По-хорошему странно

Между ними всегда все было странно (по-хорошему странно), поэтому, когда Кихо позвонил в половину второго и спросил, не выйдет ли Тэо за него замуж в ближайшую пятницу, Тэо только попросил напомнить об этом с утра и отправился дальше спать. За завтраком смахнул в сторону уведомление, что заявка на регистрацию брака принята, и отметил в календаре время: 15:00. Замуж так замуж. Кихо часа через полтора скинул скриншот с тем же уведомлением. «Я могу называть тебя “дражайшая моя супруга?”» — спросил он в следующем сообщении, и Тэо так сильно закатил глаза, что его мама понимающе хмыкнула. — Я выхожу замуж в пятницу, — предупредил он. — За Кихо? — За кого бы еще? — Ну, давно пора. Это был старый семейный и общедружеский мем — все вокруг них с Кихо пребывали в абсолютной уверенности, что они встречаются. Тэо с Кихо — не, но шутка была смешная, и, возможно, иногда они специально подыгрывали окружающим и потом смеялись, оставшись наедине. Вечером Кихо ему позвонил: — Все же ок? Я забыл сказать, что у нас будет ребенок. Значит, ребенок. — Тебе наконец разрешили взять опеку над Соулом? — Да, если у него будут оба родителя. — Хорошо, что я уже согласился, правда? Кихо давно вел бои с опекой за сына своего покойного брата, и время от времени, когда Соула выпускали в мир, они тусили втроем на съемной квартире Тэо или в огромном доме Кихо, собирали пазлы, играли в приставку и смотрели всякое, пока кто-то не засыпал — в основном, Тэо. Он поднимался рано и отключался тоже, и Кихо постоянно шутил про возраст и накрывал одеялом, чтобы «сдержать сыплющийся песок». В среду Тэо спросил: «Нам что, придется целоваться при всех?» А еще: «Ты же взял нам кольца?» Мама отпросилась с работы, чтобы сходить с ним за приличным костюмом, и была неприлично воодушевлена грядущими изменениями в семье: Кихо ей очень нравился, а Соул нравился еще больше — перспектива стать бабушкой семилетки ее не смущала, скоропостижность брака тоже. Она разве что вскользь уточнила, не по залету ли, потому что собиралась записываться в поликлинику и таким образом спрашивала, не нужно ли записать куда-нибудь Тэо тоже. Тэо попросил записать его только к дантисту, потому что пломба на зубе опять расшаталась, и он абсолютно не знал, что с этим делать, но готовился опять отдать много денег. «Ну да. Как на свадьбах. Кольца будут семейные» «Кстати, мама созвала родственников» «Мои тоже. Папа долго молился богу, что это ты, а не кто-то другой. Он якобы уже не рассчитывал» А потом Кихо написал: «У меня будет персиковая рубашка, так что если вы еще ходите, присматривай что-то в тон», и скинул фотографию в зеркале, где на нем была только рубашка. Может, еще трусы, но длинный подол не позволил определить точно. — Ма-ам, — крикнул Тэо, — нам нужно вернуться в прошлый магазин за персиковым платком. Мама сменила скорость и траекторию — Что, уже обсудили? Напиши, что полностью будешь в молочном, пусть тоже что-нибудь подберет. «Мама сказала, я буду в молочном» «Передай ей привет» — Мама, тебе привет. Она взмахнула рукой. «Тебе тоже привет» Перед регистрацией Тэо наконец почувствовал, что его трясет. Интак, паривший рядом с закрытыми глазами вонючую манговую одноразку, облегченно выдохнул: — Ну вот, теперь хоть на жениха похож. А то вы оба какие-то слишком спокойные, будто мы тут все просто пиццы поесть собрались. Трясло не от тревоги и не от страха — замуж так замуж, Тэо сквозь зубы выдохнул: — Сходи в аптеку за порошком, пожалуйста? Чертова течка! Интак приоткрыл один глаз и пошленько хохотнул: — Что, прям сегодня? У кого-то будет веселая брачная ночка. Тэо поморщился. Шутки про гендер раздражали его во все времена, и не то чтобы сегодня должно было стать исключением. — Быстрее, пожалуйста, пока я все нахрен здесь не залил. К счастью, все остальное было у мамы в сумке на всякий случай. Она всегда первая (то есть одновременно с Кихо) замечала, когда его организм настраивался на продолжение