***
Шум и гам доносился далеко от его главного эпицентра: главных ворот столицы, сотворенных из крашенного в черный цвет камня с вкраплениями обсидиана, выглядевших как чешуя - сверкающая и переливающаяся всеми цветами радуги из-за отражающегося солнечного света. Проход, между внешним миром и городской суетой, а также бойницы, всегда сливавшиеся на фоне стен, были украшены гладиолусами, являющимся символом города с незапамятных времен, и лентами, различной окраски, что простирались глубоко в улицы и манили людей своей яркостью вглубь жилых трущоб. Даже стража городских ворот носила под сердцем цветок поселения. И все это торжество было по поводу свадьбы короля, вдовствующего уже 13 лет. Для многих его подданных это было большим потрясением: сначала от шока, ведь они не могли поверить, что их монарх, так любящий свою покойную жену, смог полюбить снова, хоть и спустя такое долгое время, а потом от радости за своего сюзерена, ведь после кончины бывшей королевы, вдовец-правитель был настолько погружен в свое горе, что установил многолетний траур, окончивший свое действие некоторое время назад. Впрочем, смотря на состояние Его Величества в тот момент, нужда носить все черное было меньшим злом. И по этому случаю образовалась огромная очередь из гостей столицы, состоящая, видимо, из всех слоев населения: обычные люди, зажиточные крестьяне, горожане других городов, хотевшие увидеть город во всем его великолепии; купеческие караваны: дряхлые, возившие продовольствие и питье на все случаи жизни, и более приличные, у коих повозки ломились от различных диковинок, начиная от разного качества и цветовой гаммы тканей, караванщики кои уже мнили кучу монет у себя в кошельках, и заканчивая невидальщинами, да таких, что местные жители диву дались от необычности таких предметов, но больше всего людей удивила повозка со странным горбатым животным, похожим на лошадь, правда со своенравным характером: одному из слишком любопытных она плюнула прямо в лицо. Да и наездник, крепко держащий у сердца непонятную игровую доску, хотел, чтобы люд отстал от него, поэтому был не слишком вежлив. Как позже окажется, это был подарок одного из султанов далекого государства: их местное животное - верблюд, к дополнение которому была «приложена» инструкция как за ним ухаживать и национальная популярная игра для двоих - нарды. Наконец его переместили внутрь города, как и других высших чинов: аристократов, дворян, чиновников и послов из других государств, что также везли дары. Но не у многих была возможность видеть воочию всю красу праздничного города, например, большая часть крестьян праздновала в кругу соседей или вообще всего населенного пункта, наряжались в самые праздные одежды и готовили для этого случая блюда, кои в обычный день не приготовишь. Горожане «пировали» в более узком кругу – семейном, и живя довольно обеспеченно могли позволить себе более торжественный стол: сладости, дорогие вина, блюда с использованием пряностей и другое что приходило в голову жителям городов. Глупо говорить, что у богатых нет проблем: какого тона, фасона, кроя, цвета надо выбрать платье? А веер? Шляпки не будут ли выглядеть слишком экстравагантно? Какой подарок следует дарить королю, а какой новоиспеченной королеве? Впрочем, беспокойство из-за этих нюансов было основательным: впервые за 13 лет в королевский замок надо было приходить не в черном, и аристократия так отвыкла от всех цветов… Но главным поводом, помимо свадебного торжества, было официальное представление принца, за сведения про которого вся элита королевства готова была потратить целое состояние. От бывших слуг, что клялись о правдивости своих слов здоровьем, памятью и честью всех родственников до пятого колена, высшие сословия хоть что-то, но узнали о таинственной царственной особе. Например, что наследник престола копия своей, давно покинувшей этот бренный мир, матушки: аристократический профиль, совмещающий в себе высокий лоб, правда перекрытый копной темно-пурпурных густых волос, и носа с небольшой горбинкой, выделяющегося на фоне бледной кожи, что