honeymoon

             На свадебной церемонии Майка и Уилла не было ни одного, кто не проронил бы слезинки, за исключением, пожалуй, их самих. Все плакали по-разному и по разным причинам: Джойс поначалу пыталась сохранять спокойствие, но в итоге позволила слезам вырваться наружу и покатиться по щекам, судорожно стирая их салфетками, которые ей передал ее муж Джим.              Ее маленький мальчик наконец-то вырос.              Она знала, что Уилл будет бесконечно счастлив с Майком. Видела, как загорались глаза Уилла при упоминании его имени, как его улыбка становилась в десять раз шире при одном только виде Майка. Единственное, чего она хотела для Уилла — счастья. А для Уилла счастьем был Майк.              Их друзья отреагировали по-разному, но было очевидно, что все они чувствовали одно и то же. Дастин, как правило, не любил плакать. Однако когда Майка и Уилла объявили мужьями, а затем последовал их поцелуй, Дастин уже не мог удержать слезы радости. Их друзья, вероятно, никогда не позволят ему забыть, как он рыдал и одновременно хихикал над собой. Макс и Джейн проронили несколько не очень скромных слезинок, не отрывая друг от друга взглядов. В тот дичайше холодный день никто не смог бы убедить их, что в этом мире есть еще какие-нибудь два человека, которые любят друг друга больше, чем Майк и Уилл. Майк относился к Уиллу как к хрупкой вазе, как к самому драгоценному камню, затмевающему тысячи других.              Лукас почти все время сохранял спокойствие, тепло улыбался друзьям и кивал, пока из его глаз катились непрошенные слезы. Он знал, что это лишь начало чего-то прекрасного, и не мог не радоваться за своих лучших друзей детства.              Медовый месяц наступил через два месяца. Неделю и пять дней они провели в Гонолулу, штат Гавайи. В первую ночь, когда молодожены только заселились в отель, у них совсем не осталось сил. Была поздняя ночь, около двух часов ночи, и они оба чувствовали себя чертовски уставшими. Распаковка вещей казалась им тяжелейшим занятием, а сил на кое-что другое у них не хватало и подавно. Поэтому им ничего не оставалось, кроме как раздеться и заснуть.              Хотя в первую ночь у них не было сил на что-то захватывающее. Майк пообещал Уиллу, что завтрашний день будет более чем достойным. Он шептал Уиллу в макушку обещания, прижимаясь к нему всем телом, и рассказывал, что завтра будет захватывающий день (не то чтобы Уилл сомневался в этом, конечно).              И этот день был захватывающим.              Безмятежность — единственное слово, которым можно описать ощущение, витавшее в воздухе, когда Уилл медленно открыл глаза и повернулся на бок, чтобы полюбоваться спящим рядом Майком. Майк спал на животе, уткнувшись щекой в подушку, лицом к Уиллу. Одеяло было наполовину натянуто на его долговязую фигуру. Его веснушчатая спина и широкие плечи были выставлены напоказ, а руки были сложены и подтянуты под голову. Уилл наблюдал, как глубокие ровные вдохи вырываются из раздвинутых губ Майка. Его спина неуклонно поднималась и опускалась, и звук крошечного храпа заставлял Уилла улыбаться.              Уилл протянул руку к Майку и нежно погладил его гладкую кожу, массируя плечо и бицепс. Он удовлетворенно вздохнул, когда Майк зашевелился во сне и начал медленно просыпаться. Майк моргнул пару раз, прежде чем открыть тяжелые веки, и на его лице сразу же появилась сонная улыбка при виде любимого. Он приподнялся и облизнул губы, протирая глаза от сна, прежде чем прошептать мужу «доброе утро». Майк вытянул руки, снимая напряжение с больных мышц, а затем снова опустился на кровать, чтобы поприветствовать Уилла поцелуем в губы.              Майк спал почти обнаженный, в одних боксерах, а Уилл предпочитал спать в белье и одной из футболок Майка, в которой он практически утопал. Обычно Уилл чувствовал себя особенно холодно по ночам, в то время как Майк всегда излучал тепло, что давало Уиллу прекрасную причину прижиматься к нему, как медвежонок коала к своей матери каждую ночь.              — Ты хорошо спал? — спросил Майк хриплым сиплым голосом. На его губах играла та же усталая ухмылка, что и ранее. Уилл пробормотал тихое «да», и Майк окинул его взглядом полного обожания. Между ними воцарилась тишина. Майк смотрел на него, заставляя краснеть так же, как в подростковом возрасте.              