рода, и снабжала всякими средствами. Кихо с собой тоже носил, потому что Тэо был в этом плане полностью безнадежен и постоянно что-то где-то терял, забывал и ломал. Мама потрепала его по щеке и поправила волосы, которые сама же укладывала с утра. — Ты стал таким взрослым, — пожаловалась она и промокнула глаза платком. Ну каким взрослым и почему сейчас? — Ну мам! Ты чего, мам? Вокруг талии привычно обвилась чужая рука, и Тэо прижали спиной к груди. — Не волнуйтесь, я о нем позабочусь. Кихо всегда это говорил его маме, но она все равно волновалась. И сам Тэо тоже сегодня испытал от этих слов странный трепет. То есть Кихо, конечно же, правда заботился, но одно дело укрывать одеялом, а другое — вести под венец. — Соул с тобой? — С родителями. Ты как? Тэо развернулся к нему лицом, все еще прижатый к груди, и Кихо потянулся потереться носом о нос. — Вкусно пахнешь. — И очень не вовремя. — Я же не опоздал? Интак впихнул коробку с саше в руки Тэо и быстро развел их по сторонам. — Эй ты! — возмущенно шикнул он на Кихо. — Вообще-то жениху нельзя видеть пару до свадьбы! И нюхать нельзя! И целовать нельзя! Ну куда вы-то смотрите? — обратился он наконец к маме Тэо, но та, в очередной раз расчувствовавшись, только махнула рукой. Мама была не из тех, кто верит в приметы: — Какая разница? Они все равно через десять минут поженятся. И высморкалась в платочек, в который недавно пускала слезы. Дальше все прошло как-то быстро и скомкано: Тэо развел порошок в воде — на упаковке стояло гордое «с апельсиновым вкусом», их позвали на регистрацию, немного помучили торжественной речью, заставили произнести свою (Тэо сказал, что думает о Кихо, и обе мамы опять расплакались, а потом Кихо сказал, что думает о нем, — и на секундочку заставил его пожалеть, что они просто друзья, которые женятся ради опеки ребенка), показали, где расписаться (и он промахнулся, так что им придется менять документы), обрадовали можете-поцеловаться напутствием и отпустили праздновать дальше самостоятельно. Губы Кихо были твердые и острые. Чтобы удержаться и не упасть, Тэо закинул ему руки на шею — и ноги закинул бы тоже, если бы это было прилично на людях. Поддерживаемый криками, Кихо целовал его, и целовал, и целовал — и с каждой секундой Тэо в ответ на его напор размягчался все больше, становился податливее и мягче, пока наконец не покашляли сзади и он больно не укусил Кихо за губу, чтобы суметь оторваться. Кихо окинул его вялым плывущим взглядом, будто это у него была течка и он вообще не помнил, где они находились. — Пойдем, — дернул его за рукав Тэо, а потом поправил в кармане пиджака бутоньерку. На Кихо был какой-то выебистый дизайнерский костюм за много денег, и это много денег очень бросалось в глаза, когда Тэо его касался. Хотя он сам выглядел прилично тоже — мама сказала, что с таким женихом он обязан. И в целом они опять хорошо вместе смотрелись, несмотря на общую спешку и то, что не виделись почти неделю — до самой пятницы. Кихо обнял его и вдохнул запах у шеи. Тэо знал, что он наверняка расчувствовался, потому что Кихо только казался уверенным, сильным и на приколе, а на самом деле обожал детей, котят и Ариану Гранде и держал на своей огромной кухне отдельный шкаф для коллекции фартуков с рюшами. — Постоим так немного еще? — попросил Кихо. Тэо погладил шерстку на его полубритом затылке и шею. Там, где Кихо его касался лицом, было влажно, скользко и холодно. Они забились в уголок комнаты. Тэо махнул маме и Интаку, мол, сейчас подойдем, и прижал Кихо к себе. — Давай постоим. Обнимать его было тепло. Когда все закончилось, они как-то не сговариваясь решили, что едут к Кихо. На работе Тэо дали отгул, который он приклеил к неиспользованному куску отпуска, после чего оказался свободен на целые три недели. Босс больше всех переживал, что брак по залету и что нужно будет его отпускать в декрет, но рожать вот прям щас Тэо не собирался, и у них уже был целый Соул, так что он со спокойной душой