Осколки надежды

Сефирот стоял у огромного дворцового окна, глядя невидящими глазами на нескончаемую пелену дождя. В такие дни, как этот, его накрывало чувство полной безысходности и тоски. Казалось бы, в его простой и незамысловатой жизни, аккуратно расписанной по страничкам ежедневника, все идет так, как и должно. Карьера блестящего командующего войсками Корпорации, дипломата вутайского корпуса, звание генерала, размеренная, подчиненная строгому распорядку, теперь уже спокойная после заключения дипломатического союза с Вутаем жизнь. Что еще желать? Встречи с друзьями, нечастые из-за загруженности по работе, но очень теплые, не менее уютные и дорогие визиты к семье сестры... И... полное одиночество тихими бессонными ночами, в обнимку с очередными научными трудами дяди Гаста или художественной литературой. И все. Никаких лишних контактов, никакого допуска чужаков в свое личное пространство. Все, хватит с него. Хватит ошибок, боли и ничем кончающихся привязанностей. Однажды он совершил страшную ошибку, но больше не допустит. Сердце давно уже покрылось толстой коркой льда, оттаивая только рядом с родными и самыми близкими друзьями. Остальные пусть наталкиваются на эту ледяную, кристаллическую стену, так похожую на дивные граненые кристаллы алмаза. Такие же крепкие и острые, бездушно-сверкающие, безжизненные и холодные. А она... она почему-то была теплой. Несмотря на свою твердость, грубость, резкость, прямоту. Такой теплой и... живой. Он до сих пор слышит в перезвоне дождевых капель, ударяющих по хрустальным колокольчикам висящего на окне «ветерка» ее мелодичный смех и видит в отражении на мокром окне ее размытый силуэт. Бред бессонных ночей. Больше тринадцати лет прошло, пора бы и забыть, а рана в груди такая свежая, все сочится виной: не смог уберечь, спасти, помочь... Да и не приняла бы она со своей болезненной гордостью его помощь. Ведь видел он в ее глазах в тот миг страх и... иррациональную надежду. Почти-мольбу, почти-просьбу. «Нупридумайжечтонибудьиспасименя!» Не спас. И сделал лишь то, о чем просила вслух, о чем произносили улыбающиеся виновато губы. А глаза в этот миг кричали другое. Она... боялась умирать, но никогда и никому не сказала бы, даже себе, даже тихим шепотом, даже мысленно про себя. Но он услышал, нет, прочел в глазах и... ударил. Пусть ему все эти годы говорили, что это была необходимость, что это был «удар милосердия», что они вместе спасли Планету, спасли жизнь. На кой веапон ему такая жизнь, если он уничтожил своими руками то, что было ему дороже этой никчемной жизни? Он может ходить, дышать, говорить, улыбаться, сражаться... А она навеки заперта в кристалле Мако. Точнее, даже не она, а ее тело. Но вся шутка в том, что он ничуть не живее того прекрасного холодного тела. Он разбил в тот момент не только ее, но и себя самого. На мелкие-мелкие, болезненно-острые осколки, которые не склеить никаким клеем. В дверь постучали, прерывая его мрачные мысли и отрывая от бесцельного созерцания дождевых струй. - Войдите, - собственный голос показался ему хриплым карканьем после долгого молчания. - Сэр, - молодой синеглазый лохматый адъютант, бывший ученик Анджила, беспокойно мялся в дверях, стесняясь проходить внутрь. - Эммм... - Зак, - устало вздохнул генерал, шагнув к низкому лаковому столику и взяв стоящий на краю одинокий стакан с остывшим травяным чаем. - Сколько тебе говорить, дома я не «сэр», и не мямли. Знаешь же, что я этого не люблю. Что там такое? - Ну, это, - Зак покраснел и поспешно пробормотал: - Тут, короче, такое дело! Учитель с ребятами накрыл наконец тот синдикат, который торговал подпольными товарами и наркотой. - Ясно, Анджил в своем репертуаре. Я думаю, в живых этих уродов он не оставил, как обычно, - Сефирот вопросительно уставился на Зака. - Все это замечательно, но к чему мне эта информация? Внутренними делами и борьбой с преступностью занимается у нас, вроде как, Скарлет? Она в курсе? Годо сообщили? Руфусу доложили? - Ну, это... Да! - Зак растеряно хлопнул глазами. - Они в курсе. - Вот и замечательно! - Сефирот одним глотком допил чай и поставил