why do we talk if we’re just going to lie? // "зачем нам разговаривать, если мы собираемся друг другу врать?"

Когда они были младше — Тейлзу было пять, а Сонику около одиннадцати, — Соник довольно нечасто пользовался своим голосом. Тейлз не знает почему. У Соника точно есть голос, это Тейлз знает, потому что он слышал, как Соник смеётся и кричит, а иногда напевает себе под нос. Просто Соник, похоже, не умеет говорить. И это абсолютно нормально! Правда! Тейлз — умный ребёнок, и он знает, как общаться другими способами. Но факт остаётся фактом — временами это может быть непросто. Удивительно, но бывают моменты, когда не Сонику сложнее общаться с Тейлзом, а наоборот. Отчасти потому, что Тейлз всё ещё довольно маленький, а отчасти потому, что Соник, как кажется Тейлзу, понимает язык по-другому. Не так, как Тейлз. Так что у Тейлза возникает ощущение, что иногда Соник понимает его лишь в общих чертах… Особенно когда Тейлз говорит о своих (ограниченных, но увеличивающихся!) познаниях в механике. Тейлз не обижается, когда Соник чего-то не понимает. Соник никогда не выглядит в такие моменты раздражённым, иногда просто немного озадаченным. И он никогда не заставляет Тейлза чувствовать себя виноватым из-за этого, что приятно. Всё становится немного проще, когда они начинают изучать язык жестов. Однажды Тейлз находит книгу об этом в библиотеке на Вокзальной площади, после чего он не перестаёт говорить о возникшей у него идее и показывать Сонику картинки и значения каждой фразы. Соник и так очень выразительный и оживлённый, он отлично изображает что-либо, когда ему очень нужно, чтобы Тейлз понял концепцию, и поэтому Тейлз считает, что язык жестов — идеальный общий язык. Соник великолепен в изучении каких-либо движений, наверняка ему будет несложно всё это выучить. Вероятно он, как и во всём остальном, добьётся в этом результатов быстрее, чем Тейлз. Сначала Соник, кажется, немного смущён просьбой Тейлза. Однако он, похоже, не возражает против этой идеи и берёт книгу — и ещё одну, названия которой Тейлз не видит, но кажется она по этой же теме, — и приступает к делу. Они задерживаются на Вокзальной площади лишь ненадолго, и по факту они проводят время на крышах. Обычно Сонику комфортнее на природе, но даже он, похоже, понимает важность и священность библиотечных книг, и не уносит их с собой куда-то далеко, опасаясь потерять. К тому же Вокзальная площадь — и правда довольно симпатичное место… Тейлзу удаётся посетить несколько бесплатных музеев, пока они здесь. Здесь безопасно, можно поучиться и можно отдохнуть, тем более что Эггман не очень беспокоит места, где в основном живут люди. Возможно, когда-нибудь это изменится, но пока он причиняет вред только мобианцам и маленьким животным. Однако они не могут долго оставаться в этом месте. От них и зависят и все эти маленькие зверьки, и другие мобианцы. Пять дней они ночевали на крышах, осматривали достопримечательности, изучали вывески и наблюдали за ночными огнями города, но наконец они готовы отправиться в путь. Соник возвращает книги, и Тейлз надеется, что они оба сохранят полученные знания. После этого общаться становится немного легче. А в следующие три месяца язык жестов становится настолько привычным, что Тейлз вскоре забывает о жизни без него. Ему по-прежнему нравится, когда Соник мурлычет или смеётся, но при помощи рук он так же выразителен, каким, как представляет Тейлз, мог бы быть при помощи своего голоса. И теперь он может рассказывать истории! Хотя по итогу у него находится лишь пара историй, которые произошли с ним до того, как он встретил Тейлза. Это немного забавно — когда они встретились, Тейлз предположил, что у Соника нет возраста, или что он, по-крайней мере, по-настоящему взрослый, и он всегда был героем. Но либо Соник начал геройствовать всего пару лет назад, либо он не хочет рассказывать о своём прошлом, когда они ещё не был знакомы. Тейлз не хочет думать об этом втором варианте. Но у него такое чувство, что он и является верным. Они на протяжении недели исследовали Зону на Вершине Холма, когда впервые столкнулись