиона его удивляет, легко опустив на ноги. Он выхватывает свою палочку из ее рук и поправляет одежду. Девушка разворачивается на каблуках и идет, даже не оборачиваясь на него, точно зная, что он последует за ней. Драко даже не удивляется, когда они подходят к тому самому классу. Гермиона пропускает его вперед и, захлопнув дверь и наложив пару заклинаний, подходит к нему. — Я жду. Пока Грейнджер ждет от него слов объяснений, Малфой просто нагло любуется ею. Драко адски скучал, пытаясь отгородиться, но ни один барьер в его истерзанной голове не может защитить от мыслей о ней. То время, когда они забыли, что происходит вокруг, и просто наслаждались друг другом, было яркой вспышкой в тусклости его существования. И сейчас ему хочется послать все и просто любить эту ведьму так, как она заслуживает. — Ну? — Драко трясет головой, услышав недовольное восклицание. — Что ты хочешь услышать? — Что происходит? Простые вопросы никогда не имеют таких же ответов, приводя в тупик. — Ничего такого, о чем мы уже не говорили, — Малфой засовывает руки в карманы брюк, принимая оборонительную позицию. — Ничего не выйдет. Вот и все. — Мне кажется, у меня дежавю, — Гермиона упрямо закатывает глаза. — Я, значит, больше не нужна? — Грейнджер, пожалуйста, не усложняй все. — Он готов выть от тяжести, лежащей у него на плечах. Но Гермиона, видимо, хочет придавить его еще сильнее. — Ну уж нет. Ты попросил дать тебе обещание, и я это сделала. Ты никуда не уйдешь от меня, Малфой. — Ты не понимаешь. Все изменилось. — Что все, Драко? — Грейнджер, надо заканчивать. Разговор бесполезен. Он пытается отодвинуть ее от двери, чтобы снова сбежать, но второй раз она не допускает подобного фокуса с его стороны. — Ты мне так ничего и не сказал! — Девушка толкает его в грудь двумя руками так сильно, что ему приходится отступить, чтобы удержаться на ногах. — Потому что не могу! Ты должна уйти, пойми. Иначе все это дерьмо зацепит и тебя. — Мы уже по уши в дерьме, Малфой. — Это другое. Ну почему из всех возможных ведьм его сердце и душа тянутся именно к ней? Вокруг столько подходящих и простых вариантов, но каждый раз, смотря на другую, он находит в них «не те» черты, в то время как в этой гриффиндорке идеально абсолютно все. — Он поручил тебе что-то, ведь так? Драко резко поднимает взгляд на Гермиону, широко распахнув глаза. — Откуда ты… — Мы видели вас с матерью в том магазине. Малфой усмехается. Конечно, они их видели. Кто, если не они. Всегда в нужное время в нужном месте. — Тогда тем более ты должна понять. — Я ни черта не понимаю! Сначала ты просишь меня не дать тебе уйти, а теперь решаешь самоустраниться. Ты реально идиот, если думаешь, что все так и будет, — она подходит вплотную, гордо вскинув голову, чтобы пересечься взглядом. — Мы выбрали этот путь. Быть вместе, несмотря на эту чертову войну. И мы пойдем до конца. Малфой горит в пламени, полыхающем в глазах напротив. Но оно не испепеляет, а греет своим огнем. Он тянется к ее щеке и вытирает большим пальцем мокрую дорожку от слезы, которая катится по коже. Когда только успела появиться?.. — Я боюсь за тебя, Гермиона. Я не смогу вечно защищать тебя от него в своей голове. — Если он узнает даже о том, что уже было, я буду его целью. Так что мы теряем? Она тянется к нему, запечатляя на его губах соленый поцелуй. Драко стонет, когда она размыкает своим языком его губы. Он умирает в ее объятиях, ставя свою жизнь на плаху. — Не отнимай у нас возможно единственное время, что нам позволено. И Малфой сдается. Опустив руки на талию Гермионы, он притягивает ее к себе и целует со всей неистовой силой, что в нем есть. Это не про нежность. Скорее про убийственную безысходность. Как смертельно больной человек, исполняющий свое последнее желание. Они оба понимают, что это может повлечь, но последствия их разлуки кажутся в разы страшнее.***
