I spilled this blood for you

      28 сентября, 1977       Римус открыл глаза с первыми лучами солнца, что просачивались через пробитую крышу Визжащей хижины. Кости ломило, мышцы одеревенели от неудобной позы — он заснул, свернувшись в калачик, будучи волком. Оглядел свое тело: царапин не было, в отличие от прошлых разов, единственным дискомфортом стали появившиеся от холода мурашки — перед превращением он всегда раздевался либо до штанов, либо до белья, чтобы не порвать форму. Ребят не было: Люпин сам их прогнал, когда Сохатый все-таки вызвался пойти с ним, обида на друзей все ещё пекла грудь. В то же время хотелось проверить качество зелья: если бы что-то пошло не так и он бы либо умер, либо стал агрессивнее обычного, юноша не хотел, чтобы товарищи пострадали.       Полнолуние закончилось, а он не потерял контроль, пожалуй, впервые в жизни. Римус отчётливо помнил, как его тело менялось, но привычного вспышка ярости не появилось, только сонливость от зелья. Если бы он захотел, мог бы даже пробежаться по лесу в поисках белок или зайцев. Надо будет обязательно обрадовать ребят новостью и поблагодарить новенькую, неважно, по какой причине она это сделала. Он так давно не встречал утро после полной луны с улыбкой.       Затерявшись в радостных осознаниях, Люпин поначалу и не услышал эти стойкие запахи: воняло табаком и кофейными зернами. Лиходарочно озираясь по сторонам, он наконец увидел постороннего: та самая новенькая сидела на потрепанном комоде и непринужденно покуривала, стуча каблуками теплых сапожек друг о друга. Рядом стоял литровый термос со свежесваренным кофе, отдающим мягкой дымкой из-за разницы в температурах. Деметра смотрела ему в глаза.       — Ну привет, дедуля.       Римус испуганно отполз от нее и вскочил, стыдливо прикрывая ладонями пах и испещренную шрамами грудь. Его будто заклинило: мышцы лица выдавали тысячу эмоций в секунду, он дергался на месте, не зная, куда себя деть и с чего вообще начать.       — Что? Дедуля? Ты что тут делаешь? — глаза судорожно метались в поисках палочки.       — Не волнуйся ты так, — его взгляд не остался незамеченным. — Если хочешь, я тоже разденусь, чтобы ты не стеснялся, — она все так же спокойно сидела, будто смотреть на полуголого парня в заброшенной лачуге было обыденностью. — Я тебе не наврежу.       Новенькая не собиралась его убивать. И на том спасибо.       — Ты… когда сюда пришла?       — Я тут была всю ночь, — Деметра невозмутимо пожала плечами. — Кофе поэтому так много. Принесла тебе поесть.       Она протянула ему булочку и шоколадную конфету.       — Не уверена, насколько сильно ты вымотался за ночь, но подкрепиться надо. Кофе тоже можешь взять, всем хватит.       Люпину казалось, что вот-вот степень абсурдности достигнет дна, но с каждой пройденной секундой ее градус опускался все ниже. Добивало то, что он все ещё стоял перед ней в трусах, и, похоже, это смущало только его.       Он все-таки решился принять импровизированный завтрак: все же превращение всегда отнимало силы, да и переваривать всю ситуацию хотелось на ясную голову. Ридж наблюдала, как он охотно жует булочку и запивает кофе, не говоря и слова. Сухая на реакции девушка.       — Закончил? Я готова отвечать на твои вопросы.       — И все же я предпочту сначала одеться, — Римус неловко указал на разбросанную форму. — Если я буду тебя слушать в таком виде, умру со стыда.       Переодевшись, он отлевитировал стул в центр комнаты под зорким взором девушки. На всякий случай схватил палочку, тревожно сминая ее пальцами: так, для спокойствия.       — Я даже не знаю, с чего начать, это какой-то бред. Во-первых, дедуля? Ты меня так оскорбила что ли? Во-вторых, почему ты следила за мной? Пожалуй, напоследок, откуда ты вообще знаешь про меня? — голова звенела, как жужжащий улей, где тысячи вопросов бились о стенки, отказываясь формулировать конкретные мысли.       — Я тебя не оскорбляю, ты действительно мой дед.       — Так, с меня хватит, — Римус отмахнулся и встал. — Я благодарен за зелья, но участвовать в твоих играх не намерен.       — Стоять! — рявкнула Деметра, резким взмахом палочки забаррикадировав все окна и двери. — Сядь и выслушай. Я уже сказала, что не наврежу тебе. И я не сумасшедшая фанатка или что-то в этом роде, если ты об этом подумал.       Люпин как под Империо послушно уселся обратно. С новенькой шутить не стоило — он слышал такой властный тон только у Дамблдора, когда тот действительно злился. Та сразу же удовлетворенно распрямилась на комоде.       — Я сейчас буду много говорить. Если не поверишь, уточни у Дамблдора, он подтвердит мои слова. Но не смей кому-то об этом рассказывать, особенно Мародерам. Мне не хочется прибегать к крайним мерам, — пригрозила она.       Римус обреченно сглотнул. Ненормальная девка заперла его в Визжащей хижине, никто его искать не станет. Оставалось надеяться, что ребята скоро спохватятся и вызволят из этого ада.       — Мерлин, расслабься уже. Не ожидала, что будет так сложно с тобой, — Деметра закрыла лицо руками.       — Не ожидала, что я странно отреагирую на то, что ты всю ночь смотрела на меня и держишь тут силой? — парировал он, выгнув бровь. — Я должен был к тебе на ручки прыгнуть и до гроба верить?       Ридж помолчала, нахмурив брови, и все же примирительно подняла руки.       — Ладно. Справедливо. Не подумала, пардон: вся эта социальная часть не моя стезя. И все-таки послушай. Мое настоящее имя — Деметра Люпин, и я перенеслась в прошлое, чтобы помочь Ордену победить Волдеморта. Из корыстных целей, не подумай.       Тишину в комнате можно было хватать руками. Римус очень хотел поднять с пола свою челюсть, но и пальцем двинуть от шока не мог. А новенькая все продолжала вбивать в его гроб гвозди.       — Ой, не смотри на меня так. Кстати, Петтигрю вас предаст, и из-за этого Поттер и Эванс умрут в своем доме в Годриковой впадине. Совсем скоро, в 1981 году. А потом из-за Волдеморта у нас в тридцатых годах начнется новая война, и все ваши потомки будут обречены на смерть. Ты тоже, кстати, умрешь, когда твоему сыну, моему отцу, и полугода не будет.       Это было похоже на злую шутку. Его точно разыгрывали, слизеринцам просто делать нечего, они послали новенькую мстить за то, что Мародеры гнобили Нюниуса? Римус был бы рад так и думать, он искал в выражении лица Деметры хоть какой-то намек на юмор, но ничего, кроме пустоты в зеленых глазах не увидел. Это были глаза человека, что пережил ад — ни блеска, ни жизни. Истеричный смешок сошел с его губ.       — А Бродяга? Если бы нас предали, он бы это так не оставил!       — Блэк сядет в Азкабан на двенадцать лет по наводке Петтигрю, крыса инсценирует свою смерть, якобы это Сириус предал Орден и его заодно убил. И будет скрываться в анимагической форме, следя за сыном Поттеров, чтобы докладывать Темному Лорду нужную информацию. Не волнуйся, он умрет, — улыбнулась Деми. — Все же в нем останется капелька сомнения, она же его и погубит.       Как хорошо, что Римус сидел, ведь иначе он бы точно упал. Остатки надежды на то, что это неправда, тлели с каждым словом. Она сказала, Дамблдор все подтвердит. Да, он точно к нему зайдет…       — Расскажи мне все. Я не говорю, что верю тебе, но я должен это услышать, — Римус сжал кулаки, посерьезнев.       И она рассказала: про судьбу каждого члена Ордена, про Пожирателей, про Тедди, про свою миссию. Чем больше Деметра говорила, тем мрачнее выглядело ее лицо: неприятно было вспоминать. Если все было именно так, то ее нелюдимость становилась Римусу все понятнее: если бы он пережил то, что она, он бы тоже вел себя, как колючий, отбившийся от стаи волчонок. Информации было много, ему точно понадобится пару дней, чтобы расставить ее по полочкам. Пока что только впитывал.       — Почему ты поделилась этим со мной? — Люпин поднял на Ридж глаза. — Не хотела нести бремя одна?       — Нет. Конечно, мне стало легче, что я свалила это на кого-то еще, но мне нужен был союзник, кто-то из вас, Мародеров. Вы, как бы то ни было, сыграли большую роль во всей Первой Магической Войне. Но только ты казался подходящей кандидатурой: к Поттеру или Эванс я не подойду со словами: «Привет, вы умрете через пару лет!», Петтигрю по очевидным причинам отметается, а Блэк меня ненавидит. Да и если бы я выбрала его, он бы сразу пошел бить крысе морду — слишком импульсивный. А ты… родная кровь, как никак, — Римусу показалось, что Деметре неприятен факт их родства.       