taste you on my lips, can't get rid of you

      Оглядываясь назад, можно сказать, что подарок, который преподнес ему Фэн Синь, не обязательно был странным. Они и раньше дарили друг другу бесполезные и совершенно причудливые вещи, как на дни рождения, так и на праздники — непристойные фартуки, костюмы клоунов, даже детские велосипеды (он был ярко-розовый, с тренировочными колесиками и маленьким рожком. Фэн Синь выглядел подавленным в течение двух секунд, прежде чем забраться на него и попытаться прокатиться верхом. У Му Цина может быть видео доказательство, а может и не быть).       Так что, в общем, Му Цин полностью привык к выходкам своего соседа по квартире. Они не друзья, не совсем, но они вежливы друг с другом, потому что живут вместе. И Му Цин слишком устал, чтобы по-настоящему ненавидеть Фэн Синя, независимо от того, насколько громко он играет свою дерьмовую музыку посреди ночи, когда Му Цин просто хочет спать.       Тем не менее, несмотря на их обычные антагонистические выходки, такие как оставление друг другу подгоревшей еды, розыгрыши с краской для волос и тревожные сигналы сирены, Му Цина чуть не хватил удар, когда Фэн Синь преподнес ему особенно интересный (и запоздалый) подарок на день рождения.       Чертов фаллоимитатор.       Он великолепен, вот в чем дело. Му Цин никогда бы в этом не признался, но он был заинтригован, когда впервые открыл упаковку, и до сих пор заинтригован.       Он немного чересчур реалистичный, телесного цвета, с яйцами у основания, примерно семи дюймов в длину и достаточно толстый, чтобы у Му Цина потекли слюнки. Он никогда не трахал себя чем-то таким большим. У Му Цина никогда не было настоящего члена внутри — его собственных рук и двух других фаллоимитаторов, которыми он владеет, более чем достаточно, чтобы удовлетворить его — поэтому перспектива получить новую игрушку для игр заставляет Му Цина с тревогой и возбуждением дрыгать ногой под столом, пока они с Фэн Синем доедают завтрак на следующее утро после дня рождения Му Цина.       Му Цин доедает хлопья, прежде чем спросить:       — У тебя сегодня занятия, да?       Фэн Синь, прокручивая что-то в телефоне, негромко хмыкает в ответ. Это да. А затем он поднимает взгляд, прищуриваясь.       — Какого хрена ты хочешь знать?       — Просто, — говорит Му Цин, что звучит глупо, поэтому он быстро добавляет. — Я хотел пропылесосить, и это проще, когда тебя нет рядом, — подчеркивая заявление резким взглядом.       Это весомый аргумент — Фэн Синь, скорее всего, устроит беспорядок, пока Му Цин будет пылесосить. Он рассыплет крошки картофельных чипсов по полу с глупой ухмылкой на лице, потому что так всегда.       Фэн Синь фыркает.       — Повеселись.       О, я так и сделаю, думает Му Цин.       И затем, десять минут спустя, Фэн Синь выходит из квартиры, перекинув рюкзак через плечо, и мчится на утреннюю пару математики, на которую он, несомненно, опаздывает.       Ноги Му Цина уже дрожат, когда он врывается в свою комнату и достает фаллоимитатор оттуда, где его спрятал, под стопками одежды в случайном ящике.       Он красивее и больше, чем Му Цин помнит — приятный, толстый и с прожилками — и он хочет, чтобы тот был внутри него, заставляя раскрыться как можно скорее.       Но сначала немного подготовки.       Му Цин чистит фаллоимитатор — он ответственный взрослый человек, большое спасибо — и раздевается догола, хватая свой полупустой флакон со смазкой (на масляной основе и запахом, потому что у него есть вкус, большое спасибо еще раз), прежде чем лечь на кровать. Он хочет смазать пальцы и растянуть себя, но нет, пока нет. Пара Фэн Синя длится полтора часа, а Му Цин хочет не торопиться знакомиться с новейшим дополнением к своей (по общему признанию, жалкой) коллекции.       