Курение убивает

      — Что же с тобой случилось, Архангельск? — пробормотал Максим, глядя в красные укуренные глаза друга.       Рафаил курил косяк на своей кухне и выглядел до ужаса уставшим и сломанным. Более сломанным Максим его не видел. Он не знал, что было с Рафаилом, когда он лишился звания главного порта страны. Но девяностые вновь сделали больно Архангельску. Он бы, наверное, подсел на что-то более тяжёлое, чем гашиш, не неси он ответственность за Рому.       — А с тобой-то что, Максик? — спросил Рафаил, открывая окно.       Трамваи были очень шумными, но с ними появлялось ощущение, что город жив. А разве с Омском что-то не так? Разве он пытается заглушить боль и разочарование от жизни, утопая в алкоголе и лёгких наркотиках?       — А что не так? — нахмурился Максим.       Рафаил снова закурил. Максим сморщился. Он ненавидел этот запах. Но складывалось ощущение, что этим пропахла вся Россия. Страна сама по себе стала похожа на старые черно-белые фотографии. Максиму не нравился союз раньше, а сейчас не нравился ещё больше. Он как будто отучил людей жить. И сейчас большая часть порядочных работяг или спивались или скатывались в криминал. А города… Города не всегда могли держать себя в руках. И Рафаилу опять пришлось труднее, чем многим. Но про это опять все забудут.       — Что за ссадина? — вздохнул Рафаил. Максим дотронулся до виска. Ему-то казалось, что за копной густых волос это заметить нереально, но речь шла об Архангельске. Вечно настороженном и внимательном Архангельске.       — Да так. С Русланом не поняли друг друга, — отмахнулся Максим.       Рафаил встал из-за стола и достал зелёнку.       — Я не буду! — запротестовал Максим.       — Ты что ребёнок малый? — возмутился Рафаил. — Дай я обработаю, пока заразу не занёс.       — Я не хочу зелёным ходить! — Максим предпринял ещё одну попытку увернуться. — Это уродство.       Рафаил смерил его возмущённым взглядом, но всё-таки достал перекись водорода.       — Не делай добра, не получишь зла, как говорится, — проворчал Рафаил. — Теперь не дёргайся.       Максим немного растерялся, когда его схватили за подбородок. Омску было непривычно, что он, один из главных претендентов на статус столицы Сибири, смущался от прикосновений какого-то обкуренного депрессивного города.       — И чего я парюсь? У тебя же не болит ничего, — Рафаил оттолкнул голову Максима. — С чего ты вообще сюда притащился?       Максим смутился. Из-за всех проблем в городе и своего положения Рафаил был сам не свой. Он многое пережил ещё с начала восемнадцатого века. И никто не мог разделить с ним его боль. Никто даже не пытался. Рафаил был один почти триста лет. Максим даже не жил столько. И у него всегда были его сибиряки. А у Рафаила не было. Не удивительно, что настал момент, когда Архангельск просто не справился со всем, что на него навалилось.       — Должно быть… Тебе одиноко? — Максим поднял бровь. — Я не хочу, чтобы это было так.       — Да какая разница? — Рафаил опёрся ладонями на подоконник.       Максим подошёл сзади и осторожно приобнял Рафаила за плечи.       — Хочешь посмотреть какой-нибудь дурацкий фильм? — предложил Максим.       Рафаил криво усмехнулся и кивнул.

***

      — Ты бы завязывал с косяками, — сказал Максим, тупо пялясь в экран.       — Ты же тоже куришь, — отозвался Рафаил.       — Наркота убивает быстрее сигарет, — возразил Максим.       — Знаешь, — Рафаил повернулся и взглянул в глаза Омску. — Убивают не наркотики и сигареты, а то, что заставляет нас каждый раз браться за сигарету или косяк. Раньше это было модно, и курили даже самые главные… святоши. Но сейчас это приобрело более трагичную окраску.       Максим погладил Рафаила по руке.       — Только плохое всегда заканчивается, а с зависимостью справиться будет сложно, — сказал Максим.       — Я брошу когда-нибудь, честно, — пообещал Рафаил, почти засыпая.       Максим ничего не ответил. Только накинул на Архангельска одеяло и продолжил смотреть телевизор.