Оправданно

Наверное, Исгерд была довольно дружелюбной. Несмотря на внешний вид. Ханджи ее внешность устраивала, и Ханджи всегда неплохо умела сблизиться с людьми и разрушить ту стену, которая разделяет обычных знакомых и подруг. С Исгерд она тоже хотела бы растопить лед, точнее, ледяную стену, но не могла найти времени. Как-то их встречи происходили не вовремя. Исгерд появлялась именно тогда, когда Ханджи бывала больше всего занята. Когда работала над какими-нибудь улучшениями для снаряжения, или ее в порыве вдохновения уносило с земли, или когда сроки поджимали и времени и сил хватало самое большое на коротенькое приветствие. (Но, как могли бы подтвердить почти все подчиненные Ханджи, это громаднейший знак внимания.) Иногда Ханджи привозили материалы другие поставщики. Но только Исгерд одна из всех помогала ей, как старой знакомой. Разгружала телегу, перетаскивая доски и колья на траву, или носила ящики к лаборатории, где уже Моблит срезал крышки и разбирал заказы. Моблит посматривал на Исгерд с предубеждением, его смущал квадратный подбородок и выдвинутый вперед лоб, а так же ожог, который начинался на левой щеке почти невидимым и заканчивался под подбородком, уже совсем явной красной отметиной. И, возможно, ее взгляд, в котором тепла было столько же, сколько в ее имени. Но с Ханджи Исгерд иногда даже делала попытку пообщаться. — Как дела, госпожа ученая? — спрашивала она. И Ханджи не могла бы объяснить точно, почему ей так нравится это обращение. Но отвечала она всегда лаконично и однообразно, как в докладе. «Отлично». Может быть, Исгерд самую малость была в ней заинтересована больше, чем должно. Ханджи льстило, и Исгерд была в её вкусе. Хотя Ханджи была почти уверена, что Исгерд предпочитает женщин более утонченных и ухоженных, более трепетных, более ласковых. И менее громких. Ханджи редко общалась с людьми, которые совсем не умели врать, поэтому Исгерд ее и влекла. У грубой доставщицы не было ни одной скрытой мысли, и все слова были честными, точно, как она думает. Исгерд совершенно не умела что-то сделать напоказ или даже польстить. Моблиту она сказала, что его волосы цвета пожухлой травы. Это глубоко задело беднягу, но Ханджи про себя посмеялась. Ее было труднее задеть словом, да и мнение Исгерд она бы выслушала с любопытством. Ханджи вообще была не против пообщаться, только вот она не относила себя к тем женщинам, которые нравятся Исгерд. Но ее это не особенно расстраивало. Если что-то требовало от нее слишком значительных усилий для поддержания определенной внешности или поведения, то это что-то себя не стоило. А "кто-то" было для Ханджи всего лишь частным случаем "что-то"; даже если кто-то была ей симпатична. Иногда заблуждаются даже самые светлые умы. Порой нужно просто разобраться в чувствах и в ситуации, чтобы заблуждения рассеять. И для Ханджи настал день и час, чтобы их рассеять. Исгерд проводила свое время как обычно, просто Ханджи об этом не знала. И Ханджи сначала показалось, что Исгерд нужна помощь, чья-нибудь. Кому угодно еще, помощь бы, конечно, не помешала — окажись кто-нибудь в такой ситуации. Но Исгерд пьяно ухмылялась. Ее холеные плечи с трудом умещались в летней куртке, а высокий воротник закрывал толстую, как печная труба, шею. Всегда она ходила в куртке, в любую погоду. За эту куртку ее ухватила некая неизвестная личность мужского пола и что-то требовала. Поэтому Ханджи на миг решила, что должна вмешаться. — Хочешь по морде? — Исгерд отволокла его к стене и пьяно повторяла. — Хочешь по морде? Хочешь по морде? Ханджи мысленно пожала плечами. Явно она поторопилась. И продолжила сидеть на своем месте, вертя в руках кружку сидра. Она дожидалась Леви и Нанабу, — многие из разведки и гарнизона захаживали в эту харчевню после долгой недели, — и, пока ждала их, случайно увидела, точнее, услышала, Исгерд. Наверное, не было ничего необычного в том, что та зашла после рабочего дня выпить кружечку холодного. Ханджи собиралась сделать вид, что вообще ее не видела, чтобы не смущать своим присутствием. Она сонно перевела взгляд на раскрытое окно, и посмотрела в сторону ближнего леса. Места тут были пейзажные и усыпляющие своим спокойствием. И тут раздался шум, Ханджи почти