Острые ощущения

      Из Кейго шпион вышел неудачный. Нет, он не раскрыл себя, и никто из лиги не догадался о его истинной цели нахождения с ними, но произошло что-то гораздо страшнее.       Он начал подмечать за собой странные действия.       Всё началось с того, что Томура благосклонно выдал Таками комнату прямо над баром. И, к слову, Кейго стал последним участником лиги, кому досталась своя обитель. Комнатки сами по себе были старенькими из-за возраста самого здания, но подержанными благодаря упорству Курогири и его любви к чистоте. Всё бы ничего, но спальня Таками, в которой он даже не задерживался на ночь, была по соседству с комнатой Даби, расположенной прямо в углу коридора. Шигараки и распределял комнаты так только потому, что знал, что Кейго в ней не собирался быть частым гостем, а Даби по сути своей являлся большим поклонником тишины.       Стоило Таками стать соседом Даби, так он тут же упал в самую настоящую пропасть. По началу Кейго и так был тихим, боялся как-то неосознанно выдать себя или случайно вызвать лишние подозрения, но потом стал ещё тише, начал активнее прислушиваться к шорохам из соседней комнаты и невольно напрягаться каждый раз, когда Даби выходил из неё и неспешно проходил по скрипучему паркету длинного коридора.       Спустя какое-то время в голове Таками что-то щёлкнуло, и он начал «случайно» выходить в то же время. Он смело оправдывался неожиданным стечением обстоятельств, когда Даби невольно останавливался на пару секунд и задерживал на нём взгляд, полный неприязни смешанной с любопытством.       Оказалось, это были цветочки.       Ягодки созрели тогда, когда Кейго осознал, что перенял у Даби уже добрую треть его привычек.       Разминание пальцев перед какой-либо серьёзной активной деятельностью?       Да. Шигараки уже не раз недовольно зоркал на него, потому что и так ненавидел, когда Даби делал подобное.       Невольное цоканье, когда недоволен словами собеседника или его поведением?       Ещё как. Представить страшно, сколько удивлённых взглядов в агентстве от своих коллег он словил.       Необычные сочетания в еде и не пойми откуда взявшаяся любовь к острому и горячему?       Чертовски верно. Старатель перестал с ним обедать, потому что смотреть было страшно на то, как к острой лапше Таками начал выливать мерзкие соусы.       Покусывание собственных губ?       И снова в точку. Это сам Кейго возненавидел больше всего, потому каждый раз, когда он касался нижней губы, ему казалось, что это были вовсе не его губы.       Итак, подводя итоги, Таками понял, что дела его совсем были плохи, и хорошо было бы перестать видеться с Даби, чтобы, не дай боже, что-то ещё не переменить, но не посещать лигу он не мог.       А точно ли это был итог?       Пару дней назад Кейго увидел, как у Даби задралась футболка, а под ней что-то заманчиво блеснуло. Скобы? Нет, Таками уже знал, где располагалось большее количество скоб, а там… это был пирсинг. В случае Даби и его травмированной кожи это было опасно, но так… так маняще опасно. И с того вечера Кейго так и не смог нормально уснуть, потому что теперь ему до чёртиков хотелось сделать себе такой же пирсинг, который бы кричал о его хозяине: «смотрите, он свободный и может делать что угодно со своим телом».       Таками сам угодил в ловушку.       И сейчас, забравшись на кровать с ногами и не сняв ботинки, он прижимал колени к груди и недовольно хмурился, когда на телефон приходили сообщения от агентства. Никакого отпуска, даже на один день. Все были непреклонны, никто не хотел давать ему поблажек, но Кейго хотел пирсинг. Расправляя крылья и вслушиваясь в трепет пёрышек, он сжимал рукава меховой куртки и пытался придумать максимально правдоподобную отмазку для отсутствия завтра. Теперь ему предстояло придумать что-то поистине великолепное, потому что все и так знали, как сильно он не хотел приходить.       