с настоящей проблемой. Поначалу было весело — Соник нашёл губную гармошку и стал учить Тейлза играть на ней простые мелодии. Однако эта безделушка оказалась не единственным здешним металлом, и бадников оказалось гораздо больше, чем они оба ожидали. Поначалу Соник и правда был хорош в защите Тейлза — он следил за тем, чтобы лисёнок держался рядом с ним всякий раз, когда Соник преодолевал опасное место. Но со временем мирная Вершина Холма становится переполненной, затем опасной, а затем очень опасной. Они сражались на протяжении почти часа, и в итоге бадники, от которых они уклонялись и которых не получалось победить, возвращаются и преследуют их. Они окружают Соника с обеих сторон. — Соник! Что нам делать? — беспокоится Тейлз, когда видит, что боты приближаются, сужают пространство. Соник трясёт головой. Он делает знак “лететь”, и Тейлз неохотно пролетает над ним, вне досягаемости для бадников. Однако Тейлз не так уж и бесполезен в воздухе. Время от времени он помогает Сонику раскрутиться, когда тому нужно набрать скорость и сбить бадников, которые находятся слишком далеко. Это сражение получается гораздо более долгим, чем ожидал Тейлз, и в конце концов он начинает уставать. Он не привык летать так долго, и ему очень, очень нужно приземлиться. Поэтому он пытается сбить двух птиц одним камнем (э-э, трёх: освободить одну птицу, немного отдохнуть и сразиться с бадником?). Он делает рывок в сторону одного из роботов, как его учил Соник. Однако из-за своей усталости он неправильно приземляется на одну ногу, после чего его отбрасывает назад. Он жёстко приземляется на хвост и бедро и не может сдержать крик от боли. Соник тревожно кричит. Тейлз не может понять, было ли это каким-то словом, или же просто восклицанием. Однако менее чем за полминуты остальные бадники уничтожены, флики свободны, и Соник оказывается на коленях перед Тейлзом с обеспокоенным выражением в глазах. Щёки Тейлза вспыхивают. — Прости, я не хотел, чтобы тебе пришлось сражаться без моей помощи… Соник в буквальном смысле отмахивается от его беспокойства. Вместо этого он наклоняется ближе, хмурится, когда осматривает Тейлза. Кажется, он не понял, какую именно травму получил лисёнок. Он сводит указательные пальцы вместе и слегка сгибает их, смотрит вопросительно и настойчиво. Тейлз прикусывает щёку изнутри. Он знает этот жест. — Ушибся? Я? — спрашивает он, стараясь не смотреть на свои ушибы. Он всё ещё сидит на земле — ему слишком больно, чтобы стоять. Достаточно плохо уже то, что он заставил Соника волноваться, а то, что он даже не помог ему сразиться с таким количеством бадников — ещё хуже. Тейлз не может быть ещё большей обузой. С ним всё должно быть в порядке. Он должен быть выше этого, он не должен заставлять своего старшего брата так сильно волноваться. Поэтому он смотрит в глаза Сонику и изо всех сил старается скрыть правду. — Не-е-ет… Совсем нет, я в порядке! Соник прищуривается. Он повторяет жест, но на этот раз более настойчиво надавливает пальцами. Тейлз мотает головой так быстро как только может. — Нет! Я в порядке, со мной всё хорошо! Я совсем не ушибся! Соник прищуривается ещё сильнее. Он потирает подбородок, не выглядит убеждённым от слова совсем. Затем он резко цокает языком и проводит рукой по подбородку. Тейлзу требуется секунда, чтобы вспомнить, что этот жест означает слово “лжец”. Или, по крайней мере, означает то, что он говорит не всю правду, и что Соник ему не верит. Тейлз не успевает защититься, когда Соник берёт дело в свои руки. Буквально. Тейлзу не сравниться со скоростью Соника; Соник сжимает щёки Тейлза ладонями прежде чем тот успевает даже подумать о том, чтобы увернуться. И Соник не собирается таким образом дразнить его — он надавливает на щёки, чтобы наклонить голову Тейлза в ту или иную сторону, чтобы проверить, не болит ли у него голова. Тейлз пищит, но его голос приглушён из-за чужих ладоней на своём лице. — Соник! Что ты делаешь, я же сказал, что со мной всё в порядке! Соник снова цокает языком, отпуская его голову лишь для того, чтобы затем осмотреть его руки и кисти