* * *
Нужен, конечно же, для контента. На большее Куроо не рассчитывал: ему хватило хмурой рожи, чтобы понять, что новый бариста — та ещё заноза в заднице, а у Куроо и так не было свободного времени, чтобы её вытаскивать. Он наконец-то понял, о чём говорил Сугавара, когда чуть более внимательно отнёсся к тому, что делал. Сравнивая свежие видео со старыми, он больше не мог оправдывать стрёмные видео старой моделью айфона. Он просто не умел монтировать и хватался за всё подряд. Походы в университет сменились походами в кофейню, где Куроо зависал с утра до вечера. Он снимал уютную обстановку, снимал, как за стойкой выстраивалась очередь из заспанных студентов, проводил интерактивы в сторис, советуя тот или иной сироп к кофе и общаясь с увеличивающейся с каждым днём аудиторией. Тот долговязый парень, Тсукишима, работал в будние дни, с утра до вечера, учился на заочке и снимал квартиру в паре кварталов от кофейни. Он настоял на двух выходных, прямо как у нормальных людей: суббота и воскресенье, но всё равно выглядел так, будто работал каждый день и почти не спал. А ещё Тсукишима его ненавидел. Он всегда закатывал глаза, когда Куроо приходил на съёмки, специально корчил рожи и показывал средний палец в камеру, и Куроо, отнимая телефон от лица, отвечал ему тем же. Сугавара, иногда просматривающий камеры, максимально вежливо писал в общий чат: «Добрый день. Перестаньте вести себя, как идиоты, пожалуйста. Хорошего рабочего дня». И раздражающий улыбающийся смайлик в конце. Куроо хотелось написать, что он выполняет свою работу вполне себе спокойно, а Тсукишима ему мешает и вообще отказывается делать для него кофе за бесплатно. Но пишет: «Хорошо». Пишет: «У меня есть идея для съёмки». И отправляет провокационный тикток.* * *
Тсукишима говорит, что ни за что не станет принимать участие в съёмках, и тогда Куроо прибегает к крайним мерам: он приглашает в кофейню Бокуто. Они долго смотрят референс, снимают много неудачных дублей, попутно шутят, что их можно смонтировать в отдельное видео, чтобы развлечь аудиторию, и в одном из таких кадров замечают лицо Тсукишимы: то, как он улыбается клиенту, вбивая заказ в программу, и когда клиент отходит от кассы, чтобы подождать за столиком, то улыбка мгновенно пропадает с очкастого лица. Появляется привычное — злобное, недовольное, будто Тсукишима был инквизитором, которого попросили не торопиться разжигать костёр. А руки ужасно чесались. Вместо того, чтобы поджечь клиента, Тсукишима настраивает кофемолку, ругается себе под нос из-за скачков температуры в помещении и только после этого высыпает измельчённые зёрна в холдер. Куроо заблокировал телефон и обратился к Бокуто: — Искал медь, но нашёл круче. — Золото? — задумчиво предложил Бокуто. — Тренд, благодаря которому это место станет таким популярным, что Тсукки взвоет, — Куроо мгновенно изменился в лице, когда Тсукишима посмотрел на него, будто понял ход его мыслей, и дружелюбно помахал ему ладонью. Спустя пару дней, Куроо, утверждая контент-план с Сугаварой, с огромным наслаждением зашёл в инстаграм, выбрал нужное видео из галереи, уже отредактированное, и опубликовал его. Ближе к вечеру, Тсукишима, который никогда не говорил про наличие аккаунта в инстаграме, запустил в голову Куроо смятым стаканчиком с остатками пенки от кофе.* * *
Три месяца пролетели незаметно. Буквально. Когда Куроо проснулся и посмотрел на дату в телефоне прищуренными глазами, то до него дошло: он доказал, что может делать что-то крутое, потому что его всё ещё не уволили. Новые эирподсы приветственно загорелись огоньками, полностью заряженные, намекая владельцу, что пора бы начать откладывать на новый ноутбук. Куроо проверил рюкзак, вытащил старые тетради, кинул всего лишь одну тетрадку с ручкой и аккуратно положил небольшой штатив и набор насадочных линз для камеры. Воодушевление так и валило изо всех щелей, но Куроо старался сильно не радоваться, чтобы