***
Захлопнув за собой двери машины, Гарри нажал на кнопку блокировки, сразу убирая ключи в карман. Гнетущая атмосфера квартиры перебивалась радостными звуками со всем сторон — от соседей и с улицы — и мужчина просто не выдержал, сорвался с места и, взяв с собой только немного продуктов и деньги, вышел из квартиры и сел в машину. Решение переждать праздник в загородном доме оказалась не такой уж и бредовой, особенно, когда проезжая по улицам, Гарри почти не заметил света в окнах других дачников. Отлично, значит тут точно будет тихо до самого утра. Холод и темнота маленького домика на самом краю поселка ничуть не отталкивали. Включив щиток, Гарри выкрутил обогрев на максимум, а пока просто оделся потеплее и поставил чайник на плиту. Горячего чая захотелось страшно. Вечер прошел именно так, как и хотелось — тихо и без ненужных фальшивых поздравлений. Гарри был счастлив, что поддался порыву и все же приехал сюда, хоть и поздно. Ближайшие дня три он будет здесь, а дальше посмотрим. Холодные, немного сырые одеяла и простыни неприятно ощущались на теле, но мужчина лишь упрямо закутался сильнее, чувствуя, как сон медленно окутывает сознание.***
Утро было ранним, даже слишком. На часах стрелка только-только преодолела четверку и совершенно не торопилась, мерно тикая. Гарри недовольно застонал, накинул уже разогретые от его тепла одеяла на голову и, поменяв позу, закрыл глаза в надежде поспать еще хотя бы пару часов. Но сон — упрямая штука, и если уж ты открыл глаза, то вновь погрузиться в приятную паутину снов не выйдет. Тьма с улицы совсем не помогала, и, проворочавшись пол часа, Гарри все же поднялся. Заправлять постель не было смысла, ведь он один. Так что мужчина сразу направился в душ, надеясь понежиться под горячими струями. Нагревшаяся за ночь вода в бойлере хлынула на спину. Кожа покрылась сначала красными пятнами, уже после равномерно окрасившись в темно-розовый. Мужчина прислонился лбом к все еще холодной плитке и закрыл глаза, желая простоять так весь день. Мысли во все еще сонной голове не вертелись, а тело расслаблялось, готовое снова оказаться в царстве морфея. Гарри лениво намылился, оставив пену стекать с плеч под напором воды. Он бы и уснул так прямо под душем, если бы через сорок минут непрерывного использования под таким напором, горячая вода в не таком уж и большом бойлере кончилась и на спину не хлынула холодная. От неожиданности Гарри дернулся, резко открыв глаза, поскользнулся на мокрой плитке и полетел спиной назад. Спасла его от неприятного падения только раковина, так удачно попавшая под руку. Сон сняло моментально, и мужчина громко выругался, оплакивая еще одну утерянную возможность поспать. На часах было лишь полшестого, а Гарри уже сидел на кухне, угрюмо попивая горячий кофе, который оказался растворимым. — Твою мать, ну вот куда я смотрел вообще, когда брал его с собой! — после очередного глотка кофе стало настолько отвратным на вкус, что захотелось выплюнуть его нахрен обратно в кружку. Что он и сделал, резко вскочив со стула, чтобы вылить остатки в раковину. Наблюдая как черная жидкость быстро утекает в водопровод, Гарри вдруг вспомнил, почему этот кофе вообще оказался у него на полке. От этого стало еще хуже, чем от вкуса, все еще оставшегося на языке. Каждое утро мама с удовольствием заваривала себе растворимый кофе, заливала его молоком и медленно пила, задумчиво глядя в окно. В эти пятнадцать минут все в доме затихало, сын и отец практически ходили на цыпочках, лишь бы только не нарушать кухонной идиллии. Казалось, даже птицы в это время замолкали, чтобы не мешать маме допить кофе и сразу начать день с улыбок и нежностей со своей маленькой но крепкой семьей. Гарри тогда тоже полюбил растворимый с молоком, но вот уже четыре года он не переносит даже запаха этого напитка. Грудь сжало будто стальными тисками, выдавливая и так почти не оставшуюся радость из худого тела. — Прости мам, но я больше не смогу насладиться с тобой этим утром, — пустота не ответила ему, но появилось еле ощутимое тепло, окутавшее подрагивающие плечи. — Надо же, я даже почти поверил, что ты вновь обнимаешь меня… День становился только хуже. Все падало из