пустой стакан на столик. - Я тут при чем? Нужна моя помощь? Или есть что-то еще, что ты недоговариваешь? - генерал вдруг насторожился, видя, как Зак смущенно топчется возле двери, не зная, как дальше сообщить то, ради чего сюда заявился посреди ночи. - Это... Там накрыли подпольный бордель, - наконец выпалил Фэйр, слегка покраснев. - Эти мерзавцы продавали совсем молоденьких девчонок! Почти детей! - Хммм, - генерал медленно опустился в высокое неуютное кресло и испытующе посмотрел на своего незадачливого адъютанта. - Девушек освободили? Они все живы? - Д-да, - пискнул Фэйр, разглядывая носки своих запыленных сапог. - Тогда все замечательно, - пожал плечами генерал, сверля Зака непонимающим взглядом. - Я-то тут при чем? Или Анджил в одиночку не смог разогнать местных сутенеров и разнести притон? - Да нет, - Зак вытер со лба испарину, а потом снова выпалил скороговоркой: - Анджил там, в общем, он сказал, ты должен ее увидеть! Вот! - Ее? - Сефирот скептически выгнул тонкую серебристую бровь. - Анджил с утра напился? С чего он решил, что меня должна заинтересовать какая-то малолетняя проститут... - внезапно он поперхнулся словами, побледнел и вскочил с кресла: - Что? Что ты сказал? Кого «Ее»? Говори?! - Ну, - Зак заметно побледнел. Он знал, каким страшным иногда может быть генерал. Когда дело касалось каких-то прошлых событий... - Я это... - он поспешно открыл дверь, выглянул в темный коридор и кого-то позвал: - Иди сюда, не бойся! Сефирот замер, немигающим, остекленевшим взглядом уставившись на дверь. Сердце пропустило удар, а затем взорвалось нестерпимой болью: невысокая, тонкая, хрупкая фигурка, бледная кожа, раскосые миндалевидные черные глаза. И волосы, странно поблескивающие в полутьме комнаты. - Борт! - выдохнул потрясенный генерал. Но девушка шагнула ближе и он понял, что это не она - волосы молодой проститутки были просто очень длинными и блестящими от ароматического масла, которое обычно наносят на свои прически дорогие шлюхи Вутая. Девушка покорно склонила голову и произнесла очень тихом нежным-не-ее голоском: - Меня зовут Майко, господин! Я теперь Ваша покорная раба. Вы что-то желаете, господин? - Пошшшшла прочь! - разъяренным мидгарским Золомом прошипел вмиг побелевший, как мел, генерал и пинком отшвырнул от себя несчастный лаковый столик, который не пережил удара генеральского сапога и раскололся на несколько частей. С тихим жалобным звоном разбился упавший на пол пустой стакан. Зак ошарашено уставился на своего шефа - такой дикой, ледяной и страшной ярости он никогда не видел у обычно невозмутимого Сефирота. Нет, генерал был далеко не каменным бездушным истуканом, но очень умело маскировал свои истинные чувства и крепко держал в узде собственные эмоции, производя на незнающих его людей впечатление ледяной глыбы. Но сейчас его зеленые глаза метали такие молнии, что могли, наверное, испепелить своим взглядом, превратив в кучку безмолвного пепла. - Ч-что случилось? - прошептал Зак, прижимая к себе перепуганную произошедшей переменой поведения Сефирота девчонку. Она дрожала, как осиновый листочек на ветру и пыталась забиться в уголок, съежившись в комочек, словно забитое животное. - П-прекрати, Сеф! Ты ее испугал! - Убери... убери ее отсюда, или я за себя не отвечаю! - раненым зверем прорычал генерал, отшатываясь от своего адъютанта и напуганной девушки к окну. - Ты сам не понимаешь, что сейчас сделал! Но ты в этом не виноват, - он судорожно стиснул кулаки, пытаясь успокоиться. - Это твой дорогой учитель. Анджил, что, совсем головой поехал, что прислал мне вот этот вот... этот... суррогат? Зачем?! Для чего?! - Нууу, Майко... Она круглая сирота, - тихо выдохнул Зак. Генерал немного успокоился, это добрый знак. Возможно, все и обойдется. - И, насколько я понял, еще... это... с мужчинами не была. Ее держали в отдельном крыле, как и других девушек-учениц... И ей теперь совсем некуда идти. Вот Анджил и решил, что она... Ну, сможет пожить у тебя. Служанкой там, или кем еще. Она все по хозяйству умеет делать. Он сказал, что ты, ну, наверное, будешь не против. У меня есть