Он

В тишине прохладной летней ночи, в темноте её маленького домика, Он касался её тела. Его руки… ощущались слишком крупными, слишком грубыми для её мягкой груди. В Его руках она походила на небольшую тряпичную куклу. Почти невесомую. Слово «создатель» казалось слишком саркастичным. До смешного неуместным по отношению к тому, кто разорвал с ней все связи после того, как поднял из мёртвых. Но сейчас… что-то сподвигло Его навестить своё первое творение. Наверное, Тоге стоило спросить, как продвигаются Его исследования, но… ей не интересно. Она сомневается, что имеет к этому человеку хоть какие-то чувства. Благодаря Ему она может ходить по земле, ощущать запахи и вкусы, двигать руками и ногами… По Его вине ей нечего делать с этими возможностями. Его заслуга. Его вина. — Что ты чувствуешь? Совсем ничего. Она не понимает, какого ответа Он ожидает. Пожимает плечами под Его внимательным взглядом. — Подумай. — Если бы тебе было нужно от меня хоть что-то, ты бы не избавился от меня так быстро. После этих слов Он прижимает её к себе, склоняется над ней, шепчет прямо в ухо: — Ты можешь помочь мне. — Зачем? — Чтобы внести в своё существование хоть немного смысла. Ей хочется улыбаться. И отчего-то хочется укусить этого человека за шею и испить его крови. Сейчас не получится. Может, получится позже. Расположить его к себе, чтобы Он хоть ненадолго поддался маленькому желанию своей брошенной игрушки? Она может попробовать. — Властвуй. Она улыбается ему. Он ухмыляется ядовито, зло. Без какого-либо снисхождения. Насмехается? Тога плохо распознаёт эмоции. В особенности Его эмоции. С Его лица будто никогда не сходит маска — неживая и холодная. Без малейшего намёка на чувства. — Я не твой хозяин. — Почему? Ноги раздвигаются сами собой. Она легко подпускает Его ближе и обхватывает ногами бёдра. Можно было подумать, что это страх. Страх отпустить Его. Страх, что Он снова оставит её в одиночестве. Но Тога не боится. Она ничего не боится. И Он должен это знать. Это Он создал её несовершенной. Неспособной на страх, неспособной на печаль. — Я освободил тебя. — Потому что я не нужна тебе? Она знала, что Он не станет обманывать и пускать пыль в глаза. Он — не тот человек, который будет создавать бессмысленные иллюзии. Ему не нужно её хорошее отношение. — Да. Тога хотела вонзить ногти в Его спину, но её защищала ткань чёрного плаща. Она была полностью обнажена перед ним. Он — нет. — Но почему тогда ты делаешь это? Её рука на Его бедре. Он хмурит брови. Она прекрасно знает, как Он брезгует. Отчего-то это приятно. Трогать Его и наблюдать за реакцией. Его тело слишком большое в сравнении с её. Если бы Он оставил её около себя, пожалуй, Он мог бы катать её на одном своём плече. Она бы чувствовала себя принцессой… или другой важной особой, за которой приглядывает сильный телохранитель. Да. Он огромен. Она чувствует это так сильно, как никогда прежде, когда их тела сливаются воедино. Не больно. Она не знает, что Он должен сделать с ней, чтобы ей стало больно. Не знает, но хочет этого. Может, ощущение боли смогло бы разогнать застоявшуюся в жилах загустевшую кровь. Но Тоге совсем не больно. Она слышит его тяжёлое дыхание и чувствует запах живой крови. Слышит, как она пульсирует в Его венах. По всему Его крепкому и здоровому телу. Он силён. Он двигается быстро и совсем не устаёт. По дыханию слышно. Его не так просто утомить. Возрождение людей из мёртвых не отнимает у него здоровья? Что Ему приходится отдавать в обмен на чужие жизни? Что Он отдал, чтобы получить Тогу? Что бы это ни было, кажется, она не оправдала этой жертвы. Он давал ей пить свою кровь. Поначалу. Когда ещё не понял, что его первая подопытная бесполезна. Не обладает физической силой, не обладает магией… Она сминала руками ткань плаща, цеплялась за неё и не хотела отпускать. Её небольшая скромная кровать пронзительно скрипела, не привыкшая к столь большому весу и резким движениям. Когда толчки стали глубже и медленнее, Он склонился над ней ещё ниже, чем прежде. Наконец-то. Она дотянулась зубами до желанной вены, что теперь пульсировала в разы сильнее. Горячая кровь попала на язык и Тога прогнулась в спине. Обнажённая грудь соприкоснулась с тканью плаща. Он не отпускал её бедро, за которое держался в процессе. Когда она укусила Его шею, Он сжал его ещё сильнее. Но никаких следов не останется. С ней можно делать что угодно. Всё зарастёт. Станет таким же чистым, каким было изначально. Каким было даже до её смерти. Она осознала. Осознала сразу, как только почувствовала в себе Его семя. Семя, что ничего ей не даст. За воскрешение Он платит собственной жизненной силой.