в отместку не лишиться телефона, например, разбить его по неосторожности. Он не верил в закон подлости или другие закономерности, но почему-то любое событие с намёком на хорошее превращалось в кошмарный кошмар, стоило проявить хоть немного эмоций. Кофейня процветала с каждым днём, а Тсукишима в молитвенном жесте поднимал глаза к потолку и считал до десяти, пытаясь не убить очередную студентку, которая пришла совсем не за кофе, а «чтобы посмотреть на того самого симпатичного блондина из видео, которое залетело на два ляма просмотров». Нервы были на пределе. Зато Куроо был доволен, потому что его похвалили и сказали продолжать в том же духе. Он успешно закрыл сессию за третий семестр, планировал съезжать с общежития и вообще чувствовал себя лучше всех. Бокуто отныне радовался, что Куроо соглашался на походы в бар и другие тусовки, потому что раньше Куроо спал и видел проект по молекулярной биологии, а ещё стипендию. Когда Куроо влился в работу, то начал ловить настоящий кайф от возможности поспать на пару минут дольше, где-то схалявить, где-то просрать дедлайн, но поклясться так больше не делать — и просрать снова. Глубоко в душе он понимал, что этим не стоило гордиться, но уверенность в том, что Сугавара просто сделает ему выговор либо пригрозит снижением зарплаты, но не уволит, делала с ним удивительные вещи. Впервые он пришёл в кофейню не чтобы поснимать, а чтобы избавиться от похмелья, и Тсукишима, проработавший вместе с ним столько времени, Тсукишима, ставший популярным среди девчонок благодаря Куроо, Тсукишима… — Я не буду делать тебе похмельный кофе, отвали, — сказал грёбаный и чертовски вредный Тсукишима, меняя похоронное выражение лица на приветливое и переключаясь на зашедшего в заведение посетителя. — Я щас сам зайду за стойку и сделаю себе кофе, — пригрозил Куроо, усаживаясь на барный стул за стойкой и лениво наблюдая за тем, как Тсукишима равнодушно засыпает свежие зёрна в кофемолку, надевает перчатки и протирает холдер сухой салфеткой. — Только попробуй зайти на мою территорию, — Тсукишима смял салфетку в кулаке и поднял холдер, делая вид, что проверяет, достаточно ли он чистый, — и я засуну это в твою бессовестную задницу. Куроо аж проснулся и посмотрел на Тсукишиму большими глазами. Тот невозмутимо достал из холодильника коробку молока и поставил питчер на небольшие весы, парой ловких движений пальцами сбрасывая предыдущие настройки. — Пожалуй, откажусь от кофе, — выдохнул Куроо и достал из прихваченного с собой рюкзака тетрадь с конспектами, открывая на последней исписанной странице и пролистывая к началу темы. Спустя пару минут перед Куроо поставили небольшую чашку с эспрессо. — Тсукки, это так мило с твоей стороны! — почуяв приятный запах свежесваренного кофе, Куроо засветился ярче неоновой вывески и тут же опрокинул в себя всё содержимое чашки, мгновенно морщась и высовывая язык наружу. — У тебя дерьмовый кофе. — Я настраивал помол, — с невинным лицом сообщил Тсукишима и уточнил: — Горчит или кислит? Я исправлю. — Да иди ты в задницу, — заворчал Куроо и вернулся к повторению конспекта: — Горчит. — Премного благодарен. Между ними ни разу не было нормального диалога. И когда Куроо говорил «ни разу», то имел в виду то, что говорил. Тсукишима упорно не шёл на контакт, хотя Куроо знал его достаточно, чтобы начать с ним непринуждённую беседу. Например, он знал, что Тсукишима точно играл в волейбол, по крайней мере, раньше. С таким-то ростом и с волейбольной обувью, которую он носил и чертовски хорошо сочетал с бежевым пальто, он просто не мог не играть в волейбол. Куроо играл в волейбол с детства, в старшей школе даже ездил на национальные, но когда поступил в университет, то понял, что перед ним стоял серьёзный выбор: поиграть ещё немного или получить хорошее образование. И, если учесть факт того, что Куроо учился на химфаке, было несложно догадаться о его выборе. Но речь была не о