Уилл был солнцем, и Майку больше всего на свете хотелось греться под ним весь день, ощущать, как теплые золотистые лучи омывают его тело карамельным цветом, резко контрастируя с его до смешного бледной кожей. Он был солнцем даже на закате, потому что каким-то образом становился еще прекраснее для Майка прямо перед тем, как ему приходилось покидать его, делая время их разлуки почти невыносимым. Однако восход его личного солнца делал каждую секунду ожидания стоящей. То, как Уилл светился от радости и веселья, когда воссоединялся с Майком, не переставало сводить его с ума.              — Майк… — полушепотом произнес Уилл, вырывая Майка из его дневных грез. Они оба захихикали. Майк наклонился ближе и положил руку на загорелое плечо Уилла. Глаза Майка были полузакрыты, а глаза Уилла слегка прикрыты, но приоткрывались каждые несколько секунд, когда их губы едва касались друг друга, а их дыхание обжигало рот друг друга. Они еще не совсем целовались, ведь каждый раз, когда Уилл пытался сократить расстояние между ними, Майк игриво отклонял голову назад. Уилл сдавленно рассмеялся, когда Майк высунул язык и лизнул его нижнюю губу, а затем схватил Майка за плечи, чтобы удержать его на месте, и, наконец, соединил их губы.              Они то сближались, то вновь отстранялись друг от друга, пока Майк не взял контроль в свои руки. Он переместился так, что половина его тела нависла над Уиллом, а Уилл лежал, прижавшись к кровати, пока одна рука Майка прижимала руку Уилла, а другая обхватывала его челюсть.              Сначала они целовались немного беспорядочно, но только потому, что было очень трудно не улыбаться друг другу в перерывах между поцелуями. Майк почувствовал на губах Уилла вкус засахаренной клубники и, будучи сладкоежкой, не мог насытиться. Он просунул язык в рот Уилла, замедляя темп и наслаждаясь сбившимся дыханием Уилла. Освободив руку Уилла из своей хватки, Майк начал водить ладонью вверх и вниз по торсу Уилла, позволяя пальцам задержаться на таких чувствительных местах, как соски и тазобедренные косточки. Он задрал футболку до груди и прочертил средним пальцем легкие круги на коже Уилла, оставляя холодок от каждого мягкого прикосновения.              Уилл отстранился от Майка и слегка приподнял спину, позволив Майку быстрым движением поднять футболку над его головой. Не теряя времени, Майк швырнул старую футболку через всю комнату и снова соединил их губы вместе. Затем он неторопливо потянулся к трусам Уилла и запустил пальцы под пояс. Проворными пальцами он обхватил всю длину Уилла, сонно лаская его во время поцелуя. Уилл издал счастливый вздох, улыбаясь Майку в губы.              Майк действовал уверенно, ведь после стольких лет вместе он точно знал, что нужно сделать, чтобы Уилл метался под ним от удовольствия. Он мог бы довести его до блаженства даже во сне, что, собственно, сейчас и происходило. Он все еще находился в полудреме, и его рука устала очень быстро. Но это не остановило его, и он продолжал медленно гладить Уилла, проводя большим пальцем по головке каждый раз, когда Уилл напрягался под его прикосновениями.              Уилл положил ладонь на голый живот Майка, скользнул ею вниз в его боксеры и, повторяя действия Майка, стал ласкать его в том же медленном темпе. Он изогнул запястье, и Майк застонал от удовольствия, разъединив их губы и опустив голову в изгиб шеи Уилла. Уилл оторвался от него, лениво доставая из чемодана, стоявшего рядом с кроватью, флакон со смазкой и коробку презервативов.              Затем он стянул с себя трусы и бросил их через всю комнату. Майк занялся своими боксерами, стягивая их и отбрасывая в сторону.              — Ммм…— приглушенно заурчал Майк, проводя кончиками пальцев вверх и вниз по животу Уилла.              — Ты очень красивый, — прошептал он. Его голос все еще был немного хриплым, а глаза слипались от усталости. Не упуская ни секунды, Уилл взял флакон со смазкой правой рукой и передал презерватив Майку левой. Открутив пробку, Уилл выдавил щедрую порцию смазки себе на руку, пока Майк разворачивал презерватив и неторопливо надевал его на себя.              — Майк, вероятно, слишком устал, — подумал Уилл и решил подготовиться сам. Обычно так дело шло быстрее. Майк всегда был очень нежен и осторожен, что значительно замедляло процесс. Не то, чтобы Уилл хотел, чтобы все прошло быстро, хотя обычно ему и нравилось ускорять процесс, но этим утром он чувствовал, что ему требовалось что-то более медленное и приятное. Что-то, что не утомит их, а наоборот, немного взбодрит и сделает прекрасным начало первого дня их медового месяца.              