Он сбивается со счета, сколько дней уже работает над зельем. Единственным возможным счастливым финалом их проблемы. Рецепт почти готов, но чего-то не хватает. Обложившись очередной порцией книг, которые он нашел в библиотеке мэнора и привез с собой в школу, он даже не замечает приближения девушки. — Привет, — слышит Драко шепот над ухом, когда ладони Гермионы ложатся на его плечи и начинают слегка разминать затекшие от долгого сидения за столом мышцы. Все-таки старые парты кабинета не приспособлены для продолжительной учебы. — «Справочник редко используемых ингредиентов для зелий». Зачем? — У меня есть одна идея, но я никак не могу закончить рецепт. — Что за идея? Может, я смогу помочь. Первоначально он не хотел рассказывать, пока все не будет готово. Но вот уже больше недели он топчется на месте, не понимая, что делать дальше. Малфой тяжело вздыхает и объясняет: — Это зелье — что-то между Омутом памяти и Обливиэйтом. После приготовления в него помещаются воспоминания, которые ты хочешь забыть. Выпиваешь один раз — воспоминания стираются, выпиваешь еще раз — все возвращается. — Драко… — Руки замирают, когда до нее доходит смысл его затеи. — Я знаю, услышать от парня, что он хочет тебя забыть, не очень приятно, но… — Нет, это гениально! И я понимаю, почему это необходимо. — Его надо изготовить до конца года. Между ними повисает молчание. Так бывает каждый раз, когда речь заходит о будущем. Сколько раз Гермиона пыталась узнать, что именно происходит, но Драко переводил тему или просто ничего не говорил. Эта правда слишком тяжела. — Ты не расскажешь, что должен сделать? — Мы это уже обсуждали. — И я все еще не согласна. Драко усмехается. Он бы разочаровался, если бы было по-другому. — Это мое решение. Пожалуйста, просто поверь. Малфой разворачивает стул и притягивает девушку к себе на колени. Он обожает ощущение уюта, которое она дарит, находясь рядом. Гермиона — его оплот спокойствия, пока весь остальной мир рушится и рассыпается в пыль. — Так значит, у нас время только до лета? — Если я смогу завершить рецепт. Но да, в конце года я должен нас забыть. И либо это сделает зелье, либо ты применишь Обливиэйт. Гермиона испуганно смотрит на парня. Он понимает, что жестоко заставлять ее идти на это, но больше никто не может этого сделать. Никто не знает того, что знает она. — Нет, я не смогу. — Другого выбора не будет. Оставлять все так слишком опасно. — Тогда мы доработаем рецепт. Вместе.***
Сегодняшний вечер Гермиона предлагает провести в Выручай-комнате. Драко не спорит, так как уже какое-то время назад сам оккупировал ту для своих исследований со шкафом, о чем ей знать не обязательно. Вчера они закончили состав будущего зелья и поставили первую пробную версию изготавливаться. Наконец, один вечер они могут посвятить друг другу. Когда он открывает двери, то замирает. Комната не похожа на гору хлама, как обычно открывалась ему. Теперь это небольшое помещение, скорее напоминающее спальню. Слева располагается разожженный камин, около которого стоит маленький столик и два потрепанных кресла, а справа — большая кровать с балдахином, на которой сейчас сидит Грейнджер, облокотившись на изголовье и подтянув колени к груди. Она все еще в школьной форме. Малфой и сам не успел переодеться после занятий, оставшись в рубашке и брюках. Рядом лежит открытая книга, которую, по