***
— Брат, уходи оттуда, тебе там не место. Ты потух, когда стал работать там. Посмотри на себя. — всё твердит самый близкий человек. — Ты уже неестественного цвета. У тебя же вся жизнь впереди, получи другое образование или, на крайняк, пойди фармацевтом. Я не маленький, смогу себя обеспечить сам. Ты за себя побеспокойся наконец. Я не хочу и тебя потерять. А Минхо словно и не слышит. Всё одно твердит: — Феликс, я единственный твой брат. Со мной всё хорошо. Да и куда мне в фармацевты соваться? – всё гундит Ли старший. — Я еле имена котов наших запомнил, которых, кстати, тоже кормить надо.. — Да, ты старший, но перестань думать, что мне шестнадцать. Мне двадцать, мать его, три. И не придуривайся, СунДунДо ты больше меня любишь. — перебил его Феликс. — Ëнбок. Прекрати психовать и послушай. — спокойно продолжил старший. — Мне и самому не нравится эта работа, но пока что выбора нет. Ты доучишься этот год и выпустишься с универа. Найдешь себе нормальную работу, а не по кафе бегать будешь, тогда может я и перестану печься о тебе настолько сильно. — сказал Минхо, выделяя последние два слова жестом кавычек. Удивление и нотки злости на лице младшего брата его позабавили. Показательно закатив глаза, он продолжил. — Ты серьезно думал, что я не знаю о подработке? — Перестань звать меня Ёнбок, иначе... — Договорились, Ли Феликс, не буду. Но только если ты не продолжаешь эту тему. — Вот и славно. — усмехнулся блондин. Казалось, после этого разговора братья прекратили спорить и всё стало налаживаться. Но затишье бывает лишь перед бурей.***
— Но я всё равно никак не пойму, что тебя там держит? — Чан, ты слишком старый, чтоб хоть что-то понимать. — Во-первых, не старый, а мудрый. Во-вторых, я тебя всего на год старше, кошара. — Это кряхтение из телефона? Кажись, этот барахлит уже, лет чуть меньше чем тебе. — Неуважение к старшим, грубиян ты, Ли Минхо. Не отлынивай от вопроса. — Да боже, Чан, я работаю тут уже второй год, куда я денусь. — Но все же, почему именно эта старая серая больница? — Тебя напоминает. — Ли Минхо! А Минхо невольно ушёл в себя, возвращаясь в прошлое, что конкретно так изрезало его сердце и душу. — Минхо, Феликс, нас срочно вызвали на работу. Видимо хирургов не хватает. Не забудьте покормить Сори, Дури и Дуни. — Суни, Дуни и Дори! — промямлил Минхо, съедая последний кусочек торта, который остался для него после вчерашнего празднования шестнадцатилетия родного младшего брата. — Я так и сказала. — со смешком в голосе, ответила мама. Она давно запомнила их имена, но её всегда забавляет реакция старшего сына. Сегодня особенно красивая и добрая девушка, целуя Феликса в лоб, а Минхо в правую щеку, направилась на выход. Супруг уже ожидает снизу. На щеке до сих пор чувствуется этот фантомный лёгкий поцелуй. По другой в это время стекает одинокая горькая слеза боли. Сколько бы лет не прошло, легче Минхо не становится, сколько бы он не утверждал об обратном. — Эй, ты тут? У тебя там что-то случилось? Родители разбились в тот ненавистный вечер. Чан был единственным, кто был рядом. Помог Минхо и Феликсу, устроил старшего на первую подработку, пока тот учился и помогал младшему морально, а затем втроем справились с подготовкой и сдачей вступительных экзаменов. Подал им руку помощи, дал шанс не утонуть. — Минхо? Минхо ведь собирался всё бросить. Наложить на себя руки. Считал себя ничтожеством и бесполезным для других. Но Чан не побоялся пустоты в глазах Минхо, а наоборот потянулся к ней, пытаясь вызволить оттуда, закрывшегося в себе, израненного подростка, которому пришлось повзрослеть слишком быстро. — Лино. Нет.. — Не называй меня так, Бан Кристофер Чан. Никогда. Я ведь говорил тебе. — Прости, ты опять в мыслях, другого выхода не было. — Я понимаю, и ты прости, но мне пора. — с этими словами Минхо, трясущимися руками сбросил вызов, мысленно обещая себе перезвонить единственному другу при первой же возможности. Но как скоро она появится?***
