***
Проснувшись один, сереброволосый встал. Голова подавала болезненные сигналы, а ноги подводили своего хозяина. Но, кое-как добравшись до кухни и выпив стакан воды, он побрёл по скромной квартире, желая не найти своего сожителя. И его надежды оправдываются. Теперь, в одиночестве, Гончаров может выпустить наружу свои мысли и муки прошлого вечера. Голубоглазый усаживается на холодный пол, поджимая к себе колени. Утыкаясь в них лицом, он тихонько лил слезы, а после, не в силах сдерживать переживания, громко плакал. И тут в его светлую головушку пришла мысль. Обсудив всë с самим собой, Иван вытер глаза и, с дрожащими ногами, побрёл в кровать. Сейчас самое главное — немного отдохнуть. А после он примется за выполнение гениальной, по его скромному мнению, идеи.***
Фёдор не мог свободно принялся за работу: совесть мучала. Зря он вчера накричал на любимого, ведь последний ничего плохого не сделал. Он хотел лишь помочь, а Достоевский… Что же с ним происходит в последнее время? Чаще стал срываться, грызть кожу начал от нервов. Ему надо расслабиться и побыть рядом с Гончаровым. Это пойдёт на пользу и ему, и голубоглазому.***
— Я дома. — Ах, Вы пришли, Господин! — с необычным тоном произнёс Иван. От такого прозвища, Фёдор в непонимании выгнул бровь, — Позвольте снять ваше пальто. — Что с тобой? Ты заболел что-ли? — приложив ладонь к чужому лбу, черноволосый с едва заметной тревогой глянул на собеседника. Последний расплылся в блаженной улыбке, как кот ластясь ближе к руке. — Я безмерно рад, что Хозяин бережёт меня. Так ещё и трогает меня свои божественными пальцами! Чем же я заслужил такую благодарность, Господин? — преданные глаза смотрят на Достоевского. Но отпрянув, беловолосый упал на колени перед ним и бормотал, — Простите меня за мою непочтительность, Хозяин! Я не должен был так себя вести! Я исправлюсь, правда! Может, Вам сделать чай? Или ещё что-то? — Ваня, приди в себя. Я никакой не хозяин и господин. Иди поспи, тебе нужен отдых. — вот тут Фёдору не до шуток. Что стало с его любимым? — Ох, хватит так говорить, Господин! И если Вы так желаете, я пойду. Можно?.. — с просьбой глянул Гончаров. И, сочтя молчание за согласие, удалился в комнату. Черноволосый долго переваривал ситуацию и набрал номер начальника. Поговорив и попросив об небольшом отпуске, мужчина тихо приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Иван спал не на кровати, а близь неё, свернувшись в комочек. Как только Достоевский сделал шаг, голубоглазый раскрыл глаз и прошептал: — Мне уйти? — Нет, иди и ложись в кровать. — Но это Ваша кровать, Хозяин… — Я сказал ложись. Встав, слуга присел на край и аккуратно лёг. Дойдя до ложа, Фёдор упал в мягкие простыни, пододвигая за талию сожителя. От этого последний вспыхнул ярким румянцем, незаметно прижимаясь. Он был рад, что любимый стал обращать на него внимание. Значит, его тактика рабочая.***
Проснувшись, черноволосый поглядел по сторонам. Где, черт его дери, Иван?! Он нервно начал оглядывать комнату, но его осмотр прервал глухой стук. — Войдите? — Доброе утро, Господин. Как спалось? — светлая макушка показалась в проходе. — Довольно-таки хорошо. А что ты делаешь? — решив подыграть, Достоевский приподнял уголки губ. — Ах, ничего особенного, просто готовлю для Вас. Уже скоро будет готово. — Жду с нетерпением. Когда Гончаров вышел, Фёдор обдумывал план дальнейших действий. И, наконец придумав, вышел из покоев. На столе красовалась свежая еда. Блондин мыл посуду, тихо напевая себе под нос. Посмотрев в сторону вошедшего, он непринуждённо улыбнулся. — Еды на столе, прошу приступить к трапезе, Хозяин. Надеюсь, Вам понравится.***
— Было вкусно. Благодарю за еду. Глаза Вани засверкали от счастья. Господин похвалил его! Поманив пальцами, сереброволосый, как верная собачка, подошёл, встав на колени перед ногами черноволосого. Ладонь последнего аккуратно касается лба человека перед ним, мысленно проверяя температуру. Далее рука скользит по волосам, осторожно перебирая их. Любимый блаженно стонет, пальчиками цепляясь за край своей одежды. Закрывает глаза, отдаваясь ощущению непрерывного счастья. — Встань. — манящий голос повелевает. И Гончаров послушно исполняет приказ. Достоевский медленно подходит к нему, заставляя голубоглазого прижаться к стене. Вот он дышит ему в шею и низким тембром проговаривает: — Пойдём за мной. Нам нужно поговорить. Сердце остановилось. О чём они будут говорить? Нервно сглотнув, он медленно перебирает почему-то тяжелые ноги. Заходит в комнату и присаживается рядом с Хозяином. — Вань, что с тобой случилось? Ты никогда прежде меня так не называл. Я хочу, чтобы ты был сейчас со мной честен. — Я думал, что стал тебе не нужен. Ты пришёл в чьём-то шарфе, так ещё и на меня не обращал внимания. И я подумал, что если стану более послушным, то я вновь буду тебе нужен. — голубые глаза бегали по комнате, лишь бы не заплакать. — Послушай меня. Я тогда не знаю, что на меня нашло. И я правда сильно раскаиваюсь перед тобой. А насчёт шарфа — мне Сигма подарил. Помнишь, я рассказывал тебе о нём? — Помню... — тихо произнёс беловолосый. Ему стыдно, что он заревновал по такой глупой причине. — Если ты думал, что я брошу тебя, то это не так. Мне не нужны другие, мне нужен только ты. Иди ко мне. Иван прильнул к груди черноволосого и медленно пустил слезы. Он шептал, словно в бреду: — Прости, прости, прости... — Чш-ш-ш... Хватит извиняться, я не виню тебя. Полежим? В ответ слабый кивок. Аккуратно уложив любимого, Достоевский перебирал светлые пряди, которые ловили лучи солнца. Гончаров чуть ли не засыпал: слезы вытягивают много сил. Но ничего же не будет, если он немножко поспит? Если что, то Федя его разбудит. Сожитель с лёгкой улыбкой наблюдал за расслабленным лицом дорогого для сердца человека. Решив, что ему сейчас тоже необходимо утонуть в объятиях сна, руки притянули блондина ближе, грея своим теплом.