Подарок Фэн Синя внушительных размеров по сравнению с двумя другими фаллоимитаторами Му Цина. Ярко-розовый, спрятанный в ящике, примерно такой же длинный, но тонкий, в то время как его фиолетовый как раз подходящего размера, чтобы он мог трахнуть себя, когда у него не так много времени на подготовку, и он хочет жестко и быстро.       Дело в том, что Му Цин, возможно, королева размеров. Пока что он довольствуется двумя фаллоимитаторами, но он бы солгал, если бы сказал, что не рассматривал возможность покупки еще одного, немного длиннее и толще тех, что у него есть. Он хочет не торопиться и трахать себя игрушками медленно увеличивающегося размера, прежде чем взять что-то большое.       Единственная проблема, что мешает это сделать — его чертов сосед.       Фэн Синь.       Он просто любопытный, появляется в квартире и выходит из нее в самое неподходящее время, потому что он из тех мудаков, которым нравится выходить и покупать «Макдональдс» в два часа ночи после «подготовки» к экзамену. Он совершает набег на их холодильник один раз в девять вечера и еще раз в полночь, а иногда в промежутках слоняется по кухне. Он пропускает занятия по крайней мере два раза в неделю (и каким-то образом проходит, к большому удивлению Му Цина) и слоняется по квартире, занимаясь бог знает чем, вместо того, чтобы быть продуктивным.       По сути, статус Фэн Синя как его соседа является серьезной проблемой, потому что Му Цин хочет иметь возможность кричать, когда засовывает в себя новую игрушку побольше, но не может. И если он не в состоянии в полной мере насладиться собой, тогда он останется со своими двумя жалкими фаллоимитаторами и собственными тонкими пальчиками и будет тихо постанывать в подушку, когда трахает себя до отупения после тяжелого дня.       Но вот появляется Фэн Синь, разрушающий тщательно спланированные тренировки Му Цина своим несвоевременным подарком. (Му Цин собирался подождать до лета, когда вернется домой, чтобы побаловать себя). Фэн Синь, вероятно, даже не думал, что Му Цин будет им пользоваться — он подарил его в шутку, чтобы увидеть, как Му Цин становится ярко-красным, прежде чем закричать на стены квартиры, что он и сделал. Но, черт возьми, Му Цин не собирается позволить этой великолепной вещи пропасть даром.       Только когда он поднимает его и рассматривает дальше, то понимает, что фаллоимитатор чуть-чуть изогнут. Его собственный член дергается, когда он обдумывает это открытие — другие его фаллоимитаторы прямые, как шомпол, и он задается вопросом, насколько по-другому будет с этим, будет ли он трахать его так же хорошо или даже лучше.       Сейчас он, по крайней мере, наполовину тверд, но не делает никаких попыток доставить себе удовольствие. Вместо этого предпочитая перевернуться и прижать основание фаллоимитатора к кровати, прежде чем взять кончик в рот, посасывая силиконовый материал.       И, должно быть, потому, что этот фаллоимитатор был подарен ему Фэн Синем, он думает о нем как о фаллоимитаторе Фэн Синя, что почти синонимично члену того же Фэн Синя. Так что если он притворяется перед самим собой, засасывая еще несколько дюймов почти слишком реалистичного фаллоимитатора, что это член его соседа, который он запихивает себе в глотку, то это никого не касается, кроме него самого.       У него не всегда находится время, но сегодня оно есть — фаллоимитатор становится приятным и влажным, скользким от слюны до половины, когда кончик упирается в заднюю стенку его горла. Он отрывается с легким вздохом, полузакрыв глаза, проводя языком вверх и вниз по всей длине, прослеживая вены и целуя кончик.       Опять же, на самом деле он никогда ни с кем не был, но знает, что у него должно хорошо получаться, учитывая всю практику, которую он проводит со своими игрушками. Му Цин не неряшливый человек — он организованный и аккуратный, и ненавидит, когда Фэн Синь загромождает их квартиру случайными бумагами и безделушками — но в этом он позволяет себе быть неряшливым, позволяет слюне стекать по подбородку и по всей длине фаллоимитатора, пока она не попадает на его пальцы у основания.       (Он задается вопросом: если бы теоретически это был его член, стонал бы он, запуская руку в длинные волосы Му Цина и дергая за них, заставляя его кончить, потому что удовольствие было слишком сильным?)       Му Цин издает тихий стон, прижимаясь бедрами к матрасу, и в последний раз долго облизывает фаллоимитатор от основания до кончика, желая, чтобы это было так…       Тяжело дыша, он переворачивается на спину и тянется за флаконом смазки. Он задерживается достаточно надолго, и жар, кипящий в его животе, становится почти невыносимым. Его член пульсирует, но он игнорирует это, вместо этого проводя пальцем вверх и скользя им вниз, к своему сжимающемуся входу. Он несколько мгновений проводит пальцем по краю, дразня себя.       Он пришел к пониманию, что так лучше всего — когда он наращивает свое возбуждение до тех пор, пока оно не становится почти болезненным, прежде чем позволить себе достичь пика, близкого к слезам, когда он свободно падает через край, дрожа и постанывая, когда разлетается на части.       Тихий свист доносится до его ушей, и он вздрагивает, широко распахивая глаза, чтобы увидеть Фэн Синя, прислонившегося к дверному проему, скрестившего руки на груди и наклонившего голову. Глаза его соседа никогда не казались темнее, и они устремлены на, на…       Ледяная паника разливается по венам Му Цина, потому что, о боже, о боже, о боже, он только что поймал меня на том, что я собираюсь трахнуть себя дурацким дилдо. Му Цин вот-вот закричит, или его вырвет, или он навсегда закопается под одеяло, когда Фэн Синь говорит:       — Продолжай, — его голос низкий и хриплый, и это заставляет Му Цина вздрогнуть, проглотить стыд и почти ужас, нарастающие в его груди.       Он едва осмеливается дышать, когда Фэн Синь проходит дальше в комнату, закрывает за собой дверь и прислоняется к ней спиной, все это время его взгляд не отрывается от интимных мест Му Цина.       Облизывая губы, Му Цин обдумывает варианты. Он мог бы схватить фаллоимитатор и швырнуть его в голову Фэн Синя и удовлетворенно наблюдать, как он влажно вонзается ему в лицо. Они оба были бы подавлены и ушли бы от этого с уязвленным самолюбием и, возможно, неловко избегали бы друг друга в течение пары недель.       Или.       Му Цин мог бы перестать игнорировать то, что происходит между ними. Эпизод, когда Фэн Синь наблюдает за Му Цином, когда думает, что тот не смотрит, когда он дергает Му Цина за конский хвост, когда хочет привлечь его внимание, потому что это раздражает, но им это нравится. Дело в том, что у Му Цина пересыхает во рту, когда Фэн Синь выходит из душа в одном полотенце, низко обернутом вокруг бедер, позволяя выставить напоказ свою крепкую мускулатуру Му Цину. И только Му Цину.       В конце концов, вариантов на самом деле не так уж много, да?       Продолжай, сказал Фэн Синь.       Сдавленный звук вырывается из горла его соседа, когда Му Цин в последний раз обводит свой вход, прежде чем с легким вздохом вставить палец.       Держу пари, ты этого не ожидал, думает Му Цин, продолжая вставлять палец. У него длинные и тонкие пальцы — они даже не растягивают его толком — но он слишком наслаждается шокированным выражением лица Фэн Синя, чтобы обращать на это внимание.       Му Цин не знал, что ему нравится, когда за ним наблюдают, но не может отрицать, что это действует на него сильнее, чем любые другие его ночные фантазии о толстых мозолистых пальцах его соседа и еще большей длине.       Он практически видел это однажды, когда наткнулся на Фэн Синя поздно вечером на кухне, когда они оба вышли за водой. На Фэн Сине не было ничего — абсолютно ничего — кроме пары серых спортивных штанов, которые нисколько не скрывали щедрых изгибов его тела. Слабый свет на кухне отбрасывал на него тени самым лучшим образом, и если Му Цину пришлось отчаянно дрочить самому себе, как только он вернулся в свою комнату, никто ничего не заметил.       