обещал еще минимум года три отработать безо всяких декретов. Кихо очень ржал, но держал за руку каждый раз, когда Тэо опять ему ныл, как достали люди, которые живут в каменном веке. — У тебя же остались мои прокладки? — спросил Тэо, когда они подъезжали к дому, и Кихо кивнул, но свернул на другую полосу. — Давай заедем в аптеку на всякий случай. И нам нужно что-то на завтрак. — На завтрак я сделаю вафли. Если вы с Соулом не доели, там оставалась сухая смесь. — Без тебя я питался доставками всю неделю. Тэо цыкнул. Обычно это он не заморачивался с готовкой, а Кихо любил поесть вкусное и здоровое. — Тогда потом закажем продукты на дом, а сейчас только необходимое. Необходимыми оказались клубника, взбитые сливки, бананы и еще какие-то фрукты, и рикотта, и — Кихо смеялся над тем, как методично он обчищает полки со сладким, но Тэо было очень надо и прямо сейчас. Во рту стоял сахарно-сливочный привкус, и, хотя они хорошо поели потом в ресторане, он знал, что действие порошка скоро сойдет и к ночи он будет готов сожрать Кихо. Кихо закинул на кассе пачку презервативов, и Тэо перевел на него удивленный взгляд, но ничего не сказал. Ну, логично. Пожал плечами. Они же в браке. Это не то чтобы было в новинку. Как-то так глупо вышло, что они переспали еще в студенчестве, и потом еще несколько раз, и за все это время у Тэо никого кроме Кихо не было, потому что не к Кихо не тянуло. А ему достаточно было погладить по шее и посмотреть, но он почти не смотрел и не гладил, и это тоже было нормально. Насколько знал Тэо, он тоже ни с кем не встречался, но даже если бы да — какая разница, если они просто дружат. Хотя Тэо наверняка бы чуть-чуть расстроился. Он обычно тяжело переживал появление новых людей в кругу общения Кихо, но тот не бросил Соула — и его тоже не бросит. В доме горел оставленный свет. Кихо поставил пакеты на кухонный островок и принялся разбирать — все еще красивый в своем дизайнерском костюме. Лампа бросала ему на лицо острые тени волос, пока он методично раскладывал еду и контейнеры, в которых держал в холодильнике абсолютно все. — Я в душ, ладно? Хочу наконец одеться во что-то удобное, потому что эти узкие брюки сводят меня с ума. — Меня тоже, — пошутил Кихо и скинул на барный стул свой пиджак. Тэо вспомнил ту фотографию. — Тогда я пошел? — Да-да, ты знаешь, где все. Тэо знал. В спальне Кихо он утащил белье и футболку — ношеную футболку Кихо, потому что во время течки ему нравилось окружать себя знакомыми запахами, залез под душ — личный, а не общий на этаже, смыл наконец с волос липкий и твердый гель. Горячая вода укачивала и шумела. У него снова поднималась температура, и капли больно били по коже. Он всегда переживал течные периоды как простуду: все вокруг становилось слишком, и он сам чувствовал себя слишком, снизу текло, иногда хотелось заплакать, и кожа была чересчур тонкой, чтобы вынести прикосновения. Кихо постучал и спросил через дверь: — Ты ужинать что-то будешь? — Засыпь мне йогурт ягодами? — С гранолой? — Без. — Ок. Тэо выключил воду и спрятался в мягкое полотенце. Оно было свежим и пахло кондиционером. Теперь будет пахнуть им. Тэо посмотрел на себя в зеркало и только сейчас осознал: он вышел за Кихо замуж. Нашел глазами кольцо на стеклянной полочке и натянул на палец — взаправду хотел носить. Кихо ждал внизу за стойкой. Ему не дали никакого отпуска, и сейчас он важно кусал дужку очков, глядя в экран. Может, опять что-то не сходилось, или заказчик был просто мудак — работа Кихо не всегда совпадала с его моральными принципами, и порой это делало его несчастным, но в другие дни он, действительно, помогал, и на этих днях все держалось. Тэо уселся напротив. Влажная горячая кожа сразу прилипла к кожзаму, и можно было болтать ногами и не бояться упасть. — Ты без шорт? — бросил на него взгляд Кихо. — Все равно скоро спать. Кихо отложил ноут в сторону и потянулся. Он все еще был в костюме и весь из себя деловой, даром что только со свадьбы. — Мне