Вилка

Чимин был открытым геем. В универе к нему все относились достаточно хорошо – можно сказать толерантно. По-простому говоря, всем было похуй. Каждый живет своей суетливой жизнью и думает только о своих проблемах, о своих друзьях, о своих коллегах… о себе, короче говоря. Однако один человек все же не давал Паку спокойно жить свою жизнь – местный задира Мин Юнги. Не было ни дня, чтобы они не пересеклись. Ну а как еще по-другому, если они в одной группе. И каждый раз Юнги подъебывал Чимина за ориентацию. Вот уж кому по истине было не похуй. В очередной день Чимин сидел на последней паре и подумал, что он довольно заинтересован предметом, что достаточно редко происходит. Обычно студенты последнюю пару почти не слушают, делая якобы очень заинтересованный вид. Чимин даже может сказать, что день в принципе был спокойным, а значит хорошим. Пак удовлетворено улыбнулся, продолжая с интересом записывать новую информацию. Но после этих размышлений его накрыло беспокойство: а почему сегодня в принципе так спокойно? И ответ не заставил долго его ждать – весь день не было главного «портиля дня» - Мин Юнги. Вспоминая чужое имя, Пак аж скривился. Мысли об этом человеке, конечно не приятны, но то, что его нет – это просто отлично. Вообще Юнги отталкивал только словами. Внешне он был очень даже ничего – думалось Паку. Изредка он ловил сосредоточенное лицо Мина: когда тот в коем-то веке записывал лекцию; когда сидел за музыкальным пультом на репетиции университетского театрального кружка. Такой Юн вызывал у Чимина трепет и немного даже возбуждение интерес. Тем временем пара закончилась и Чимин довольный, собрав сумку, пошел на выход вместе со своим другом. - Вот не было этого черта белобрысого – они выходят из коридора в главный холл здания – И день сегодня был хоро… - Чимин не успевает договорить как ему на встречу вываливает это самый «черт белобрысый» из комнаты студ. совета с самой надменной улыбкой. - Блять… - только и может что сказать Чимин на это зрелище. А Юнги подходит к нему ближе, довольный как никогда: - Ооооо, П-а-к Чи-ми-н – растягивая каждую букву обращается Мин, - Ну что? - Чимин закатил глаза в ожидании очередной дебильной фразочки от этого придурка. - Вилкой в глаз или в жопу раз? – и улыбочка такая нахальная, - а глаза-то все на месте! – и раскатистый хохот. Пак слышал эту фразу чаще, чем свое имя. Обычно он просто игнорирует, но тут его уже просто накрыло: - Пошли! Мин слегка опешил, но все же отшутился: - Что девственное очко дороже? – Юнги все же последовал за Паком, а как не последуешь, когда твое тощее запястья сжали так, будто это не рука, а стальные клешни. Чимин жил близко к университету, поэтому уже совсем скоро они подошли к ближайшей высотке. - Нехило… - Юнги все же не смог сдержаться от комментария, потому что сам он каждый день ездил с другого конца города, где снимал комнату, да еще и с двумя друзьями. Чимин затащил Юнги сначала в подъезд, а потом и в лифт, нажал кнопку 15 этажа, и только после этого отпустил чужое запястье, посчитав, что задира не убежит. Юнги был в растерянности, но вида не показывал. Вот что можно ожидать от этого ПаК Чи-Ми-На? – именно так Юнги произносил его имя, даже в своих мыслях. Чимин завел Мина в квартиру, сам скинул обувь и прошел внутрь, заворачивая в проем кухни и ставя чайник: - Разуйся пожалуйста и проходи на кухню, можешь вилку выбрать, какая понравиться. – сказал он и скрылся в соседней комнате. Юнги чувствовал себя неловко, но все же послушался – разулся, прошел на кухню и сел на диван. Он осмотрел чужую квартиру. Все помещение было в теплых бежево-коричневых тонах, создавалось ощущение уюта, будто находишься в кружке приятного латте. Именно «в», потому что снаружи холодно, а внутри – то что нужно. Щёлкнул автовыключатель чайника и видимо на этот звук вернулся хозяин квартиры. Когда Пак зашел на кухню, он увидел, как его личный мучитель, который с такой надменностью и чувством превосходства на него смотрел в университете, сидел сейчас на его диване, как кот в незнакомом месте – напряженно, готовый в любой момент забиться в угол. И на удивление вилки не было по близости. Хозяин квартиры начал копошиться в ящиках, дабы приготовить себе успокаивающий кофе для предстоящего разговора, который