рук, отводя их по очереди в разные стороны. Когда он не находит никакой травмы, он начинает таким же образом поднимать ноги лисёнка. Тейлз напрягается совсем немного — лодыжка немного побаливает, но когда на неё не давит его вес — это не самое больное место. Он подавляет в себе желание поморщиться — и на этот раз ему это удаётся. Кажется, это даже убеждает Соника. — Видишь? — гордо говорит он. — Я в порядке. Теперь, когда Соник перестал нервничать, он смеётся, хоть и выглядит несколько смущённым. Но по большей части он выглядит успокоившимся. Он почёсывает щёку, с неохотой жестикулирует извинения. С неохотой, потому что Тейлз подозревает, что он извиняется не искренне. Что в целом нормально — Соник всё равно не из тех, кто любит извиняться. И это не плохо, что он волновался за него… Тейлз просто не хочет, чтобы его старшему брату приходилось волноваться. После этого Соник снова берёт его за руку и поднимает его на ноги. Это дружеский жест, который означает, что Соник верит Тейлзу, больше не подозревает его во лжи, и теперь предлагает продолжить исследовать Вершину Холма… Вот только Тейлз на самом деле не в порядке. И в своём пятилетнем возрасте он не видит серьёзной проблемы в своём обмане. Как только он снова встаёт на ноги — всё болит. Боль в хвосте чувствуется намного сильнее теперь, когда он свободно висит в воздухе, бедро не хочет выдерживать его вес, а лодыжка болит намного сильнее теперь, когда он опирается на соответствующую ногу. Он всего лишь ребёнок, и у него плохо получается скрывать боль. Так что Тейлз не может скрыть гримасу боли или сдавленный звук. Соник встревоженно вскидывает брови. На этот раз на кончиках его пальцев искренние извинения, но Тейлз понимает, что не заслуживает их после своего вранья. Сейчас ему просто стыдно. Тем более что теперь его старший брат волнуется ещё сильнее, чем раньше. — Прости! — вскрикивает он, сжимая руки в кулаки и чувствуя, как его внутренности скручиваются тугим узлом. Соник моргает, смотрит на него и выглядит смущённым и ещё более обеспокоенным, чем когда-либо. Похоже, что он многое хочет сказать, но даже наполовину зная язык жестов, он, кажется, не может понять, как это сказать. На мгновение Тейлз обнимает себя за плечи и съёживается так сильно, как только может, всё ещё стоя на ногах. Соник не позволяет продлиться этим мгновениям долго. Пусть он не знает, что сказать, но он знает, что нужно Тейлзу. Он притягивает его к себе и сжимает в редких объятиях, неуверенно похлопывает по спине, всё ещё не понимая, где лисёнку больно. Тейлз чувствует себя… В общем-то чуточку лучше, когда Соник отстраняется и смотрит на него сверху вниз своими большими обеспокоенными глазами. Обеспокоенными, но с лёгкой улыбкой на лице, как будто спрашивая, всё ли в порядке с ним сейчас. Тейлз кивает, но ему всё ещё слишком стыдно, чтобы ответить вслух. Соник показывает ему поднятый большой палец и подхватывает его на руки. Точнее пытается. Он надавливает на места прямо рядом с синяками, а то, в каком положении оказываются хвосты, ощущается, мягко говоря, не очень хорошо. Тейлз изо всех сил старается промолчать, но Соник, должно быть, замечает его болезненное выражение лица. Со вздохом Соник опускает его на землю и помогает сесть поудобнее. Тейлз старается не смотреть на него, но Соник снова тянется к его щекам, заставляя его поднять глаза. Он убирает одну руку, и Тейлз наблюдает за быстрым жестом, который за этим следует. “Нет смысла учиться разговаривать, если и ты не хочешь мне ничего рассказывать.” Тейлз прикусывает губу, понимая, что Соник прав. Он вновь стыдливо опускает глаза. Соник тычет его в нос, вновь просит посмотреть на него. “Итак”, — говорит Соник. Затем, наконец, снова показывает жест "ушибся?". Второй шанс — единственный для Тейлза, чтобы быть честным. Тейлз всё ещё колеблется, но Соник выжидательно смотрит на него. Он повторяет знакомый жест рядом с головой, всё так же пристально смотрит. Тейлз вздыхает, затем мотает головой. — Я уже сказал, что тут я ничего не ушиб, — произносит он, и его голос едва ли громче детского