всей видимости, она читала до его прихода. — Привет, — произносит девушка с улыбкой. — Ты задержался. — Решил проверить зелье. Что это за место? — Я просто представила ее. Что-то среднее между гостиной Гриффиндора и моей спальней дома. — Интересный выбор, — усмехается Драко, подойдя к кровати. — И какой план? — Тебе понравится. Грейнджер подползает к краю и встает на колени рядом с Драко. С учетом высоты кровати ее лицо примерно упирается ему в грудь. Ее руки ложатся на его живот и, медленно перебирая ткань, начинают путь к вороту рубашки. Когда девушка расстегивает первую пуговицу, Малфой останавливает ее, сжав ее ладони своими. — Гермиона, что ты делаешь? — Тебе не идет прикидываться дураком, — она пытается высвободиться, но он только крепче сжимает руки. — Что не так? Конечно, Малфой понимает ее замысел. За почти год их отношений она никогда не поднимала эту тему, а он и не давил. Да и обстоятельства, в которых пребывает их мир, не располагают к мыслям о подобном. Любой шестнадцатилетний парень мечтает о таком сюрпризе от своей девушки. Вот только Драко не любой. На его предплечье горит проклятое клеймо. Он не готов увидеть разочарование в любимых глазах. — Я… я не думаю, что это хорошая идея. — Ты не хочешь? — Уверенность, которую она излучала, мгновенно испаряется. За годы он видел много эмоций на этом лице, но только не растерянность. — Салазар, Гермиона, конечно, хочу. Он прикрывает глаза и глубоко вдыхает. Как объяснить, что она абсолютно ни при чем? В своих фантазиях он давно перестал представлять кого-то, кроме Гермионы. Она единственная для него даже в мечтах. Он непроизвольно притягивает к себе крепче левую руку, что, конечно, не укрывается от ее глаз. — Драко, ты мне не доверяешь? — Дело не в доверии. Неловкое молчание, которое давно покинуло их взаимоотношения, возвращается, превращая некогда прекрасный момент в прах. — Сядь, пожалуйста, — просит Грейнджер, первой нарушив тишину. Драко не спорит и присаживается на кровать рядом с девушкой, наконец отпустив ее руки. Гермиона тут же этим пользуется, перехватив его левое предплечье. Малфой никак не ожидает такого поворота, но она держит до невозможности крепко, что теперь он чувствует себя загнанным и пойманным. — Я знаю, что там. Они не произносят этого вслух, подсознательно стараясь не причинять друг другу неудобств. — Тогда я удивляюсь, почему ты еще здесь, — в его словах звучит уязвленность. Грейнджер усмехается и отпускает. Перекинув одну ногу через его бедра, она оказывается у него на коленях и обнимает за шею. — Потому что неважно, что за знак на твоей коже. Я знаю, чью сторону ты выбираешь на самом деле, — она тянется к нему и оставляет едва ощутимый поцелуй на шее. — Мне этого достаточно. — Мне иногда кажется, что я просто тебя не заслуживаю, — Драко опускает руки на талию девушки и притягивает к себе. — Это не тебе решать, Малфой. — Она снова принимается за пуговицы на его рубашке и в этот раз он не сопротивляется. Гермиона проводит руками по обнаженному торсу, слегка задевая кожу ногтями, и снимая одежду с плеч. Малфой жмурится, ожидая, когда она стянет рукава. — Если тебе некомфортно, ты можешь не снимать ее, — слышит он ее голос будто издалека и, не сразу осознав фразу, открывает глаза. — Нет, ты права, глупо дальше это прятать, — он сам расстегивает манжеты и откидывает вещь на пол. — Только, наверное, лучше не касаться. Я не знаю, есть ли какое-то воздействие от нее на… таких как ты. Это звучит противно и убого. Драко всю жизнь оскорблял Гермиону за кровь, но сейчас сам чувствует себя грязным. Он не имеет