подскочила с места и обернулась: на Исгерд набросилась вся харчевня. Она отбивалась от них, как трёхметровая титанша. Ханджи поняла, что ей все же надо что-то сделать. — Так, эй-эй, что творите? Хотите, чтобы вас заперли в клетку? — крикнула она. — Всем спокойствие, немедленно. Но на нее даже не взглянули. Какой-то красавчик старался ударить Исгерд в бок, вырываясь из захвата, а она сжимала его все сильнее и сильнее, будто хотела выдавить внутренности, как семечку; ещё какие-то добрые горожане дубасили Исгерд по голове и плечам, но она даже не менялась в лице. Ханджи поняла, что действовать надо решительно, и жахнула металлической кружкой об каменный пол, чтобы сделать достойный грохот. Большая часть действующих лиц обернулась на нее. — Здесь вообще-то присутствует парочка наших доблестных защитников закона, — начала Ханджи уверенно и злобно, указав на тех самых защитников, которые в количестве двух штук сидели в углу и видимо как раз собирались уходить. И тут какая-то девчонка лет восемнадцати из-за спины, подло, ахнула Ханджи по голове сотейником. И Ханджи повалилась на пол. Битва продолжалась. Пришла в себя Ханджи кое-как. Кто-то лила ей на голову воду. Ханджи закашлялась и завертела головой, чтобы воду на нее лить прекратили. Вытирая лицо, она резко поднялась, даже сама не зная толком, лежала она до этого или сидела. Находилась она в каком-то глухом темном переулке. Ноги не слушались, и она с трудом устояла на них, не встретив лицом землю. — Как ты, госпожа ученая? — спросила Исгерд. Это она лила воду. — Руки-то целы? — Я нормально. — Ханджи в первую очередь увидела перемазанные кровью рукава своей доставщицы. — А твои руки выглядят паршиво, — проворчала она, с трудом выговаривая слова. — Ободрали, как животные, — заметила Исгерд. По левой кисти шла глубокая царапина, как будто по ней прошлись пилой. — Какое дерьмо... — заметила Ханджи. — Чем это? Дай-ка, я посмотрю. Ты вся грязная. Так нельзя, надо промыть и перевязать. — Это хозяйская девчонка дала, когда я стала ее муженька душить. Но он сам ко мне лез. Я облила водой, так что все в порядке. — Так нельзя... — сказала Ханджи, которая не собиралась отступать. — Серьезно выглядит. Давай ко мне, у меня есть чем обработать и перевязать. Здесь недалеко до нашего... — Да плевать... — Кровь же идёт. — серьезно возразила Ханджи. — Мне плевать... Не надо, госпожа ученая. О себе заботься лучше. — Со мной все в порядке, — заметила Ханджи. Исгерд отрицательно качнула головой. — Ты бы со своими пальцами поаккуратнее. Они же тебе целыми нужнее, чем мне мои. — сказала она. — Это в каком это смысле? — сердито переспросила Ханджи. Она не любила, когда так переводили разговор. — Ты пишешь много. И все твои механизмы и железки надо настраивать, там тонкая, наверное, работа, всю вот эту хрень. Ханджи притерпелась к ее манере общаться, поэтому "хрень" ее ничуть не обидела. — А тебе, значит, твои пальцы не нужны? — спросила она, хохотнув. — Мне мои нужны, только чтобы приятно делать девочкам. — Исгерд ответила, не раздумывая, и усмехнувшись. Ханджи ничего не могла с собой поделать и улыбнулась. С самого знакомства она втайне предвкушала момент, когда Исгерд решится рискнуть их «рабочими отношениями». Вот наконец-то Исгерд и решила, что это оправданно. Помогло ли то, что Ханджи проорала какую-то чепуху в харчевне? Про сношения Исгерд с женским полом все было ясно, а если у кого-нибудь и возникли бы вопросы, то Исгерд бы не скрывая сразу же честно заявила, как есть. Но высказав все вот так, глядя Ханджи в глаза и сладко улыбаясь, она сделала жирный намек. Ханджи пыталась понять, как так вышло, что Исгерд смотрит с неприкрытым желанием. Исгерд сделала шаг и приперла Ханджи к стене. — Только я женщина, а не девочка, — поправила Ханджи, остановив тонкой, по сравнению с Исгерд, но твердой ладонью ее загорелое тело. — Да... Ты поняла, про что я. — она наклонила голову и поцеловала мокро и по-собственнически. Ханджи вовсе не была против. — Ну а ты поняла, про что я. Бедром Исгерд раздвинула бедра Ханджи и нажала между ног. Даже сквозь одежду ее тело было горячее. Ханджи застонала, сдавив через рукава плотные и толстые, как бревна, руки и выгнула спину чтобы Исгерд