бормотания. Соник приподнимает бровь, и Тейлз чувствует, как его щёки снова вспыхивают. Он понимает, что Соник думает, что раз Тейлз уже солгал один раз — есть большая вероятность, что и сейчас он говорит неправду. — Ну, на этот раз я серьёзно. Я не ударился головой, честно. На этот раз Соник, кажется, верит ему. Соник двигается дальше и показывает тот же жест, на этот раз у груди. Тейлз снова трясёт головой. Соник повторяет жест у шеи, груди, носа — всё в полном порядке. Только когда он добирается до уха и быстро дёргает его, у Тейлза возникает ощущение, что Соник над ним подшучивает, совсем немного. Смущение и разочарование отступают, и Тейлз тихо хихикает, прикрывая свою улыбку рукой. Тейлз понимает, что Соник просто ждёт его. — Нет, уши не болят, Соник, с ними тоже всё в порядке, — признаётся Тейлз, на этот раз не пряча улыбку. Соник ухмыляется. Очевидно, развеселить Тейлза было частью его плана. Он похлопывает Тейлза по колену и смотрит на него более пристально. Показывает: “Ну, тогда что именно у тебя болит?” Наконец Тейлз указывает на свою левую лодыжку, бедро и хвост. Соник присвистывает. — Я неправильно ударил ногой бадника, — признаётся Тейлз, пока Соник ещё не задал соответствующий вопрос. — А потом неудачно приземлился на бедро и хвост. Мой хвост болит сильнее всего. Я больше не могу летать. Я думал, что смогу побежать за тобой, но… Я буду только тормозить тебя, — лисёнок вновь съёживается, снова обнимает себя за плечи. Соник в ответ на это лишь нерешительно взъерошивает ему чёлку. — У меня неприятности? Соник серьёзно кивает. Он снова тыкает его в нос — мягкий упрёк за то, что Тейлз так долго не говорил правду. — …Ты собираешься оставить меня здесь? Тейлз видит, как быстро меняется выражение лица Соника — строгость сменяется паникой. Соник смотрит на него большими глазами и быстро мотает головой. Он начинает что-то жестикулировать, но затем передумывает. Вместо этого он потирает подбородок, напряжённо о чём-то думает. Затем он встаёт на ноги и поднимает палец — его обычное “погоди секунду”. Тейлз едва успевает понять этот жест — в ту же секунду мимо него проносится порыв ветра. Секундой позже перед ним появляется пакетик со льдом, взятый из их лагеря. Через тридцать секунд появляется маленькая красная тележка. И ещё через несколько секунд материализуется шлем. Тейлз понимает, к чему всё это ведёт, и он чувствует себя в равной степени растерянным, смущённым… И немного взволнованным, в хорошем смысле. Тейлз оглядывается по сторонам, задаётся вопросом, откуда Соник всё это взял, начинает подниматься… Но Соник тут же появляется перед ним и мягко толкает его обратно на землю. — Оу, я мог бы забраться туда сам, — настаивает Тейлз. Соник цыкает, затем снова взъерошивает ему чёлку. Это единственное предупреждение, которое получает Тейлз, прежде чем Соник подхватывает его на руки и, лишь слегка бесцеремонно, усаживает его в тележку. Мягко, Соник во время этих действий даже не задевает его синяки. — Мне точно нужно в этом ехать? — слегка надувшись спрашивает Тейлз. Соник тыкает его в нос, затем надевает шлем на его голову так, что уши Тейлза проскальзывают сквозь специальные отверстия. — Похоже, что это ответ на вопрос, — бормочет Тейлз. Когда он поднимает глаза, он успевает увидеть ухмылку на лице Соника. Тейлз думает, что он, должно быть, выглядит глупо во всём этом защитном снаряжении. Но ещё он думает о том, что Соник не собирается его бросать, и что он лишь слегка злится на него за его враньё. Бывают вещи и похуже, верно? Просто Тейлзу когда-нибудь придётся вернуть этот долг. Он уверен, что однажды, очень скоро, он сможет защитить Соника от чего-нибудь. Или хотя бы позаботиться о нём, если он пострадает. — Когда-нибудь я посажу тебя в маленькую тележку и буду тащить всю дорогу домой! — громко жалуется Тейлз, когда Соник начинает тянуть его. — Обязательно! Соник с задорной улыбкой смотрит на него в ответ. Как бы говоря: “Как скажешь, бро”. Однако Тейлз даёт себе обещание. Однажды он станет достаточно большим и сильным, чтобы позаботиться о своём старшем брате.