никакого права на нее. — Ты правда этого хочешь? — решает уточнить Малфой. Наверное, в нем говорят остатки совести или приличия, но ему нужно услышать это еще раз. — Через пару месяцев ты просто забудешь меня. Мы не знаем, что будет дальше. Сколько продлится эта война. Что бы ни случилось, я просто хочу, чтобы у нас был хотя бы этот раз. Ее слова режут кожу словно отравленный кинжал. Гребаная судьба не имеет права так портить их жизни, забирая самое ценное, что в них есть. Время. — Знай, я сделаю все, чтобы у нас было еще много таких моментов. Гермиона грустно улыбается и притягивает его голову ближе. — Ты не вспомнишь обо мне, — шепчет девушка прямо в губы и целует, не дожидаясь больше его ответа. Она ясно дает понять, что нужно заканчивать с разговорами. Драко запускает руки под юбку и сжимает ягодицы ладонями. Гермиона начинает покачиваться и тем самым трется промежностью о его уже вставший член. Их разделяют еще несколько слоев ткани, но это уже ощущается как истинное удовольствие. — Черт, Грейнджер, я могу?.. — Ты можешь все, что захочешь, Малфой, только пожалуйста, перестань спрашивать. Драко ухмыляется и резко дергает полы ее рубашки в разные стороны, вырывая пуговицы с тканью. — Малфой! — Ты сама дала мне разрешение, — он опускает взгляд на ее грудь и громко сглатывает. — Ты жаждешь моей смерти, ведьма. Грейнджер явно готовилась к сегодняшнему дню. На ней атласный лиф насыщенно-синего цвета, отороченный черным кружевом. Драко готов поставить все свое состояние в Гринготтсе на то, что это комплект, и ему неимоверно хочется увидеть, что внизу. — Я хотела, чтобы тебе понравилось, — смущенно произносит девушка. — Мне чертовски нравится, — он слегка прикусывает мочку ее уха и шепчет: — Встань, я хочу увидеть все целиком. Грейнджер не сопротивляется. Встав с колен, она стягивает рубашку и кидает ту к рубашке Драко. Поддев пальцами юбку, спускает ее по ногам, оставаясь только в нижнем белье. Это самое прекрасное зрелище, которое он когда-либо видел. — Ты великолепна. — Теперь твоя очередь, Малфой, — даже в этой ситуации Гермиона говорит с вызовом. Его смелый львенок. Он решает не тянуть и дать ей фору, снимая сразу всю одежду, оставаясь абсолютно голым. Драко видит, как она облизывает губы и ее зрачки расширяются, когда взгляд падает на член. — Нравится? Гермиона молча кивает. Он никогда не стеснялся наготы, скорее наоборот, а сейчас, видя, что его буквально пожирают глазами, он чувствует, как член становится болезненно каменным. Драко на грани, чтобы сорваться. — Иди сюда, — Малфой манит ее пальцем, и она, словно на поводке, тянется к нему обратно на колени. — Драко, я… — Он догадывается, что Гермиона хочет ему сказать, но решает дослушать. — У меня никого не было до тебя. — Тогда мы не будем спешить, — Малфой заводит руки ей за спину и расстегивает лиф, отбрасывая к остальной одежде. — Останови меня, если что-то будет не так, хорошо? Гермиона снова кивает и зарывается пальцами в его волосы. Он льнет губами к ее груди и проводит языком по соску, вызывая протяжный стон. Драко аккуратно приподнимает ее за бедра и опрокидывает на кровать, нависая сверху. Он покрывает ее поцелуями. Шея, ключицы, грудь, живот. Будто ему жизненно необходимо не оставить ни одного свободного участка на коже. Дойдя до белья, он проводит языком вдоль кромки трусов и начинает медленно спускать их по ногам, продолжая поцелуями прокладывать путь. Откинув последний элемент одежды, он возвращается к ее губам. Его рука нежно поглаживает живот девушки, постепенно опускаясь, пока не встречается с плотно сомкнутыми ногами. — Я