Куроо, а о Тсукишиме. Тот был пугающе пунктуальным и ужасно дотошным человеком: все сиропы всегда были чистыми, натёртыми до блеска, и стояли этикетками в ряд. Ни пылинки, ни засохшей капли молока, ни рассыпавшегося сахара на столешнице. Промежуточные отчёты в общий чат — ровно в двенадцать и ровно в шесть. Строго соблюдённые пропорции и отскакивающее от зубов меню. Куроо это раздражало, но и восхищало не на шутку. Единственное, что он отчётливо помнил, — это полное название докозагексаеновой кислоты. Если бы ему дали выучить техническую карту, он бы не запомнил её спустя три месяца. Или через полгода. Или даже год. — У тебя такой скучный плейлист, — прокомментировал Куроо, когда завершил со съёмками и подошёл к пустующей стойке. Тсукишима сидел с видом: «Боже, да ты когда-нибудь заткнёшься?» и невозмутимо читал учебник по экономике. Тсукишима нахмурился, засунул сухую салфетку между страницами и положил учебник на столешницу, вставая с места и начиная молча протирать кофемашину. Он протирал её около часа назад. — Давай я подключусь к колонке и поставлю свою музыку, — Куроо достал телефон из кармана. — Это стандартный плейлист, который собирал Сугавара-сан, — Тсукишима придирчиво покрутил стимер, цокнул, потому что на кончике были влажные разводы, и пошёл за мокрой тряпкой. — Но если ты хочешь подключиться, то валяй. Мне интересно посмотреть, что с тобой сделают. — Ты такой вредный, кошмар просто, — возмущённо сказал Куроо и положил телефон перед собой. — Всё ещё обижаешься из-за того видео? Я, вообще-то, тебе выручку хорошую принёс. И приношу до сих пор! — Ты приносишь мне людей, благодаря которым моя нервная система с каждый разом теряет шанс на восстановление, — Тсукишима вернулся на место и взял книгу обратно в руки. В кофейне давно не было таких спокойных дней, особенно в понедельник. И Тсукишима планировал наслаждаться минутами спокойствия в тишине, а не под назойливое бормотание Куроо. В конечном итоге, Куроо сдался и ушёл. К сожалению, он ещё не придумал способ клонирования, поэтому ему приходилось посещать пары в привычном режиме, пусть уже с меньшей охотой, чем раньше.* * *
С переездом у Куроо всё-таки получилось. Но не потому что он мог себе позволить отдельное жильё, а потому что… — Что ты сказал? — Куроо едва не выронил рюкзак, в котором был новенький ноутбук. Ему бы ничего не стоило повторить судьбу несчастного пса, упавшего в воду, и стать настоящим фиаско. — Мой сосед съезжается со своим бойфрендом, а аренду в одного я не потяну, даже если буду работать каждый день, — терпеливо объяснил Тсукишима. Было видно, что он немного волновался и вообще не особо хотел поднимать эту тему, но желание держать задницу в тёплой постели, а не в коробке под мостом, было выше гордости. — И ты хочешь, чтобы я снимал хату вместе с тобой? — он честно пытался понять, в чём был подвох. То есть, клёво, конечно: он мог свалить из общежития, не генерировать оправдания для сварливой вахтёрши, почему от него за версту несёт спиртом, успокоить родителей, что может нормально писать диплом и не отвлекаться на тусовки… Но. — Сугавара-сан сказал, что ты живёшь в общаге, — уклончиво начал Тсукишима, — и хочешь снимать квартиру. Я снимаю двухкомнатную. Нормальных однокомнатных сейчас не найти, потому что сезон, и цены просто сумасшедшие. А больше я никого особо не знаю. Куроо сделал вид, будто глубоко задумался, хотя внутренне согласился раз десять. Но это же был Тсукишима. Тсукишима, который издевался над ним на протяжении долгого времени, не делал ему бесплатный кофе, стебался над его причёской, критиковал его видео, постоянно тыкал на ошибки в тексте и вообще был невыносимой заразой. Тсукишима, которому было ужасно неловко, и он буквально вёл внутреннюю борьбу с самим собой. — Я подумаю, — Куроо дерзко улыбнулся, получил нужное ему выражение лица от Тсукишимы, полное злости, негодования и слабого волнения, после чего перестал выёбываться и ответил более спокойно: — Ты этого от меня ждал? Что я буду издеваться? Конечно же, я за.* * *