***

Проходят годы. Соник и Тейлз превращаются в непобедимую команду, и они присматривают друг за другом. Они попадают в различные передряги, но всегда спасают друг друга. Они даже сражаются с огромными монстрами и богами, в появлении которых Эггман виноват лишь отчасти. Но Тейлз не перестаёт думать о том, что спасения всё ещё довольно односторонние… И Соник ещё ни разу не пострадал настолько сильно, чтобы ему нужна была чья-то забота. По крайней он никогда не давал знать о том, что ему нужна забота. Конечно, иногда Тейлз ловит Соника на Торнадо, или подбрасывает его, чтобы ему было легче приземлиться, но Соник и правда довольно хорошо уворачивается. Тейлз начинает думать, что он непобедим даже вне своей супер-формы. Соник меняется, когда становится старше. Он становится более уверенным в себе после того, как спасает мир в очередной раз и получает за это признание. Он даже начинает говорить. Это происходит, когда ему исполняется тринадцать, а Тейлзу — семь, хотя поначалу его голос звучит очень тихо. Со временем этот голос становится пронзительным, а когда Соник говорит — нельзя не заметить, как у него меняются ударения в словах и громкость голоса, как будто ему трудно это контролировать. В течение нескольких месяцев у него сильный, но не поддающийся исправлению акцент. Но в конце концов и это проходит, и Тейлз почти забывает о том, что когда-то у Соника были проблемы с речью. Сонику почти четырнадцать, и Тейлз в первый раз ловит старшего брата на том, что он получил травму. Ловит — в прямом и в переносном смысле. Дело в том, что Соник не знает, что Тейлз где-то поблизости. Соник уверен в том, что Тейлз в своей мастерской, потому что он сказал ему оставаться там, ведь эта миссия “опасна”… Но так уж получилось, что Тейлзу нужно было провести испытательный полёт Торнадо, чтобы проверить свои модификации. И так уж получилось, что Тейлз оказался в этом районе, и… Ну… Он не виноват, что Соник нанёс такой материальный ущерб, что можно сразу понять, где он находится, даже с высоты полёта. Весь лес сотрясается от тяжёлого топота. Затем возле обрыва показывается гигантский красный робот. Он вырывает деревья с корнями и швыряет их. И иногда на одном из деревьев можно заметить синее пятнышко, когда кидают соответствующий ствол, и тот ударяется о другие деревья. Тейлз смотрит, как Соник пролетает через пару стволов. Сначала кажется, что Соник сможет справиться сам. Но некоторые приземления довольно жёсткие… И после некоторых Сонику требуется гораздо больше времени, чтобы прийти в себя. И теперь, когда Тейлз присматривается повнимательнее… Прекрасно видно, как близко подобрался к обрыву гигантский робот. Тейлз понимает, что сейчас произойдёт, и что у него в запасе всего несколько секунд. Он летит на Торнадо так быстро, как только может, и всё равно едва успевает поймать Соника. Вышло неидеально, Тейлзу пришлось увернуться от дерева, которое было сброшено вместе с Соником. Но важно то, что Соник не сорвался со скалы. Тем временем Соник настолько удивлён, что не сразу стремится увернуться от воздушного винта, когда Тейлз наклоняет Торнадо, чтобы поймать брата. В итоге он всё же уворачивается в последний момент. По крайней мере его реакция такая же быстрая, как и всегда. Соник приземляется на крылья Торнадо и смеётся от восторга. — Не могу поверить, что спасся — я чуть не превратился в ежиную лепёшку. Как ты узнал, что нужно лететь сюда? Тейлз указывает в сторону леса, в котором хорошо виден робот, который всё ещё сотрясает землю при каждом