сделал что-то не так? — его голос дрожит. Он адски боится все испортить. С ней все должно быть как минимум идеально. — Тебе неприятно? — Нет, наоборот, просто немного страшно. — Драко видит, как горят румянцем ее щеки и сбивается дыхание. — Дай мне секунду. Гермиона делает глубокий вдох, и Драко чувствует, как она медленно разводит колени. Его рука теперь беспрепятственно опускается ниже. Раздвинув пальцами половые губы, Малфой начинает выводить медленные круги на клиторе. Она хватает его за плечо, впиваясь пальцами в кожу до синяков, но не останавливает. Он считает это хорошим знаком. — Тебе нравится? — Очень, — слова звучат отрывисто. Гермиона начинает сама подаваться к его руке, и он решает пойти немного дальше. Драко двигается ниже, проникая одним пальцем внутрь и продолжая наблюдать за ее реакцией. Не увидев никаких признаков сопротивления, он добавляет еще один палец, слегка растягивая ее. Она всхлипывает и дергается, сжимая его пальцы внутри. — Тс-с, все хорошо, расслабься. — Малфой пытается быть нежным с ней, хотя у самого уже готовы посыпаться искры из глаз от напряжения, которое скопилось внизу. Это становится похоже на блядское испытание его силы воли. Не вынимая пальцы, он возвращает один на клитор и чувствует, как она напрягается все сильнее. С губ срываются громкие стоны, говорящие о приближении к финальной точке. — Давай, дорогая. Я хочу это видеть. И она кричит, получая свой первый оргазм от чужих рук. От его рук. Драко целует ее, забирая с собой в этом поцелуе ее последние вздохи эйфории. — Если хочешь, мы можем на сегодня остановиться на этом. — Нет, я хочу ощутить все. Малфой усмехается. Кто бы мог подумать, что Грейнджер отступится. — Хорошо. — Он пару раз проводит ладонью по члену, стараясь хоть чуть-чуть снять напряжение. — Но ты должна со мной говорить. Драко приставляет головку ко входу. Как только он начинает постепенно проникать внутрь, то слышит шипение. Гермионе явно некомфортно. — Расслабься, прошу. Малфой чувствует, что напряжение начинает спадать, и перестает медлить. Одним резким движением он толкается в нее, заставляя закричать. Из ее глаз катятся слезы, и он чувствует себя гребаным уродом. — Прости, — он сцеловывает каждую соленую дорожку на висках, продолжая находиться в ней абсолютно неподвижно. — Ты как? — Бывало и хуже, — Гермиона пытается улыбнуться. — Почему ты остановился? — Потому что не могу видеть, как причиняю тебе боль. — Слова кажутся пугающе правильными. Он утыкается в шею девушки, прячась от ее взгляда. — Драко, посмотри на меня, — Гермиона поднимает его лицо, заставляя взглянуть ей прямо в глаза. — Это то, чего я хотела. И все еще хочу. Поэтому просто продолжай. — Меня может не хватить на долго. Ты ужасно сильно меня сдавливаешь. Малфой совершает первый аккуратный толчок, за ним еще один. Он чувствует, как девушка расслабляется, подаваясь ему навстречу. Это его личный рай, когда он слышит, что с ее губ срывается его имя. Сделав еще буквально пару движений, он кончает, не успев даже ничего понять, находясь на каком-то недосягаемом уровне наслаждения. Когда эйфория спадает и он понимает, что именно произошло, то паникует: — Блять, Гермиона, я не хотел, я… — Успокойся, — она прикладывает палец к его губам, заставляя замолчать. — Я приняла зелье. Драко облегченно выдыхает и, схватив палочку, лежащую рядом, убирает все следы с их тел, даже не замечая, что палочка не его. Откинувшись на подушку, он притягивает ведьму к себе, прижимая крепче. Это мгновение кажется ему самым прекрасным в жизни и ничто не заставит его перестать чувствовать себя самым счастливым волшебником в мире. Грейнджер, как обычно, права. Что бы ни произошло потом, у них будет это мгновение в памяти. Точнее у нее, как бы больно это ни было.***
