Бессонница

ДРЕВНИЙ РЕПТИЛЬНЫЙ МОЗГ — Нет ничего. Манящая мгла распахивает для тебя свои объятия, и ты с упоением растворяешься в ней. Твое сердцебиение замедляется в ее холодной мокрой хватке. Но сон нейдет. ЭЛЕКТРОХИМИЯ — Не стоило отказывать себе в удовольствии надраться, парниша. Теперь ты борешься с последствиями. ДРЕВНИЙ РЕПТИЛЬНЫЙ МОЗГ — Чтобы позволить течению медленно тащить твое закоченелое тело на дно, нужно расслабить конечности и сжать легкие, как бумажный стаканчик. Но *ты* вместо этого панически хлопаешь руками по поверхности, хватая ртом воздух. *Так* ты не нырнешь, голубоглазый мой. ТЫ — Ты ложишься на бок. Переворачиваешься на другой. Кладешь ладонь на остывший, испещренный заломами лоск простыни. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ — Сон на левом боку крайне нежелателен для людей с болезнями сердечно-сосудистой системы. В таком положении на него оказывается дополнительная нагрузка. ГРУБАЯ СИЛА — Сплюнь, зубрила! Мы в самом расцвете сил! СИЛА ВОЛИ — Не стоит, конечно, поднимать панику, но я бы на *это* уповать не стал... ТЫ — Ты возвращаешься в прежнее положение. Ногу сводит судорога, и ты ежишься и вытягиваешься в струну на кровати, из-за чего та издает короткий жалобный писк. Тьма окружает тебя. И крадучись подступает. Сгущается. Тело ноет, и твое лицо болезненно кривится. ВНУТРЕННЯЯ ИМПЕРИЯ — Кто-то следит из угла комнаты. Алчущий и безликий. Скрытый в тени, он наблюдает. ДРЕВНИЙ РЕПТИЛЬНЫЙ МОЗГ — Кажется, будто что-то черное копошится и шуршит под твоим телом. Оно превентивно тихо рычит, издает хриплый болезненный отзвук. "Гарри-и-и..." ТЫ — Ты ворочаешься на липкой простыне, как рыба, небережно снятая с крючка и брошенная на доски. На лбу проступает ледяная испарина. Ты пытаешься сжаться в безопасный комок, стать меньше. Но ты чувствуешь, как оно *извивается*, путается в кишках. Мечется и царапается в гортани. Просится наружу. Подступает к деснам... Оно близко. ДРЕВНИЙ РЕПТИЛЬНЫЙ МОЗГ — Оно сдавленно шепчет в самое ухо. "ГАРРИ-И-И..." ТЫ — Ты не выдерживаешь и открываешь глаза. Грудная клетка замирает на вдохе, и ты чувствуешь, как кровь стучит у барабанных перепонок, как перекатываются под кожей ломящие ребра, когда ты приподнимаешься на локтях. ПОЛИЦЕЙСКАЯ ВОЛНА — "Издержки профессии", так говорят. БОЛЕВОЙ ПОРОГ — Старая травма. Ты не помнишь этого, но помнит дряхлое плачущее тело. Паутина мелких шрамов тут, мазок ножом там, царапина, след, пулевое... ТЫ — Мрак постепенно отступает и перед тобой вырисовываются очертания комнаты. Из-за прикрытых жалюзи пробивается свет уличных фонарей. Мелькают редкие силуэты мотокарет. Ты прислушиваешься, настороженно, будто опасаясь, что в комнате, в углу, и правда кто-то стоит. И наблюдает. Голова гудит. Ты всматриваешься в черноту, но никого не видишь. Сухие глаза щиплет от усталости. СИЛА ВОЛИ — Ты как маленький ребенок, начитавшийся на ночь страшилок. Стул, обвешанный тряпками, пугает тебя больше, чем бугай с пером в темном переулке. ГРУБАЯ СИЛА — Жалкое зрелище... ВОСПРИЯТИЕ — Только легкий беспорядок, укрытый тенью, и тоскливо стоящий комод изредка проступают в отблеске фар. СИЛА ВОЛИ — "Это" — всего лишь скрип кровати. "Это" — просто остывшие простыни и твое больное воображение... СУМРАК —...Разыгравшееся в этом склизком черном мраке. Мраке, что жадно поглощает твой разум. ТЫ — Ты жмуришься и падаешь на холодную подушку. Волглый от пота матрац с нежным кряхтением встречает тебя. Ты жмешься в ответ лицом. Торчащий из подушки пух покалывает щеку через баки. ТЫ — Тьма. Она любовно льнет, заключает тебя в свои объятия хищным ловким порывом. Мягко касается виска. Но это нежное прикосновение отзывается ударом о крышку черепа. Тебя передергивает. ВОСПРИЯТИЕ — Из окна тянет озоном. Первые мелкие капли начинают барабанить по окну. И это отвлекает, полудрема отступает еще на шаг. ТЫ — Стоило бы закрыть форточку, но все твое тело противится покидать это наспех возведенное укрытие. Ты выше тянешь на себя