будет скорее всего ой каким не простым. Юнги не знал куда себя приткнуть, ему оставалось лишь смотреть, и смотреть на Чимина – на самое интересное, что вообще было в квартире. На Чимине уже были свободные коричневые спортивки, которые по какой-то не ведомой причине ахуенно подчеркивали подкаченную задницу, которая то и дело провокационно покачивались пока Пак готовил напиток около кухонного гарнитура. Чимин развернулся в пол оборота. Стоило Мину оторвать взгляд от пятой точки, как он воткнулся в подкаченную грудь и пресс, которые были обтянуты черной блядской футболкой. И вот теперь Юнги окончательно прихуел, когда он поднял глаза выше, наконец на лицо Чимина. Его красивейшие пухлые губы сексуально блестели в лучах вечернего солнца. Как только в головушке Мина пронеслось сексуально и Чимин в одном предложении, он мысленно ударил себя по воспаленному мозгу, и наконец посмотрел в глаза Пака. Эти гляделки длились где-то минуту, Мин совершенно пропустил то, что ему сказал Чимин, пока тот вопросительно глазел на гостя. Видя слегка туповатое выражение Юнги, как он подвис, будто курнул чего, Чимин усмехнулся. От неожиданного звука, Мин проморгался, выходя из оцепенения, а Чимину и не надо ничего говорить, и он и так знает, что его не слушали. - Я говорю, ты хочешь чая, кофе? Или покрепче чего? – и милейшая улыбочка: «Его квартира – его территория.» - Ах, я… - Мин и сам не знал хочет он, любимый черный чай или 50 грамм от тупости. Но решив, что 50 грамм не помогут, выбрал чай, но попросил покрепче. Чимин все выполнил и поставил обе кружки на журнальный столик и присел рядом, но не вплотную. Чимин вообще был рад, что Юнги выбрал диван, где они могут сидеть боком друг к другу, потому что с точки зрения психологии — это положение «друзей». За столом бы пришлось бы сидеть напротив, а это уже расположение «соперников». Их размещение на диване располагало к более мирному разговору. - Юнги, я не буду тянуть кота за яйца, и сразу к делу. Я притащил сюда тебя поговорить, потому что, зная тебя, этого сделать в университете просто невозможно. Все будешь рисоваться перед всеми. Собеседник согласно кивнул. А потом подумал, что нихуя он не рисуется, это Чимин вообще-то сам виноват, но в слух возмутиться кишка тонка. - Тогда первый вопрос: какого хуя ты ко мне прицепился? Вот скажи к чему это все? То, что я гей знают все, кому интересно. От сюда у меня остается не так много вариантов почему ты подтруниваешь надо мной. Вот может ты ответишь на этот вопрос сам, пока я этого не сделал. Поверь тебе не понравиться то, что я могу сказать. Юнги вообще был не готов к разговорам, но понял, что видимо уже не отвертишься. - Я … Это... Сам не знаю. – все возможные умные аргументы в миг улетучились хуй пойми куда, оставив лишь туповатую оболочку. А горящие не то от возмущения, не то чего-то еще глаза на против вообще отключали бедный болящий мозг Юнги. - Ладно, я тогда тебя натолкну… возможно…. Чимин резким движением опрокинул Мина на диван. Тот видимо понял к чему все намекается начал естественно брыкаться, дабы спасти свою тонкую душевную организацию. Но куда тут спасешься, если ты слабее своего насильника. - Тшшш - Чимину наконец получилось вытянуть чужие руки к верху, а ноги зажать бедрами. В глазах на его ангельском личике плескались дьявольские мыслишки. И это пугало больше, чем заблокированные конечности. Пак прильнул к шее, выцеловывая дорожку от яремной впадины, мимо выступающей косточки ключицы, вдоль сонной артерии, к уху, поцеловал мочку. Прошёлся одновременно языком по кромке уха и свободной рукой по затылку. Юнги от этого отлетел, а тело перестало слушаться, каждая клеточка трепетала в предвкушении, потому что Чимин будто знал все его эрогенные зоны, будто это все не первый раз происходит. Будто именно этого Мин все время желал?.... Тело предательски потихоньку тянулось к искусителю. Чужая футболка была беспощадно содрана, будто это не ткань, а так бумажка. Нежно розовые соски маняще выпирали на худощавой груди, Пак нежно их поцеловал, и получил «спасибо» от тела в виде мурашек. Ранее нависавший Чимин, опустил тело ниже и хорошенечко проехался по чужой плоти своей. Словил тяжелый вздох. - Чимин, блять, прекрати! – слова должны были прозвучать