Он выдохнул так грузно, будто в его легких скопилась столетняя усталость.       — Я, наверное, могу тебе поверить. Но можешь ли ты доказать, что из будущего?       — Обижаешь. Я к этому готовилась слишком долго, чтобы оплошать. Иди сюда, — она достала припрятанный плеер. — Во-первых, такие проводные наушники будут созданы лишь через пять лет, во-вторых, слушай.       Она нажала кнопку проигрывателя, запуская композицию. Это определенно был Дэвид Боуи, Римус бы ни с кем его не спутал, но песня была совершенно незнакома.       — Что это за песня? Я знаю всю дискографию Боуи, ее там нет! — округлил он глаза.       — «Ashes to Ashes», она выйдет в 1980. Хороша, не так ли? Я не фанатка вашей старческой музыки, но Боуи исключение, он слишком хорош. Жаль, умер так рано.       — Убедила. Но к Дамблдору я все же зайду.       — Да, да, хорошо, — лениво отмахнулась она, но тут же посерьезнела. — Дед, помни, о чем я тебя предупреждала. Все, что ты сейчас узнал, должно остаться между нами. Иначе мне придется либо убить тех, кому ты проговорился, либо стереть им память. И тогда о спасении твоих друзей и речи не будет.       — Я понял, никому не скажу. Ты правда попробуешь спасти ребят? — нервно закусил губу Римус.       — Я сделаю все, чтобы как можно раньше разделаться с Волдемортом раз и навсегда и вернуться назад. Не хочу тянуть до всей этой вашей драмы с гибелью Поттеров.       Люпин облегченно улыбнулся.       — Пойдем на завтрак уже. У меня от кофе живот болит, — пробурчала она, двигаясь к выходу. Юноша выбежал за ней.       По пути в школу Римус заваливал Ридж вопросами и несколько раз просил еще раз включить ту самую песню Боуи.       — И на ком же я женюсь? Я знаю ее?       — Этого я не скажу — я не знала ни тебя, ни бабушку, — Деметра отвела взгляд. Явно не хотела говорить правду.       Сделав вид, что он ей поверил, Римус решил не продавливать тему. Захочет — расскажет.       — И все же скажу на будущее: не стоит начинать разговор так, как ты это сделала сегодня.       Она скрестила руки на груди.       — Есть, сэр.       В Большой Зал они зашли поздно: большинство студентов закончило с трапезой, людей было мало. Деметра еле заметно ему кивнула, прощаясь, и они разошлись к столам своих факультетов.       Люпина встретили четырьмя удивленными взглядами.       — Лунатик, у вас с новенькой роман? Мне стоит беспокоиться? Вы чуть ли не в обнимку сюда зашли, — подколол Джеймс.       — Сенсация: слизеринка и предатель крови ошарашили весь Хогвартс тайной связью, — Питер развел руками в воздухе, представляя статью в Пророке. Ребята захохотали.       Лили молчала, но краем уха все же подслушивала.       — Не придумывайте, — Римус легонько толкнул ребят. — Я ее встретил по пути на завтрак и решил поблагодарить за Волчье противоядие. Оно отлично сработало, я спал как младенец!       Ложь сорвалась с губ так легко, будто он к этому готовился. Это даже немного пугало: он никогда раньше не врал друзьям, в этом не было нужды, да и не любил Люпин лгать — правда всегда была лучше. Но если ложь поможет спасти близких, он был готов поступиться принципами.       — И на том спасибо. Иначе я бы ее точно прибил, — фыркнул Сириус.       — Она не плохой человек, Бродяга, не знаю, что ты так прицепился. Нормальная девочка.       — Они всегда нормальные, пока не показывают метку на предплечье.       — Давайте не будем ссориться, мальчики, — прервала спор Лили. — Сегодня такой день приятный! Давайте после уроков встретимся и посидим спокойно у нас, — она понизила тон голоса и заговорщически прошептала. — Марлин где-то нашла грушевую настойку, обещала поделиться, если вы ей сигарет достанете.       Мародеры смотрели на нее с широко раскрытыми ртами.       — Я не ослышался? Малышка Эванс нарушает правила? — Сириус от смеха стукнул по столу. — Сохатый, ты на нее плохо влияешь. Не то что бы я жалуюсь.       Джеймс приобнял любимую за талию и нежно поцеловал в висок.       — Муж и жена — одна сатана!       