Сиссней, у Анджила и Генезиса - жены. Мы не можем ее приютить. - Жены, значит, - с горечью усмехнулся генерал, окончательно взяв себя в руки. - Анджил! Старый сводник. Специально подобрал мне похожую на... - он замолчал и уставился в окно. Зак тихо поинтересовался: - Так что, мне ее на улицу прогнать? - Багамут с ней! - внезапно смилостивился Сефирот. - Квартира у меня большая, сам я тут редко бываю, завтра утром еду в гарнизон. Пусть остается, если больше не будет делать мне таких лестных предложений и как можно реже будет попадаться на глаза. Девушка часто закивала головой в знак согласия, а Сефирот украдкой бросил взгляд на ее тонкий, такой до боли знакомый, но такой чужой профиль. Что он хотел? Борт мертва, причем давно, ее тело тщательно законсервировано в кристалле, в глубине нибельхельмского грота. Она не приходит к нему даже во сне... Возможно, Анджил и прав в своей неуклюжей попытке наладить его личную жизнь, но вот одного он не учел, к сожалению. Сефирот, наверное, еще мог бы завести какие-то отношения, но только не с ней. Не с той, чей облик действует на него как извечный немой укор измученной совести. Майко словно почувствовала его напряжение и тихо прошептала: - Я постараюсь как можно быстрее найти работу и дом, господин. И не буду долго обременять Вас своим присутствием. -Замечательно! - генерал криво усмехнулся, старательно пряча свою боль. Даже голос у этой... подделки был такой... похожий. Но не может же он заставить ее заткнуться и молчать. Зато может кое-что другое. - Так, постельное белье в шкафу, полотенце на полке в ванной. Располагайся и спи, а я сегодня иду ночевать в казарму. Мне завтра рано на объезд гарнизонов, так что лучше сразу быть там. Он поспешно бросил на подоконник ключи от своей квартиры и вышел из комнаты, оставив напуганную и растерянную девушку наедине со своим адъютантом. - Я что-то не то сделала? - прошептала несчастная недо-гейша. - Господин расстроен. И я причинила ему боль, я знаю. Только не понимаю, чем! - Это долгая история, - нахмурился Зак. - Может, когда и расскажу тебе. Анджил мне ее рассказывал. Короче, ты просто очень похожа на одну... девушку из его прошлого. Она умерла, и давно. - Господин ее очень любил, - догадалась Майко. - Это нехорошо. Он будет видеть во мне ее тень. Это очень-очень плохо! Мне лучше уйти отсюда, пока не стало еще хуже! - Куда пойдешь посреди ночи! - Зак только беспечно отмахнулся. - Сеф же сказал, живи пока тут. Он не против. Так что, давай-ка, ложись спать! А мне тоже пора в казармы. Завтра утром я еду вместе с ним по делам. Так что, спокойной ночи! - он потрепал девушку пр макушке и последовал за генералом. Майко осталась одна. Она с грустью оглядела комнату, торопливо подобрала осколки стакана и попыталась сдвинуть обломки тяжелого столика. Кое-как приведя комнату в порядок, расстроенная девушка без сил опустилась в высокое неудобное жесткое кресло и тихо удрученно пробормотала: - Это очень, очень нехорошо... Фосфофиллит-Минерва задумчиво посмотрела на мрачную Борт: - Что тебе опять не понравилось? - А ты не думаешь, что это слишком жестоко по отношению к нему? - вскинулась Черная Канон. - Подкинуть почти полную мою копию? - Нууу, - Фос лишь развела своими руками-крыльями. - Я хотела, как лучше. Они оба - дети Плоти... Так что, если он не будет идиотом... - Ох, и дура же ты! - ощерилась Борт. - Скажи, ты вообще понимаешь, что такое любовь, а? Ты хоть кого-то любила, а? Фос заметно помрачнела: - Не твоего ума дело! - Вот! - торжествующим тоном отрезала Борт. - Для тебя Кай никогда не могла заменить Аниту, так почему ты думаешь, что эта... копия заменит ему меня? - А хоть бы и заменит! - Фос тихо презрительно фыркнула. - Тебе-то какое до этого дело? Насколько я понимаю, ты всегда любила только Аль и никого, кроме нее не видела. Так что, какое тебе дело до этого парня и твоей копии? Так будет лучше всем нам... - Не будет! - рявкнула Борт. - Не будет...- добавила она уже тише. - Значит, я была права? - Фосфофиллит испытующе уставилась на Черный Алмаз. - Ты, выходит, не просто привязалась к этому Дитя Плоти?