является подтверждением его принадлежности к высшему сословию. И глаза его, для многих людей, что знали умершую королеву, напоминали о ней: два драгоценных аметиста, выглядывающих из густых ресниц. Правда внешность это единственное, чем, как говорят, мог гордиться за него королевский двор. Характер и поведение наследника престола оставляло желать лучшего: многие слуги сменялись, не выдержав бестолкового, экстравагантного и самодовольного поведения царственной особы, и все это можно было списать на юность и трудные жизненные обстоятельства, но знать это не утешало. Поэтому нужно обязательно выпить за здоровье Короля, да правит он долгие лета…***
Но единственным несменяемым, неподкупным подданным принца, какая репутация и звание ходит у него в высших кругах королевства, оказался его телохранитель и никому неведомо что творится у парнишки в голове, раз даже поведение непосредственного начальника, как казалось окружающим, не приносила ему дискомфорта… В отличии от безобидной ширмы, которая разделяла слугу от господина и «чувствовала» на себе прожигающий взгляд первого, ожидавшего приказов от второго. Возможно этот кусок дерева с вырезанной стенкой пришелся не по душе тонкой натуре новоиспеченного ценителя искусства, аль изображение переплетенных двух драконов казалось ему слишком банальным, ну или просто мешало лицезреть на… Впрочем, что-то Его Высочество задерживается, а одеяние, подготовленное специально для этого мероприятия лежит на расписном столе, пылится и выглядывает из края ширмы совсем нетронутое. Страж уже догадывался о причине этого события, но он решил подождать немного и, прислонившись спиной к стене, скрестив руки у груди впал в размышления, а точнее задремал. – О великий мой защитник, хоть я и сомневаюсь, что право имею, но молю тебя уделить некоторое время дабы помочь своему принцу в непростой ситуации… – произнеся по слогам последнее слово, наследник царских кровей пытался втиснуться в белоснежную рубаху, ставшей маловатой для далеко не детского тела: – Когда я ее вообще последний раз надевал?? – Семь лет назад, – пробудившийся от своих мыслей, но не до конца понимающий весь абсурд ситуации телохранитель, выглянувший из ненавистной ему ширмы, дабы узнать, о чем талдычит королевская особа, не задумываясь ответил на вопрос и лишь после последнего произнесенного слова он сфокусировал взгляд на несчастной ткани, которая вот-вот порвется под тяжестью хорошо видневшихся мышц: - Ваше Высочество эта рубашка вам мала, – томно выдохнув от инфантильности члена королевской семьи телохранитель подошел и попытался снять еле-еле держащуюся от разрыва несчастную одежду, минимизируя любое взаимодействие с принцем. Успешно выполнив свое задание, под взором жалобного взгляда и надутых губок, страж отметил о надобности сообщить королевскому гардеробмейстеру привести в порядок гардероб Его Высочества, не смотря на все его мольбы о сохранении старых одежд аля «память о ушедших событиях» и, аккуратно сложив рубашку, положил ее на стул. Подойдя к специально приготовленной для мероприятия одежде, лежащей на столе, которую заранее подготовили слуги и почему-то не удостоенной внимания царской особы, в отличие от детской рубашонки, этот наряд, выглядевший более прилично и подходяще к сегодняшнему мероприятию, стражник почувствовал тепло чужого обнаженного тела, и как чья-то рука ложиться ему на талию, а другая, высунутая из стороны, касается его запястья, что проверяла качество ткани. – Прелестное качество, не правда ли, мой телохранитель? – тихие слова были прошептаны прямо у уха стража, от неожиданности коих он вздрогнул и прикусил губу. Ему показалось или принц как-то по-особенному сказал слово «мой»? Впрочем, сейчас стояла «проблема» поважнее: надо пережить игривое настроение принца и одеть его «без всякого происшествия». Хоть королевская особа, к великому удивлению многих, с детства совершал самостоятельно многие процедуры, но надевать одежду он любил, прибегая к помощи одного особенного слуги. И кому если не «несменяемому, неподкупному подданному принца» придется это