Тихие шаги в коридоре. Даби вернулся. Новый, с голубоватым отливом будильник показывал без десяти двенадцать. Он раздражающе тикал и частенько отвлекал Таками от рассуждений, но убирать его желания не было. К сожалению, это был единственный предмет помимо кровати и кресла в комнате. Ни тумбы, ни шкафа. Как же интересно злодеи жили.       Кейго неохотно поднялся, убедившись в том, что Даби захлопнул за собой дверь, и, выудив из кармана целлофановый пакет, встал, отряхнув после себя укрывающие постельное плед. В следующий раз он обязательно снимет обувь, а сейчас ему надо было заскочить к Даби.       Мысль попросить его о малюсеньком одолжении ютилась в голове со вчерашнего дня, Таками долго решался и вот, наконец, взял себя в руки, как и подобало герою, потому что агентство отказывало ему, а отказы он не любил. — Чего тебе? — раздалось сухое по ту сторону двери, когда Кейго аккуратно постучал. Никакого телодвижения, словно Даби даже не удивился нежданному ночному гостю. Тоже слышал шаги? — Вопрос жизни и смерти, — ухватился за ручку, готовясь потянуть её на себя, но всё ещё не решаясь и до победного дожидаясь ответа хозяина комнаты. Что-то подсказывало Кейго, что если бы он зашёл без спроса, то первое и последнее, что увидели бы его глаза, так это стену из голубоватого пламени, направленную прямо в его сторону. — Тогда выбирай смерть, — он был недоволен и непреклонен, прямо как агентство Таками. Кейго это не нравилось. Сжав ладонь, он открыл дверь, но на немного, убеждаясь, что жара с той стороны не последовало, и тогда уже распахивая и входя полностью, бесшумно закрывая за собой.       Комната Даби особо не отличалась. Только тяжёлые, плотные и чёрные занавески на деревянных окнах, скрипучая металлическая кровать, к слову, с пустой тумбой рядом, и кресло на противоположной от неё стороне. Единственное, что приметил Таками у двери — сожжённые обои. Вокруг двери они образовывали удручающую черновато-жёлтую арку. Кейго бы не хотел знать причину, по которой здесь когда-то бушевал огонь.       Говоря о пламени, запах в комнате отдавал чем-то горелым… чем-то невыносимо сладким и до ужаса горелым. А Даби, возвышаясь в кресле, просматривал то ли книгу, то ли блокнот с огромным количеством записей. Он что-то внимательно изучал или, по крайней мере, старательно делал вид. Длинные, изящные пальцы ввели от верха загнутой страницы к низу, перелистывали и снова всё проделывали по кругу. Брови были сведены к носу, веки недовольно прищурены, а плащ… плащ спадал с левого плеча также плавно, как и взгляд Таками проходился по напряжённому телу впереди. — Я разрешал входить? — не отрываясь от чтения или изучения представленных листов, он спрашивал Кейго, опираясь головой на правую руку, словно потворствуя спадающей ткани. Таками сглотнул. — Мне нужно, чтобы ты сделал мне больно, — сказал, как отрезал, даже бровью не повёл, пока тяжёлый и непонимающий взгляд Даби не был брошен в его сторону. Ни капли заинтересованности, лишь голова, переполненная мыслями о том, что великий номер два только что перестал дружить со своей головой. Может, неудачно упал с кровати в своей комнате? Или приложился о что-то, пока шёл к нему? — Ещё раз, — потребовал он, отвлекаясь от работы. — Мне нужно было как-то заинтересовать тебя, — усмехнулся Кейго и прошёл вперёд, садясь прямо на кровать, благо, не забираясь с ногами, не желая пока что получать за такое от Даби. Заведя руки за спину, он начал опираться на них и садиться так, будто бы сейчас исполнял роль главного, ведущего в их непонятном разговоре. — Не слишком ли много тебе нужно, — Даби подметил повторения в речи Таками, Кейго подметил прикованный к себе взгляд ярких, горячих глаз, одновременно таких бездонных и помутневших то ли от злости, то ли, наконец, хоть от какого-то подобия предвкушения. — Проколи мне язык, — Таками первым опустил взгляд, словно подтверждая этим некую неуверенность в своём громком предложении, а Даби теперь точно смотрел на него с удивлением. — С чего бы мне это делать? С чего бы мне вообще уметь это делать? — прищурился, проводя