шаге. — Удачная догадка? Соник хихикает. Кажется, он больше испытывает облегчение, чем злится на Тейлза за то, что тот улизнул, и это радует. — Думаю, мне стоит поблагодарить тебя — не уверен, как бы я пережил этот бросок. Ты ведь сможешь теперь закинуть меня обратно к гигантскому роботу-убийце? Неисправим. Тейлз только недавно выучил это слово, но Хаос, оно подходит как никогда. — Никогда не сдаёшься, да? — спрашивает Тейлз, но с улыбкой на лице. — Держись! — Спасибо, дружище! — Соник подмигивает, и Тейлз направляет Торнадо к гигантскому роботу, который всё ещё топает по лесу, вырывая деревья и пытаясь найти и схватить Соника. Как только Торнадо оказывается достаточно близко, Соник полностью использует свою выгодную позицию и преимущество в воздухе. Он прыгает к гигантской машине и наносит несколько своевременных, довольно удачных ударов по её центральным процессорам. После этого робот ломается намного быстрее. Эггману и правда стоит перестать делать слабые места настолько очевидными — всё, что светится, является лёгкой мишенью. Хоть Тейлз и не выскажет никогда эти мысли вслух из опасений, что Эггман сделает что-то, что будет действительно серьёзной проблемой. Э-э, проблемой посерьёзнее, чем эта. Уже из-за этого робота его брат чуть не свалился со скалы… После того, как битва закончилась, Тейлз приземляется на краю обрыва, в нескольких сотнях ярдов от развалившейся машины. К его удивлению, Соник всё ещё находится на вершине горы обломков. На секунду кажется, что он просто торжествует свою победу. И в некотором смысле, вероятно (определённо), так оно и есть. Но обычно Соник насмехается над противником будучи внизу. — Тейлз! Иди сюда, отсюда открывается потрясающий вид, — кричит Соник, тогда как обычно он просто уносит Тейлза на сверхскорости на то место, откуда хочет ему что-то показать. Или Соник мог бы показать что-то с самолёта, откуда открывается ещё лучший вид. Тейлз прищуривается. Тейлз думает, что Соник зачем-то его заманивает. Но он всё равно взлетает, а затем продолжает парить в воздухе, даже когда оказывается рядом со своим другом. — Что за вид? — спрашивает он, оглядываясь по сторонам. Соник указывает на облака вдалеке — и Тейлз видит Остров Ангела, выглядывающий из-за них. Это и правда замечательный вид, признаёт Тейлз. Но всё же он оглядывается на Соника и осознаёт, что сидит тот немного странно. Тейлз прищуривается. Он облетает вокруг него и останавливается, когда видит его спину. Его иголки в беспорядке — они, конечно, находятся на своих местах, но многие колючки сломаны или погнуты. Помимо этого в них застряли несколько веток и пучок травы. И… Эти тёмные пятна — это то, о чём он думает?.. Обычно такого не происходит, если только… — Насколько сильно эта штука тебя швырнула? У тебя пол-леса в иголках застряло, — Тейлз наконец приземляется. Соник оборачивается, пытаясь посмотреть на свои колючки, но безуспешно. Он довольно быстро сдаётся, как будто не хочет двигаться. Хм. — Швырнула меня? Не, я был сли-и-и-ишком быстр для этой штуки… — Я видел, как ты снёс пару деревьев одним своим приземлением. — О, ты видел? — Соник фыркает. — Ладно, значит, он сделал пару удачных бросков. Хотя я в порядке. И явно в лучшей форме, чем этот кусок хлама, — он похлопывает робота одной рукой, но, что примечательно, не подпрыгивает и не насмехается над ним, наклоняясь и пиная его, как он обычно делает. — Пару удачных бросков? — Тейлз продолжает разглядывать иголки. Ухо Соника дёргается, и ёж потирает нос. — Хорошо, максимум, может быть, три. Но опять