рук, ломалось, разбивалось или портилось. Ближе к обеду вообще началась метель, а значит дороги заметет еще больше, и будет просто непроходимая глушь. К вечеру Гарри утратил любой намек на праздничное настроение и просто сидел на диванчике под пледом, апатично смотря в окно. Замерзшие узоры на его краях каждый раз складывались в разные рисунки, будто кто-то специально немного изменяет детали, желая развеселить такого несчастного человека. Что ж, у него почти получилось вновь расслабиться но стук в дверь прервал только образовавшуюся атмосферу уюта. — Кого там метель привела, — недовольно ругаясь на незнакомца, Гарри поспешил в прихожую, не желая обнаружить там обледенелый труп. — Боже, что вы вообще делаете в такую погоду на улице. В дом быстро юркнул мужчина, чуть выше ростом и с совершенно очевидным обморожением пальцев и щек. — Без перчаток? Ты идиот? — как только глаза упали на чужие руки, Гарри готов был взяться за голову и в лучших традициях миссис Фивер начать читать длинную лекцию об опасностях колючих морозов. Он и сам не заметил, как перешел на ты, и как на это улыбнулся мужчина. Без раздумий взяв в ладони чужие руки, Гарри потащил нежданного гостя на кухню, стараясь разогреть красные пальцы, не сильно их сжимая. Благо, чайник был еще горячим, и зеленый чай моментально появился на столе, напротив молчаливого мужчины. — Ну так что, Морозко, ты мне расскажешь, что происходит, или так и будешь молчать? — Гарри хоть и понимал, что это не совсем вежливо нападать вот так с расспросами, но унять свой интерес не смог, при всем желании, коего было мало. — Я немного заблудился в лесу, но увидел свет через деревья и сразу же бросился в эту сторону, надеясь, что мне не привиделось, — не став отмалчиваться, мужчина улыбнулся своими потрескавшимися губами, и сделал первый глоток чая. — Спасибо тебе огромное, если бы не ты, то мое тело нашли бы только через месяца два, когда морозы утихнут. — Зачем вообще идти в лес в такую погоду, да еще и в одиночку? — Красоты дикой природы удивительны, — пожав плечами, мужчина снова выпил еще немного чая и заговорил своим приятным голосом. — Я Эван, приятно познакомиться. — Гарри. Весь оставшийся вечер прошел спокойно, в приятных разговорах и с еще тремя выпитыми чашками горячего чая. Гарри не заметил, как вся накопившаяся на последний месяц усталость, медленно покидала тело, возвращая ему давно позабытую легкость. Он улыбался, смеялся, но все это больше не было фальшью, как в городе. Этот незнакомец вселял чувство защищенности и абсолютного понимания. Обычно молчаливый в любой компании, сейчас Гарри говорил без умолку, совершенно уверенный, что завтра даже и не вспомнит, о чем рассказал приятному человеку. Эван же тоже много чего рассказывал, но все его истории в основном крутились вокруг леса и животных. Он описывал невиданные пейзажи, невероятных животных и о том, кто из них любит поболтать, что поет песни прекрасным голосом, а кто лишь пародирует, завидуя чужому успеху. Все это было рассказано таким тихим и нейтральным голосом, что Гарри, вовсе и не сомневаясь в правдивости, медленно засыпал, как-то оказавшись уже не на кухне, в гостиной на диване, используя вместо подушки чужие колени. Было так хорошо, так уютно, как не было с самой смерти родителей. Он словно вновь оказался в тёплых материнских объятиях, и слушал отцовские истории с работы, под треск камина. — И все же, Эван, что ты делал так глубоко в лесу и совсем один, без перчаток? — сонным голосом прервал Гарри повисшую тишину. — Не важно, не беспокойся, — мягким голосом был ему ответ. Эван нежно провел своей уже теплой рукой по чужим волосам, и прикрыл ей глаза, не давая свету беспокоить спящего. — Сипи… Сон, будто слушался приказа, мгновенно накрыл уставшего мужчину, от которого теперь слышалось только мерное дыхание. Эван улыбнулся этой картине, еще раз погладив мягкие каштановые пряди, и поднял голову. Сделав глубокий вдох, он дунул на лампу. Та сразу погасла, а плафоны покрылись ледяными узорами. Вьюга бушевала снаружи, покрывая снегом все, до чего доставая своей могучей силой. И только один маленький домик у самого леса был нетронут, погруженный в сонное царство.