Давай играть вместе! (Pocket Healer)

Я заёрзала на табуретке, напрасно пытаясь найти удобную позу. Даже став взрослой я так и не научилась сидеть смирно. Я заставила себя посмотреть на зеркало, стоявшее напротив. Даже теперь мне было трудно пересилить привычку избегать собственного отражения. Как обычно, я была восхищена женщиной, представшей передо мной. Не знаю, устану ли я когда-нибудь от этого. Эстроген был ко мне очень добр. Я не могу не улыбнуться себе, и не оценить, насколько милой стала моя улыбка. Мои щёки стали такими мягкими, такими гладкими. Я вся была мягкая и гладкая. У меня всё ещё такие мешки под глазами, что их правильнее называть чемоданами, но они мне начали нравиться. Мне кажется, что они дают мне немного уставший вид, ставший модным в последнее время. Были, конечно, некоторые места, которые меня всё ещё не устраивали. Если я проведу достаточно времени в поисках, то смогу найти парочку, но, если честно, мне становится всё сложнее и сложнее ненавидеть человека в отражении. Да, она не идеальна, но разве то же самое нельзя сказать про кого угодно? В ответ на мой немой вопрос в комнату вошла Мэдди, закатывая глаза. Боже, как же она прекрасна. И как я вообще оказалась с такой девушкой? «Почему ты ещё не одета?» — говорит она голосом, полным фальшивого возмущения. Затем в её глазах вспыхивает осознание того, что же означает тот факт, что я ещё не одета, и она розовеет, и её рука моментально закрывает её глаза. Я встаю с табуретки, пересекая нашу крохотную ванную одним шагом, и обвиваю вокруг неё руки. «Детка. Тебе можно видеть меня в одних трусах». Я утаиваю, в каком восторге я от того, что ей достаточно лишь мельком увидеть меня почти голышом, чтобы окончательно засмущаться. Я целую её в лоб в знак прощения. «Мы буквально занимались сексом». Ещё один поцелуй в лоб, в этот раз просто потому что я хочу. Мэдди становится ещё краснее, и кладёт свои руки мне на плечи: «Я знаю… — лёгкий вздох, — И я знаю, что это просто мой мозг валяет дурака, но я не могу не чувствовать себя какой-то хищницей». «Что ж, если ты хищница, то это очень неэффективный способ охотиться. Мы встречаемся уже, сколько, четыре года? Если ты меня ещё не съела, то из тебя плохая хищница». Я наклоняюсь, приближая рот к её уху: «И даже если ты и хищница, я согласна быть твоей добычей». Она нежно бьёт меня кулаком по плечу: «Боже, какая ты несносная». Её руки медленно, осторожно обвиваются вокруг моей талии: «Я имею в виду, что не могу не чувствовать, что это неправильно. Что мне нельзя так смотреть на женщину. Что я должна чувствовать стыд за то, что хочу смотреть на неё. От этого сложно отучиться». Я подталкиваю её лицо вверх своим подбородком и оставляю на её губах легкий поцелуй. Даже теперь, спустя столько лет, это наполняет меня электричеством. «Я прекрасно понимаю тебя, — я снова целую её, — И, если это хоть как-то поможет, — поцелуй, — Я буду говорить тебе, что это разрешено, — поцелуй, — Раз за разом, — поцелуй, — Пока ты не поверишь в это сама», — я целую её ещё раз просто для ровного счета. Мэдди целует меня в ответ, ласково положив руку мне на щёку: «Я люблю тебя». «Я тоже люблю тебя». «А теперь надень что-нибудь». Внезапно освобожденная из её ласки, я с трудом сохраню баланс. «Чт-но- ты же сказала, что сделаешь мой макияж сегодня!» «Да, и макияж наносят после одежды, милая». «Ты ещё не надела свой костюм!» «Да, но я могу надеть куски брони ближе к выходу. Тебе же нужно как минимум надеть платье через голову, так что ты всё размажешь». Ну, похоже, этого не избежать. Я открываю шкаф, и вот оно. Платье. Платье Грейс. Это, скорее всего, было не очень понятно, ведь это я Грейс, но под Грейс я здесь имею в виду мою тезку. Персонажа из популярной игры пятилетней давности. Я снимаю его с вешалки, поглаживая материал руками. Синтетика, но оно только должно выглядеть хорошо. Довольно много времени ушло с тех пор, когда я играла в последний раз, и я давненько не смотрела как следует на её модель, но, мне кажется, её юбка должна быть подлиннее. Что ж, таковы последствия моего решения отдать все заботы о костюме в руки своей девушки. Я с трудом продеваю платье сквозь голову — белая ткань оказывается не настолько гибкой, как я ожидала. Вырез, слава богу, высокий, так что он закрывает самую неловкую часть моего тела. Я протискиваюсь до конца. Больше всего труда мне доставили бедра. Спасибо тебе за них, эстроген. Я решаю надеть ещё часть костюма, просто чтобы не чувствовать себя голой. Мне приходиться побороться с неоново-розовыми ботинками до колен. Зато лазурно-голубые перчатки даже не пытаются сражаться со мной. Я ковыляю обратно в ванную. Мэдди сияет, увидев меня. Она встаёт с табуретки и жестом предлагает мне сесть. «Так, первым делом давай сначала разберёмся с твоими волосами!» — она снимает с руки резинку и завязывает мне волосы. И целует меня в щеку. Для меня макияж — это что вроде