делать… Однажды страж заметил, что, принц, видимо специально, в личной обстановке, когда ему все-таки необходима помощь, полагается лишь на него. Хоть роль телохранителя заключается только в том, чтобы ходить хвостиком за своим подопечным и в свободное время оттачивать свои навыки, но дополнительная нагрузка, как бы странно это не звучало, но разнообразила жизнь. И видимо поэтому ему увеличили жалование в два раза. Правда, он задавался вопросом, почему царский двор позволяет слугам неуважительно вести себя по отношению к наследнику престола, и мало того, что уходить от его подчинения, так и распускать, хоть и по большей части правдивые, но все-же слухи. Терзаемый любопытством, молчаливый стражник однажды набрался смелости и спросил будущего наследника трона. – Я слишком беден и неизвестен, чтобы иметь в своем распоряжении слуг и быть для них авторитетом… Интересно чего он ожидал… Серьезный ответ? Позже, как-то вспоминая об этом случае, телохранитель поражался своей наивностью, но все равно эта ситуация не выходила из его головы. И даже грустная на тот момент мордашка принца не придавала словам большего доверия. Впрочем… – Ваша правда, Ваше Высочество, рубашка, которая удостоилась вашего касания выполнена из дорогого шелка, сделанного прямиком из... – Но даже такая ткань не передает и доли нежности твоей кожи… – прошептав эти слова принц отвел руку, находящаяся на талии стража, ниже, а другой поглаживал ладонь телохранителя в качестве подтверждения сказанных слов. – … – это было что-то новенькое для стражника, который красноречиво замолчал и невольно поднял брови, чуть не пробившие крышу комнаты. Для них, это был первый случай такого уровня знаков внимания от коронованной особы, отчего даже для его терпеливого телохранителя это перешло все границы мыслимого и немыслимого… что аж захотелось простого человеческого оторвать чужую руку, что скользит по его телу, а лучше две… Игривый взгляд принца столкнулся с грозным взором телохранителя, да такого, что пот прошиб и тело замерло. – Не знал, что королевская стража лишена чувства юмора, – немного забеспокоившись от такой неожиданной реакции и решив перевести все в шутку, Мариус неловко улыбнулся, ожидая, что данная ситуация сойдет ему с рук. – Не знал, что королевские особы лишены тактичности и дальновидности, раз ведут себя неподобающе со слугами. Слова, как огонь, обожгли руки наследника, и тот отстранился от своего телохранителя, взгляд которого сменился со строгого до равнодушного, очень контрастирующего с растерянными глазами принца. – Прошу меня простить Ваше Высочество, но мне надо подготовиться к предстоящему торжеству, – решив, что такая деловая особа сама справиться со всем, Пирс, после всех обязательных ритуальных церемонии прощания с царской особой, как положено прошагал к выходу и скрылся за дверью под украдкой глаз, что смотрели в след еще долгое время, лишь оторвавшись для зачеркивания и записывания чего-то в записной книжке…***
– Интересно, за такое - языка лишают или сразу казнят, – размышляя над своим, видимо, недалеким будущим, телохранитель к своему удивлению осознал, что практически не волнуется… по крайней мере внешне: – Хотя во время всеобщего празднества такие мероприятия либо откладывают, либо отменяют… – неутешительные мысли о будущем были смещены из головы телохранителя удивлением от своих действий. На памяти, во всей жизни не было таких «бесчестных» моментов. Начав внутренний анализ всевозможных исходов от такого проступка, порочащего честь принца, Люк не заметил, как начал заниматься своим любимым «хобби», а именно обычное накручивание себя. Незаметно для самого себя, Пирс дошел до своей комнаты, и, зайдя в нее, вышел из своих мыслей и остолбенел от удивления. Перепроверив и окончательно убедившись, что он зашел к себе, Люк прошелся вокруг манекена, на котором висели... «довольно необычные доспехи». Конечно, ему еще утром сообщили о подарке, который должен соответствовать телохранителю принца и показывать его престиж и авторитет, но слуге царской особы показалось, что с этим немного «переборщили». О таком снаряжении и мечтать не смеют даже самые влиятельные лорды государства: металлические наручи отменного качества; такие же наплечники, правда почему-то разных цветов: один в цвет стальных наручей, а другой сливался с кирасой, цвета лазури, покрывавшей лишь крепкую грудь, под тяжестью металла и подкладки из кожи, коего уже помялась белоснежная элегантная рубаха. Ну а про новый меч, который идеально сидел в руке парня, и говорить нечего. С детским восхищением в глазах осматривая наряд, Пирс тут же пришел в себя***