Уилл сидел на коленях лицом к Майку, осторожно вводя в себя средний палец. Он делал это достаточно медленно, чтобы дать себе время привыкнуть, но в то же время не настолько медленно, желая скорее перейти к процессу. Он, конечно, знал свое тело и его пределы (не то, чтобы Майк не знал, просто он всегда был очень осторожен), поэтому вскоре добавил указательный палец. Уиллу было немного неудобно, но выражение лица Майка того стоило.              Уилл залюбовался его полуприкрытыми глазами, сонной улыбкой и разгоряченными щеками. Одной рукой Майк обмахивал себя наподобие веера от стоящей в номере жаре, а другой поглаживал свой член. Уилл покачал головой и тихо захихикал, когда добавил третий палец, сжимая и сгибая их внутри себя. Окончательно привыкнув к растяжению, Уилл намеренно — неохотно, но намеренно — обходил стороной простату, хотя был вполне способен попасть в нее. Но ему хотелось приберечь этот вид удовольствия для мужа.              Майк расположился позади Уилла в позе «ложки», задрав его ногу вверх, согнув колено и прижав его спину к своей груди.              В тот момент, когда Майк начал вводить головку, Уилл на секунду замер от блаженства. Он не смог удержаться от протяжного стона, который вырвался из его губ, пока Майк растягивал его своим членом. Легкое жжение в этот момент даже не причиняло боли, а только усиливало удовольствие. В голове Майка стоял туман. Ему было очень хорошо не только от стимуляции, но и от того, что близость с Уиллом никогда не наскучивала и заставляла его сходить с ума раз за разом.              Майк медленно входил в Уилла, хмуря брови. Все еще чувствуя себя слегка вялым от усталости, Майк стал более чувствительным к прикосновениям, и когда он вошел в Уилла до конца, удовольствие от ощущений показалось ему необычайно интенсивным. Майк выходил и осторожно входил обратно, пока не нашел устойчивый темп, в котором он мог двигаться плавно и не спеша.              Он ухватился за бока Уилла. От давления его ладоней на коже Уилла проступили маленькие желто-белые отпечатки пальцев, которые через несколько секунд исчезли. Его губы находились так близко к шее Уилла, что он не мог не воспользоваться возможностью целовать, сосать и облизывать его чувствительную кожу, оставляя на ней несколько непреднамеренных засосов. Майк поддерживал ритм, как только мог, немного неаккуратно, но, тем не менее, они оба наслаждались этим. Один раз Майк двинул бедрами особенно идеально, попав в ту самую точку, отчего голова Уилла откинулась назад и теперь расположилась рядом с головой Майка.              Без единого слова Майк вышел из Уилла и перевернул его. Теперь они оказались лицом друг к другу, ноги Уилла были раздвинуты, а Майк лежал над ним, притягивая Уилла в поцелуй, пока он снова погружался в него. В этой позе он стал вколачиваться в Уилла немного быстрее. Старая деревянная кровать в гостиничном номере начинала скрипеть каждый раз, когда Майк увеличивал скорость, сигнализируя ему, что нужно замедлиться.              Воздух в номере накалился от возбуждения, и над ними нависла дымка сонливости и удовольствия, а все остальные мысли улетучились. Их лица были невероятно теплыми, с ярко-розовым оттенком и мелкими бисеринками пота на волосах, а со временем и на щеках. Майк впился в губы Уилла еще одним страстным поцелуем и стал входить в него еще глубже, с огромным трудом удерживая глаза открытыми. Уилл взял в руку свой член и быстро задвигал ей. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Майк, наконец, открыл глаза, отстранил руку Уилла и заменил ее своей.              В нижней части живота Майка возникло ощущение столь знакомого жара. Удовольствие начало сгущаться все сильнее, закручиваясь с каждым мгновением все туже. Напряжение внутри нарастало, грозя в любую секунду разрешиться. Майк начал стонать, надрывно и надтреснуто, словно в горле застрял гравий. Уилл застонал в ответ, но его стоны звучали мягче, тоньше и отчетливее, а высота тона усиливалась с каждой секундой.              