Твои глаза

У Анны было всё с самого рождения. Просто потому что она — фон Блиссен. Фон Блиссен — знаменитая фамилия. Ее мать, Ева, сделала все, чтобы ее дочь унаследовала самое лучшее. Одежда только от самых умелых дизайнеров, зачастую сшитая на заказ, репутация, связи, умения... Каждая девочка мечтала стать похожей на нее. Каждый журналист на Юрвике считал своей обязанностью взять у нее интервью после очередного соревнования, в котором Анна забрала первое место себе. Снова. Ева с самого рождения Анны говорила, как должна вести себя наследница фон Блиссен. Она привыкла жить по указу матери. Ни один шаг не совершался без ее разрешения. Ещё с самого детства Анна поняла, как двуличен этот мир. Никто не станет дружить с ней просто так. Она фон Блиссен. С ней ничего и никогда не будет просто так. Однако жизнь заставила ее отступиться от своей точки зрения. В один из летних дней, в тот редкий час, когда Анна осталась наедине с собой, кто-то ударил ее по затылку тяжёлым предметом. Сознание отключилось сразу же, а вот жизнь ее кардинально изменилась в худшую сторону. *** После того, как «Тёмное ядро» решило похитить Анну, прошло несколько месяцев. Каждый день, проведенный в заточении, становился похожим на предыдущий. И с каждым разом встречать утро становилось все сложнее и больнее. Магические эксперименты, которые проводила над ней эта таинственная организация, отнимали все силы. Но однажды... В какой-то момент это все исчезло. Анна даже не поняла, что произошло. Кто-то схватил ее за руку, что-то кричал. В следующий момент она уже ехала верхом на лошади, принимаясь к чьей-то спине. Бесконечная розовая пелена, столько месяцев стоявшая перед ее глазами, исчезла только когда Анна оказалась в лодке. Она огляделась и увидела, что находится посреди бесконечного моря, а платформа, на которой она провела столько времени, стремительно уменьшалась, пока не превратилась в крохотную точку и не исчезла совсем. — Кто ты? — резче, чем ей хотелось, произнесла Анна. Голос, казалось, принадлежал не ей. Она так давно не слышала его, что в какой-то момент даже сомневалась, а умеет ли она говорить. — Я Ветта. — Зрение прояснилось. Перед ней сидела девушка со светлыми волосами и гребла вёслами. За ее спиной на полу лежала лошадь булановой масти. — Зачем ты вытащила меня? — Анна чувствовала, что невольно повышает голос. — Ты хочешь денег, не так ли? Возомнила себя героем? — Анна... — Ветта протянула к ней руку, но Анна грубо ее отпихнула. — Я не нуждаюсь в твоих подачках! Мне было неплохо и одной. Ветта лишь вздохнула, грустно покачала головой и ничего не ответила. Остаток пути они провели в молчании. *** — Тебе есть, куда идти? — А? Лодка стукнулась о берег, Ветта вышла на песок и помогла встать своей лошади. — Тебя не было на Юрвике почти полгода. Журналисты и остальные жители острова около двух месяцев активно обсуждали твою пропажу, пока твоя мать все не уладила. — В ее глазах промелькнуло что-то не читаемое. — Кажется, вы не особо в ладах. Точно ли ты желаешь к ней возвращаться? Анна не ответила. Вернуться к той жизни, где она — наследница фон Блиссен и самая идеальная девочка? Снова бесконечные соревнования, лишенные искренности выступления, тихие истерики по ночам из-за невозможности повлиять на ситуацию... — Я не хочу. — Если тебе некуда идти, я могу пригласить тебе пожить у себя. — И предвещая вопросы Анны, Ветта подняла руку, останавливая ее. — Я живу в общежитии манежа серебряной поляны, но у меня так же есть дом в Эпоне. Он достался мне от родителей. В нем никто не живёт, поэтому я могу отдать его тебе. Ключи отдам тебе, сможешь запереться изнутри. Не волнуйся, я не проникну к тебе ночью. — У меня все равно нет выбора, ты в любом случае сдашь меня журналистам. — Анна... — Ветта вздохнула и оседлала лошадь. — Садись. Путь