Сколько еще боли он увидит в чужих глазах? Сколько человек потеряют желание или смысл жить? Сколько будут его ненавидеть и винить в смерти родных? И это та работа, которую восхваляли родные? Та, которую так сильно любили его родители? Минхо стал мало есть, практически не спит и живёт уже в этой унылой, пропахшей отчаянием, больнице. Лишь иногда звонит Феликсу, дабы убедиться, что он и их коты вообще живы. Как оказалось, младший брат начал наконец-то встречаться со своим "другом". Минхо то знает, что они сохли друг по другу уже несколько лет. Ну хоть за младшего перестал так сильно переживать, пусть хоть они будут счастливы. Ну а Минхо... А что Минхо? Счастье – понятие растяжимое. Брат, друг, коты, работа – всё это у него есть. Разве этого для счастья не хватает? Радость, праздники и любовь? Зачем? Он и не любил ведь даже никогда. Нет безусловно, он безумно любит Феликса, он – самое дорогое, что есть у Хо. Любит Чана – единственного и самого лучшего друга, безумно любит. Тот для него опора, надежда, практически старший брат. До искр из глаз и глупой улыбки он любит Суни, Дуни и Дори – трёх котов, которых по одному притаскивал Феликс, когда был подростком, спасая то от собак, то от голода, то от усыпления в переполненном приюте. Но он никогда не любил кого-то в другом плане. Как в книгах или фильмах, рассказах сверстников или сказках. Стихах, поэмах и песнях. Как любили друг друга мама с папой, Феликс с его парнем-другом Хенджином, Ромео и Джульетта, о которых Минхо слышал в детстве от мамы, она просто обожала эту пьесу. Он просто не знал, как это – любить и быть любимым в ответ. — Думаю, вам стоит отдохнуть, — вывела его из собственных мыслей девушка, работающая медсестрой. — Завтра смена господина Кима, поэтому по беспокойтесь о себе, пожалуйста. Вы выглядите нездоровым.. — с ноткой беспокойства и жалости звучал ее голос. Не в рабочее время они "на ты". Как же Минхо устал от этого всего. Тем более от фразы. Слышит он её чаще, чем своё имя. — Не переживайте, Хэвон, я хорошо отдохну и завтра помогу вам с пациентами. Я знаю, насколько много людей попадают сюда и какими они бывают. Хорошего вечера. — И вам, господин Лино. — благодарно кивнула, решив не спорить и не отказываться от помощи, Хэвон и ушла в другую сторону коридора. Каждый раз, слыша это глубоко ненавистное ему "Лино" у Минхо холод по телу пробегает и сердце стучать перестает. Слишком многим людям, звавшим его так, ему приходилось сообщать о смертях. Не мало он хирургом работает, но никогда не мог относиться к людям хладнокровно, только как к способу заработка.***
Видимо поспать долго всё же не получится. Минхо проснулся от звонка Хэвон. — Ты срочно нужен в больнице, мальчик в аварию попал серьезную, он на волос.. — не успевает договорить она, потому что вызов был сброшен, а сонный Минхо в попыхах выбегал из квартиры в пижаме, одновременно с этим набирая сообщение Феликсу. Всего через пару минут он пытался успокоить нервную Хэвон, которая всё не могла найти рабочую одежду Лино. А тот лишь взял чей-то халат и побежал к операционной. — Доктор Ли, он почти не дышит... Больше Минхо не помнит. Ни слов, ни действий. У него часто так, делает операцию словно не он. Слишком уж это выходит спокойно и уверенно, но переживать всё же начинает. Начинает, но после операции, хотя вроде не за чем уже. Парень выжил. Незначительные переломы и гематомы, но это пустяк, по сравнению с тем, что могло быть. Минхо даже думать об этом не хочет. Всё прошло хорошо. — Господин Лино, у парня нет никого. Родственников вообще нет. Что будем делать? Операция ладно, но ему нужно находиться под присмотром врачей минимум месяц и пройти терапию, сейчас он даже ходить сам не сможет. — опять занервничала Хэвон. — Я оплачу терапию и наблюдение из своих. Хорошо ухаживай за ним, парень и так неплохо приложился. — недолго раздумывая произнёс Ли. Он знает, что делает. Уж больно этот мальчишка ему напоминает себя же. Такой же раненный и одинокий. — Сообщи мне, когда он придет в себя. А ещё, — уже собираясь уходить, решил всё же спросить он. — Как его звать и сколько ему? — Хан Джисон, двадцать три года.