Даже со слегка женственным хныканьем Уилла и хриплыми стонами Майка, непристойным звуком шлепанья кожи о кожу и мокрыми звуками от избытка смазки, никто из них не догадывался, насколько громко они себя ведут. И, честно говоря, они были не в состоянии побеспокоиться об этом хотя бы на секунду. Они были загипнотизированы друг другом, словно в трансе, как будто на них было наложено заклинание, где казалось, что только другой имеет значение.              Майк переместился, на этот раз каким-то образом получив еще лучший угол, чем раньше: головка теперь касалась простаты Уилла почти каждый раз, когда он входил в него, за исключением, может быть, пары раз. Это ощущалось чувственно и сладко, как густая патока. Время замедлялось, пока они занимались любовью, их тела прижимались друг к другу.              Сказать, что Уилл был близок к оргазму, значит не сказать ничего. Он был в нескольких секундах от пика и не мог найти слов, чтобы сообщить об этом Майку. Из его рта вырывались только тихие проклятия, хныканье и стоны, и, конечно же, имя возлюбленного. Майк глубоко погружался в Уилла, замирая при каждом толчке.              Очень внезапно, но совсем не неожиданно, Уилл издал вздох и выгнул спину, растворяясь в умопомрачительном оргазме. Обжигающие белесые капли покрыли его живот. С его губ сорвался прерывистый отчаянный стон. Майк замедлился, пока и вовсе не остановился, глядя в глаза Уиллу, который до сих пор сходил с ума от наслаждения. Майк уже собирался покинуть тесный жар Уилла, чтобы поскорее окунуться в пучину удовольствия самому. Но Уилл остановил его.              — Нет, — возражающее протянул он. — Продолжай.               И хотя обычно Уилл хотел отдохнуть почти сразу после оргазма, сегодня он решил, что было бы неплохо попробовать что-то новое.              Майк с осторожностью спросил: Ты уверен? — хотя уже снова начал непроизвольно медленно двигаться внутри него. Уилл молча кивнул головой и начал извиваться от перевозбуждения. Майк продолжил в том же темпе, что и раньше, обхватив лицо Уилла руками и нежно целуя его в губы.              Уилл не знал, но Майк уже тоже был на грани. Всего спустя несколько минут, без предупреждения, после еще одного толчка бедрами, Майк почувствовал, как разрешилось напряжение в его животе. Он замер, плотно прикрыв глаза, изливаясь внутрь Уилла в презерватив.              Майк вышел из него и лег на кровать, измученный и изможденный. Спустя некоторое время он приподнялся, стянул использованный презерватив и выбросил его в мусорное ведро. Затем снова навис над Уиллом, голова Майка оказалась над его животом, и погрузил язык в теплую жидкость, оросившую ранее живот Уилла. Уилл поморщился и попытался вырваться.              — Ты отвратителен, — с усмешкой покачал головой Уилл.              — Чтобы так говорить, нужно самому таким быть, детка, — подмигнул Майк, облизывая губы. Уилл несколько мгновений молчал, нахмурив брови, прежде чем снова заговорить.       — Я уверен, что так не говорят, придурок, — начал он, — иди, принеси мне полотенце, или я сам это сделаю. — Они оба снова рассмеялись, мелкие ссоры всегда были частью их отношений, так что было совсем неудивительно, что и в медовый месяц без них не обошлось.              Майк прошел в маленькую уборную, взял банное полотенце, прополоскал его теплой водой с несколькими каплями мыла для рук, затем с улыбкой подошел к Уиллу. Сев рядом с ним на край кровати, Майк вытер Уиллу грудь и живот, напевая при этом какую-то мелодию, которую он недавно слышал по радио.              Когда живот Уилла был полностью чист, Майк положил полотенце на тумбочку у кровати. Не утруждаясь одеться, Майк забрался в постель и повернулся лицом к Уиллу. Уилл переместился на бок и тут же встретил его поцелуем.              Майк притянул его к себе для еще одного поцелуя, на этот раз более продолжительного, а затем отстранился, чтобы перевести дыхание.              — Тот, кто сказал, что завтрак — самая важная часть дня, был идиотом, — пошутил Майк, проводя большим пальцем по мягкой щеке Уилла, наслаждаясь видом своего мужа. Он просунул обе руки под подмышки Уилла, приподнял его и перевернул так, чтобы он лежал поверх Майка, прижатый к его груди. Уилл игриво закатил глаза.              — И что мне с тобой делать, Майкл Байерс? — Лицо Майка сразу же засветилось при напоминании о его новой фамилии.              — Не уверен. Знаю только, что никогда не привыкну к этому, — улыбнулся он, — и никогда не устану от этого.