пальцами по нижней губе. Ему явно не нравилось, к чему всё шло, и он был недоволен собственным пониманием всей их ночной встречи. Кейго сам по себе в его представлении был непонятным, нелогичным. И сейчас, развалился у него на кровати, просив невесть чего. — Не прикидывайся… я видел, — сам невольно нахмурился, не только боясь передумать, но и мысленно борясь с желанием уйти. Немного… совсем немного он начал жалеть о том, что пришёл с этим именно к Даби. Просить помощи у злодея звучало так себе. — Видел, что? — от этой игры Даби начинал злиться. Ненужное смущение Таками сейчас его раззадоривало. Даби, конечно, и не стремился скрывать свои пирсинги, но как никто другой знал, что они были сделаны на никак не открытых участках кожи. Под одеждой. Почти все. — Пирсинг на животе, — продолжил упрямо вглядываться в пол, всё ещё надеясь, что затея сама по себе не была провальной. Для себя Кейго решил, что раз агентство не желало давать ему лишний перерыв, и раз сам он, не разбираясь в этом, не понимал, где найти место, чтобы и прокол качественным был, и личность его в секрете сохранили, решил обратиться к тому, кто явно с такой темой если и не дышал в унисон, то точно был знаком. А Даби был знаком. — То есть, — он поднялся, а у Таками от такого неожиданного действия всё нутро дрогнуло, — ты видел мой пирсинг пупка, спрятанный под футболкой, — подошёл, упираясь носками ботинок в ноги Кейго, смотря на него сверху вниз и всё пытаясь поймать неуверенный взгляд птенчика на себе, да только Таками слишком медленно, словно его снимали, поднимал глаза, задерживаясь взглядом чуть ниже известного ему прокола, и нервно сглатывая. Уже второй раз за вечер. Он не мог посмотреть Даби в глаза, потому что сгорел бы в них прямо сейчас, — но не, к примеру, прокол языка, который ты так сильно себе хочешь?       Наклонился.       Даби наклонился, ставя руки по обе стороны от сжимающихся бёдер Кейго и специально заглядывая ему в прямо глаза, а Таками… Таками попятился назад ровно настолько, насколько позволяло сидячее положение. Пусть он и частенько заглядывался на Даби, но больше одного пирсинга у него не примечал и, видимо, зря? — Ну так что, птенчик, оценишь? — Кейго нутром прочувствовал, как уголки суховатых губ Даби поползли вверх, у него даже крылья от такого встрепенулись. Сжав ноги вместе, Таками послушно поднял взгляд, а Даби в ответ высунул язык, хвастаясь своим проколом и показывая, как вздрагивал кончик языка вместе с… серебром? Кейго вычитал в интернете, что серебро и проколы одно из самых ужасных сочетаний, это был большой риск, но именно риск Даби любил больше всего. — Это? — Классический, — перебивая Таками, ответил Даби, наклоняясь сильнее и горячо выдыхая ему прямо в лицо. Он планировал скучно провести вечер и проверить бумажки, доверенные Томуре посредником лиги (Шигараки явно спихнул на него свою работу), а в итоге прямо сейчас нависал над неожиданно расположившимся в его кровати Кейго, — это классический, если тебя он не привлекает, мы можем сделать веном или… проколоть одну из уздечек, — замялся, понимая, что падать лицом в грязь при простом объяснении нельзя было, но, к сожалению, на названия память у Даби работала плохо, так что он так и не вспомнил его. — Наверное… такой же, как у тебя, — какого цвета были глаза Таками? Зрачок настолько расширился, поглотив всю радужку, что даже их оттенок почти невозможно было различить. Кейго весь сжался, а Даби, нависая над ним, упёрся коленом прямо в матрас, прижимая ногу к Таками. — Ты же понимаешь, что у меня нет набора для экстренных прокалываний птенчикам их болтливых языков?       