неблизкий. *** — Мило. — Прокомментировала Анна, оказавшись внутри. — Я знаю, что здесь может быть не так просто, как, возможно, было у тебя, но по крайней мере, тут чисто. Я протру пыль, которая накопилась тут за несколько месяцев, и дом будет как новенький. — Ветта направилась на кухню, по пути бросив рюкзак на пол. Анна молча следовала за ней, разглядывая стены и полки, но в какой-то момент замерла. Ветта обернулась. Анна с нечитаемым выражением лица смотрела на свое отражение в зеркале, а потом рванула на кухню. Ветта обеспокоенно направилась следом за ней. Первым, что она увидела — дрожащие бледные руки Анны, которые держали нож. Рефлекс сработал быстрее, чем Ветта осознала происходящее. В один миг она оказалась рядом с ней и выхватила нож из ее рук. — Во имя Аиден, что за ерунду ты вытворяешь, Анна?! — Я не смогу так жить! — в разноцветных глазах стояли слёзы. — Ветта, они не дадут мне жить! Моя мама, наша фамилия... — слёзы рекой покатились по щекам. — Я всё опозорила! — из ее груди вырывались тихие всхлипывания. — Я всю жизнь шла к тому, что я имею сейчас! Отдай мне нож! Я не смогу спрятать эти следы, они слишком заметные! — Анна, пожалуйста, успокойся. — Ветта коснулась предплечья Анны, но та оттолкнула ее. — Анна... — Что «Анна»? Тебе никогда не понять! — Да послушай ты меня! — Ветта повысила голос. Анна изумлённо замолчала. — Конечно, мне не понять. Я никогда не смогу залезть в твою голову и прочитать твои мысли. У меня не было того, что было в твоей жизни. Но и ты не сможешь понять того, что творится в моей голове. Расскажи мне, пожалуйста. Почему для тебя так важно сохранить лицо? Что, по-твоему, произойдет, если тебя увидят журналисты? — Они будут обсуждать это. — Всхлипывания прекратились, и Анна перешла на шепот. Она обхватила себя руками и слегка покачивалась на месте. — Друг с другом. Каждый человек будет шептаться за моей спиной. Им не понравится то, во что я превратилась. — Анна, но ты всё ещё прекрасна. — Ветта поймала взгляд разноцветных глаз Анны. — Шрамы не сделали тебя уродливее. Они добавили тебе изюминки. Ни у кого больше нет таких красивых розовых следов. И таких необычных глаз. Анна, ты очень красивая. И ты очень хороший человек. Ты беспокоишься о чем угодно, заботишься о каждом человеке, но забываешь о себе. Пожалуйста, просто позволь мне позаботиться о тебе. Я обещаю, я верну тебе способность радоваться жизни. Просто помни, что здесь ты в безопасности. И здесь ты можешь делать все, что захочешь, не спрашивая чьего-либо мнения. *** Анна ненавидела прикосновения. Она разрешала пожать ей руку или легонько хлопнуть по плечу. Потому что она фон Блиссен. Она должна быть приветливой. Но каждый раз она вытирала руки об штаны, а мысленно ее передёргивало от ощущения тепла чужой ладони. Ни у кого ещё не было приятных рук. Были потные, ледяные, горячие, встречались даже грязные ладони. От чужих прикосновений Анна чувствовала себя уязвимой. Не было ощущения комфорта (а оно вообще когда-нибудь было?). Наверное, это передалось ей от ее матери, Евы. Она была жуткой чистюлей и практически никогда не позволяла себе лишние касания. А ещё она считала, что это абсолютно излишняя формальность. Кому нужны поцелуи и объятия, когда простым рукопожатием можно выразить так многое? Но никому из простых людей до этого не было дела. Каждый фанат считал нужным ее обнять, облапать плечи и талию (а некоторые умудрялись опускаться и ниже), и обязательно сделать селфи. И даже выпросить автограф. Но Ветта была не такой. Она приходила к ней только по выходным — проведать, как Анна обживается в незнакомом пространстве, нуждается ли она в помощи (а о помощи Анна не просила никогда), приносила вкусную еду, приготовленную ею в общежитии и никогда не нарушала границ дозволенного. Иногда Ветта брала с собой игрушки — в свободное от тренировок и соревнований время она вязала маленьких мягких лошадок и время от времени дарила их ей. Анна не понимала причин, почему эта девушка продолжала ухаживать за ней, и почему ее не пугали светящиеся розовые следы, распространившиеся практически на всю половину лица. По ее же просьбе Ветта задернула все шторы, а так же завесила темными тканями каждое зеркало в доме, чтобы Анне ничего не напоминало о травмирующем событии. Она чувствовала сильную неловкость, когда видела, что Ветта отодвигает край ткани на зеркале, чтобы накрасить глаза или смыть какую-то грязь. Но всякий раз испытывала благодарность и облегчение за то, что она не должна ничего выдумывать и объяснять. С того освобождения из заключения в кристалле прошло уже несколько недель. Сегодня Ветта снова пришла в дом, а в ее корзинке была новая вязаная лошадка белорожденой масти и несколько кусков тыквенного пирога. — Это от миссис Холдворт. — Пояснила она, выкладывая подарки на стол, за которым Анна что-то рисовала. — Ты должна попробовать ее выпечку. Она такая вкусная! И Анна попробовала. И ей понравилось. Ева бы ужаснулась. Ее дочь только что съела еду, приготовленную деревенщиной, да ещё и пожилым человеком. Но в одном простом куске было столько нежности, что Анна расплакалась. — Почему ты продолжаешь ходить ко мне? — Ветта испуганно смотрела на Анну. — Почему ты не сдаешь меня журналистам, не пишешь моей маме, не выпрашиваешь денег? — она откусывала большие куски пирога и глотала их вместе со слезами. — Ты чего-то хочешь, да? Ты планируешь шантажировать? Запереть в своём доме? Что? — Анна, нет! — Ветта привстала, чтобы хлопнуть ладонями по столику и прервать поток бессвязных мыслей Анны. — Ты замечательная девушка. Ты умная и разносторонняя личность. — Анна дожевала второй кусок и, видимо, наелась. Она сложила руки в замок и прижала к коленям. — Мне нравится проводить с тобой время. С тобой интересно общаться. С тобой не бывает скучно. Ты всегда находишь новые темы для разговора. В тот день, когда я высвободила тебя из заточения, я не преследовала цель присвоить себе твои деньги или славу. В тот день я знала о тебе только из рассказов твоих друзей. Они рассказали мне, какая ты удивительная и потрясающая. Я очень хотела с тобой познакомиться, хоть и осознавала, что у нас вряд ли могло что-то получиться. — Ветта медленно приблизилась к Анне, которая пыталась утереть слезы рукой, не осмеливаясь прикоснуться к ней. — И сейчас мы здесь. В Эпоне. Не потому что я пытаюсь добиться от тебя чего-то. А потому что мы друзья. И мы проводим время вместе. Как подруги. Как близкие люди. — Пара слезинок, скопившихся в разноцветных глазах, скатилась к бледным тонким губам, которые сильнее поджались. — Анна, не прячь свои чувства. Это нормально — испытывать эмоции. — Девушка поддерживающе улыбнулась. — Я рада, что в тот день я пришла, обманула темных всадниц и вытащила тебя из Пандории. Ты не заслужила такого кошмара, произошедшего с тобой. Анна посмотрела в темные глаза Ветты, после чего вышла из-за стола, подошла к собеседнице и крепко обняла её. Анна уткнулась в Ветты плечо, сминая синюю рубашку в своих руках. Та в нерешительности замерла. Ещё никогда эта девушка не позволила себя коснуться. Ветта знала о ее ненависти к прикосновениям. Так что ей делать теперь, когда Анна так отчаянно прижимается к ней?.. — Спасибо, что ты есть. — Тихо проговорила Анна. Ветта опустила руки и нерешительно погладила её по вздрагивающим плечам. — Ты не представляешь, как же с тобой комфортно. Я никогда не испытывала подобных чувств. Девушки стояли на кухне. Заходящее солнце освещало их силуэты. Анна тихим срывающимся голосом благодарила Ветту, а та молча прижимала ее к себе. Этим вечером они чуточку сблизились. И осознание этого согревало девушку изнутри