В это сложно было поверить, но уже через неделю Куроо с чистой душой сдал постельное бельё коменданту. Его джемпер впитал два литра слёз Бокуто, который всё равно жил с Акааши, но расстраивался так, будто Куроо был его соседом и только что совершил мировое предательство. Камон, они разъехались ещё на первом курсе. Тсукишима сразу предупредил, что категорически против посторонних лиц в квартире, против внеплановых вечеринок, домашних животных, грязи и шума после десяти вечера. Куроо посоветовал ему расслабиться и не судить людей по обложке, мысленно вычёркивая идею позвать Бокуто с Акааши на новоселье вместе с ящиком пива. Против, так против. Зато комната Куроо оказалась просторной, светлой и обставленной по минимуму. Для него, собравшего за два с половиной года проживания в общаге столько хлама, сколько нет на барахолке, было настоящим подарком. Тсукишима был недоволен тем количеством обуви, которой значительно прибавилось в коридоре, но лишь молча пнул её в сторону, когда уходил утром на работу. У него, в отличие от Куроо, было не так много вещей: практично и удобно. Минимум посуды, минимум средств для уборки, минимум верхней одежды, минимум всего. Куроо чувствовал себя так, будто заехал в новую квартиру, а не в ту, где уже жили, причём два человека. Они продолжали препираться на работе, но заметно сблизились, и Сугавара наконец-то мог выдохнуть с облегчением. Всего-то четыре с половиной месяца работы вместе, зато не зря. В какой-то момент Куроо непосильным трудом уговорил Тсукишиму сняться в видео, и тот, внимание, добровольно взял его телефон в руки, прочитал сценарий, попутно внёс собственные правки и сказал, что «в принципе, норм, но ты покупаешь продукты». Куроо был готов купить не только продукты — он был готов купить новый холодильник. Видео ожидаемо залетело в рекомендации, и через неделю в их кофейне был полный завал: клиенты шли один за другим, и Тсукишиме пришлось жаловаться Сугаваре, что такими темпами им придётся варить кофе самостоятельно, переступая через его труп. Так к ним присоединился сменщик, который выходил только в субботу и воскресенье. И тогда до Куроо дошла гениальная мысль: два сменщика — ещё больше контента, которым он будет кормить сердца изголодавшихся по мужскому вниманию девчонок. Кагеяма был почти таким же невыносимым, как Тсукишима. Даже, наверное, хуже. Они не ладили от слова «совсем», часто сталкивались друг с другом в запаре и были готовы переубивать друг друга холдерами или утопить в горячем молоке. Куроо внутренне ликовал, потому что видео, которые он снимал с их участием, нравились ещё больше, но немного в другом ключе: девчонки не просто были рады их видеть, они их шипперили. Ещё одно новое слово, которое Куроо узнал за двадцать лет и был… не особо воодушевлён таким раскладом. Почему-то мысль, что Тсукишиму с кем-то шипперили, подкреплялась неприятным послевкусием. Будто горечь при настройке помола. Кагеяма не умел улыбаться и быть приветливым и вообще устроился в кофейню не так давно, но неплохо варил кофе, поэтому большую часть времени за кассой стоял Тсукишима. Куроо был рад: снимать Кагеяму ему не особо хотелось. А Тсукишиму нравилось, даже несмотря на невыносимый характер: было в его выражении лица что-то притягательное. Особенно когда морщин на его лбу появлялось столько, что никакие кольца Венеры бы с ними не сравнились. — Бро, да ты просто ревнуешь, — Бокуто пьяно улыбнулся и попросил бармена повторить пиво. — Сколько вы с ним работаете? Причём бок о бок. Ты рассказывал про предыдущего сменщика, который работал в выходные, и тот был настоящим душкой. А рассказываешь про нового — и всё, пиздец. Они отправились в бар под предлогом «проветриться на часок-другой», но, по ощущениям, были здесь с момента открытия. У Куроо адски болела