Тебе здесь не место

— Мат, — до боли знакомый голос заставляет девушку вздрогнуть и, выпучив глаза, посмотреть на его обладательницу. — М-м-мисс Даулинг?.. — не веря собственным глазам бормочет фея, уставившись на женщину. Затем она переводит взгляд левее и ещё больше впадает в ужас. — Мисс Хейл? Вторая женщина, недовольно вздернув бровь, бросает ледяной взгляд на оппонентку. Стоящая на столе бутылка, под действием магии, разливает свое содержимое по двум стаканам. — Здравствуй, Беатрикс, — наконец заметив вжавшуюся фею воздуха говорит одна из бывших директрис. — Что это за место, мисс Даулинг? — напакостить девушка успела и той, и той, но тем не менее, из двух зол выбирают найменшую. Поэтому пара больших испуганных глаз устремляется на Фару. — Это неважно. Важно, что тебе здесь не место. И не смотря на то, что нам есть с тобой о чем побеседовать, — на лице Даулинг появляется тень ироничной усмешки. Именно эта девушка запустила цепочку событий, которые стоили Алфее больших потерь, а самой тогдашней директрисе — жизни, — сделаем мы это значительно позже. А пока тебе рано быть здесь. Беатрикс хлопает глазами, не найдясь с ответом, но Фаре он и не нужен. Взмах руки — и девушка врезается в стену и, вместо того, чтобы по инерции и всем законам отскочить назад, проходит сквозь неё. В ту же из которой вылетела, попав сюда. Все это время молчавшая Розалинда без особого интереса наблюдала за происходящим, попивая виски. Убедившись, что дело сделано, Даулинг снова обращает взор на оставшегося (и, по совместительству, единственного собеседника). По щелчку все фигуры становятся на исходные позиции, готовые к новому сражению: — Ещё партию? — поймав ее взгляд спрашивает Фара. — Будто здесь есть чем ещё заняться, — раздражённо говорит Хейл, цокнув языком. «Ты постаралась на славу» — хмыкнула Даулинг про себя, решив не удостаивать Розалинду своим ответом. Находясь здесь, на стыке миров живых и мертвых, женщине казалось, что она вот-вот сойдёт с ума. «Может, так и произошло» — промелькнула предательская мысль, стоило ей столкнуться с насмешливым взглядом напротив. Для того, чтобы душа упокоилась ей нужна помощь: захоронение, соответствующая молитва. Именно эту помощь Фара и оказывала, как выяснилось, последние часы своей жизни. Её некогда наставница, в свою очередь, не удостоила Даулинг такой чести. Свернув женщине шею, Хейл просто опустила её на несколько метров в сырую землю, оставив тело разлагаться и гнить, а душу — сидеть здесь. Понимала ли Фара, что Розалинда попытается её сместить? Безусловно. Подкуп, угрозы, тюрьма, на худой конец. Но думала ли она, что бывшая наставница без капли терзаний убьёт её? Нет. Это было слишком даже для Хейл, по крайней мере, в понимании Даулинг. «Ошиблась». Но и самой Розалинде не повезло. Быть сожженной, точь в точь как кровавые ведьмы из Астер-дела, собственной ученицей, настоящий позор и крест на всей репутации, что так отчаянно строила престарелая фея. Вспышка ярости, что наложилась поверх перезаряженности, дала Блум преимущество над Хейл, которую та не учла. У директрисы ведь почти всё получилось, она видела в глазах огненной девушки смирение, стоило лишь вырвать нужную магию и задача была бы выполнена, но Розалинда не была бы собой без пафосного окончания их беседы.

***

— Если тебе станет от этого легче, — произнесла директриса свысока глядя на поверженную девушку, закованную в лёд, — Фара тоже была слабачкой. Как предполагалось, это должно было окончательно и бесповоротно сломить дух её оппонента. Ведь для Блум Даулинг представляла ценность. Видимо, Розалинда до конца не поняла насколько важна она была. Долгая перезаряженность, пылкие речи Себастьяна, ненависный холод — всё это разжигало пламя ярости, тем не менее Блум понимала, против самой сильной феи ничего из этого не сработает. Но своим пренебрежительным отношением к мисс Даулинг — настоящей, любимой и незаменимой директрисе, Хейл задела какой-то нерв в голове феи огня, тем самым спустив лавину ярости. Лёд сошёл на нет, не имея возможности подавить натиск огня, глаза привычно загорелись, свидельствуя о вспышке эмоций. Розалинда с интересом наблюдала за своей жертвой. У неё было два варианта: либо подавить её, либо всё же дать возможность выбраться. Самодовольная ухмылка постепенно слезла с лица Хейл. Блум не просто высвободилась, а продолжала разгораться все сильнее. Пламенные глаза смотрели с ненавистью, тем временем, как огненный магический сгусток, парящий возле неё, становился всё больше. — Возможно, — надломленная уверенность в собственных силах тут же отразилась на голосе Розалинды. Она инстинктивно сделала шаг назад. — Я была не права... Осознание пришло слишком поздно, разъяренную Блум было уже не остановить.

