***
— Извините, пожалуйста, — последнее, что слышит Соён, прежде чем её сбивают с ног, и они с незнакомкой падают в сугроб. Соён инстинктивно обнимает девушку, прижимая ближе, чтобы та не ушиблась. Они лежат в таком положении от силы минуту. — Вы не ушиблись? — щенячьи глазки с беспокойством смотрят на неё. Они милые. Такие большие и до одури манящие. Давно же Соён такого не испытывала. Сердце колыхнуло как-то по-старому знакомо, давно забыто. Пульс начинает учащаться и отдаваться в ушах. Отпускать не хотелось. Незнакомка успевает уже подняться и отряхнуться от снега, после чего протянуть руку, на которой виднелась варежка с изображением жирафа. Она такая забавная. Особенно в этой шапке с заячьими ушками. Поэтому Чон немного усмехается, пытаясь отвернуться. — Эй, это не смешно. Соён берётся за протянутую руку и тоже наконец поднимается. Теперь можно заметить их довольно весомую разницу в росте. — Сон Юци, простите, не ожидала, что поскользнусь, дорожку снегом замело, не видно лёд, — девушка забавно поджимает губы и с сожалением смотрит на Чон. Им обеим резко становится неловко. — Чон Соён, и не переживай, это было не больно. Юци виновато наклоняет голову, пытаясь рассмотреть свои ботинки, но в следующую секунду загорается какой-то идеей: — Может, тогда кофе за мой счёт? Если, конечно, у тебя нет никаких дел... — Не переживай, я свободна сейчас, — смешно, что во всех понятия и смыслах. А после Соён опять схватили за руку и потащили в неизвестном ей направлении. И впервые, Соён не думает, что ей больно.***
Чон сидела у окна и смотрела в даль, да может и сама не знала, куда она смотрела на самом деле. На часах четыре утра, в голове каша из мыслей. Распутать их? Да что вы, это только для тех, кто хочет обидеть самого себя, взглянув правде в глаза, признав наконец, что был чертовски неправ. И вот сейчас она продолжает лгать себе, доказывать, что не она виновата, что это не её проблемы... уже. Или это было самовнушение, и всё-таки не она виновата? Сама давно запуталась, пока верила манипулятору. Соён просто боится наконец признать, что ей тяжело, что она не может спать без тёплого тела рядом, чтобы обнимать его и спрятаться в чужой шее от всего грёбаного мира, слушая шёпот где-то у макушки головы, и чувствовать нежные и успокаивающие поцелуи. Чон винит себя во всем, но разве она одна виновата? Разве бывает в ссоре только один проигравший? Скучает невероятно и тяжело. Боль отдаётся где-то в груди и неприятно давит. Почему вся её жизнь так пропитана этим словом? Боль.Каждый новый вздох заставляет вспоминать, каждое действие окунает в те счастливые моменты, которые они проводили вместе. Прогулки по парку глубоко ночью, пока никто не видит. Или когда они сбегали с пар, чтобы валяться дома: на полу, на диване, да вообще где угодно... Да чёрт бы его взял. Она готова переступить через себя и набрать давно выученный наизусть номер телефона, — но нет, Соён продолжает глотать все чувства, убеждая себя, что она в порядке. А на то, что её медленно, но верно изнутри съедает собственное нутро, так вообще плевать. Это разве проблема? Соён не хочет всё это испытывать, она просто.. хочет вернуть её обратно.***
Юци смогла сделать то, что казалось невозможным для самой Соён. Ей нравилась компания Сон, ей нравился тот комфорт и уголок спокойствия, в котором Чон чувствовала себя защищённой. Юци всколыхнула всё её существование в тот день. Появилась, как первый снег в конце осени: неожиданно и приятно. Дни, что они старались проводить вместе, всё больше узнавая друг друга, были по-особенному ценные. Они обе не собирались друг друга отпускать. Соён работала с психологом, потому что всё то, что давно осталось осадком, где-то там глубоко внутри, быстро не проходило. Но Юци обещала быть рядом, и это очень помогало. Хотелось довериться снова. Это пугало, но она была готова с этим бороться. Соён забивала на свой организм уходя в работу, а Юци её постоянно вытаскивала, иногда силком таща в их общую постель, долго ожидая, пока та не уснёт. Или буквально вытаскивала её из дома, чтобы пройтись и отвлечься, рассказывала всякий бред, лишь бы Соён смогла почувствовать себя лучше. Соён не любит овощи, одна только мысль о том, что ей придётся даже их трогать, вызывает волну отвращения. Но она готовит салаты для неё, зная, что потом с глупой улыбкой её поцелуют в щёку и скажут спасибо. Жирафы травоядные как-никак. Как оказалось после, Юци не любит, когда к ней прикасаются. Это никак не вяжется с её образом светлого и общительного человека. Любое проявление нежности в её сторону старается игнорировать, хоть и не показывает этого. Но по вечерам, за просмотром фильма или просто в тишине, позволяет себе расслабиться в объятиях Чон. Позволяет себе спрятать своё лицо на чужом плече и не испытывать дискомфорта. Соен наконец нашла то зачем существовать и зачем жить.