птенчикам       Отозвалось в мыслях Кейго вместе с лёгкой волной сладкого возбуждения. Он почувствовал влажность где-то в районе ширинки и лёгкий дискомфорт из-за натирая кофтой груди. Да и это не совсем кофта была, скорее боди, и боди это очень настойчиво проходилось по его соскам из-за каждого даже малейшего вздрагивания, а вздрагивал Таками сейчас очень часто. — Я взял с собой, — выудил из кармана целлофановый пакет и всунул его Даби, задерживаясь взглядом на его острых ключицах. Желание слегка куснуть их отчего-то промелькнуло в мыслях… а может, не промелькнуло, а глубоко засело где-то в самой пучине коварных и страстных желаний. — Иглы, зажим, перекись… так вот он какой, набор юного мастера. А ты неплохо подготовился, — он не всё перечислил, потому что Кейго точно помнил о большем наличие медицинских инструментов, но даже от упоминания небольшого количества нужного оборудования ему слегка худилось. Неприятное чувство сомнения засело где-то внутри вместе с реальным возбуждением, — что-то не так? — ох, его ухмылка сражала наповал, а то, как Даби выдыхал прямо в приоткрытые от волнения губы Таками, как прожигал его взглядом, как удерживал длинными пальцами пакет, как приближался к нему, как продолжал нависать…       Встал.       Кейго впал в ступор ровно тогда, когда его член встал.       Только что. — Мне… надо выйти, — он будто смотрел сквозь Даби, вжимаясь сгорбленной спиной в стенку и сводя ноги вместе. Даби непонимающе глянул на его резко изменившееся выражение лица. — Передумал? Что тебя так напугало? Неужели не доверяешь мне? — ни единой нотки обиды в голосе, но сколько наигранной грусти. Прищурившись, он уже был готов опустить взгляд, но Таками, опомнившись, резко перехватил его острый подбородок своей вспотевшей ладонью, заставляя смотреть себе прямо в лицо, — что на тебя нашло? Отпусти и прекрати вести себя так… по-идиотски странно. — Смотри мне в глаза, — да у Кейго самого взгляд забегал от одного его глаза к другому, утопая в их азартной глубине. — Что? — нахмурился, но из хватки ястреба вырываться не стал, то ли не понимая, как лучше поступить, то ли вообще не имея желания делать что-либо. — Не опускай взгляд… то есть! — осёкся, понимая, что теперь Даби уж точно бы посмотрел вниз, — просто продолжай смотреть мне в глаза! Нет, давай разойдёмся, я передумал, правда, передумал и лучше пойду, — дыхание перехватывало. Таками медленно сгорал под ним, расплываясь лужицей на твёрдой, жёсткой кровати. Прямо под Даби. — Ты даже не представляешь, насколько сильно велик соблазн сделать то, что ты просишь не делать, — говорил спокойно и чётко, ровно так, как обычно вещал Курогири за стойкой, и… Даби всё-таки опустил глаза, довольно ухмыляясь и присвистывая.       Ох, этот взгляд, напоминающий разъярённый, бушующий океан. Кейго продолжал погружаться на самое его дно и чувствовать, как вода начала заполнять тело изнутри, вытесняя воздух из лёгких. Он медленно задыхался и совсем не был против этого. Разве что только смущение и стыд неприятно добивали. — Давай проясним ситуацию? — он был чертовски доволен, но вот чем именно? — отчего конкретно ты возбудился? — и вновь заглянул прямо в глаза, выжигая весь океан. Только начав вдыхать полной грудью, Таками снова ощутил что-то странное. Теперь взгляд Даби больше походил на необузданное пламя. Запах гари засел в носу, а ноги инстинктивно сжались сильнее, он почти поджал их под себя, но колено Даби пристроилось меж ними. — Я… — язык заплетался. Кейго упирался крыльями в стену, они неприятно затекали, а Даби продолжал напирать на него, — долго будешь тянуть? Я жду прокола.       Даби не нравилось, когда вёл не он.       Но ему нравилось, когда это пытался проворачивать Таками.       Он провёл пальцами по искусанным губам Кейго, а затем бесцеремонно вторгся в его рот, ощупывая не только язык, но и внутренние сторон щёк. Таками почти подавился, когда Даби просовывал их всё глубже и глубже, а потом заставил открыть рот. — Высунь язык, — командный тон, которого Кейго не просто не мог ослушаться, не хотел, — глупо выглядишь, — комментировал Даби, пока открывал пакет со всем необходимым. С одной стороны, он прекрасно понимал, что всё, что лежало внутри, было необходимо, но с другой, Таками должен был понимать, к кому обращался за помощью, — дёрнешь языком, спалю твои щёки.       