Уже вечером, когда все малыши разошлись по спальням, семикурсники позволили себе побаловаться. Римус перечитывал параграф к следующему занятию по Трансфигурации, когда Лили и Марлин на цыпочках выбежали из спальни девочек с двухлитровой бутылкой зеленой настойки.       — А вот и мы! Надеюсь, стаканчики у вас найдутся! — улыбнулась Лили, целуя Джеймса в щеку.       — Обижаешь, Эванс, мы всегда готовы, — Сириус отлевитировал спрятанные за дощечкой рюмки.       Марлин требовательно вытянула руку вперед.       — Плату мою жду.       — Ой, Маккиннон, мы бы не забыли! — Джеймс подошел к камину и нащупал тайник. — Держи.       — Мерлин, это же французские тонкие! С мятой! Они стоят немерено! — Марлин ошарашенно прикрыла ладонью рот. — Спасибо большое!       «Такие курит новенькая», — одновременно подумали Римус и Сириус.       — Все для тебя, дорогая, — подмигнул ей Блэк, опустившись на колено и налепив на лицо выражение глубочайшей влюбленности. Девушка сразу же прыснула от смеха.       — Вы только не начинайте пока, Доркас сейчас подойдет. А вот и она, — Маккиннон перепрыгнула через диван, чтобы обнять девушку и чмокнуть ее в шею.       — Предлагаю считать посиделку открытой, — откупорил бутылку Питер и разлил всем по рюмке.       — Питер как всегда: только где-то бутылка появится, он тут как тут, — сказала Доркас.       Настойка была замечательной. Не слишком терпкой и спиртовой, в меру сладкой. Даже Римус три рюмки выпил, хоть и не был любителем алкоголя. Читать, когда ты будто находишься под толщей воды, было определенно интересно.       Ребята не упускали возможности припомнить друг другу все позорные моменты ранних годов.       — Как вчера помню, как Питер с Джеймсом пошли к Эванс на пятом курсе, чтобы на день Святого Валентина подарить букет, а там миссис Норрис молоко разлила из миски, и эти оболтусы прям на нем поскользнулись. Лежали все белые, мокрые, букет растрепался, и Джеймс поднимает лицо и говорит: «Видишь, я уже мокренький», Эванс его этим букетом как банным веником отлупила, — через слезы рассказывал Блэк.       — Да, Джеймс тогда был невыносим, — согласилась Лили, обнимая парня. — И сейчас эта крупица безумия все еще с ним остается.       Поттер только и мог, что метать в друга ответными историями.       — Ты себя вспомни, Сириус! Как в том году ты убегал от Филча в одних трусах, потому что та рейвенкловка обиделась, что ты не будешь с ней встречаться, и заорала на весь этаж после отбоя.       Люпин слушал радостные вопли и смех друзей, пряча собственную улыбку в страницах книги. Ребята включили медленную музыку, Джеймс и Лили танцевали в центре гостиной, пока Марлин и Доркас влюбленно перешептывались на диване. Если этот момент не олицетворение идиллии, что тогда?       Римус все еще временами думал об утреннем разговоре с Деметрой. Она действительно была его внучкой — он дураком себя не считал и перед посиделкой специально забежал к Дамблдору, чтобы подтвердить слова девушки. Значит, Волдеморта победить возможно. Это осознание казалось сбывшейся спустя годы мечтой.       Питер станет предателем. Сможет ли он смотреть на друга, как раньше? Конечно, нет. Римус будет помнить об этом всегда. Хотелось верить в лучшее, что Орден сможет победить раньше восемьдесят первого года и жуткие события не придется предотвращать, но ущерб уже был нанесен: Люпин содрогался от правды о том, как сложится судьба любимых людей. Смотря на умиротворенно танцующих друзей, он видел лишь их обезображенные трупы.       И все же надежда была. Римус слишком долго боялся будущего, перспектив серьезной войны, и сейчас, когда истина вскрылась, страх постепенно сходил на нет. Он знал, что могло произойти, и теперь обладал силами, чтобы не позволить худшему случиться. Неожиданно объявившаяся родственница сделает все, чтобы спасти мир, а он ей обязательно в этом поможет. Хоть Деметра и не пылала радостью от знакомства с ним, Римус не жаловался. Да, она была угрюмой и бескомпромиссной, но ведь она помогла ему, посвятила в план. Раз она действительно была его внучкой, Люпину хотелось быть рядом, оказать ту самую поддержку, которой ей так не хватало.       Все-таки семья, будь то кровная или духовная, это главное, что может быть в жизни волшебника.