задница, которую он разминал лишь тогда, когда его мочевой пузырь был переполнен и требовал срочного уединения в туалетной кабинке со сломанным замком. — Потому что он мне не нравится, — Куроо удивлённо посмотрел на пустое дно стакана. Какой по счёту виски с колой он уже выпил? Сколько вообще сейчас времени? — Вот знаешь, я, типа, рад, что стал крутым специалистом, могу позволить себе взять такси, когда сильно заебался, но… когда вижу, что Тсукки проводит время с этим Кагеямой, то мне почему-то неприятно. Я буквально вырос на его глазах, мы даже живём вместе, но с ним он разговаривает больше, чем со мной. А ведь всего неделя прошла! — Так они работают вместе, — Бокуто кивнул бармену, подтягивая к себе холодную бутылку пива и делая пару глотков. — Им положено много разговаривать. — Мы тоже вместе работаем, — проворчал Куроо и отставил стакан в сторону, отрицательно мотая головой, когда бармен уточнил, повторить ему или нет. — Не знаю, чувствую себя каким-то неполноценным. Специально сделаю так, чтобы статистика упала, народу было не так много, и пусть работает себе этот придурок по субботам и воскресеньям. — Жёстко ты с ним, — выдохнул Бокуто и осмотрелся по сторонам. — Тебе же даже не нравился Тсукки. Что изменилось? — Я не говорил, что он мне не нравился, — Куроо поднял указательный палец вверх с видом: «Между прочим, не надо мне тут вот этого самого». — Просто мне было не до муток. Сам знаешь, что времени не было. — А ты к нему хоть подкатывал? — Я подарил ему кофе, — стушевался Куроо и со стоном провёл ладонью по лицу. — Я знаю, что это тупо — подарить кофе бариста, не смотри на меня так, будто я прокажённый. — Это реально тупо, — подтвердил Бокуто и задумался: — А что ему нравится? — Бесить людей, — без раздумий ответил Куроо, выставил перед собой пальцы и начал перечислять, загибая по одному: — Чистоту, когда нет посетителей, день зарплаты, клубничные пирожные, любой мерч с динозаврами, когда понимают с первого раза, внимательность, отсутствие катышек на рукавах пальто… — И ты, зная столько инфы о нём, подарил ему кофе, который он готовит изо дня в день? — Бокуто прищурился. Куроо повторно застонал в ладони. Он действительно был тупым.* * *
Несмотря на похмелье, Куроо всё равно собрался и отправился в университет. Преподаватель по термодинамике хмуро посмотрел на него, когда увидел всего лишь две страницы конспекта, и устало выдохнул, снимая очки и массируя переносицу большим и указательным пальцами. — Куроо, я беспокоюсь за твою успеваемость. Ты всегда радовал хорошими результатами и рвением к учёбе, но из-за работы, в которую ты погрузился, ты можешь потерять стипендию. Куроо не хотелось слушать нравоучения. Куроо хотелось выпить чашку противного эспрессо, запить бутылкой холодной воды и лечь спать, потому что отдыха в его жизни становилось всё меньше и меньше. Он чувствовал усталость, больше эмоциональную, чем физическую, но убеждал себя в том, что у него просто похмелье, после которого всё вернётся в прежнее русло. Он оставил преподавателя без ответа, забрал тетрадь с конспектами, которых и вправду стало меньше, по сравнению с предыдущим семестром, и пошёл на следующую пару. Сугавара как-то его предупреждал, что профессия творческого характера очень часто скатывается в выгорание, и чтобы его избежать, в случае с SMM, нужно устраивать детокс от социальных сетей. Даже если ты не успеваешь, даже если кажется, что делаешь недостаточно: пока тебе не дали по шапке, лучше используй время, выделенное на отдых, по назначению. Мозгом Куроо понимал, но страх потерять хватку, снова упасть на дно, с которого очень тяжело подниматься обратно, просто не позволяли ему этого сделать. После пар он перекусил с Бокуто и Акааши в университетской столовой оставшимися булочками с мясом и почувствовал себя чуть лучше. В кофейне было не так много людей, в основном, постоянники, офисные работники за ланчем и студенты, сидящие