стало проще двигаться. В другой раз Ханджи бы не согласилась ни за что на перепих в переулке, но Исгерд была соблазнительна, и Ханджи не хотелось ждать. Она не была возбуждена так сильно очень давно, может, никогда. Исгерд гладила неповрежденной рукой крепкий живот и грудь. Затем опустила руку между ног, за край штанов. — Какая мокрая, — сказала она, и Ханджи бросило в жар. Эти слова не были сказаны с намерением распалить еще больше, или чтобы звучать грязно, это было озвучивание факта, и голос Исгерд прозвучал нежно и довольно. — Твои бедра удивительно талантливы, — сдавленно ответила она, силясь дышать ровно, — Я хочу поцеловаться. Исгерд посмотрела на неё приподняв брови и Ханджи больно ударилась об ее взгляд. — Только не говори, что для тебя я просто для галочки, и что ты не целуешься со своими девочками. — Я удивилась, — объяснила Исгерд, подняв ее лицо рукой к себе, — Извини, меня обычно не просят поцеловаться. Ханджи приникла к ней как к религиозному образу и после сухого и медленного поцелуя жестом попросила раскрыть рот. Она лизнула язык Исгерд, и он показался ей жестким, как у зверя, и горьковатым от светлого пива. Пальцы сжали ее саднящий от возбуждения клитор и она простонала от мысли, что кончила после нескольких касаний. — Я бы отлизала тебя, если бы мой рот не был таким грязным, — Исгерд лизнула мочку её уха и слегка прикусила. Ханджи ахнула и почувствовала новое желание. — Всего лишь пахнет пивом. Можно зайти к тебе, — попросила она. — Ненадолго? — Можно, — не думая, ответила Исгерд. И подхватила Ханджи под локоть. Ханджи ввалилась в каменное домишко своей любовницы, шатаясь, как лихая пьянчуга. Наверное, Исгерд была виновата, она тискала Ханджи по пути и мяла ее грудь и зад на каждом углу, в каждой тени. Исгерд многозначительно заперла за ними дверь. — Сними, — зашептала Ханджи, как одержимая, надавливая на ремень, который не могла расстегнуть в темноте. — Нет, не надо. Я грязная и потная, — Исгерд отстранила ее, но Ханджи опять поцеловала ее суховатые губы и Исгерд сдалась. Бряцнул металл и она приспустила штаны. Ханджи встала на колени, и сердце ее стучало куда торопливее, чем когда она седлала лошадь. Щек дотронулись густые черные волосы. Ханджи вдохнула тяжёлый кислый запах и простонала, когда коснулась губами гладкого и чуть влажного клитора. Она завелась, как будто ей что-то подмешали в тот сидр. Она взяла кисловатую кожу в рот, и водила пальцами по длинным свисающим половым губам. Однообразно лизала клитор, посасывала, слегка меняя наклон головы и пытаясь узнать, как лучше делать для Исгерд. — Да... Ты очень хорошо это делаешь, — слышала она — Старайся. Ханджи застонала, искренне показывая свое старание. Исгерд невольно стиснула в кулаке темные каштановые волосы. Она дышала все чаще, слегка дрожала от нарастающего удовольствия, но напряжение все не срывалось. Ханджи продолжала, пока челюсть у нее не заболела и пока стоять на коленях еще было не слишком невыносимо. Она отодвинула голову, и Исгерд легко позволила отстраниться. — Прости, — облизывая губы, сказала Ханджи. Исгерд тихо засмеялась. — Я не такая чувствительная, как ты. Я сама закончу, только дай тебя потрогать. — Да... — язык Ханджи откровенно не чувствовала. Она кое-как поднялась и расстегнула рубашку, и Исгерд тут же сжала её грудь одной рукой, другой принимаясь поглаживать себя. Ханджи чувствовала, что пот собирается каплями на висках. Исгерд тяжело дышала, прижавшись к ней, от чего становилось еще жарче. Наконец, когда Ханджи уже и сама стала постанывать от пальцев, игравших с её сосками, Исгерд издала нечто вроде мычания и застыла. Ханджи облизнула губы. Шея у нее была мокрой от пота. — Я хочу еще раз с тобой, — сказала Исгерд. — Разреши трогать тебя еще раз. — Да, — прохрипела Ханджи, и быстро расстегнула штаны, и погладила большую кисть Исгерд, когда та легла между ног. Исгерд подняла ее лицо к себе, и улыбнулась. — Смотри на меня, ладно? Взгляд становится смешным, когда получаешь удовольствие, знаешь? — З-знаю, — прохрипела Ханджи. — Я хочу посмотреть на твой. От пальцев, раздвигающих складки и ласкающих, расходился громкий и влажный звук. Ханджи смотрела в глаза Исгерд, пока взгляд не расфокусировался.