Фэн Синь сейчас одет в джоггеры, не такие откровенные, как спортивные штаны, но Му Цину этого достаточно, чтобы понять, что его сосед определенно заинтересован в бесстыдной демонстрации Му Цина.       Фэн Синь нарушает тишину, его голос хриплый, когда он говорит:       — Ты можешь взять больше.       В тихом шоке дыхание Му Цина прерывается резким выдохом.       — Ч-что?       Фэн Синь снова скрещивает руки на груди, и надменная ухмылка появляется на его несправедливо великолепных угловатых чертах.       — Еще один пальчик, красавчик.       При звуке ласкательного имени по его телу пробегает дрожь. Сохраняя зрительный контакт, Му Цин медленно вынимает палец и тянется к флакону со смазкой, все еще лежащему на покрывале рядом с ним. Он выдавливает щедрое количество прохладной жидкости и, возвращая скользкие пальцы к своему входу, издает тихий стон, когда его рука скользит по чувствительной длине члена.       Фэн Синь застыл, прикрыв темные глаза, когда Му Цин просовывает два пальца в свою дырочку, неглубоко толкая. Теперь он весь горячий — пристальный взгляд Фэн Синя обжигает его, разводя огонь в крови и на коже. Му Цин знает, что он легко краснеет, и удивляется, каким розовым стало его лицо, каким розовым стал его едва растянутый вход.       — Еще один, — говорит Фэн Синь, и на этот раз это звучит шепотом.       Му Цин вздыхает, откидывая голову на подушку, продолжая томно двигать двумя пальцами, время от времени сгибая их, хотя и избегает своего сладкого местечка.       Единственная причина, по которой он способен выдавить из себя слова, это потому, что больше не видит, как Фэн Синь наблюдает за ним.       — Тебе нравится то, что ты видишь? — спрашивает он, как будто не знает ответа. Он думает, что если бы Фэн Синь не был так занят наблюдением за тем, как его пальцы исчезают в его скользкой дырочке, он бы прямо сейчас запустил руку себе в штаны.       Но нет, когда Му Цин поднимает голову, чтобы рассмотреть своего соседа, Фэн Синь просто пялится, приоткрыв губы и расширив зрачки от вожделения.       — Ты прекрасен, — говорит Фэн Синь, и это звучит так, будто он говорит искренне. Жар поднимается по шее Му Цина, поднимается к ушам и заливает щеки.       В награду он добавляет третий палец и стонет от растяжки. Как бы сильно он ни отрицал это позже, он знает, что любит похвалу, и если Фэн Синь захочет осыпать его комплиментами, он покраснеет до корней волос, но все равно будет лелеять трепещущее тепло в груди. Не то чтобы ему нужна была похвала Фэн Синя, чтобы понять, что он хорошо выглядит.       Проходит еще несколько вдохов, прежде чем он слышит:       — В тебе раньше было четыре пальца?       Сжав пальцы, Му Цин случайно касается своей простаты и издает резкий стон. Ему никогда не требовалось больше трех пальцев, чтобы растянуть себя для игрушек, но когда он поворачивает голову, чтобы оценить обхват подарка Фэн Синя, может быть… Может быть, ему все-таки понадобятся четыре.       Му Цин напрягается, когда Фэн Синь двигается, выпрямляясь от своей ленивой сутулости у двери и подходя ближе. Каждое движение медленнее предыдущего, как будто давая Му Цину время возразить.       Он не возражает.       И когда Фэн Синь устраивается в изножье кровати, всего в нескольких дюймах от его раздвинутых ног, он тычет в свою дырочку мизинцем, хотя и не вводит его внутрь — пока нет.       — Ты боишься?       — Заткнись, — шипит он, хотя его раздражение тает, когда он сгибает три пальца и позволяет удовольствию захлестнуть себя.       — Он большой, да? Намного больше, чем твои пальцы, — кажется, Фэн Синю требуются все силы, чтобы оторвать взгляд от трепещущего входа Му Цина, когда он поворачивается, чтобы посмотреть на фаллоимитатор, лежащий у головы другого мужчины. — Тебе нужна помощь, чтобы вставить его?       — Я не… Мне не нужна твоя чертова помощь.       — Я думаю, что нужна. Если ты действительно хочешь, чтобы тебя растянули, — Фэн Синь понижает голос. — Тебе придется взять мои пальцы.       Рука, теплая и шершавая, крепко обхватывает лодыжку Му Цина. Она большая, рука Фэн Синя. Му Цин худощав, его пальцы длинные и элегантные, но Фэн Синь шире, крепче, грубее. Жар, исходящий от него, словно клеймо на коже Му Цина, а его щеки еще больше краснеют, когда он представляет, как толстые пальцы Фэн Синя проникают в него, раздвигая и растягивая его лучше, чем он когда-либо мог бы сделать сам.       Но.       — Нет, — говорит он, не желая доставлять Фэн Синю удовольствие от того, что он в чем-то нуждается. Му Цин не нуждается ни в нем, ни в ком-то другом.       — Нет? — Фэн Синь сжимает его лодыжку один раз, прежде чем отпустить, отодвигаясь назад, чтобы наблюдать, хотя его глаза выдают, насколько сильно он предпочел бы наброситься на Му Цина вместо этого. — Ладно, красавчик. Покажи мне, на что ты способен.       Му Цин снова тянется к флакону со смазкой и смачивает пальцы. К черту его одеяло. Масло испачкает его, но ему есть что показать.       Осторожно соблюдая свои границы — прошло много времени с тех пор, как он позволял себе подобное — Му Цин делает несколько глубоких вдохов и проводит кончиками пальцев по своему входу, играя с самим собой. Он хочет подразнить их обоих и продлить это как можно дольше; если Фэн Синь хочет шоу, то он его получит.       Четыре пальца. Жжет, но боль — тупая, несмотря на его возбуждение. Он издает тихие звуки, двигая пальцами туда-сюда неглубокими толчками. Его запястье начинает болеть, но это слишком приятное ощущение, чтобы останавливаться. Фэн Синь жадно смотрит на него, каждый вздох и хныканье разрушают его самообладание.       Му Цин раздвигает свои длинные бледные ноги еще шире, чтобы дать своему соседу лучший обзор его опухшей, истекающей смазкой дырочки — он хочет помучить Фэн Синя. Член Му Цина теперь полностью затвердел, покраснел и капает предэякулятом, но он отказывается обращать на это внимание, вместо этого загоняя пальцы еще глубже.       Он задает устойчивый ритм, не слишком медленный или слишком быстрый, но ровный настолько, чтобы разжечь пламя удовольствия, растущее глубоко внутри.       — Быстрее, — выдыхает Фэн Синь, но Му Цин отвечает только тихим стоном, прежде чем замедлить темп, пока не почувствует каждый миллиметр, который он вводит в себя.       Фэн Синь позволяет ему сохранять черепаший темп еще несколько минут, прежде чем ворчит:       — Черт.       Он наклоняется — член Му Цина дергается при виде Фэн Синя над ним — и хватает фаллоимитатор, прежде чем сесть обратно. Му Цин наблюдает, все еще уверенно трахая себя пальцами, как Фэн Синь капает обильным количеством смазки по всей длине силикона.       В руках Фэн Синя фаллоимитатор выглядит нормального размера, но Му Цин знает, что он толстый, больше, чем все, что он когда-либо вставлял в себя. И когда он смотрит на него, гладкий и блестящий в слабом свете комнаты, Му Цин хочет его. Свободной рукой он тянется к нему, и Фэн Синь облизывает губы, прежде чем отдать.       И поскольку он немного порочный и думает, что Фэн Синь должен пострадать за такое унижение, садится и поднимает фаллоимитатор. Сохраняя зрительный контакт все это время, он долго облизывает ствол и наблюдает, как вздрагивает горло его соседа, его темные глаза блестят.       А потом Фэн Синь, кажется, совсем перестает дышать, когда Му Цин ухмыляется и оставляет поцелуи, а лижет прямо под головкой, место, о котором Му Цин не понаслышке знает, что оно чувствительное.       — Прекрати дразниться, — рычит он.       Удовлетворенно фыркнув, Му Цин откидывается назад, задрав подбородок, и широко расставляет ноги, поднимая их в воздух. Ему не нужно поднимать голову, чтобы знать, что Фэн Синь наблюдает за тем, как он водит кончиком фаллоимитатора вверх и вниз по своему входу. Он не дает ему войти, но время от времени он задевает его немного внутри, и клянется, что каждый раз слышит, как у Фэн Синя перехватывает дыхание.       