с ноутбуками и пьющие один кофе уже пару часов. Но какого-то чёрта за стойкой было два бариста, один из которых начинал вызывать у Куроо головную боль. — Я лениво поснимаю что-нибудь для сторис и пойду домой, не переживайте, — вяло отозвался Куроо, заходя за стойку и оттаскивая коробку с новой поставкой в сторону, чтобы посмотреть, какие сорта кофе завезли и на что лучше всего сделать упор. — Там какая-то новая пачка либерики, — подсказал Тсукишима. — Пока не распаковывали, но скоро будем тестировать. Можешь сделать что-то вроде анонса. — Ты ж моё золотце, — натянуто улыбнулся Куроо и достал телефон, открывая строку поиска в Гугле и вбивая название кофе с упаковки. Ткнул по первой попавшейся ссылке и пошёл к пустым диванчикам, бросая напоследок: — Я куплю тебе клубничный торт. Жаль, что он не обернулся, увлечённый изучением статьи в «Википедии», потому что Тсукишима заметно стушевался и даже, самую малость, прям чуть-чуть, просто освещение такое, смутился.* * *
В конце концов, Кагеяма вернулся к привычному графику и больше не нервировал Куроо. А ещё, спустя время, Бокуто поделился с ним, что Кагеяма встречался с неким Хинатой, с которым они учились на одном и том же направлении и делили одну комнату на двоих в общаге. — Всё для тебя, бро, — с довольной улыбкой сообщил Бокуто. — Ты ещё сказал тогда, мол, Кагеяма. Я думаю, блин, фамилия знакомая, где-то слышал… А он с Шоё встречается, ещё со старшей школы. Про Шоё я тебе рассказывал. Теперь и Куроо вспомнил: Хината Шоё, поступивший на факультет спортивных наук, рыжий коротышка, крики которого были слышны за версту, а если быть точнее, то за пару лестничных пролётов. Когда к ним заселились первокурсники, то в первую же неделю что-то подожгли, не справившись со старыми конфорками, и именно тогда Куроо сполна познал феномен «крик Вильгельма». Он был на седьмом небе от счастья и хотел расцеловать Бокуто прямо на месте, но деликатное покашливание Акааши, стоящего в стороне и наблюдающего за ними, помогло справиться с эмоциями. Это был знак свыше.* * *
Ладно, может быть и не совсем. Тсукишиму повысили до старшего бариста и предупредили, что в будущем ему придётся обучать новичков, потому что у Сугавары были грандиозные планы по расширению их кофейни. Он задерживался на работе допоздна, просил Куроо больше интерактивить, снимать контент, устраивать опросы, в общем и целом — «просто общайся с аудиторией, сделай её максимально лояльной, чтобы они захотели ехать в ебеня на открытие новой точки». Куроо задачу понял правильно, но его работоспособность постепенно снижалась, и он, пожалуй, впервые за долгое время начал ныть, что ему нужен помощник, например, хороший дизайнер. Таким образом, к ним присоединился Акааши, который действительно работал удалённо. У Акааши был хороший вкус, и даже несмотря на то, что он учился на архитектора, очень красиво вёл инстаграм, благодаря которому Бокуто ловил микроинсульты до того, как они познакомились. Куроо помнил то время, как вчера. Они поступили с Бокуто вместе, просто на разные факультеты, но поначалу жили втроём: Куроо, Бокуто и Ямамото. И Бокуто каждое утро просыпался с красными глазами, потому что до поздней ночи смотрел немногочисленные, но очень стильные публикации в аккаунте некого Акааши Кейджи. Тогда Куроо был погружён в учёбу и не разделял инициативу Бокуто сталкерить несчастного парня с «очаровательными кудряшками» и собирать любую информацию для большей уверенности. — Бро, если ты ему вывалишь всю инфу, которую насобираешь, при первом знакомстве, он удалится из соцсетей и отчислится отсюда. Это статья. Просто своди его на свиданку. — Легко сказать… Понимаешь, он такой идеальный. Я часто вижу его на совместных лекциях, и он при любом ракурсе как статуя из мрамора, которую создавали с особым трепетом и не один десяток лет. Такой красивый и изящный, что если я к нему подойду, он просто посмотрит на меня своими