давящий, тяжелый плед. Пахнет шерстью и потом, как от промокшей шавки. ВОСПРИЯТИЕ — Знакомый гул разносится эхом по колодцу двора. Ветви деревьев нещадно треплет ветер, и этот жалобный хруст сливается с треском шин. ЛОГИКА — Это Купри Кинема, что ясно не только по своеобразному рокоту мотора. Это единственная мотокарета, которая *остановилась* бы у этого дома в это время. Местным подобное не по карману. ПОЛИЦЕЙСКАЯ ВОЛНА — В удушливой духоте подъезда чувствуется плесень. Ноги лейтенанта 57 участка быстро несут мужчину вверх по бетонной лестнице. Дождь застал его врасплох, и полицейский, беззвучно ругаясь, старается как можно скорее избавиться от впечатлений тяжелого трудового дня. ВОСПРИЯТИЕ — Глубоко в утробе спящего дома как будто раздается грохот гонга. Кто-то запнулся на лестничной клетке. НАСТЕННЫЕ ЧАСЫ — Тик-так. Тик-так. Часы, о существовании которых в комнате ты никогда и не подозревал, вдруг начали с тобой невыносимый диалог. ВОСПРИЯТИЕ — Раздается щелчок и скрип петель. Тяжелый стук, затем шаркающая походка, возня и шипение воды. ТЫ — Он снова вернулся так поздно? ЭМПАТИЯ — Перевод в сорок первый участок вызвал *гораздо* больше мороки, чем он рассчитывал. И он тебе в этом не признается, даже если спросишь. НАСТЕННЫЕ ЧАСЫ — Тик-так. Тик-так. ТЫ — Так тихо, что слышно, как у тебя в голове ходят шестерни. НАСТЕННЫЕ ЧАСЫ — Тик-так. СУМРАК — Ты просто *не можешь* не создавать людям проблемы. СИЛА ВОЛИ — Для вас обоих эта неделя выдалась тяжелой. Но, судя по тому, что он говорил ранее, этот бюрократический Ад скоро закончится. Это будет первая небольшая победа. ВОСПРИЯТИЕ — Тонкая полоса света мажет по лицу. На другом конце комнаты кто-то открывает дверь. И тепло, проникающее из этой щели внутрь, очерчивает силуэт вошедшего белой каймой. Фигура стоящего будто помещена в мандорлу. Но дверь притворяют, и все мгновенно пропадает в темноте. ТЫ — Глаза плавают и перекатываются, как бильярдные шары. Они давят на черепную коробку. Выражение твоего лица выглядит болезненно, но этого не видно в тени. ВОСПРИЯТИЕ — Выверенные неспешные шаги прокладывают путь к твоему дрейфующему островку из одеял и пыльных валяных пледов. Огибают его острый деревянный угол. ВНУТРЕННЯЯ ИМПЕРИЯ — Кто-то стоит во мраке, в темном углу, и наблюдает за тобой. Смотрит, скалится. ЭМПАТИЯ — Он думает, что ты спишь. ВОСПРИЯТИЕ — До ушей долетают шорох ткани и копошение. Пружины кровати стонут, прогибаясь под чьим-то весом. Кто-то разглаживает скользящим движением руки складки на простыне, тянет на себя одеяло. Тебя задевают ногой, и ты чувствуешь горячий оттиск на своей коже. ЛОГИКА — Волосы еще мокрые после душа, и тело пышет жаром. Он *долго* стоял на улице, раз промерз так, что пришлось отогреваться под "кипятком". ЭЛЕКТРОХИМИЯ — Но едва различимый запах "Астры" все же проскальзывает по небу и остается на кончике языка. НАСТЕННЫЕ ЧАСЫ — Стрелки часов только что разминулись, и спицы-патрульные с тиканьем продолжили нести вахту. КИМ КИЦУРАГИ — Твердый стук и деревянное кряхтение прикроватной тумбочки оканчивают движение руки лейтенанта. ВОСПРИЯТИЕ — Он снял очки — это привычный тебе ритуал. ТЫ — Мысли, как клубок сбитых в кучу проводов, искрят и издают шипение. Эта алюминиевая требуха сдавливает виски. ВОСПРИЯТИЕ — Ваши ноги путаются. Чужое тепло пахнет мылом. Руки движутся вниз и опоясывают сзади, ложатся поверх твоих. ТЫ — Отчего-то тебе становится стыдно и смешно за свои шершавые грубые пальцы. Его ладони сухие и жилистые, но мягкие. ЭМПАТИЯ — Ты не видишь этого, но знаешь, что он лукаво щурится вместо улыбки, когда сквозь поволоку сна первым из вас замечает, что ты забываешь дышать. ТЫ — Ворох одеял как никогда кажется крепким защищенным фортом. Ваша постель. Здесь только ты и Ким. Никого нет в темном углу, и никто не наблюдает, *никто* вас не найдет. От него исходит живительное тепло. КИМ КИЦУРАГИ — Он пристраивает голову у твоего плеча, а после выдыхает... " Спокойной ночи, Гаррье." И голоса в голове умолкают.