агрессивно, но из-за того, что Чимин выцеловывал чувствительную кожу на впалом животе получилось жалобно, будто притворно, как в японской порнушке девушки «сопротивляются» напору. А Чимин и не слушал, все приближаясь к заветному месту. Юнги все же решил не сдаваться, стал копошиться в попытках высвободиться, но это снова не дало нужных плодов. Чимин все продолжал, наблюдая за эмоциями Мина. В эту секунду, думал Пак, можно просветить туповатого задиру или нанести неизгладимую душевную травму. Вот сейчас и узнаем. Чимин вернулся с поцелуями к губам Мина и медленно начал с небольших прикосновений. Но видимо губы Чимина башню Юнги сразу снесли, потому что задира сам углубил поцелуй, пошло причмокивая. Рыбка клюнула на крючок, пора подсекать. Чимин, отвлекая поцелуями, расстегнул чужую ширинку, и вытащил уже прилично стоявший прибор. Пак этому с одной стороны удивился, а с другой будто уже и так знал. От прикосновения к слишком чувствительной коже, Юнги зашипел, но не отстранился. Пак начал медленно, почти массажно надрачивать, словив пару коротких, но все же стонов, оставляя все еще развратные поцелуи на лице белобрысого. Потом спустился томно целуя и покусывая каждый сантиметр опять вниз по щуплому телу. Поцеловал красноватую, налитую кровью головку. Поймал еще один выдох-стон и вобрал на столько на сколько позволял рот, сжал губы вокруг члена и начал водить по члену языком, это было все еще приятно для Мина, но не так как дрочка. На этом моменте Чимин задержался, и посмотрел с низу вверх, чтобы увидеть возбужденное лицо Юнги, который завороженно следил за искусителем, который специально касался языком, но не углублял минет. Пак все это время так и держал руки Мина в замке над его макушкой, делая минет это конечно не удобно, но пока так. Чимину понравилось лицо хулигана с расфокусированными, словно под опиоидами зрачками и припухнувшими губами хватающими жадно воздух. Он решил наградить его, начав все-таки двигать головой и обсасывать член словно горячий леденец. Юнги не мог выдержать такой тактильной и визуальной пытки, его башню снесло еще тогда, когда он увидел эти пухлые, цвета спелой вишни блестящие губы на своем члене. А взгляд хищный, как у тигра на кровавый кусок мяса вообще выбил из мозга здравый смысл, заставляя хотеть намного большего, хотеть подчиниться. Возбуждение било куда-то под черепную крышку, хотелось касаться этого страстного животного. Согреться от него еще больше, настолько чтобы сгореть и воскреснуть как феникс из пепла. - Чииимиин, пожалуйста, отпу… Ах, - хоть он итак скулил эти слова, но все же осекся от того, что Чимин разогнавшись вогнал пенис по самые гланды и не закашлялся. Чимин не ожидал этого услышать. Оторвался от дела и вопросительно выгнул бровь. Он решил, что Юнги не в том состоянии, чтобы бежать или вообще нормально двигаться. Разжал свою итак уже затекшую руку и вернулся к «просвещению», переместив руки на стройные бедра. Юнги удовлетворенно опустил руки и зарылся в чужие волосы, которые оказались на ощупь нежнее шерсти крольчонка. Чимин в очередной раз заглотнул довольно глубоко, еще и сжал горло на головке, да так что у Юнги звездочки встали перед глазами, он выгнулся навстречу и шире расставил ноги. А тому этого и нужно было, это значило что Пак может идти дальше по своему плану-перехвату чужой анальной девственности. Оторвавшись от члена, он переключился на мошонку. Юнги разочарованно выдохнул, но продолжал поскуливать от руки Пака, блаженно закрыв глаза. Пока Мин потерял бдительность Чимин достал из кармана презик с самым большим количеством смазки и раскатал по двум пальцам. Он не переставал давать наслаждение своим ртом переключаясь между членом и яичками. Смазка разогрелась от тепла рук и Пак мог начать творить коварство. Вобрал член поглубже и одновременно начал разминать колечко мышц. Юнги все же хотел протестовать, но прервать самый ахуенный минет в его жизни было бы преступлением, да и вряд ли его отпустят. Приняв свою беспомощность, Мин решил расслабиться и пережить все это с минимальными потерями. Пак почувствовал, как тело под ним наконец расслабилось полностью, а это значит можно больше не сдерживаться. Чимин просунул один палец 👆 глубже, сразу метясь в чувствительное место, чтобы сократить