бы еще посидеть. Тебе что-нибудь нужно? — Нет, я оставлю для тебя свет. — Ты плохо спишь при свете. — Я плохо сплю без тебя. Это было правдой только частично. Тэо нормально спал у себя в квартире и даже у Кихо дома, просто с Кихо засыпалось быстрее и не нужно было сонно моргать в потолок, вспоминая таблицу квадратов чисел, которую Тэо даже не знал нормально. Йогурт был холодный и свежий, чуть кисловатый из-за клубники с черникой. Кихо смотрел на него уже через стекла очков. Золотая проволочная оправа — он редко носил что-то по-настоящему элегантное и чаще одевался в особенной boyish-манере, сочетая несочетаемое и выглядя так, будто в любую минуту готов попасть в объектив стрит-стайл фотографов. Кихо нравилось выглядеть хорошо — и связанное с этим внимание. Тэо подернул плечами. — Ты замерз? — Немного. Кихо обошел стойку по кругу и накинул ему на плечи пиджак. Это было немного глупо, и стоило, наверное, просто отправить Тэо в постель, тем более он все равно чувствовал себя сонным, но тяжелый пиджак и запах Кихо ощущались как объятие со спины. Кихо прижался носом к его шее. — Обожаю, когда ты пахнешь домом. Температура опять подскочила, и щеки нагрелись. Хотя Тэо и был немного выше Кихо, ему показалось, что он не достает до пола, — он и не доставал, барные стулья были слишком высокие. Тэо поднял руку погладить его по затылку, и Кихо коснулся шеи губами. Тэо шумно вдохнул от разбежавшихся по плечам мурашек. Кихо обнял его и притянул к себе, все еще не разворачивая лицом. Молчали. Потом Тэо высвободился из объятий. — Доброй ночи. Не засиживайся тут, ладно? И поднялся наверх. У Кихо были свободные комнаты: спальня для Соула, две гостевых, можно было лечь спать во флигеле (и летом они иногда так и делали), или в игровой, или где-то еще, но как-то так повелось изначально, что они вместе делили постель. В студенчестве еще пытались разбегаться по комнатам, но переговариваться было удобнее рядом, а возвращаться потом не хотелось, и спальня Кихо была удобнее гостевой и выходила окнами в сад. Тэо залез под тяжелое одеяло на свою сторону и выключил бра, оставив только желтую настольную лампу на половине Кихо. Сумеречная бархатность спальни спрятала его в себе. Тэо вышел за Кихо замуж. Он скомочился, обняв подушку, и все внутри так резко всем переполнилось, что Тэо расплакался. Он вышел за Кихо замуж. Он вышел за Кихо замуж. На кухне уже тихо шипела кофеварка. Когда Тэо оставался на ночь, Кихо всегда ставил ее на таймер, чтобы с утра тот мог выпить горячий кофе, а не возиться с настройками, потому что у Тэо никогда не получалось прийти с электроникой к соглашению. Кихо всегда много для него делал. Часто — какие-то мелочи, которые составляли огромную подробную карту его заботы, многократно обещанную маме Тэо. И Кихо не то чтобы прямо был идеален — иногда они ссорились по пустякам и как-то раз настолько сильно поругались из-за того, что Кихо не подумал прежде, чем кое-что сказать, что Тэо не разговаривал с ним почти три месяца и отчаянно тосковал. У него тогда сбился цикл, на работе были проблемы, и он бродил ночами по городу грустный, голодный и злой и носил в себе море и бурю, и друзья ходили вокруг них на цыпочках, потому что Кихо со всеми оборвал связь и перестал появляться на людях, что вообще было ему не свойственно. А потом как-то снова сошлись. И, кажется, опять переспали — Тэо помнил, что все наконец встало на свои места. Он потер лицо пальцами, и ощущение от кольца, протянувшееся по коже, странно его отрезвило. Кихо разделил с ним фамильное украшение, которые должно были перейти его невесте или жениху по праву — что ж, вау, они поженились — и которое он вместо этого отдал Тэо — Тэо из всех людей. — Любуешься? — с лестницы прокаркал Кихо. — Я тебя разбудил? Кихо потянулся и подтянул край пижамных штанов — он спал без футболки. — Немного. Не переживай. В отличие от Тэо он еще не был в душе. Волосы на макушке некрасиво замялись, лицо было тоже усталым