Тем не менее он не может вынести ощущения пустоты внутри себя. Он пристально смотрит на Фэн Синя, когда начинает вводить фаллоимитатор. Когда головка входит, он останавливается, тяжело дыша.       Он большой. Му Цин уже знал это, но стоит повторить по меньшей мере дюжину раз — фаллоимитатор большой. Растягивание пока не причиняет боли, но Му Цин знает, что основание шире, чем головка, и, о боже, это может разорвать его на части.       — Возникли проблемы? — низкий голос Фэн Синя звучит насмешливо, хотя и немного дрожит.       — Нормально все, — выплевывает он, вставляя еще на дюйм.       Он вводит фаллоимитатор все глубже и глубже, сначала мелкими движениями, прежде чем протолкнуть еще. Он растягивает Му Цина, наполняет и совершенно лишает его двух других игрушек, но не может заставить пожалеть об этом.       Примерно на половине Му Цин по-настоящему начинает сопротивляться. Хорошо — слишком хорошо, и он с трудом может сосредоточиться на том, чтобы трахать себя, поскольку толчки удовольствия отвлекают его.       Му Цин почти забыл, что Фэн Синь сидит там и наблюдает за ним, пока тот не начинает говорить, и у него хватает наглости казаться удивленным, хотя его голос хриплый, когда говорит:       — Ты уверен, что тебе не нужна моя помощь?       — Все н-н-нормально, — заикаясь, выдавливает Му Цин, хотя, возможно, ему и не надо было этого делать, если судить по хищному выражению лица его соседа.       У него вырывается вздох, когда Фэн Синь отдергивает руку и сам сжимает основание фаллоимитатора. Медленно он начинает продвигать его дальше вглубь Му Цина, его взгляд перемещается от сжимающегося входа к раскрасневшемуся лицу, наблюдая за реакцией Му Цина на каждое движение.       — Ты сможешь принять его? — бормочет он почти про себя. — Я уверен, что ты смог бы. Похоже, ты часто трахаешь себя, да? Играешь со своей распутной дырочкой, когда думаешь, что никого нет рядом?       Предэякулят Му Цина по всему его животу. Он издает сдавленные звуки каждый раз, когда Фэн Синь вводит фаллоимитатор, чтобы подтвердить свои слова. Его движения неумолимы, как будто он пристрастился к звукам пронзительного смущенного хныканья Му Цина и хочет услышать больше.       Больше, он согласен, но отказывается сказать об этом. Он не будет умолять; он не будет умолять Фэн Синя ни о чем, даже об этом.       Фэн Синь, кажется, слишком увлечен, чтобы обращать на это внимание. Он придвинулся поближе, чтобы лучше рассмотреть игрушку, но теперь нависает над Му Цином, положив руку ему на голову, а его лицо оказывается в нескольких дюймах от лица Му Цина. Его глаза потемнели, а губы влажные и припухшие, и Му Цин обнаруживает, что ему хочется впиться зубами в эту полную нижнюю губу и для разнообразия добиться от Фэн Синя каких-нибудь звуков.       Он запрокидывает голову и надеется, что его глупая отговорка о соседе уловит суть — и он это делает. Их губы встречаются, а затем остаются только язык и зубы, давать и брать, но все, чего хочет Му Цин — это брать, брать и брать. Он обхватывает резкую линию подбородка Фэн Синя и прикусывает его губу достаточно сильно, чтобы заставить задохнуться. Затем Му Цин пробует его на вкус, сладкий от глазированных хлопьев, которые он ел не так давно, и чего-то более острого, что, должно быть, полностью принадлежит ему.       Фэн Синь что-то шепчет ему в губы — что-то, что Му Цин слишком ошеломлен, чтобы расслышать — и фаллоимитатор погружается глубже, а основание прижимается к изгибу его задницы. Он слышит пронзительный вой и только через несколько прерывистых вдохов понимает, что сам издает эти пронзительные звуки.       — Черт, — он выразительно ругается, а затем Фэн Синь снова целует его, предотвращая любые другие слова.       — Такой красивый, — произносит Фэн Синь в его нижнюю губу, а затем прикусывает линию от уголка рта к изгибу шеи. — Чертовски великолепный. Ты издаешь такие красивые звуки.       И затем Фэн Синь двигает фаллоимитатором быстрее, намного быстрее, чем Му Цин трахал себя ранее. Кончик касается тех частей Му Цина, о существовании которых он даже не подозревал, зажигая яркие искры за его веками. Он цепляется за плечи Фэн Синя и, когда понимает, что сжимает горсти ткани, рычит и дергает за подол футболки своего соседа, отчаянно нуждаясь в его коже и крепких мышцах.       Фэн Синь отпускает фаллоимитатор всего на мгновение, просто чтобы снять футболку, но когда снова тянется за игрушкой, Му Цин отталкивает его руку и встает на колени.       — Я собираюсь прокатиться на нем, — хрипло говорит он, упираясь основанием фаллоимитатора в поверхность кровати и удерживая его там. — А ты будешь наблюдать за мной.       Фэн Синь выглядит одновременно раздраженным и возбужденным, но ничего не говорит, только устраивается поудобнее на кровати, чтобы было лучше видно.       И тогда Му Цин выполняет свое обещание, запрокидывая голову назад и опускаясь на фаллоимитатор по всей длине. Угол наклона отличается — он меньше контролирует, где именно фаллоимитатор касается его самых сокровенных мест, но это все равно хорошо. Достаточно хорошо, чтобы ему не приходилось имитировать свои вздохи и стоны. Тот факт, что Фэн Синь все еще наблюдает за ним, только усиливает его возбуждение.       — Насколько тебе нравится мой подарок? — спрашивает Фэн Синь. Его глаза прикрыты и, как всегда, полны похоти.       — Хороший, — невнятно произносит Му Цин. Даже его гордость готова признать это. Не то чтобы он мог как-то солгать — он берет фаллоимитатор как чемпион, и у него будет болеть в течение нескольких дней.       — Я рад, что тебе нравится, — голос Фэн Синя стал низким и хищным, и если бы Му Цин не был в тумане удовольствия, тревожные звоночки в его голове устроили бы настоящий хаос.       Увы, он только еще сильнее насаживается на игрушку.       Фэн Синь придвигается на дюйм ближе, достаточно близко, чтобы наклониться вперед и оставить засос на ключице Му Цина. Но он этого не делает. Он только говорит:       — Я выбрал его для тебя, потому что он был похож на мой член.       По спине Му Цина пробегает дрожь, и у него перехватывает дыхание. Он опускается на фаллоимитатор в последний раз, прежде чем остановиться и быстро заморгать, глядя на своего соседа.       — Что?       — Ты поверишь мне, если я скажу, что мой больше?       Член Му Цина дергается, и предэякулят начинает вытекать еще сильнее, образуя небольшую лужицу на простынях. О боже, о черт, о боже, о черт, думает он, когда Фэн Синь начинает расстегивать свои брюки.       Член Фэн Синя великолепен. Он длинный, толстый, необрезанный и прямо из влажных грез Му Цина. Ему приходится наклониться и сжать основание своей длины, чтобы не кончить прямо здесь и сейчас, потому что Фэн Синь не преувеличивал. Он огромен.       — Какого хрена? — он почти визжит. Он не паникует, вовсе нет. — Как ты можешь просто ходить с этим между ног?       Фэн Синь ухмыляется.       — Значит, тебе действительно нравится.       Трахни меня, думает Му Цин, потому что он действительно хочет. Он правда, правда хочет.       — Думаешь, ты выдержишь его? — спрашивает Фэн Синь, медленно поглаживая от основания до кончика.       Молниеносно Му Цин находит выброшенный флакон со смазкой и выдавливает щедрое количество себе на ладонь.       — Я хочу прокатиться на тебе, — говорит он. — Ложись на спину.       Он не думает, что Фэн Синь когда-либо подчинялся ему быстрее, но обещание хорошего траха сделает это с любым мужчиной, предполагает Му Цин, когда Фэн Синь лежит, положив голову на подушки.       Му Цин тянется к члену Фэн Синя и смазывает его — и, боже, он такой увесистый в его руке. Фэн Синь шипит, когда Му Цин проводит большим пальцем под чувствительной головкой.       — Не дразни меня.       — Я буду делать все, что захочу, — говорит Му Цин, прежде чем прижать головку члена Фэн Синя к своему входу и пригласить его в свои теплые глубины.       Это великолепно.       Длина Фэн Синя горячая и твердая, и хотя Му Цин расслабился, растяжка все еще оставляет легкое жжение. Он делает это медленно, дыша ровно и решительно, не глядя в лицо Фэн Синя. Он так близок, что на самом деле кончит на месте, если посмотрит на своего соседа и на чистое желание, которое, он знает, найдет там.       — Черт, ты такой тугой, — шипит Фэн Синь, его руки поднимаются, чтобы обхватить Му Цина за талию. — Ты ощущаешься великолепно на мне, сжимаешь меня и втягиваешь в себя.       — Замолчи, — говорит Му Цин, и это именно то, что делает Фэн Синь, когда он расслабляется и полностью принимает.       Му Цин задается вопросом, почему они так долго ждали, чтобы сделать это. Почему они игнорировали все нарастающее напряжение между ними, если это все равно должно было привести к умопомрачительному оргазму. Или к пяти.       О, он определенно получит как минимум пять, думает Му Цин, когда Фэн Синь издает животный стон, который эхом отдается по всему чувствительному телу Му Цина. Фэн Синь протягивает руку и щиплет его розовые соски, а Му Цин хнычет, совершая длинные чувственные движения бедрами в попытке заставить член Фэн Синя прикоснуться к нему там, где он больше всего в этом нуждается.       Фэн Синь продолжает исследовать бледную кожу Му Цина, мозолистые пальцы прослеживают линии вверх и вниз по животу Му Цина, руки сжимают и разминают его упругую попку.       — Хорошо себя чувствуешь? — спрашивает он, и Му Цин кладет руку на шею Фэн Синя и в ответ прижимается к нему сильнее.       Это хорошо. Это так, так хорошо. И как раз в тот момент, когда Му Цин думает, что лучше уже быть не может, Фэн Синь поднимает его и говорит:       — На четвереньки, красавчик. Я собираюсь втрахать тебя в кровать.       Му Цин ошеломленно стонет, но маневрирует своим дрожащим телом, пока не оказывается задницей вверх, лицом вниз, открывая Фэн Синю прекрасный вид на его растянутую манящую дырочку и греховный изгиб позвоночника.       И затем с тихим благоговейным стоном его сосед входит в него одним резким движением, погружаясь полностью. Му Цин почти ощущает его в своих легких, или, может быть, вся его кровь так быстро приливает к паху, что он едва может осмыслить испытываемое удовольствие.       Му Цин не может сказать, что он когда-либо был под кайфом раньше, но это должно быть как минимум в десять раз лучше.       Фэн Синь задает безжалостный темп, запуская руку в длинные волосы Му Цина и дергая их. Восхитительная боль покалывает кожу головы Му Цина, и не останавливайся, не останавливайся, умоляет он.       — Боже, да, возьми мой член, — рычит Фэн Синь, впиваясь зубами в затылок Му Цина, и этого достаточно, чтобы тот кончил на простыни, даже не прикоснувшись к себе, поддавшись грубости голоса Фэн Синя и головокружительному темпу его бедер.       Му Цин еще немного держится за свой разум и крепче сжимает Фэн Синя, будто пытаясь удержать его от того, чтобы он когда-нибудь ушел. Требуется всего несколько быстрых толчков, сбивающихся с ритма и достаточно сильных, чтобы переместить Му Цина поперек кровати, прежде чем горячая влага затопит его глубины.       — Фэн Синь, — вздыхает Му Цин, просто чтобы услышать, как он это произносит. У него уже все болит, а его бедра дрожат.       Его сосед целует изгиб его плеча, выходит и погружается в последний раз, размазывая свою жидкость по входу Му Цина. Она течет повсюду, капает с него — он никак не может спасти эти простыни.       — Да, — говорит Фэн Синь, прижимаясь к коже Му Цина. — Нам определенно нужно сделать это снова.       Му Цин хлопает его по бедру, но прячет улыбку за тканью наволочки.