Схватил его за кончик языка, из-за чего Кейго вздрогнул, но рот закрывать не стал, помня о предостережении Даби. Всё случилось мгновенно, Таками опомниться не успел, как почувствовал боль, а от резко отбросившего в сторону иглу и взявшего перекись Даби, его нервно дёрнуло. Зрачки сузились, а крылья встрепенулись от мысли, что что-то точно пошло не так. — Выдохни, паникёр, — с лёгкой усмешкой скомандовал он, выливая перекись на язык Кейго. Таками тут же всю её выплюнул, кажется, прямо на себя, и вопреки приказам закрыл рот, зажимая его рукой и утыкаясь лбом в живот Даби, нервно выдыхая, — если у меня всё хорошо с меткостью, прокол ровный. — Всё… прошло хорошо? — говорить было сложно, он шепелявил и чувствовал разрастающуюся жгучую боль. — Открой рот, — смотря сверху вниз, Даби схватил его за щёки, надавливая на них. Кейго не стал сопротивляться, лишь смешно зажмурился, вытягивая пульсирующий язык, — работал профессионал, не иначе. — Да иди ты, — вяло выговорил он, снова уткнувшись головой в него. Даби цокнул, закатив глаза, но отстранять «пережившего невероятно травматичное событие» Таками не стал, даже брезгливо положил ладонь на его волосы, как бы утешая, но через силу. — Настолько больно? — не то чтобы Даби было совестно за причинённые Таками неудобства, скорее, даже интересно, потому что у самого чувство боли было изрядно притуплено, — моя нога всё ещё упирается в твой стояк.       Кейго аж отпрянул от него, впечатываясь в стену и расправляя крылья. Даби навис над ним, из-за чего Таками пришлось медленно сползти на кровать, и поставил руки по бокам от обтянутого чёрной тканью торса. Он склонился к нему, пока взгляд Кейго не знал, за что зацепиться, потому что перед носом был только ухмыляющийся Даби и его острые ключицы, проглядывающее из-за приоткрытого ворота рваной футболки.       Столкнувшись лицом к лицу со своей главной проблемой Таками убедился в серьёзности дилеммы, которую сам же для себя и создал. Определенно возбуждение охватило разум и тело не из-за причиняемой ему боли, а из-за её причинителя, очевидно собирающегося нагло этим воспользоваться.       Даби продолжал улыбаться, но не дождавшись ответа, снова цокнул, а потом круговорот событий вынес Кейго в самый эпицентр, потому что их губы только что соприкоснулись. Даби целовал его, не осторожничал и прикусывал пульсирующий язык, пока крылья Таками трепетались под ним. Кейго прочувствовал всю шероховатость его губ, даже странноватый горький вкус, будто бы ожоги покрыли их только сейчас, а кожа начала выделять странную жидкость, скорее всего, Даби давно привык к этому, но для Таками словно бы коснуться языком жаркого пламени было в новинку.       Он протянул руки к нему, к его обгоревшей шее и, проходясь по ней самыми кончиками пальцев, увёл руки за спину, прижимая Даби к себе и не прерывая поцелуя. Язык болел, даже кровил, но, когда Даби отстранялся, следы крови, размазанные по его сухим губам, выглядели чертовски горячо.       Его яркий, сияющий взгляд, как у кота ночью, был только для Кейго. Он не отводил глаз, смотрел в упор и был доволен, как чеширский кот. Они не сговаривались, не спрашивали и не обсуждали предначертанное между собой, они знали, что сделают прямо сейчас и что о сожалениях, если те последуют, подумают в самый последний момент.       Даби сбрасывал с себя плащ, снимал протёртую футболку, пока Таками выворачивался под ним из куртки, не зная, как быстрее вылезти из боди. Даби решил его проблему за него же, схватился за край чёрной ткани, царапая ногтями бок Кейго и разрывая боди пополам.       