Кисленько

— Слушвй, а ты когда-нибудь целовалась? Радость задала этот вопрос, понимая, что он глупый — ответ она прекрасно знала. Они с Брезгливостью были в отношениях всего пару недель, и для них обеих это была первая любовь — так что, очевидно, они обе не целовались. Но жёлтой эмоции почему-то хотелось сделать это именно сейчас, а к разговору надо как-то подвести. — Ни разу. А почему ты спрашиваешь? Попробовать хочешь, и прямо на дежурстве? — Ну-у, вообще-то, да! Я полумала, что тут нас никто не увидит, и в темноте будет романтичнее, и всё такое… — Да тише ты! Всех перебудишь! Ну хорошо, я готова, только… Только многого от меня не жди. Я целоваться не умею. — Ой, да расслабься, никто из нас не умеет! — Радость рассмеялась, но тихонечко, понизив тон. — Но, мне кажется, ты делаешь это куда лучше меня. — А с чего бы? Я никогда таким не занималась, Райли тоже. Может быть, если бы она хоть раз кого-то хоть в щёчку чмокнула, мы все бы разбирались в этом чуточку лучше. — Да ничего, всё впереди! Райли ещё дорастёт. А с тобой я хочу этого поскорее. — Почему такая спешка? — Люблю тебя очень. Тут уж Брезгливость не смогла сдержать улыбки. Она любила Радость, и любила, когда люди (или не совсем люди) говорили от чистого сердца. Так что… Наверное, сегодня действительно можно было и поцеловаться. — Что ж, ладно. Давай попробуем. Зелёная эмоция взглянула в глаза коллеги — голубые, как небо, как море. Взглянула — и опустила ресницы, не в силах выдержать этот кристально чистый взор. Слишком уж Радость была хорошей, слишком нежной и невинной, словно хрупкий цветок. Их лица сблизились настолько, что длинные зелёные ресницы спутались с пушистой синей шевелюрой. Секунда — и они вновь соревновались, как раньше, но теперь не за пульт, а за то, кто сильнее любит. Их губы соприкоснулись, и, если бы свет Радости воздействовал на электричество, во всём Головном Отделе зажглись бы и вмиг перегорели лампочки. У Радости губы были чуть шершавые и совсем немного влажные, обветренные слегка — удивительно, как она умудрилась такое с собой сотворить, не выходя на улицу. Брезгливость оказалась мягче и шелковистее, и оттеё поцелуя остался видимый след розовой помады. Они не хотели отпускать. Зелёные пальцы зарылись в нежно-голубые пряди волос, когда Брезгливость окончательно отбросила свою гордость. Как только они всё-таки отстранились, Радость крепко обняла любимую в следующую же секунду. Прижала её к груди, ласково. Уткнулась носом в тёмно-зелёные волосы. Это было лучшее ночное дежурство из всех, на которых они когда-либо были.