и мятым. — Ты хоть чуть-чуть отдохнул? — поинтересовался Тэо, но Кихо уже поднимался обратно в спальню, слишком сонный, чтобы нормально функционировать. Тэо вытащил из шкафа смесь и достал молоко и масло. Отпил кофе. Прикрыл глаза. Кафель на кухне был ледяным, и он снова мерз. Отпил еще чуть-чуть кофе. Горячее стекало по горлу в живот и наполняло теплом. До ног жар не доходил, но за тапочками или носками было идти слишком лень. Потом о Кихо согреет. Кихо вернулся на горячие вафли, которые Тэо заканчивал украшать. Кофейник почти опустел, и его появление было кстати — из-за течки чувствовалась скованная сонливость, и холод нисколько не помогал продрать наконец глаза. Увидев, что Тэо босой, Кихо развернулся в дверях и отправился обратно вверх ему за носками, заставив Тэо надуться от упущенной возможности погреть ноги о теплый живот. — Мне, наверное, нужно будет к тебе переехать? У меня осталось еще примерно полгода, но Интак как раз планировал съехаться со своей девушкой, так что мы могли бы заключить договор субаренды. Тэо частил и сам слышал, что он частит. Обсуждение быта всегда заставляло его волноваться, и он не хотел быть Кихо неудобным, хотя и знал, что тот ему рад, — они буквально жили на два дома, ничего бы особо не изменилось. — Если ты хочешь? Ты не обязан, если тебе нужно больше пространства. Кихо все еще был слишком сонным, и Тэо потянулся потрепать его по щеке. — Просто хочу, чтобы нам наконец отдали Соула. Кихо клюнул носом и пробурчал: — Иди сюда. Ты сел слишком далеко. Ему нравилось обниматься. Особенно, когда Тэо пах, — Кихо говорил, что он чувствует запах дома, и постоянно касался, и нюхал, и терся сам, оставляя на Тэо свой аромат, как какой-то ревнивый кот (не то чтобы Тэо сам иногда так не делал). Сейчас тоже заставил его пересесть, чтобы закинуть ногу и положить на колено руку. Жар от его ладони проходил сквозь кожу и раздавался волнами по всему телу, как какой-то вай-фай. Тэо поерзал. Он тоже хотел быть прилипчивым, но раз уж сейчас Кихо спал... Кихо протянул руку по бедру выше, и Тэо прикрыл глаза и закусил губу. Иногда это становилось невыносимо. Кихо смотрел на него и совсем не выглядел сонным. — Как твоя течка? — Омерзительно. Утром я чихнул и пришлось снова менять прокладку. — Ничего не болит? Ладонь на бедре сжалась, и Тэо глупо рассмеялся, уже весь на взводе: — А почему ты спрашиваешь? Кихо отстранился и отложил вилку в сторону. Допил свой чай. Отнес их тарелки в раковину. Протянул Тэо руку. — Пойдем в спальню? Тэо сжал его пальцы. — Боже, да. Наконец-то. Кихо хохотнул: — Ты всегда можешь попросить. Тэо мог. Мог, но он не хотел. У Кихо было много опыта до него, а у Тэо был только Кихо, и вся эта сфера все еще оставалась для него чем-то неловким. Тэо не знал своих реакций на секс — лишь на Кихо. В животе все сжималось. Он провел пальцами по чужому плечу. Иногда он жалел, что не родился девушкой, и его нельзя было так легко взять на руки и поднять в спальню по лестнице, а нужно было, переглядывась, преодолевать два лестничных пролета на своих двоих. Тэо залетел в спальню, упал на кровать и рассмеялся, хотя робость была сильнее. Кихо положил руку ему на талию, все еще стоя, а второй коснулся щеки. Медленно потерся носом о нос. — У нас все в порядке? Тэо хмыкнул: как вовремя он об этом забеспокоился. — Да, все окей, давай. Я хочу. Он хотел. Хотел всего Кихо, если быть совсем точным, поэтому, когда тот его поцеловал, ответил с напором и жадностью. Он вышел за Кихо замуж. Притянул к себе ближе, пытаясь сплавиться через одежду, заставил упасть на себя, обхватил ногами, вжимаясь и чувствуя твердость. Рука Кихо гладила его под футболкой — живот и ребра, немного грудь. Кихо спросил: — Я могу ее снять? Конечно, он мог! Тэо попытался помочь и только неловко запутался в ткани под тихий смех. Все было такое слишком, как только с Кихо и при течке, будто кожа стала совсем прозрачной и истончилась. Тэо подергал бедрами, но Кихо был