же — я выиграл. Легко. Особенно с помощью моего лучшего друга — которого, кстати говоря, здесь не должно было быть. Спасибо, конечно, но как-то довольно удачно ты оказался здесь в нужное время, да? Как долго ты следил за мной? — Это просто очень своевременное совпадение, — лжёт Тейлз. Соник смотрит на Тейлза с невозмутимым выражением лица, но Тейлз не может не заметить, что ему как будто тяжело двигать глазами. А его зрачки… Хм. Тейлз потирает подбородок; подозрений становится всё больше. Он достаёт маленький инструмент, на одном конце которого находится фонарик. — Следи за светом, — велит Тейлз. — Что? — Соник встревоженно поднимает голову. Но не убегает, и Тейлз добавляет это к списку под названием “факты, подтверждающие наличие серьёзных травм”. — Пф, Тейлз, я в порядке… И тут старое воспоминание всплывает в памяти Тейлза ещё до того, как он успевает провести тест на сотрясение мозга своего брата. Он ухмыляется. Тейлз тычет Соника в нос, очень серьёзно смотрит на него. — Зачем мы так долго учились разговаривать друг с другом, если ты собираешься только врать? Соник пристально смотрит на него. Затем он смеётся. Ему потребовалась минута, чтобы понять, о чём именно напоминает ему Тейлз, но он тоже помнит. Он ударяет Тейлза по плечу. — Долго ждал, чтобы сказать мне это, а? Чтобы дать мне попробовать моё собственное лекарство? — Ой, да помолчи ты, — Тейлз чувствует, как к щекам приливает жар. — Не то чтобы я ждал и планировал это, — врёт он. — И не игнорируй меня! У тебя сотрясение мозга, я хочу, чтобы ты следил глазами за светом. К удивлению Тейлза, Соник смотрит на него очень мягким взгядом. Затем он прикрывает глаза и качает головой. — Ладно, ладно. Просто пообещай мне, что моя поездка домой не будет такой же неловкой, как твоя? — У меня нет тележки, иначе бы была, — невозмутимо заявляет Тейлз, и Соник хихикает. — Но ты будешь сидеть в кабине, а не на крыльях. Тейлз смотрит, как Соник слишком медленно следит за светом, и как он вздрагивает, когда луч попадает ему в глаза. — …Да, определённо в кабине. Это не обсуждается. Я и правда не верю, что ты не свалишься с Торнадо. — Оу, но именно на крыльях мне лучше всего спится. Я не могу вытянуться в кресле, — жалуется Соник. Но он не говорит “нет”, — что, вероятно, является очередным доказательством того, насколько сильно он ударился головой. Медленно, осторожно Соник поднимается, но Тейлз быстро протягивает руку, уже раскручивая хвосты и готовясь взлететь. — Как насчёт того, чтобы я донёс нас до Торнадо? Соник смеётся и чешет щёку. У него немного бледное лицо — и немного зелёное теперь, когда он стоит на ногах, замечает Тейлз. Он также переносит свой вес лишь на одну ногу. — …Обещаешь лететь ровно? — спрашивает Соник, держась за живот. — Если тебя стошнит, я посмеюсь совсем немного, — обещает Тейлз. Когда они поднимаются в воздух, Соник виснет на руках Тейлза — нести его на руках по-свадебному невозможно из-за игл, Тейлз не может удержаться и шутит по этому поводу. Тем более что они в двухстах футах над землёй и Соник не может убежать. — Знаешь, — хитро произносит Тейлз, наблюдая, как Соник смотрит на него снизу вверх. — Кажется, у нас где-то ещё остался тот шлем. Может пригодиться, если ты решишь приземлиться на голову. — Если ты наденешь на меня эту штуку, я спрячу ключи от Торнадо и не отдам до тех пор, пока ты официально не станешь достаточно взрослым, чтобы управлять самолётом. Тейлз лишь хихикает в ответ, а затем благополучно усаживает Соника на заднее сиденье их старого самолёта.