Зайдя в огромный зал, у телохранителя замерло дыхание от полного преображения данного помещения: всю часть своей жизни в замке, мальчик помнил лишь пустую палату, а сейчас от нее, вместо тусклой комнаты, ни осталось ни следа: огромные столы, покрытые дорогими на вид скатертями, которые, как позже ощутит парень, были сделаны из одного материала, что и одежда королевской семьи, правда более низкого качества; многочисленные резные стулья, которые сами по себе являлись произведениями искусства и даже стражник, у которого отсутствовал утонченный вкус, осознавал данный факт. Правда все торжественное настроение Люка было омрачено рисунками драконов, которые были везде: громадные люстры, иллюстрирующие двух драконов, что вьются друг об друга, как будто в танце; резные стулья, в которых были вырезаны силуэты драконов, да даже гребаные скатерти с их многочисленными рисунками. От такой «подставы», глаз Пирса задергался, а он сам рефлекторно от нервов начал жевать внутреннюю сторону своих щек. Оставшись один, парень начал размышлять над своей довольно нетипичной ситуацией: пытаясь анализировать как человек со стороны, Люк сразу же пришел к такому факту, что его уже отстранили от работы и не важно, что прошло слишком мало времени для таких решительных мер, Пирс сразу же нашел своим мыслям подтверждение: поведение отца, а также подарки принца, которые были восприняты как прощальные, дают понять, что ему тут уже не рады. Сев на незаметную скамью, «бывший» телохранитель продолжал цепочку своих мыслей: раз теперь он не стражник, что какая судьба его ждет? Казнь? Изгнание? Порка? Люк терялся в догадках, ведь таких ситуаций, идентичных ему, не происходило… – … Твое место будет там, – сконцентрировав свой взгляд сначала на пальце, а потом на указанном месте, Пирс вернулся в реальность и с вопросительным выражением лица повернулся к главнокомандующему. – Но разве не далеко от королевской семьи? – Аарон закатил глаза от комментария пасынка, ведь стол находился буквально в соседстве с королевским, предназначенный для самых знатных гостей… И то, как его воспитанник попал в этот список, главнокомандующий предпочел не знать. – Да… Ты там будешь сидеть потому что… У тебя миссия… Точно, ты будешь слушать, что они говорят про наследника престола: ты его самое доверенное лицо, но они тебя в лицо не знают, – поражаясь своей смекалке, Йишмир поразился ей во второй раз, увидев, как хмурый Пирс сразу расслабился, поверив в первый попавшийся бред. Сев на свое «законное» место, Люк опять начал размышлять и погрузился в свои мысли: одна из них, как бы он не отрицал, но самая трепещущая сердце: кем будет новый телохранитель принца в данном событии… или вообще в будущем, если мыслительный процесс телохранителя размышляет в верном направлении и его сменили. Сердце Люка почему-то сжалось, а брови нахмурились, представив принца в сопровождении другого. Ну, а о насущных проблемах: как ему вести себя среди знатнейших людей государства, и говорить было нечего, сидя весь хмурый от скорого общения с людьми он приводил в дрожь всю стражу, уже стоящей на своих позициях.***