— Грейнджер! Она поворачивается на голос и видит, как Малфой бежит к ней с горящими глазами. — Что ты орешь? Мы же в коридоре, — она оглядывается по сторонам в надежде, что рядом никого не окажется. — У нас получилось, — уже намного тише произносит парень. — Зелье работает. — Но как… Ты протестировал его без меня?! — Да, прости, я погрузил незначительное воспоминание и выпил его, а потом еще раз, чтобы вернуть. Все получилось. — Мерлин, это значит… Она зажмуривается, пытаясь не пустить непрошеные слезы. — Да, до конца года осталось всего ничего, поэтому пора. — Драко, я боюсь. — Я тоже, но выбора нет. Это наш единственный шанс. И ты должна будешь помочь мне это сделать.***
— Все основные воспоминания в котле, осталось добавить только момент, который происходит сейчас. Как только он растворится, тебе необходимо оглушить меня и влить порцию зелья. Остальное заберешь с собой. Когда придет время, разрешаю делать все что угодно, но ты должна заставить меня его выпить. Ясно? — Да, — ее голос звучит подавленно. Последние несколько дней, пока идет финальная подготовка, Грейнджер перестает быть похожей на себя. Она выглядит подавленно, молчит и не идет на контакт. Малфой хочет ей помочь, но сделать это тяжело, учитывая, что основная причина всего — он сам. — Гермиона, послушай, я понимаю… — Ни черта ты не понимаешь, Малфой, — девушка смотрит на него красными глазами, которые говорят о том, что она плакала совсем недавно. — Ты выйдешь отсюда абсолютно лишенный воспоминаний и чувств. Ты вырезаешь нас из себя полностью. А мне с этим жить, видя тебя все это время! — У тебя есть предложения получше? — Нет, но это не значит, что мне не больно! — По ее щекам текут слезы, которые она не в силах больше сдерживать. — А что, если это последний наш разговор? Последний раз, когда ты помнишь меня такой? Драко подходит к ней и обнимает, крепко впиваясь пальцами в ее джемпер. Он держится ради нее, потому что прекрасно понимает, что ей действительно труднее. Но на кону стоит не одна жизнь, и это та жертва, которую они оба должны понести. — Не смей так даже думать. Я уверен, что вы сможете победить и у нас будет еще множество счастливых дней вместе, если конечно, — Драко усмехается, — ты не передумаешь возвращать мне память. — Какой же ты идиот, Драко Малфой! — она ударяет его в плечо, вызывая улыбку на лицах обоих. — Я не представляю, как смогу пройти весь дальнейший путь без тебя. — Ты самый сильный человек, которого я когда-либо встречал. Если не ты, то никто не сможет выиграть в этой битве. Драко целует Гермиону в висок, не прекращая обнимать ни на секунду. Он наслаждается ощущением ее волос, скользящих по щеке, цветочным ароматом духов и мягкостью кожи под пальцами, когда перемещает одну ладонь ей на щеку. — У меня есть кое-что для тебя, — произносит Драко, с трудом отрываясь от девушки и доставая конверт из кармана брюк. — Я написал письмо. Но ты должна мне пообещать, что прочтешь его только при самом плохом исходе, если со мной что-то произойдет. — Нет, Драко, — Гермиона вертит головой из стороны в сторону. — Отказ я не приму. Просто сохрани его до нашей следующей встречи, желательно где-то на берегу. Все представляю, как красиво будут развеваться твои волосы от морского бриза в лучах заходящего солнца, — Драко целует ее в макушку, зарывшись носом в кудряшки. — Да вы романтик, мистер Малфой. — Ты еще многого обо мне не знаешь, но мы это исправим, — он подмигивает и отступает на шаг. — Готова? — К этому невозможно подготовиться. — Тогда начнем, — Драко достает палочку из кармана. — Знай, я не прощаюсь. Он прикасается палочкой к виску и вытягивает последнее воспоминание, которое необходимо закупорить. Как только серебряная нить тонет в мутной жидкости, Малфой ощущает, как в него летит заклинание. Мгновение, и он отключается, проваливаясь в беспросветную тьму, которой теперь станет его жизнь.***