Прежде, чем Таками снова бы начал бухтеть и отвлекать своим негодованием, Даби впился губами в его губы, смягчая надвигающуюся бурю гнева. Его поцелуи были грубыми и властными, Кейго не успевал дышать, а стук металла о металл заставлял его вздрагивать и прогибаться. Он беспорядочно бродил руками по разгоряченному телу Даби, задерживаясь пальцами на тёплых скобах и оглаживая соприкасающиеся друг с другом участки истерзанной и здоровой кожи. Таками точно не знал, ощущал ли через шрамы от ожогов Даби прикосновения, но ему до чёртиков хотелось узнать, довести Даби до грани и взять вверх над происходящим. Непослушные перышки выбрались из крыльев и запутались в жёстких чёрных волосах, резко утягивая голову Даби назад, чтобы Кейго мог прильнуть к обожжённой шее. Таками почти сразу вцепился в неё зубами, покусывая и посасывая, пока Даби неприятно морщился, очевидно, почти не чувствовал.       Это поселило сомнение в сердце Кейго, но, когда Даби завёл руку за свои чёрный волосы и спалил его перья к чертям, Таками снова нервно сглотнул, вместе с этим ярко ощущая, как внутри начинали сгорать все семена тревог и волнения, а в паху, обтянутому штанами, становилось всё теснее и теснее. Даби прильнул к его груди, кусал, обжигал прикосновениями и постоянно тёрся ширинкой о ширинку, чего Кейго выносить просто не мог, причём он действительно чувствовал запах палённой кожи, У него и до этого был секс, и не раз, но Таками не давал ни одному бывшему партнёру брать над собой вверх — это было важно для имиджа, потому что от каждого впоследствии он ждал очередного интервью по типу «расскажу всему свету, какой герой номер два в постели». Кейго не то что не хотел, не мог дать права вести себя, как вздумается, и хоть раз пустить всё на самотёк, а с Даби всё было иначе. Именно всё.       Он поселял в сердце искры свободы, наверняка не зная об этом, но будто бы потворствуя Таками поступать только так, как хотелось ему. Даби в его глазах был олицетворением порочной свободы, которую так хотелось надкусить, почувствовать хотя бы кончиком языка, почти всю жизнь живя под чьим-то контролем.       Даби забирался руками под боди, его давящие на рёбра грубые руки пытались поглаживать, пока Кейго внутренне сгорал от жара, исходящего от них, и вцеплялся ладонями в его спину, то ли пытаясь расцарапать итак израненную ожогами кожу, то ли сымитировать ответные ласки.       Пах о пах, ширинка вжималась в член, натирала, а Даби продолжал напирать. Таками был уверен в том, что они были одинаково сильно возбуждены, но заигрывания Даби продолжались, доводя до грани разумного. Его горячие руки спускались на ягодицы, сжимали и разжимали в своей хватке, пока он покрывал шею Кейго чередой отметин от острых зубов. — Язык больше не болит? — довольно спрашивал он, нашёптывая на ухо и не прекращая прижиматься к Таками. — Нет, — бормотал Кейго в ответ, прикрывая веки и перемещая свои руки на щёки Даби, очевидно собираясь снова поцеловать. — Отлично.       Ответных действий не последовало. Даби не двинулся, из-за чего Таками пришлось открыть глаза. Он с непониманием глянул на него, замеревшего на месте, но держать за лицо не перестал, ожидая, что это был лишь мимолётный ступор. Хотя ступор? У Даби? — Не отпустишь? — с ехидством в голосе спросил он, расплываясь в улыбке. В слишком довольной улыбке. Кейго пришлось отпустить.       Даби поднялся, надел футболку и даже нацепил плащ, а потом снова прильнул к Таками, укладывая руку на его выпирающий член, чем вызывая у Кейго неожиданный полустон, а потом накрывая его приоткрывшиеся от удивления губы своими. Этот способ перекрытия недовольства до чёртиков начинал нравится самому Таками. — Вот и отлично, — снова повторил Даби, нашёптывая ему в самые губы, и с концами отстраняясь, — у тебя пять минут разобраться с беспорядком, — и он оставил его одного, покинув комнату.       В разорванном боди, с каменным стояк и трепыхающимся от волнения за спиной крыльями Кейго уставился в закрывшуюся дверь, не веря тому, что только что произошло. его кинули. Его кинули в середине процесса. И не абы кто его кинул.       Даби поигрался с ним, а потом улизнул как кот.       Таками не выдержал и засмеялся, наконец расстёгивая ширинку. Что ж, если Даби хотел поиграться, Кейго с радостью поиграется тоже, но пятна спермы отстирывать от простыни придётся уже не ему.       Удачи, Даби.