Начало торжества началось с нетипичного для двора шутовского представления, которое Пирс пропустил из-за мигрени от обильного мыслительного процесса. Знатнейшие люди, как-то не замечали угрюмого и безразличного ко всему мужчину, общаясь лишь между собой, позволяя тому молчаливо слушать о всяких сплетнях, интригах, которые и в сравнении не шли с книжными, более продуманными и дальновидными. Может из него вышел бы хороший агент. – … слышала, как поднялись цены на цветные ткани после отмены указа Короля? Честно я была просто в … – минуя дворцовский и дворянский этикет, две дамы разговаривали, как какая-нибудь чернь, приводя Пирса в глубокие раздумья о несправедливости и неравенстве в мире, но его отвлекла другая беседа. – Я чувствую, как мое тело горит, как будто объято пламенем дракона, от одной мысли о наследнике престола… – Люк, как мог, максимально долго закатил глаза от таких громких заявлений. Представив барышню рядом с принцем, Пирс лишь злобно усмехнулся от осознания, что царская особа даже на нее не взглянет, что, почему-то, утешило его сердечные терзания.***
Резкий клич глашатая заставляет всю толпу замолчать и сесть в реверансе, устремив свои взгляды на выходящих виновников торжества. Сначала выходит главный советник, как его прозвали «Серый Кардинал», за самые яркие серые одежды во времена всеобщего траура. Являясь ближайшим другом Короля, настолько, что об их «излишне дружеских» отношениях ходили слухи, оказавшийся лишь разговорами чувственных дам, он был вторым человеком по могуществу в государстве, что, видимо, позволило ему выдать свою двоюродную сестру замуж за самого короля. Следом выходит невеста, что заставляет всех гостей женского пола мысленно кусать свои локти не только от осознания, что она стала королевой, весь все необходимые ритуалы, по приказу государя, были приватными, и лишь пир позволил всей знати увидеть счастливых молодожен, но и от белого воздушного платья, исписанного различными мифическими моментами из литературы и истории, связанное с драконами, от которых и идет королевский род. Король, выходящий следом, соответствовал одеждам со своей супругой, облаченный в праздничные черные одежды с соответствующими росписями. Но Люка, как бы грубо это не звучало, на данный момент не интересовали эти люди. Все его мысли и все внимание было устремлено в одну личность, отчего Пирс не заметил, как у него начало бешено билось сердце, и, которое, ушло в пятки, когда данная личность вышла. Весь мир замер для телохранителя, увидевшего своего принца – Мариуса фон Хагена, одетого мягко говоря превосходно, хоть Пирс и видел данные одеяния. Строгий, окрашенный в темные оттенки синего, жилет, с плавными золотыми вышивками, создающими элегантный узор, нарочито облегал его торс, давая насладиться видом его талии. Идеально белые рукава из нежного шелка, обрамленные соответствующими жилету атласными манжетами, обтекали на его руках, подчеркивая изящные кисти. На широких мужских плечах красовались золотые эполеты с бахромой, которая, словно дождем падала на белоснежную сорочку. Изумрудные заклепки на груди сверкали почти так же ярко, как его глаза. Правда эти превосходные одеяния, «по экспертному мнению» Люка, которого никто не спрашивал, омрачали золотые каффы в виде драконьих крыльев. Пирс почувствовал, что даже приложив все свои силы, то он не сможет отвести взгляд от настолько… притягательной царской особы. Краем глаза стражник увидел, что все начинают садится, правда от дрожащих ног он буквально упал на стул, продолжая свое уже любимое занятие пожирать взглядом и изучать каждый миллиметр фон Хагена. От маллета принца не осталось и следа и сейчас его длина волос была практически как у Люка, но даже так «бывшему» телохранителю привлекал данный облик. И взгляд… Серьезный и даже немного опустошенный. Таким Пирс видел его очень редко, и то, когда принц думал, что один, но при виде своего слуги, тот сразу менялся в лице. В остальном Мариус визуально не изменился, такой же прекрасный,***