слишком тяжелый, а он был внизу, и это было невыносимо, он так сильно этого хотел — не столько проникновения как такового, сколько быть вместе с Кихо. Все в голове плыло. От Тэо остались голод, и жар, и партия в контрапункте их вдохов и выдохов. Кихо целовал его шею, царапал плечи и грудь. Тэо подавался к нему и закидывал голову, и опять, опять, опять дергал бедрами, чтобы хоть немного тереться о чужое тепло сквозь белье. — Не спеши, — попросил Кихо шепотом. Зачем он шептал, если они были одни? Влажный жар дыхания снова заставил Тэо вздрогнуть из-за мурашек. — Но я хочу тебя. Кихо резко вжал член ему в бедра, выбив отголосок стона от неожиданности, и сам сморщился, закусив губу. — Я тоже хочу тебя. Но я хочу, чтобы тебе было хорошо, а хорошо будет только без спешки. У них уже был неожиданный резкий секс, когда они оба вспыхнули. Кихо буквально вбил Тэо в кровать, а потом еще неделю покорно слушал нытье на следы от укусов, засосы, синяки и то, как он натер там внизу своей грубостью, как будто Тэо не был виноват в случившемся в той же мере. Кихо тогда очень переживал, что не сдержался, и, хотя опыт им обоим скорее понравился, повторять его не хотелось. Им был по душе скучный секс, по крайней мере, так думал Тэо, потому что они не то чтобы когда-то особенно говорили об этом. До замужества они продолжали оставаться друзьями — не с привилегиями, просто друзьями. Даже не лучшими, просто самыми близкими. Тэо огрызнулся: — Не спеши побыстрее, пожалуйста, я щас умру. Кихо рассмеялся ему в солнечное сплетение и укусил. Его рука утекла на бедра и теперь гладила Тэо внизу, не касаясь члена, но заставляя подкидывать бедра. Кихо, кажется, снова нащупал ногами пол, и теперь потереться не получалось. — Ты хотел бы метку? — спросил он. — Сегодня? — Ты хотел бы сегодня? — Ну, мы женаты. Разве не было бы логично? Тэо, конечно же, понимал, что они поженились, чтобы Кихо смог забрать из опеки Соула, но если тот спрашивал, значит, ответ «да» принимался тоже. Кихо заупрямился: — Но ты все еще не разрешаешь называть себя «дражайшая моя супруга». — Это потому, что я не женщина, идиот. Кихо сжал через белье его член, и Тэо выругался сквозь зубы. — Мой дражайший супруг? — Тупо, но если никто не услышит, то ладно. Кихо потянулся за поцелуем. — Люблю тебя. Он говорил это редко и каждый раз в шутку, но Тэо все равно вспыхивал и бурчал: — Я тебя тоже люблю. А потом Кихо взял его в рот — тот же самый, которым он шутил с Тэо и которым поноси́л жестоких тупых заказчиков. Горячий ласковый влажный рот. Кихо смотрелся немного смешно, но Тэо никогда не смеялся, потому что Кихо нравилось, когда Тэо трахает его, двигает его головой вверх и вниз, пока сам Кихо мерзко заливает их обоих слюной — он тек хуже, чем Тэо в течке. — Боже. Боже-боже-боже, я сейчас… Минет всегда доводил его быстро, и потом Кихо мог долго трахать его, опустошенного и расслабленного, лишенного всех костей, размягчившихся до желе. После оргазма Кихо дал ему пару минут на нежности и объятия и гладил по всему телу от груди до дрожащих бедер. Он все еще был очень твердым — Тэо чувствовал через штаны, — потому что, когда Кихо говорил, что о нем позаботится, он сначала заботился о Тэо и только потом о себе. Эти пару минут были очень нужны. Оргазм действовал опьяняюще, и Тэо едва мог думать категориями отличными от «блядь» и «вот же пиздец», хотя обычно он сам только припоминал бога, а за мат отвечал Кихо. — Все в порядке? Кихо поцеловал его в угол плеча и улыбнулся. Поцеловал в самый край губ, тыкнулся носом в шею. — Да, все да. Тэо потянулся взять его за руку и снова почувствовал, что готов расплакаться. Кихо привстал. — Все точно в порядке? И Тэо всхлипнул — так стыдно и глупо: — Я просто… просто счастлив. Кихо накрыл его своим телом и расцеловал мокрые щеки. Разрешил: — По такому поводу можешь плакать. Тэо никогда не плакал. Просто столько свалилось разом — и он вышел за Кихо замуж. — Мы женаты, ты представляешь себе? Тот