Драко очнулся так же резко, как и провалился в туман, стоило губам коснуться зелья. Он лежал на коленях девушки, уставившись в небо над головой. — Годрик, ты жив. — Малфой услышал облегченный выдох и перевел глаза на Грейнджер, которая, не прекращая, перебирала пальцами его волосы, явно стараясь успокоить себя этими движениями. — Я долго не приходил в себя? — он встал и присел рядом с ней на плед. — Около часа, — Гермиона провела ладонью по его лбу и щекам, слегка покрытым щетиной. Драко повернул голову в сторону волн, наблюдая, как уходящее солнце окрашивает небо в алые цвета, и улыбнулся. Как он и хотел. — А знаешь, все-таки зелье далеко не так совершенно, как я думал. — О чем ты? — недоуменно спросила Гермиона. — Воспоминаний у меня действительно не осталось, вот только с ощущением пустоты, которое преследовало меня, было невозможно бороться. Я даже смог понять, что это связано с тобой, когда в тот день в поместье… — Малфой подскочил и, сделав пару шагов, отвернулся, стыдясь самого себя. Он никогда не сможет себя простить за это. — Драко, ты не виноват. — Он ощутил прикосновение ладоней к плечам. Конечно, она так скажет, чего еще можно ожидать от всепрощающей Гермионы Грейнджер. — Это не то, что я готов обсуждать сейчас. Даже без всех тех воспоминаний я чувствовал неправильность того дня, — Малфой поежился, отгоняя картинки, что преследовали его в кошмарах практически ежедневно. — Но ты спас нас. Драко развернулся к ней. Он хотел увидеть в ее глазах презрение, но там плескались только радость и восхищение. — Не говори ерунды, моя безумная тетка пытала тебя! — Возможно, это сейчас странно прозвучит, но она, видимо, была не настолько безумна и преданна Лорду, в отличие от своей семьи. — О чем ты? — Малфой нахмурился, не до конца понимая, о чем идет речь. — Она копалась в моих воспоминаниях и видела тебя, но не сказала об этом никому, — бросила Грейнджер, подходя к нему и обнимая за талию. Ей необходимо ощутить его рядом. Слишком долгой была разлука. — Это невозможно. — Ну, видимо, семейные ценности для нее значили слегка больше, чем идеология. — Для Блэков важнее чего-либо в этом мире были близкие, которых надо защищать. Мать с детства объясняла, что это не всегда может быть именно семья. Мы сами определяем, кого подпускаем к себе на опасно близкое расстояние, — он отошел на шаг и, подхватив девушку на руки, закружил. Он так безумно скучал по ней, даже не осознавая. — Для меня ты уже давно стала ближе остальных. Она улыбалась, крепче цепляясь за его шею. — Ты сохранила то письмо? — Драко поставил ее на землю, но не отпустил. Он вообще больше не собирался ее отпускать от себя ни на шаг. Хотя бы первое время. — Да. — Отдай его, пожалуйста. Гермиона протянула ему слегка мятый конверт. Малфой положил его на землю и бросил заклинание. — Инсендио. — Бумага тут же превратилась в пепел, и последнее напоминание о том периоде унеслось, подхваченное порывом ветра. — Что ты творишь? — Гермиона переводила взгляд с него на место, где еще песок оставался горячим. — Можешь не переживать, теперь я могу сказать тебе все эти слова лично. И обязательно это сделаю.