Придя в известную таверну и сев за место, которое уже можно считать любимым, из-за его непримечательности, Люк решил на своем примере понять, как алкоголь глушит внутреннюю боль. Конечно, телохранитель терпеть не может данные напитки и каждый раз просто делает вид, что пьет, предпочитая, как и в сегодняшнем торжестве подливать себе обычную воду, но сегодня вечером им было решено напиться, возможно поможет. Заказав, пока что, кружку пива, Люк, как истинный мужчина, выпил его залпом… и чуть не вернул обратно. Цвет его лица был такой же, как и цвет хмельного напитка. Решив прекратить занятие алкоголизмом, стражник решил подытожить богатый на события день, благо полупустая таверна позволяла сконцентрироваться: вспоминая свои все предыдущие мысли, ему, мягко говоря, хотелось провалиться сквозь землю от стыда, особенно от мыслей про Мариуса… Резко хлопнув себя по щеке, избавляя себя от непотребных мыслей и, почувствовав, что перед глазами все начинает плыть из-за алкоголя, Пирс решил узнать свою судьбу прямиком от принца. Даже это если смерть, изгнание, он примет все. Жаль он не подозревал, что всем все равно. Прогуливаясь по пустым переулкам на пути к замку, специально удлиняя путь, Люк, немного пошатываясь и икая, продолжил свой мыслительный процесс по поводу дальнейшей судьбы: если он, конечно, останется жив, то какой-бы деятельностью ему заняться. Как стражник, он прекрасно справляется со своими обязанностями, но тогда есть шанс мелькать перед глазами «оскорбленной» царской особы и окончательно впасть в немилость или же… Вспомнив о его давней мечте, сформировавшей еще до того, как его усыновил командир королевской стражи, Люк усмехнулся и прикусив внутреннюю сторону щек от своей, казалось, умершей инфантильности. Пройдя мимо стражников, что при виде сына королевской стражи, гнева которого они боялись хлеще, чем гнева их непосредственно командира, моментально выпрямились, Пирс только что отметил, что умудрился опьянеть от одной кружки пива. Осмотревшись, ему пришло понимание, что торжество официально закончилось, многая знать удалялось в свои гостевые покои, а другая часть продолжала празднество. – Ох, дорогой, похоже я потеряла наше обручальное кольцо… – дворянин, взяв свою жену за руку, заметил, что не только она лишилась символа брака, отчего лишь засмеялся, приободрив свою женщину. – Слышала, я же говорила, что наши случаи не единственные, многие лишились своих украшений, – две богато одетые дамы, прикрывая рты веерами, громким шепотом обсуждали череду краж. Люк, услышав о таком безобразии, почувствовав укол вины. Возможно, будь он там, смог бы сразу найти воришку. Чтобы не вызывать подозрений, Пирс решил удалиться и устремился сразу пойти к покоям принца, чего бы на трезвую голову не решился беспокоить коронованную особу ночью, без серьезного повода, но из-за алкоголя и слишком непривычно-большого количества гостей, немного заплутал и, к своему удивлению, пришел к королевским покоям. – «Где видимо играют в нарды» – подумал так Пирс, но услышал, как что-то большое упало на пол. Интуиция Люка, которой хоть дай повод для тревоги, просто звенела, что произошло что-то ужасное. Только сейчас парень заметил, что стражи вокруг вообще не наблюдается, что лишь подбросило дров в пожар тревоги. Стражником нагоняй он устроит потом, что им мало не покажется. Открыв дверь, Люк остолбенел, не веря своим глазам. На полу, плашмя, лежало Его Величество, не показывая признаков жизни. Оглядев коридор, в котором не было ни души, Люк запер дверь дабы ни одна живая душа не вышла и не вошла на место преступления. Выдохнув, избавившись таким образом от накатывающей паники и от остатков алкоголя, Пирс оглядел комнату: рядом с королем был разбитый бокал с неизвестным содержимым. – «Отравление? Тогда убийцы возможно нет в данной комнате. Но если я выйду, меня могут увидеть и решить, что убийца я, и…» – от неожиданного землетрясения, Люк чуть не упал рядом с королем, в последний момент опершись на книжный шкаф, который по ощущениям как будто сквозил. Громкий животный рев заполонил голову парня, заставляя чуть ли не прибежать к балкону и увидеть… живого дракона. В следующую секунду, парень упал на пол, продолжая зачарованно и с невообразимым ужасом смотреть на чудовище, которое мало того, что пробудило самые ужасные воспоминания, так еще и держало в своих лапах будто бездыханное тело принца. Пирс чуть не сошел с ума от своих мыслей. Разрушив еще несколько строений, дракон «попрощался» с жильцами замка своим истошным криком и улетел вдаль. Люк надеялся, что это просто его пьяный сон.