рассмеялся. — А еще у нас будет ребенок. Задумавшись, он положил руку на живот Тэо и погладил по кругу, застенчиво улыбаясь. Тэо замер. — Я не беременный. Кихо рассмеялся чуть тише и поцеловал его в лоб. Убрал руку обратно под Тео. — Да, я знаю. Может, однажды, если ты будешь готов. Он улыбался и смотрел так тепло — Тэо всхлипнул опять. Идиотские же гормоны, как он ненавидел все это. Кихо стер его слезы и мягко коснулся губ. — Все хорошо. — Да, все хорошо. Он двигался медленно и мучительно, словно больше грелся, чем по-настоящему трахал. Разбитого и опустошенного Тэо это особенно трогало: то, как Кихо держался, как на него смотрел, как держал его за руку, глядя глаза в глаза в самой скучной позе из всех возможных. Иногда Тэо жмурился, потому что это все равно ощущалось чересчур ярко, будто Кихо просвечивал сквозь его прозрачную кожу. После долгого перерыва тянуло несмотря на растяжку, но внизу живота тоже тянуло, просто горячо и иначе. У Кихо был мокрый горячий лоб. Он всегда ужасно потел во время спорта и секса, и иногда капли объединялись и текли по вискам и шее, и изредка что-то даже мерзко падало на Тэо, пока Кихо нависал над ним и держал за руку. Они целовались. Тэо чувствовал себя слабым и маленьким, хотя вообще-то был выше Кихо, но у того всегда был особенный навык заставлять его чувствовать себя стереотипно гендеру. Тэо зажмурился. — Пожалуйста, сделай так снова. О боже! Кихо ухмыльнулся и потерся носом о его нос. — Мне ускориться? Он смотрел ласково и гладил взглядом лицо, и Тэо, вдруг вспомнив, что в отличие от него Кихо до сих пор не кончил, сжал мышцы внизу, заставив его поморщиться. — Детка, не делай так, или все закончится слишком быстро. Тэо сделал так снова, и Кихо его поцеловал. Поправил подушку под бедрами и почти полностью вышел. Зашел обратно. Опять. Быстрее. — Боже, Кихо! — Вот так, мой хороший. Они были женаты! — Кихо! Тэо провалился в какое-то пьяное странное состояние — по-хорошему странное. Его укачивало, и он не особенно осознавал, что происходит, только чувствовал свои руки на шее Кихо и его член в себе. Все опять было слишком. — Укуси сейчас, — попросил он. И Кихо широко лизнул его шею, вообще не сбиваясь с ритма. — Сейчас, мой хороший. — Кихо, сейчас! Тэо сжался, предчувствуя, как растет и тянет в животе обещание второго оргазма. Это собиралось почти как цунами — назад и вверх, набирая мощь, и Тэо немножко хотел, чтобы все было сразу — и все сразу к хренам расхреначило. Кихо прижался ртом к шее и вдавил в кожу клыки. Ужасно не гигиеничная процедура — успел подумать Тэо, когда волна наконец обрушилась, и его затрясло. Вкус крови чувствовался на языке, может, Кихо немножко перестарался — Тэо едва ли мог его в этом винить, он бы сам точно не справился. Кажется, он потом отключился, всего на мгновение — чувств было слишком много. Чувств было слишком много вообще — и к Кихо. Он закрыл глаза. Вокруг все было белое и гудело. Он открыл глаза. Над ним нависало лицо Кихо и его мокрый кровавый рот. — Ты меня напугал, — поделился Кихо. — Прости. Тэо потянулся к его губам. — Все хорошо, я в порядке. На следующей неделе он перевез оставшиеся вещи, а в его квартиру въехал Интак. — Капец вы вообще-е, — протянул тот, увидев огромный пластырь на шее. Врач признал, что они увлеклись, но это было обычное дело и им обоим ничего не грозило. — Капец вы вообще, — повторил Интак еще раз, когда они расходились. — Нет, ну понятно, конечно, вы всегда были такие, я больше удивлен, что вы ждали с меткой до самой свадьбы. Хотя некоторые же не ставят вообще, я думал, ты просто из этих. Если бы метка была случайной, Тэо бы очень обидели его слова, но она не была. Он вышел за Кихо замуж, даже если и ради ребенка. По новоприобретенной привычке он покрутил на пальце кольцо. — Я захотел. Мы захотели. Посчитали, так будет правильно. Интак протянул: — Капец вы вообще-е! И после этого наконец обнял на прощание. Кихо проводил все время на работе. Тэо