Сам.

Казань сегодня оказалась особенно холодна, хотя ветра не было и светило солнце. Кащею на душе было погано настолько, что он, придя домой, весь в крови и царапинах, просто лёг на кровать, наплевав на то, что стоило бы переодеться. Он, честно говоря, устал. Говоря ещё честнее — заебался. Выстраивать отношения, укреплять связи, заботиться о безопасности — всё это сломалось сразу после возвращения Вовы. Он со своей справедливостью полез туда, куда не стоило, что теперь ходи и оглядывайся, чтобы тебя как Ералаша не избили толпой и не проломили череп. Кащей думает. Много думает обо всей ситуации, смотрит в потолок и злится, что Адидас так легко поверил слухам. Неужели Афган так сильно его поменял, что всё доверие, которое выстраивалось между ними практически всю жизнь, сломалось, и Вова искренне уверен, что Кащей такой человек, что продаст своего за водку? От этого хочется горько засмеяться и швырнуть что-то в стену, но сил нет совершенно. Ну и пусть он тогда нахуй идёт. И пусть весь путь, через который они прошли, идёт нахуй, раз Вова готов забыть всё по щелчку пальца. Забавно только то, что Адидас смог только первый раз ударить, а потом отошёл, скорлупе добить дал. Сил не хватило самому? Совесть взыграла? Ответственность нести такую не хочет? А на войне так же на товарищей перекладывал? Спросить хочется очень сильно. Дальше будет определённо пиздец. Потому, что Вова не умеет себя держать. Потому, что вся его справедливость, о которой он орёт из каждого угла, — это лишь попытки самоутвердиться, показать себя героем. Разгребать он этого не будет, но и помощи не попросит, сбросит всё на Зиму с Турбо. Кащей, конечно, невозможно скучал по нему. Письма, хоть редко, но писал; Демиду во всех красках рассказывал о том, каким бойцом был Вова, каким сильным был, как раскидывал всех. Стресс Кащей старался глушить водкой и чернушкой, но успокаивался тогда, когда получал письма от Адидаса: радовался, что он жив. И переживает Кащей за него, но не скажет об этом даже в абсолютно пустой комнате. Он же не врал, когда говорил, что вписался бы за Вову. Потому, что человек он для него дорогой и, пожалуй, единственный близкий. Потому, что Кащею больно смотреть на стеклянные после войны глаза, которые отражают только ненависть. Потому, что Кащей скучал и ждал, а в итоге — хуйня какая-то. Ему просто обидно, что он так выстраивал всё, а Адидас так легко позволил себе это сломать. Обидно настолько, что лучше умереть, чем снова видеть эти глаза, которые вызывают внутри желание оттолкнуть и прижать к себе, никогда больше не отпускать. Кащей Адидаса теперь ненавидит жутко, но никогда не признает, что хочет, чтобы он был рядом. Пусть сам теперь разбирается во всём. Пусть, наконец, поучится ответственности.