По-рыцарски молчаливо

А — черно, бело — Е, У — зелено, О — сине,
И — красно… Я хочу открыть рождение гласных. Люк молчит и в голубых глазах тонет спокойное, блестящее как погибшее в пустыне море, ночное небо Татуина. В память вплелась и укоренилась гибель космической станции: бесшумный, яркий всплеск энергии, разметавшийся в обсидиановом блеске космоса. А — траурный корсет под стаей мух ужасных,
Роящихся вокруг как в падали иль в тине… Память Люка затягивает паутиной случайных прохожих, друзей и родных. Люди путаются лапками и утопают в нитях его мыслей. Лица накладываются на лица, а слова перекатываются бессмыслицей букв на его языке. А в небе нет ни слов, ни бессмыслицы. Он снова задирает голову вверх - там абсолютная, звенящая пустотой тишина и спокойствие блеска колючих звезд. В этой тиши отдыхает он. В этой тиши отдыхает его планета, уставшая от дневной испепеляющей суеты. Мир мрака; Е — покой тумана над пустыней,
Дрожание цветов, взлет ледников опасных. Скайуокер устал от тряски машин и оглушительного лязга железа: «Я люблю летать» - повторяет он и примеряет на себя кожистые крылья татуинских брюхозавров. Никакого шума, кроме шороха кожи и гудение ветра в ушах. Никакого лязга. Никаких вторых пилотов. - Замерз, малыш? Хан неуклюже садится рядом. Люк начинает думать о том, что здесь Хан и Хан не путается у него в заполошных мыслях. Он и Лея. Эти два лица улыбчиво и тепло провожали каждую его идею, каждую благостную мысль. Люк садится и прижимается к теплому боку Соло. Он бы хотел, чтобы у того были крылья. И никаких вторых пилотов. Соло спокойный, теплый и совершенно земной. Ему не нужна тишина звезд и ночи, он пропитан голосами торгашей и контрабандистов, пропитан сухим воздухом пустынь и просолен морем. Лее с ним будет хорошо. Хан бросился за ним в бескрайние снега Хота и Люк по-рыцарски молчаливо будет отплачивать ему за это всю жизнь. Хан молчит и обнимает его за плечи. Он здесь и он земной. Ему не нужна тишина звезд. Но он соберет ее в ладонь и принесет к ногам Люка. И — пурпур, сгустком кровь, улыбка губ прекрасных
В их ярости иль в их безумье пред святыней.