холодными глазищами и уйдёт. — Ну, он хотя бы на тебя посмотрит, — заметил Куроо, зажимая между зубами колпачок от маркера и выделяя что-то в конспектах. — Во всём нужно искать плюсы. — А это плюс? — А это значит, что я где-то сильно накосячил, раз живу с двумя мужиками, которым интересны другие мужики, — взвыл Ямамото, с грустью смотря на единственный постер с полуобнажённой девушкой над кроватью. Постер ожидаемо был интересен только ему. — Почему мы не можем разговаривать о девчонках? — Потому что мне интересно разобраться в молекулярной биологии, — пожал плечами Куроо и затем кивнул на Бокуто: — А ему интересен парень, который даже не знает о его существовании. — Я запрошу перевод в другую комнату! Куроо вспоминал первый курс с ностальгической улыбкой, но со стороны больше был похож на серийного маньяка, который уже выбрал следующую жертву. Так ему сказал Тсукишима, отгоняя от стойки влажной тряпкой. «Ты отпугиваешь клиентов, сгинь». «Когда ты избавишься от этого ужаса на башке?». И другие комплименты в исполнении Тсукишимы Кея. Куроо был в восторге. — Слушай, а у тебя когда-нибудь было такое, что ты увидел человека и даже был готов его сталкерить, но боялся подойти к нему и просто познакомиться? — Я что, — со скепсисом начал Тсукишима, доставая новую упаковку бумажных стаканов и разрывая полиэтиленовую плёнку, — похож на идиота? — Бокуто только так не говори, — рассмеялся Куроо и подпёр щёку ладонью, любуясь, как Тсукишима ругается себе под нос из-за пары бракованных стаканов и фотографирует их для отчёта. — А вообще были такие люди? — В моём окружении только работа, друг детства и ты, — Тсукишима убрал телефон в карман штанов и бросил быстрый взгляд в сторону Куроо: — Подумай. Нет, конечно. — Ты должен был сказать, что лучше меня не встречал никого, — проворчал Куроо и начал перечислять: — Я сделал тебя популярным, регулярно поднимаю тебе продажи, согласился снимать с тобой квартиру, не вожу никого в гости, мою за собой сковородку… Я завидный жених. — Ты — заноза в заднице, от которой хрен избавишься, — опровергнул все перечисленные достоинства Тсукишима и доброжелательно посмотрел в сторону посетителей, которые покосились в их сторону. — И вообще, ты так и не купил мне клубничный торт. — Да куплю, куплю, — отмахнулся Куроо и принялся за работу.* * *
Полгода были как приговор — для личной жизни Куроо. Он понял, что последние его отношения были на втором курсе и продлились две недели от силы. После — затишье, а бури до сих пор не случилось. Точнее, искра, буря и безумие были, но почти мгновенно скрылись за дверью кабинета Сугавары, а потом Куроо поприветствовал нового работника кофейни — Тсукишиму. Тсукишима едва мог считать его другом, больше соседом по квартире и коллегой по работе, что уже говорить про какую-то романтику. У Тсукишимы было больше интереса к «Поведенческой экономике» Ричарда Талера, чем к его персоне, несмотря на всё, через что они прошли. Куроо был единственным, кто пил крепкий алкоголь в компании Бокуто и Акааши, и это тоже удручало. Он пытался переключиться на кого-то другого, например, на того симпатичного парня с проколотым языком. Или на того равнодушного брюнета в кожаной куртке. Или на того парня с филологического факультета, на которого без желания накормить и укутать в плед не взглянешь. Но Тсукишима, который раз за разом открывался для Куроо с новых, неожиданных сторон, чертовски тянул к себе. Куроо иногда проверял одежду на наличие магнита. Потому что полгода — полгода чувств, на которые он не обращал внимание и не спешил их озвучивать, — это уже серьёзно. Тсукишиму могли увести девяносто девять процентов посетителей, которые приходили в кофейню не только из-за хорошего кофе. И ладно девчонки. Когда начали приходить парни, Куроо забеспокоился. Он понимал, что его пьяное нытьё было смешным и нелепым. Понимал, что даже Бокуто, с его-то сомнениями и боязнью дышать на