неприятные ощущения. Массируя мышцы с пошлым чавканьем Пак старался сделать все нежно, но поскорее. Он добавил второй палец, все ожидая необходимой реакции. Мин шипел и постанывал от неприятных ощущений. Его лицо гримасничало, пока вдруг не прояснилось в неком благоговении. Чим понял, что нащупал эрогенную точку и продолжая приятно надрачивать добавил еще палец и уже стимулируя нервные окончания приносил Мину волны невиданного удовольствия. У Пака же свое собственное возбуждение неприятно терлось нежной кожей о ткань. Чужое тело начало чуть подрагивать в предоргазменных судорогах. И Чимин немедленно прекратил ласки не давая закончить начатое, достал из мягких домашних штанов плоть и раскатал по нему новый презик из кармана. За этот момент Чим словил возмущение «Эй!» И не успел Юнги сформулировать что-то еще более вразумительное. Как ему загнали член по самое не хочу сразу на всю длину, да еще и по простате проехались. От неожиданности Мин сильно сжал Чиминов пенис анальными мышцами, так что у того перехватило дыхание и перед глазами встала секундная пелена от болезненного сжатия возбуждения. Отойдя от шока, Пак наклонился к чужим губам, чтобы успокоить и расслабить Мина. Юн охотно ответил на ласки. Целуясь с Паком, он растворялся в нем, а ощущения были такие словно рай – это прямо здесь, прямо сейчас, эйфория возносила к самим архангелам. Находясь где-то в прострации между реальностью и чувствами, Мин ощущал чужие движения, прикосновения, хаотичные поцелуи. Пак двигался, подстраиваясь и находя наилучший угол, чтобы отправить Мина в мир просветления, бесконечной радости и благоговения. Сам Пак был безумно счастлив видеть это совершенное во всех отношениях лицо выражающее бесконечное наслаждение от его действий. Наконец былая надменность рассыпались об явственность ощущений, чувств и эмоций, переполнявших белобрысого. Чимин наблюдал как тело Юнги само отвечало на встречу, насаживаясь и извиваясь, прося большего, требуя и настойчиво стремясь к пику. А Пак впитывал это, помогая себе и партнеру достичь большего. Он надрачивал пенис Юнги в такт своим толчкам. Юнги стонал, шумно вздыхал все чаще и чаще с каждым движение все громче, все более кротко. Чимин понял, что оргазм совсем близко, он и сам был на грани, а потому отпустил себя стал максимально резок и быстрее, подводя обоих к тонкой мембране между реальностью и бесконечным наслаждением. Полное безусловное блаженство накрыло парней почти одновременно. Мин излился на чужую руку, тело вытянулось в струну, казалось все мышцы в теле трепещут от удовольствия. Пак же был сжат чужими мышцами, от чего оргазм почувствовался еще ярче, чем мог бы быть. Через пару мгновений спазм отпустил Мина и Чимин смог выйти из хулигана, чтобы затем снять презерватив, завязать его и отправить в урну. Оба шумно дышали в попытках отдышаться. Чимин в очередной раз восхитился расслабленной и растрепанной мордашкой Юнги и не смог удержаться от поцелуя. На удивление Пака ему не отказали, а наоборот ответили так же рьяно и охотно, как и в начале. Чимин разорвал поцелуй, так как почувствовал – еще чуть-чуть нужен будет второй раунд, а Мин вряд ли к нему готов. - Надеюсь, наш конфликт на этом будет закрыт, - он отстранился, встал с дивана и направился к раковине, чтобы смыть все безобразие с рук. На что задира лишь стыдливо закрыл лицо руками. Но со сторон этого было не понятно, и Чимину показалось, что тот плачет. Ему все же стало совестно за свой поступок. - Слушай… Юнги… - Пак вернулся к дивану. Тот резко убрал руки с краснющего лица без намека на слезы и злобно зыркнул на искусителя. - Заткнись… – прозвучало очень неубедительно, взгляд хулигана споткнулся об беспокойное нежное лицо, - эм… пожалуйста… - он опустил взгляд в пол и продолжил: - Не болтай об этом… в универе… да вообще н-никому, - последнее прозвучало уж совсем тихо. - И не собирался. Юнги кивнул, встал и начал собирать свои вещи. - Не хочешь принять душ? А в ответ лишь отрицательный жест и хлопок выходной двери. Чимин не мог его удерживать, но все же было грустно, что Мин так быстро ушел. Пак все же не понял ответа на свой первый вопрос, хотя казалось ответ должен был быть очевидным. Реакция Юнги не была однозначной, от того сильно понятнее не стало.