Сон был настолько тусклым, что стал в миг самым ярким в его жизни

— Сон. Сначала медленный, а затем быстрый — задумался Находкинс в попытках уснуть — Хотя почему быстрый сон, если сны длятся так долго в голове? Ах, да, ведь по времени сон длится 5-10 минут. Но этого было для меня достаточно. Просыпаюсь я, но не в кровати, а проваливаясь в какую-то дыру. Но это не так важно. Главное я на месте… Стоп, на каком месте? Открыв глаза, Находкинс оказывается в том проклятом дне. — Замечательно, мне много раз снилась мама и Лоракс, и животные, но все они были по отдельности. Теперь же, я вижу ту же картину. Хоть он и во сне, но даже через сон он чувствует мурашки. — Скорее мурашки в самом сне, или, даже наяву. Ну ладно, не будем путаться, и пойдем линейно. Спасибо! Как я уже говорил, Находкинс оказался в том проклятом месте, которое он мог видеть под окном. День снова вернулся, и теперь с ужасом Находкинс осматривает свое тело понимая, что он в своих зеленых перчатках, и костюме, а на голове чувствовалось что-то высокое, и он прекрасно знает, что безумно нравятся шляпы. — Жаль, я не могу надеть шляпу просто по желанию, ведь теперь я скрываю свою седину — попивает чай и раскачивается на кресле-качалке старик — но это было очень страшно. Смотрит Находкинс теми же голубыми глазами на маму, которая вот-вот покинет его. Он видит ее, и видит братьев. Братья умерли как минимум 30 лет назад, а про маму ему вообще ничего не известно. Теперь, он смотрит на нее пустым взглядом, и не потому, что бизнес рухнул, а потому, что именно она разбила ему сердце. — Бретт, теперь ты мой любимый сын — мать жмет на газ, и теперь они исчезают под туманом, как любит говорить Находкинс. — Только ты мам разбила мое сердце. Но ведь я был в твоем животе, и так хотел быть любимым всю жизнь. Мы же не незнакомые люди, почему ты так ненавидишь меня? Я возможно не оправдал твоих желаний, и всю жизнь я думал, где моя вина, пока не понял, что я не должен был любить тебя. Возможно во мне играет нотка надежды, но почему даже через сон? — опустил голову Находкинс. — Та же земля, которую я вижу каждый день, мое проклятие, моя боль, она по-прежнему со мной. Зеленый костюм… Почему я захотел выбрать зеленый? Наверное потому, что я токсичен, и должен быть отстранен от мира еще давно. Находкинс поднимает голову, и видит Лоракса, и мимо проходящих животных, которые смотрят вниз, пока над тем самым пеньком стоит Лоракс. — Я уже взрослый — бормочет про себя Находкинс — я старался забыть о том дне, который заставлял меня вернутся, и мучить уже в старости, только не понимаю, неужели действительно заслужил всё это? И вот, он снова видит ту картину, который видел уже больше 70 лет назад. Но настолько ярко он видел тусклый сон, что заставило его сухие морщинистые щеки ощутить влагу. — Что я должен был сделать? Я думал много лет, как бы я все сделал бы иначе, и теперь, хоть на глупом примере я вновь оказался здесь. Мои руки дрожат, но смотря на него, я понимаю, что я абсолютно не знаю что делать, и мои щеки уже словно инстинктивно падают вниз. И на этот раз во сне. Миг за мигом, секунда за секундой, но теперь он видит мимо проходящих животных, которые идут неизвестно куда, как будто вслед за детскими мечтами. — Теперь я хочу повествование — слабо улыбнулся старик. — Сел на одно колено, и уже смотрел на все те же зеленые глаза и рыжие усики, желая, чтобы улыбнулся мне, но помня мои проделки, он так же как и все считает меня настоящим монстром, которого стоит наказать. Ведь как не крути, так и случилось. Я смотрю в его глаза, и словно понимая, что теперь должен говорить иначе, я не знал на самом деле чего хотел. Даже понимая сон не хотел, чтобы сон заканчивался, он смотрел на меня, а я знал, что он в любом случае уйдет, какую бы я эмоцию не выразил, ведь все что я сделал, это сделано моими руками, а значит, что я спустя так много лет остаюсь никчемным, не способным посадить даже одно семечко — Находкинс прокашлялся. — Ну, ну, дружище, как раньше петь не сможешь, прочисти горло глотком чая, и дай договорит уже наше третье лицо. Находкинс крепко обнял Лоракса, каким то мгновением он хотел чтобы он и остался, но все же был взрослым и понимал, что все это ни к чему. Он вспомнил про то, что это сон, и неожиданно для Лоракса, прошептал ему последние слова, которые Находкинс низа что не признается. Он сквозь сон чувствовал его шерсть и то, как она мокла под его слезами. Следующее, что он увидел, это его привычный дом и одежду. Старик поднялся, и положив две ноги в тапочки, услышал какие-то юношеские крики. — А дальше, ты уже знаешь, что он тебе рассказывал — поглаживает по голове и спине Лоракса Находкинс, пока тот мужчина сидел с ним рядом, куря трубку в котором уже заканчивался табак. — Мне было так больно все переживать. Моя жизнь была такая длинная, и поучительная, и могу лишь поблагодарить тебя за этот ценный урок — вздыхает Находкинс. — И спасибо нашему третье лицу, который точно все это документировать — посмеялся Лоракс. Да не за что, ребята. И теперь, Лоракс засыпает под медленным качанием Находкинса в его кресле, пока тот ценит каждый момент проведенный с ним, пока последняя слеза покидает его глаза.