Сны

Слепой дождь покрывал участок. Десятки людей, одетых в одинаковую форму, выстроились в ряд. Кто-то смотрел в пол, кто-то, вероятно из недавно прибывших, испытывал тихий шок, на грани обморочного состояния, а кто-то безмолвно плакал. Израиль же стоял, испытывая лёгкое оглушение после прогремевшего рядом с ним выстрела. Один из его ботинок стоял в пропитывающейся кровью траве, кровь продолжала растекаться убийственно медленно, но продолжала. Убийственно. Это слово уже не должно было пугать за всё то время, что он был здесь. Смерть каждый день забирала кого-то, но сейчас это ощущалось по-другому. Низ штанины Израиля был испачкан кровью, еле заметно со стороны, однако взор начальника лагеря был устремлён на него. Сукин сын был слишком внимателен, чтобы не заметить пятно и прямо сейчас он молчаливо удовлетворял свои садистские наклонности, сначала пристрелив его соседа по плечу за потерянный головной убор, а теперь мучая его ожиданием. И ведь известно, что его судьба уже предрешена. По прошествии ещё нескольких напряжённых секунд или минут, его мучитель еле заметно поворачивает голову в сторону и Израиль, как можно тише, облегчённо выдыхает. Не сегодня. К лучшему или к худшему. _ - Лежать! - резко прозвучала команда, после которой все, в этот раз безоговорочно, прижались к земле. Израиль опустился рубашкой прямиком в лужу крови, хлопчатобумажная ткань которой быстро впитала её отпечаток в себя. Теперь то он не отделается. Ни "не сегодня", ни "не сейчас". ** Израиль просыпается в своей кровати. Уже даже не вскакивает, как делал раньше. Просто привык видеть подобные сны каждую ночь. Он какое-то время смотрит в потолок, воспроизводя все свои воспоминания о том дне. Кажется подобного страха он более ни разу не испытывал, хотя тот, с позволения, мужчина терроризировал его на протяжении четырёх лет. - Этот урод не оставит меня даже спустя годы, - измученно проговорил Израиль, переворачиваясь на бок. За стенкой послышался стук и он перевёл свой взгляд на настенные часы. Даже 7 не было, - Никогда не могу выспаться.. Что-ж, похоже кто-то тоже не может, однако не настаивает на своей компании. После несильного двукратного стука в дверь вновь повисла тишина. "Ну, смерть стучит трижды." - подумал Израиль и поднялся с кровати. Накинув на себя первые попавшиеся брюки и рубашку, он направился к двери. Проводя взглядом по зеркалу в коридоре, его лицо невольно исказилось в гримасе отвращения. Через отражение видно, он всё такой же, ничуть не изменился. Что 10 лет назад, что 20. Он останавливается в коридоре, воспроизводя мимолётную картину перед ним. Худой, не тощий, хотя близок уже и к этому; не бритый, с синяками под глазами и мелкими морщинами на лице. В пыльной, изношенной рубашке и таких же штанах, которые казалось просто висели на нём. Результат его, мягко говоря, неправильного образа жизни, вернее сказать затворнического, был виден налицо. Он мог часами лежать в кровати и смотреть в потолок, думая обо всём и ни о чём, забывая о пище, игнорируя жажду и отвлекаясь лишь на мочеиспускание. В ином случаи он лежал бы так днями напролёт, медленно убивая себя. Физически он покинул лагерь в тот день, но морально всё ещё оставался там. Одинокий, загоняющий сам себя в угол парень, который вымотал себя на столько что хочет выговорится о происходившем годы назад, но не может закончить и предложения. Постоянно кажется, что на него давят, хочется убежать, закрыться и никогда больше никого не подпускать, оставляя себя наедине с запутанным и поистине ужасным беспорядком в своей голове. Верно, стук в дверь. Он повторился и даже казался более уверенным. Это вывело Израиля из оцепенения и он подошёл ко входной двери на ватных ногах. - Кто там? - прозвучало неуверенно и растерянно, когда стоящий человек за дверью вновь затих. - Не беспокойся, Израиль. Это Соединённые Штаты, - не то чтобы от этого стало легче, но Израиль открыл дверь. - Что ты здесь делаешь? Сейчас 6 утра, - непонимающе начал Израиль, сразу после того, как США захлопнул за собой дверь, - и почему ты не воспользовался дверным звонком? - И тебе доброе утро, милый, - Израиль плавно кивнул в ответ, хотя сейчас вовсе не ощущал себя ни желанным, ни приятным, ни каким-либо ещё, чтобы к нему так обращались, - поправлю тебя, сейчас уже 7. Я не хотел тебя будить так что решил постучать. - Как ты учтив, - устало потирая ладонью глаза, пробормотал он. - Кошмары всё ещё мучают тебя? - США с беспокойством смотрел Израилю в глаза. Эта его привычка всегда выводила Израиля до дрожи или смущения, или всего сразу. Он стыдливо отводит взгляд и неопределённо ведёт плечами, - прости, что я так резко.. - Всё в норме, - отмахивается Израиль, опираясь на стену. - Это естественно, что ты не хочешь говорить об этом.. Нет, я не говорю, что твоё поведение нормально. Ты слишком глубоко в себе всегда с того дня и ты чересчур отстранён ото всех. Я знаю ты пытаешься и понимаю, что это очень тяжело для тебя. Но ты не должен оставаться в этом навсегда. - А если я хочу этого? - огрызается Израиль, поворачивая голову к США. Его глаза красные от слёз, которые он не то сдерживает, не то их уже и не осталось. Хотя он старается смотреть с вызовом и уверенностью, ему с трудом даётся выдерживать зрительный контакт. - Ты считаешь, что хочешь этого? - всё таким же ровным тоном спросил США. Израиль хотел что-то ответить, но осёкся. - Почему ты здесь? Всё ещё. Ты регулярно приходишь ко мне и для чего? У тебя есть много других п.подопечных.. На кой чёрт я тебе?! - Израиль.. - он звучит жалостливо. Израиль не замечает, - я беспокоюсь о вас всех одинаково, но на данный момент именно тебе нужно это.. - Израиль прерывает его. - Что «это»? Твоё беспокойство?! - Хотя бы чёртов свежий воздух, Каспер! - Израиль покачал головой. - Не сегодня, чёрт возьми.. Я хочу побыть один. - Хотя бы проветри. Тут чертовски тяжело дышать, - параллельно этому США прошёл в комнату напротив входной двери и демонстративно открыл форточку. Израиль промолчал, он выглядел задумчивым. США тыжело выдохнул и направился к входной двери, - я постараюсь проведать тебя завтра, ладно? Прости за мою грубость. Дверь сбоку от Израиля захлопнулась, заставляя его подскочить на месте. Нервно обернувшись на открытую форточку, он вжимается в стену. Ему стоит перестать так переживать из-за открытой форточки, даже если он не хочет что-либо менять. - Давай, «Каспер», думаю тебе действительно не повредит душ.. Боже, почему «Каспер»?