***

В глубине души Хейл теплила надежду, что её тело найдут да захоронят, как положено. Что в обществе бывшей ученицы ей находится лишь первые сорок дней, а затем на покой. Но либо Огонь Дракона не оставил от неё ничего, что можно было бы похоронить, либо... Розалинда отмела неприятные мысли. Женщина понимала, что все её поступки плодотворно влияют на появление врагов. При жизни это не волновало — она сильнее, а вот сейчас... — Мат, — встретившись с ледяным взглядом по спине Фары пробегают мурашки. Она выглядит так, будто собирается попытаться убить бывшую протеже. Снова. «Уже в третий раз» — отмечает про себя Даулинг, не сводя глаз с Хейл. Как только Розалинда попала сюда, она пыталась убить бывшую ученицу и лишь встретившись с неудачей трижды, смирилась — мертвых нельзя убить. — Почему ты её отпустила? — как ни в чем ни бывало интересуется она. В глазах поблескивает насмешка. — Разве правильная директриса не знает, что нельзя нарушать главный закон мироздания? — Это была клиническая смерть, — отрезает Фара, — иначе бы она не прошла. — Достаточно жестоко, не находишь? — продолжает насмехаться Хейл. Ей хочется вывести спокойную Даулинг на эмоции. — Заставлять её ещё раз прочувствовать смерть. Ты ведь не настолько наивная, чтобы пологать, что Себстьян позволит ей остаться в живых? — Она там не одна, — парирует Даулинг. — «Там мои девочки». Странное ощущение заполняет грудь. С одной стороны за них так страшно, они ведь ещё такие маленькие. А с другой — Фара не может не испытывать гордости. Как бы их не пыталась испортить Розалинда своими розказнями, они сильнее. «Сильнее, чем были мы с Солом, Беном и Андреасом». Мысли медленно, но уверенно возвращают к жгучему чувству вины. Сначала в деревне никого не было, потом там были люди, а затем, 16 лет спустя, там, оказывается, были кровавые ведьмы. — Так откуда она? На самом деле. Мотивация Беатрикс, с момента ее признания в принадлежности к Астер-делу, для Фары была ясна и понятна. Ребёнок, потерявший родню и дом, мстил всем кто был виновен в сей трагедии. Оставался вопрос: откуда тогда у неё такое восхваление Розалинды, что и отдала приказ? Но это можно было списать на детский максимализм, требующей немедленной расправы, который не давал проанализировать ситуацию. Вся логика феи воздуха в миг разошлась по швам, стоило Розалинде произнести словосочетание «кровавые ведьмы». Беатрикс не могла быть с Астер-дела, не могла фея родится у ведьм. — Понятия не имею, — фыркнула Хейл. Зато, как нельзя кстати, играло на руки Розалинде. Уж что-что, а убеждать она умела, Фара знала это на собственном опыте. — Я нашла её в одном из домов, — предупреждая вопрос Даулинг, она продолжила: — кровавые ведьмы проводят ритуалы, для которых прекрасно подходят младенцы фей. Из всех, что я нашла живая была только эта. — И ты забрала её, чтобы Андреас сделал из неё пешку в твоей игре. Внушили ребёнку чувство ненависти и желания мстить. Мне, — продолжила мысль Фара. — Это так в твоём стиле. Немой вопрос завис в воздухе. — Тебя интересует, как мог так поступить Андреас? — хмыкнула Розалинда, — да молча. Он подчинялся мне, ровно так же, как и тебе Сильва. Голова тяжелеет, а виски с глазами начинают гореть, ясно давая понять: ещё одно кривое слово о Соле — и Хейл будет мечтать о том, чтобы умереть здесь было возможно. Та, понимая это, быстро переводит тему в иное русло: — Хоть я множество раз предупреждала Андреаса не привязываться к ней, этот идиот всё же привязался, — в голосе играют возмущенные нотки. — Если бы послушал, глядишь, и не подох бы так глупо. «Не все такие чёрствые, как ты» — хмыкнула Фара. — Так что, ничего особенного в Беатрикс нет, если ты об этом, — на лице Розалинды вырисовывается усмешка, — ну, кроме, разве что, потрясающего везения. — Как думаешь, у неё есть кто-то? Родители или братья с сёстрами. — Возможно, — пожимает плечами Хейл, снова обращаясь к выпивке. — Собственно, какое для нас это имеет значение? Мы, в любом случае, никогда не узнаем продолжения истории кого-либо из них. Вот тут Фаре приходится согласиться. Они обе застряли здесь на долгий срок. Вполне возможно, что навсегда.