обустраивался, немного обустраивал комнату Соула, смотрел кино в домашнем кинотеатре Кихо, встречался с друзьями и мамой. Мама хмыкнула, когда увидела метку, он менял при ней пластырь. — У меня тоже была. Ты светишься, я очень рада. И за исключением того, что теперь Тэо не нужно было из-за отпуска ходить на работу, и того, что они с Кихо теперь регулярно спали, его жизнь не изменилась никак. Однажды он даже пошутил утром, пока Кихо ел завтрак, который он приготовил, что им нужно было пожениться раньше — еще до того, как Тэо перезаключил договор аренды, и сонный Кихо кивнул, мол, он тоже об этом думал, но теперь они все равно здесь. Еще Кихо теперь чаще целовал его в губы. Не в виски, щеки и шею, как раньше, а в губы: поцелуй перед работой, поцелуй после возвращения, поцелуй во время готовки, пока смотрели кино — и от скуки, поцелуй я-скучал-по-твоим-рукам-у-меня-на-члене. Течка прошла, но оставила за собой постоянное возбуждение. Врач предупреждал об этом и говорил, что потом станет легче, но пока Тэо только ходил на цыпочках и постоянно лез ластиться — и сам пребывал от этого в шоке. Кихо подшучивал, что он дорвался до нежности, но отвечал с ответным жаром и удовольствием. Иногда они просто проводили вечера вместе, когда Тэо было слишком лень что-то делать, а Кихо просто чувствовал себя усталым после работы. Они даже не говорили, просто смотрели кино, и кто-то кого-то гладил на автомате, чтобы рука лежала не просто так. Их уровень энергии как-то пришел в равновесие, и единственное, что они обсуждали, — всякие мелочи, какие-то планы на жизнь, бытовые штуки. Кихо спрашивал его совета по поводу Соула, хотя Тэо знал, что тот давно все спланировал и организовал. Еще он знал, что тот чувствует себя неуверенным и боится не справиться, стать плохим отцом. Что еще Тэо мог, если не поддержать мужа? Соул уже называл Кихо папой, и он не понимал, чего тут переживать. Опека назначила дату последнего заседания, после которого окончательно все решится, и вроде все шансы были в их пользу, но Кихо все равно очень трясся. Выходные они должны были провести втроем уже в новом статусе. В новом — как молодожены со взрослым ребенком и как семья. О боже, — в очередной раз подумал Тэо, — он вышел за Кихо замуж. Перед заседанием Кихо сжевал все губы и истрепал документы и бумажки с речью. Тэо редко видел его таким, наверное, только в ситуациях с опекой и Соулом и когда сам Тэо попал в больницу несколько лет назад с подозрением на кое-что нехорошее. Он тогда даже не сказал Кихо, на что конкретно (хотя мама могла проболтаться), но Кихо чувствовал, что ему больно и плохо, и сидел рядом все время, что только мог, пока его не выгоняли врачи. — Все будет хорошо, — сказал Тэо и легко его клюнул в губы. В отличие от того, что было раньше, когда они дурили всех и смеялись, теперь он немного смущался публичного проявления чувств несмотря на то, что они буквально были женаты. Кихо обнял его и спрятал нос в шею — из-за метки у Тэо чуть-чуть изменился запах, и Кихо не мог надышаться. — Все будет хорошо, — Тэо заставил Кихо повторить, и только потом они прошли на свое место. Само заседание проходило скучно и предсказуемо. Других претендентов на роль опекуна не нашлось, потому что Соул был странным ребенком, поэтому все зачитали по кругу, какой Кихо хороший, спросили самого Соула, хочет ли он жить вместе с дядей, и после этого заставили подписать кучу бумаг, помогли собрать вещи — и всей семьей они наконец отправились есть мороженое. Соул прыгал на стуле, на Кихо и на Тэо, бегал вокруг их стола, делился своими детскими новостями. Кихо перехватил ребенка в полете и вытер рот от шоколадного ободка. Тэо выдохнул: — Господи, сколько же у него энергии. Кихо согласно кивнул. Он смотрел на Соула и светился, улыбался мягкой и глуповатой улыбкой гордого папы маленького шебутного детеныша. Их детеныша — Тэо вышел за Кихо замуж. Он вышел за Кихо замуж!!! Тэо переплел их руки и тихо шепнул на ухо —