магии. Я не понимаю, как он работает, я лишь знаю, что он работает. Уверена, что, если как следует постараюсь, то смогу научиться нему, но никогда испытывала нужду. Макияж невероятен, и с его помощью можно сделать кучу невероятных штук, но он просто не для меня. Так что Мэдди стоит позади меня, осторожно нанося тональный крем, румяна, тушь и прочие ингредиенты древнего ритуала улучшения моей красоты, а я витаю в облаках. Большую часть времени я просто смотрю ей в глаза. Боже, как же она прекрасна. Мэдди, похоже, заметила моё состояние и тряхнула меня за плечо. «Ты в порядке?» Я мигаю пару раз, пытаясь вернуть с небес на землю: «Да, просто немного —» Что бы я ни пыталась сказать, было забыто, когда я вижу своё новое отражение. Она прекрасна. Невероятна. Настоящая красотка. И она была мной. Не было никакого отрицания, никакого удивления. Она была красивой, она была мной. Это ощущалось нормально. И если я соизволю научиться макияжу, то это будет нормальным. «Тебе нравиться?» «Ты волшебница, ты это знаешь?» Мэдди смеётся и это самый прекрасный звук, что я слышала: «Что это ещё должно значить?» Я подвигаюсь, чтобы поцеловать её, но она уклоняется в сторону: «Не-а! Не хочу размазать помаду!» «Ладно. Это значит, что ты хорошо потрудилась. Очень хорошо». «А, блин. Всё, что я сделала — выявила красоту, которая в тебе уже была». Она кладёт свой палец на мой подбородок, и приближает моё лицо к своему, проверяя свою работу. Наши лица так близки, и мы, похоже, понимаем это одновременно. Мы устраиваем соревнование по краснению на скорость, в котором я проигрываю. Меня это устраивает, ведь в утешение мне достаётся ещё один музыкальный смешок от Мэдди: «Всё, убирайся, а то мы отвлечёмся и опоздаем». Я приношу крылья, которые Мэдди сделала сама из пенопласта и картона, ставшие отличными заменителями для алюминия и стали. Я продеваю руки в веревки. Я развязываю волосы и собираю их в высокий хвостик, как у персонажа, вставляя в них нимб. Я освобождаю из хвоста прядь и при помощи спрея заставляю её слушаться. Цвет моих белокурых волос, покрашенных в домашних условиях, не совсем как у персонажа, но меня это устраивает. Мой телефон вибрирует на кровати. Я чувствую укол тоски по карманам, которых у меня уже давно не было. Это Мэй. Подтверждает время и место, где мы встречаемся до начала мероприятия. Я сгораю от нетерпения, и скоро мы направляемся туда. Я чувствую себя немного странно в автобусе и в косплее, но я с Мэдди, так что всё в порядке. К тому же её ботинки на платформе пятнадцать сантиметров длинной делают её гораздо заметнее, чем меня. На пути от автобуса к нашему месту сбора я замечаю две фигуры, ожидающие нас. Вот Бриджет, наряженная персонажем из аниме, про которое я ничего не слышала, и рядом с ней должна быть Мэй. Мэй, настоявшая на том, что её костюм останется в тайне, но заверившая меня, что он мне понравится. Мэй, знавшая, что мы с Мэдди косплеим Рокетту и Грейс. Мэй, умудрившаяся убедить меня, что она не пытается никого разыграть, и что она просто хочет, чтобы её костюм был сюрпризом. Я прошагала к ним; Мэй, как могла, поспевала за мной на своих почти ходулях. Мэй пыталась не хихикать. Бриджет не стала себя этим утруждать, и залилась смехом. Когда Мэдди догнала нас, Мэй с трудом сохраняла фасад спокойствия. «Н-ну, — сказала она, изо всех сил пытаясь произнести заученную фразу, — «Кому-то из нас придётся поменяться». Смех Бриджет был возобновлён этой подачей, на подготовку которой явно ушла ни мало часов. Мэдди и Мэй присоединились к ней, создавая настоящий хор. Как я ни хотела сохранить своё возмущение, мне нужно было признать, что количество часов, которое Мэй потратила на такую маленькую шутку, было забавным. Однако я не могла засмеяться — это бы означало, что она победила. «Очень смешно, Мэй. Боже, не могу поверить. Сколько времени у тебя ушло, чтобы сделать точно такой же костюм как у меня?» «Он не совсем такой же! Ты выше меня! И у тебя есть… ну, ты знаешь…» Я удивлённо уставилась на неё: «Что у меня есть?» Мэй соединила указательные пальцы: «У тебя есть…э-э-э, ты знаешь», — Мэй замолчала, уставившись в землю. Её лицо залилось бледно-розовым. Бриджет встала на колени прямо напротив Мэй: «Мэй, я люблю тебя, но, боже, какая же ты иногда беспомощная. Пошли, — сказала она нам, — Давайте встанем в очередь». Пока мы ожидали нашей очереди, Бриджет тараторила про какое-то новое аниме, и про то, насколько гейское оно было. Мэй держала её за руку, всё ещё смущенная тем, что она пыталась мне сказать, чем бы это ни было. Я посмотрела на Мэдди, и мы сплели наши пальцы. Она впервые в жизни была выше меня, что было неплохо. Как мне так повезло, что меня окружают такие замечательные люди? Может, у меня есть ангел-хранитель. Может, это я ангел-хранитель. Это не имело смысла. Что ж. То, что имеет значение — это то, что всё хорошо. Я счастлива. Всё не просто хорошо. Всё прекрасно.

Конец!