рядом

они молчат. девичьи плечи уже не так трясутся, а движения чужих рук становятся более расслабленными. как он тут оказался — неизвестно. что именно привело их к такому исходу и почему именно они сидят в обнимку, уже не имеет никакого значения. в комнате холодно, зябко, свитер не греет, но от мужского тела исходит жар, который сильно отличается от температуры в комнате. дина сама не знает, как этот год перевернул ее жизнь с ног до головы. как именно никита ворвался в ее жизнь и почему в моменты, когда она в очередной раз хотела сделать задуманное, он оказывался рядом, она не знала, да и не думала об этом сейчас. где-то раздается его тихий шепот, старающийся успокоить девочку. он шептал, как любит дину, как ему жаль и что он всегда будет рядом. он всегда рядом. но дине это не нужно. дина просто хочет умереть. их знакомство принесло серьезные проблемы никите, но ничего не принесло кареглазой девочке, что проблеснула в его серой, никчемной жизни на мгновение, а после исчезла, растворяясь в собственных проблемах и бросая его. мужчина тянул ее, пытался вытащить с самого дна, надеялся вернуть к нормальной жизни, но не мог. уже который раз приезжая к ней, он видел одну и ту же картину. и снова дина пытается себя убить. снова эта девочка, которая стала смыслом его существования, пыталась лишить его самого дорогого. она отзывалась на ласку и нежность. целовала его губы, целовала первый раз. гладила его лицо, играла с волосами, касалась губами его шеи. и этого хватало. она никогда не осуждала, никогда не поддерживала. она просто была. просто слушала и просто любила. или он любил. на самом деле, ему хватало того, что дина позволяла любить себя, целовать, дарить цветы, встречать после школы и отвозить домой. ничего больше он не просил. а дина не просила ничего. девочке нравилось быть с ним. ей нравилось чувствовать себя нужной. но ничего не могло вытащить утонувшую в грязи ненависти и одиночества. ей давно стало наплевать на все. только не на никиту. он стал глотком свежего воздуха в этом непроглядном мраке. она никогда ничего не просила, а он всегда предлагал. она не знала, чем могла привлечь внимание к своей персоне. наверное, тем, что умела лучше всего. просто быть. молчать, слушать, ничего не просить, ничего не давать. но это странно, дине не понять. она давно разочаровалась в себе, потому все еще не верила в то, что актеру ничего не нужно. ему было не нужно. он и сам не знал, чем его могла привлечь простая школьница. на фоне остальных она выглядела совсем не такой. на фоне серой массы она была черной, темной, отталкивающей. она отчаялась. а он спасал. но никому из них это было не нужно. обоим хватало быть рядом, изредка шептать или слушать какие-то клишированные глупости и милости, хотя оба знали, что льстят, что волосы у никиты не мягкие, а обычные, что глаза у дины не глубокие, а просто грязно-зеленые, но все равно нагло врали друг другу. постоянно курили вместе. дина тонкие с яблоком, никита обычные без кнопок и ароматизаторов. сигареты всегда покупал он, а она проста была рада тому, что ей никто ничего не запрещал. родители давно смирились с тем, что их дочь окончательно пущена на самотек. и знали, с кем она живет. но они не знали, что их маленькой девочки скоро не будет. а никита знал. он просто не верил. это давно должно было случиться. она должна была умереть. и он знал. знал, но не верил. он любил. и любил даже тогда, когда гладил бледное личико дины, с закрытыми навсегда глазами, с синяками под глазами, с изрезанными руками, ногами. он любил и плакал, целовал ее лицо. скоро приедут врачи, заберут его милую дину, что-бы выяснить причину смерти. но никто не напишет, что она давно должна была умереть. никита оттягивал момент, а дина не любила ждать.