Эхинацея

      Фортуна впервые за неделю улыбнулась Бомгю, предоставив уникальную возможность уйти из офиса не позднее семи часов вечера. Переработка штука карикатурная. Вчера тебя слезно попросили задержаться на пол часика, сегодня ты – истинный компетентный работник - спасаешь компанию в такой трудный для нее период перерабатывая три часа, а завтра ты посмотришь на часы, стрелка которых перетекает за десять.       Бомгю настроен серьезно, поэтому он не отвлекается на коллег, в уме фантазируя о грязных вещах. Он медленно поменяет постельное белье, поставит стирку, не спеша пропылесосит и закажет доставку. В такой день можно и побаловать себя каким-ниудь фрикасе.       Вот они, прелести взрослой жизни. И Бомгю категорически не намерен оставаться в этом малоприятном заведении дольше, чем того требует график.             – Бомгю, идешь обедать?       Еще и не придется лицезреть мерзкую рожу Мин Сона. Когда бог раздавал стажерам супервайзеров, он подарил Мин Сона в коробке с надписью: «Что нас не убивает – делает только сильнее».       – Извините сонбэним, много работы навалилось. – Бомгю псевдовиновато поджал губы.       – Ты хочешь сказать, что перетруждаешься настолько, что позволяешь себе проигнорировать приглашение? Или это только ты здесь работаешь, а мы эдакие тунеядцы? – Мин Сон уставился на Бомгю, опираясь рукой об его стол.       Мин это паразит, который питается эмоциями унижения и подчинения. Любому паразиту нужно на что-то и где-то жить. Как удобно ему подвернулся младшенький коллега. Бомгю начинает закипать.       – Никакого уважения к старшим! Учти, то, что за тебя замолвил словечко Субин, не дает тебе право хамить.       Сонбэним, съебитесь нахуй.       В глазах темнеет от ярости, и как бы Бомгю не пытался успокоиться методиками «посчитай от одного до десяти» и «вдох четыре секунды, выдох восемь секунд», невыраженная злость провоцирует кровавые сюжеты похлеще всех частей «Пилы» вместе взятых.       Кровожадная радиоволна была неожиданно прервана.               – Ну-ну Сон-и, не кипятись на нашего миленького стажера. У меня вот четыре правки прилетело. Придется составить младшему компанию. – Ёнджун наклонился и дружественно приобнял Мин Сона за плечи, слегка отодвигая супервайзера от стола Бомгю.       С веб-дизайнером Чхве Ёнджуном у Бомгю были особые отношения. Чем они занимались? Преимущественно играли в гляделки. Иногда Бомгю позволял себе лайкнуть шутку Ёнджуна в рабочем чате.       Манипуляция Ёнджуна увести коллегу подальше не увенчалась особым успехом. Мин Сон выжидающе смотрел на Бомгю, подняв при этом брови.       Тупее выражение лица просто не придумать.       – Приятного аппетита. – Бомгю насильно перекипает и даже выдавливет кривоватое подобие улыбки.       – Не подлизывайся.       Кусок дерьма.       Сон выходит из кабинета, махнув рукой только Ёнджуну. Бомгю прикрывает глаза, наслаждаясь тишиной. Оказывается, для счастья нужны не деньги, а отсутствие Мин Сона.       Сегодня редчайшая возможность пожертвовать только одним обедом и уйти домой вовремя. Когда Бомгю наебывал эйчара, он искренне не подумал, что в игру «кто кого объебет больше» могут играть двое.       Если все начиналось с Бомгю, владеющим английским языком на уровне носителя, и восьми часовым рабочим днем с графиком 5/2, то на деле оказалось непониманием разницы между паст симпл и паст перфект, и двенадцати часовым рабочим с одним выходным, в который его «добровольно-принудительно» просят помочь.       – Хорошая погода. – произнес единственный человек, не ушедший на обед.       Чхве Ёнджун был более приоритетным членом коллектива. Кейсов много, а веб-дизайнер один. Неоспоримо привлекательный кстати. На Бомгю он, конечно же, не имел никакого очаровательного воздействия. Совершенно никакого.       – Меня не интересуют твои субъективные наблюдения погодных условий, хён. – у Бомгю действительно нет желания отвекаться. Работать, негр, солнце еще высоко.       – Отвечаешь как робот. Что с настройками, Валли? – Ёнджун оттолкнулся на стуле от рабочего стола, чтобы рассмотреть обманчиво спокойного сотрудника.       – По-твоему, я ржавая квадратная колымага?       – Дилетант! Грузоподъемник утилизируемых отходов, вообще-то.       Невысказанное возмущение трансформируется в: «Нечем заняться? Сколько у тебя реальных правок?»       Еще Чхве Ёнджун был лаконичным человеком. Например, когда он зверски возмущен, несогласен или просто хочет заменить слово «нисколько» на более изысканное, он произносит пять букв:       – Нихуя.       Важно научиться замечать. Спрашивайте себя, зачем вашему коллеге, оставаться с вами наедине. Что ему нужно? Какова его выгода? Бомгю сам того не замечая, нахмурился. Он все-таки отвлекся.       Учитывая, что правок у веб-дизайнера действительно не было, он не хотел бездельничать в одиночестве.       – М-м, как насчет Бам-              – Бамблби? Нет. – невозмутимо прервав, Бомгю делает вид, что все еще заинтересован в работе.       – Откуда ты..? – вытаращив глаза удивленно произнес Ёнджун.       – Ты слишком предсказуем, – и Ёнджуну не обязательно знать, что предсказуемость - это вполне логичный результат девиза Бомгю: «утро начинается не с кофе, а с профиля yeonjunnn».       – Шаришь в трансформерах? А кого бы ты тогда предпочел?       – Я бы предпочел закончить работу и уйти домой пораньше. Но увы и ах, Ёнджун. – Бомгю театрально взмахивает рукой, приложив её ко лбу.       – Узнаю автобота, Бом-и.       У Бомгю был простой и четкий план: не опоздать, не накинуться на Мин Сона, в тишине отработь перерыв и уйти домой без задержки. В его планы не входила редкая розоволосая особь, котороя по какой-то причине решила составить ему компанию. Иногда планы тоже нуждаются в минорных поправках. Особенно если в них ворвался эксцентричный веб-дизайнер. Концентрация окончательно помахала рученькой на прощания.       – Родни.       Ёнджун оживился, но затем резко нахмурился. Бомгю видя замешательство шутливо объясняет:       – Молодой, выдающийся, креативный робот с кучей идей, как помочь людям, которому на пути встает злобный начальник-узурпатор.        Бомгю, естественно, ни на кого не намекает.       – Скромности тебе не занимать. – Ёнджун рассмеялся, – Тогда я стальной гигант. – при этом лукаво вздернув бровью.       На самом деле, Ёнджуна тяжело сравнивать с бездушным железом. Ёнджун подобен эхинацее, цветущей красивыми пурпурными цветами. Он украшает пустынные, выгоревшие ландшафты степей и долин. Оказывает антисептическое воздействие и способен к быстрому завоеванию территории за счет лисьего разреза глаз и неплохого юмора.       Стать сентиментальным посмешищем Бомгю не намерен, поэтому отшучивается:       – Хён, что за комплексы? Больше смахиваешь на ленивого пьяницу из Футурамы.       Ёнджун ухмыляется.       – Что за бесчестье, Бомгю-я? Еще немного и я подумаю, что не безразличен тебе. – старший глумился не стесняясь.       Поражение близко. Оно притаилось между ребер и готово в любую минуту изувечить робостью бледные скулы.              – Какое именно из оскорблений выдало мои чувства? – титаническими усилиями Бомгю сумел усмирить эмоции.       – Разница между подростком и тобой в том, что ты пока не дергаешь меня за волосы.       Ёнджун самозабвенно предоставил поле для исследований.       В будних переглядываниях не было подмигиваний, в утренних приветствиях сохранялись официальные рукопожатия, а вечерние прощания и вовсе отсутствовали. Бомгю даже почти бросил курить, чтобы не попасться на слишком располагающую для бесед атмосферу курилки. А в тех взглядах, что он перманентно позволял себе бросать на Ёнджуна, не было никаких романтических подтекстов. Ёнджун оказывал на Бомгю терапевтическое явление, и вправду эхинацея.       – Ты покраснел. – Чхве победно усмехнулся.       –  Это злость от вопиюще непристойных предположений.       Бесполезно было оправдываться. Бомгю демонстративно разворачивается надевая наушники, тем самым обрывая диалог.       Работы не убавилось. Толку из пропущенного обеда? Плюс, дай бог только один, ехидный комментарий от Мин Сона о некомпетентности Бомгю, и полностью сбитый рабочий настрой из-за Ёнджуна.       Парень относил себя к категории людей, которым категорически противопоказано заводить отношения на работе. В случае разрыва находиться в одном помещении будет просто невыносимо, не говоря уже о рабочем процессе.       Одно дело засыпать с мыслями о пурпурной язве, и совершенно другое слышать от этой же язвы подобные выражения. К большому сожалению, еще и правдивые.       Комбинация амурных размышлений и тусклое отрицание привели Бомгю к беспонятию, что делать дальше и получасовой задержке.       В лифте он поправляет сползший за день галстук, затем вяло пытается расчесать пальцами волосы, тем самым хотя бы немного привести себя в порядок. У выхода из здания, Бомгю раздумывает о самодовольном всезнании объекта воздыхания.       У Бомгю возникло детское, пакостное желание нарисовать на листке хуй и подложить Ёнджуну. Юноша немного повеселел.       Каким-то удивительным образом планеты сошлись так, что проблема сидит возле офиса на бордюре. И если не знаешь, как справиться с этой проблемой – игнорируй её.       Бомгю делает вид, что не замечает дизайнера и старается слиться с пейзажем окружающей среды, чтобы пройти мимо. Видимо плохо старался, раз Ёнджун его все же окликает.       – Зажигалки не найдется?       Бомгю молча протягивает зиппо с выгравированным драконом. Прикурив, Ёнджун не забывает о личном пространстве стажера, но беспардонно предпочитает его игнорировать.       – Красивая.              – Это подарок. – сдержанно произнес Бомгю, мысленно прикидывая сколько сможет протянуть в здравом уме находясь так близко.       –  От кого?       –  От твоей мамаши.       Ёнджун отходит на недостаточно безопасное расстояние, оставляя шлейф игривой улыбки, и Бомгю впервые позволил себе открыто захмелеть, отпуская будущие грехи.       Это невозможно подавлять, надо пережить. Всем причастным мужества!       В то время как Ёнджун исскусно делает вид, что ему в ту же сторону, что и младшему, Бомгю намеренно пропускает свой автобус, отдаваясь вечеру и своей эхинацее.       Сгорел сарай - гори и хата.