прекрасное, справился и находился в классных и комфортных отношениях с Акааши. Они старались не тискаться друг с другом в его присутствии (спасибо тактичности Акааши), но Куроо был умным мальчиком, а ещё подозревал, что у этих двоих была какая-то особая телепатическая связь. В конечном итоге, Куроо сдался. И сказал: — Ты мне нравишься. Сказал: — Чёрт, ты меня уничтожил своим взглядом, когда устраивался в кофейню. Сказал: — Я купил клубничный торт, кстати. И шампанское. И презервативы. Стоило ли говорить, что Тсукишима швырнул в него презервативами, забрал торт и закрылся в комнате под жалобный скулёж Куроо за дверью. Они не разговаривали больше недели. Каждый приходил домой, занимался своими делами на общей территории и уходил в комнату, лишь бы не пересекаться взглядами друг с другом и не вспоминать о том случае. Тсукишима перестал улыбаться посетителям, но качество кофе совсем не пострадало, так что люди были довольны, хоть и немного расстроены, что тот самый бариста из рекомендаций оказался таким сухим и равнодушным. Куроо внутренне злорадствовал, что не только ему не уделяли должного внимания, но чувствовал жгучее чувство вины и расхлёбывал последствия своей тупости, надеясь, что когда-нибудь это противное пойло подойдёт к концу. Он сосредоточился на учёбе, вернул расположение преподавателя по термодинамике, сдал промежуточные тестирования по предметам на хорошие оценки и сохранил стипендию, но всё равно не испытывал чувства удовлетворения. А потом увидел себя в аккаунте кофейни.* * *
Тсукишима пусть и был настроен резко негативно, но постепенно отходил от произошедшего и даже кивал в знак приветствия, когда Куроо приходил в кофейню. Они не обсуждали тот момент с попавшим в рекомендации видео, в котором, кстати говоря, даже не было Тсукишимы. На видео был Куроо, полностью погружённый в работу. Это была склейка из моментов в разное время. Целая коллекция за последние полгода. Куроо, который пытался подобрать удачный ракурс. Куроо, настраивающий свет и ругающийся на звук, испорченный из-за подключённых к телефону наушников. Куроо, подходящий к посетителям и умоляющий на коленях сняться в видео. Куроо, опохмелившийся и сконцентрированный на монтаже: на тех самых диванчиках. Он, наверное, впервые увидел себя со стороны: серьёзного, глубоко погружённого во что-то, кроме учёбы. Видео выложил Сугавара, решивший, что его миссия по воспитанию классного специалиста с нуля была выполнена с отличием. Текст, конечно же, писал Сугавара и благодарил Куроо за старания и заметный рост в новой для него специальности, и это действительно было очень приятно. Он догадывался, кто мог снимать его исподтишка. Тсукишима никогда не был к нему равнодушным. А ещё ему было удобно прятаться с телефоном за стойкой и ловить моменты, когда Куроо увлечён работой. Это было не сложно. Пусть Тсукишима и не был профи в съёмке, пусть у него не было айфона, но кадры были стабильными, чёткими и отлично передающими каждый волосок на стрёмной причёске Куроо Тетсуро. И тогда Куроо понял: это было что-то вроде ответа. На многие, порой глупые вопросы. «Я снимаю двухкомнатную. Нормальных однокомнатных сейчас не найти, потому что сезон, и цены просто сумасшедшие. А больше я никого особо не знаю». Просто я не знаю других способов, как с тобой по-настоящему сблизиться. Мы слишком разные. «Слушай, а у тебя когда-нибудь было такое, что ты увидел человека и даже был готов его сталкерить, но боялся подойти к нему и просто познакомиться?». Я едва нашёл твой аккаунт в инстаграме. Если бы ты не был единственным подписчиком кофейни до того, как она стала популярна, я бы никогда не узнал, что ты не умеешь делать селфи и какие у тебя кринжовые видео с Бокуто-саном. «В моём окружении только работа, друг детства и ты». И это правда. Меня всё устраивает. «Ты мне нравишься». Ты мне тоже, но презервативы были лишними. А за клубничный торт спасибо, было вкусно.