В реальности или на самом деле?

      Рома садится за компьютер, включает камеру, улыбается во все зубы. Это его работа, это его призвание и его отдых. Несмотря на критику от особо умных зрителей, у него много фанатов, которые его всегда поддержат. Это греет что-то глубоко в груди, там, где находится сердце. В этот день он должен был записать несколько выпусков за раз — прерываясь только чтобы налить воды и передохнуть. Скоро ему предстояла поездка на отдых — на целую неделю — вдали от дома и возможности что-то записать. Нет, микрофон у него будет, но силы и желание… он был не до конца в этом уверен. Приветствие было записано гладко — пусть и с некоторыми неудачными моментами. Впрочем, как оно всегда было. На этот раз Лололошку попросили разобраться с каким-то самодовольным существом, которое осело в пещере на этом зелёном континенте. Да не просто так — а за возможность получить статую одного из забытых всеми богов — вместе с какими-то очками талантов, связанных с его благословением. Выглядел этот квест откровенно плохо. Бог был настолько забыт, что даже имя его не сохранилось — работодатель только сказал что-то про чрезвычайную опасность. Ну что, там где опасность — там и Лололошка. Тем более это было совершенно в его характере — помогать всем, стоит только попросить.       — Ха, я бы ни за что на такое не согласился, — бормочет Рома в перерыве между съемок, пока микрофон не записывает его голос. Ему нужно придерживаться персонажа, да… Он иногда был настолько отличен от него, что прямо противоположен. Это было тяжело, но так же представляло из себя ценный опыт. Ему нравилось озвучивать персонажей разными голосами, ему нравилось вживаться в кого-то, кто совершенно не похож на него в жизни, оживлять его и показывать зрителям. Кажется, в нем где-то глубоко внутри умер актер. Не хороший и не плохой, но очень и очень старательный.       — Итак, сейчас мы с вами спустимся в какую-то сраку мира в пещере, дабы найти что-то, что предположительно может нас убить и не раз! Ура! — он сидит в уютной домашней одежде, задрав ноги высоко на стул так, что если бы он снимал с камерой, были видны его коленки в клетчатых брюках из его магазина мерча. Он часто сидел в самых разнообразных позах, которые кому-то могли показаться даже странными. Но ему было удобно, потому большой разницы не было в том, что сказали бы какие-нибудь люди, которые его даже не знали. В любом случае их мнение ничто по сравнению с теми, кто ему дорог. А они, в свою очередь, такой фигни никогда не скажут.       Спускаясь в пещеру, он впервые за многое время игры почувствовал что-то новое и неприятное, будто происходило не совсем то, что предполагалось. Потому что по наброскам сюжета ничего такого не было в планах. Какой-то боковой квест чтобы попробовать новый мод? Было похоже на то. Однако эта пещера выглядела будто чужой этому миру. Будто кто-то вырезал ее из другого и вставил. Но такого быть не могло точно.       Из глубины послышалось тихое змеиное шипение. Божество в виде змея? Нет, он о таких точно не слышал тут. Ну, на то оно и забытое божество. Рома рассказывал свои мысли в микрофон, проводя Лололошку по бесконечному земляному коридору. Шипение становилось все громче, и вот он увидел край белоснежного хвоста в дырке в стене. Он был такой большой, что парень на секунду испугался, рассчитывая в голове размер того, с чем ему придется…сражаться?       На основной площадке пещеры было темно настолько, что можно было разглядеть только что-то на расстоянии трех блоков. Попытки присмотреться не дали ничего, будто эффект слепоты наложили. Тут шипение раздается совсем громкое, и перед ним выскакивает скример змеиной морды, заставляя подпрыгнуть в кресле и стукнуть себя по подбородку коленом. Только отдышавшись, он понял, что видит новые сообщения в строке диалога. А ещё не было никакого урона. Змея легла в ногах, выжидающе смотря глазами с вертикальными зрачками будто бы прямо в душу. Через мгновение темнота отступила, будто он был в обычной немного тускло освещенной его факелом пещере. Из-за змеи вышла фигура.       «Тише, Айко, ты что, не узнаешь нашего маленького гостя?» — читает Рома, припоминая знакомую кличку. Да нет, не может такого быть, правда? Ему говорили, что этого полубога не будет в сезоне, а тут он…шалит себе спокойно. Надо будет потом сказать, что хороший такой эффект неожиданности вышел. А пока самое то отыграть, что он не помнит его. Интересно будет взглянуть на реакцию.       «Ну привет, Лололошка. Или тебе тоже память отбило, если ты не спешишь поприветствовать старого друга? Знаешь, сколько мне понадобилось сил и времени, чтобы попасть в это жалкое местечко?»       «Я не помню тебя, извини. Мы знакомы?» — выбирает он из ответов, чувствуя, как по лицу расплывается улыбка. Он все же был рад увидеть этого персонажа. Что-то в нем было такое…интересное. Старое, душевное. Что не хотелось по-настоящему забывать. Только так, от лица персонажа, никак не от лица наблюдающего игрока. Несмотря на то, что он не был настоящим, в нем было то, что заставляло привязаться и скучать. Уж не думал он, что Ло пересечется с этим полубогом под зеленым континентом и в именно этом сезоне. Как будто ничто не предвещало этого. Хотя…боги — все те же боги, да? Мало ли, в кого кто верит, что-то просто неизменно. Интересно, может ли этот юнец путешествовать между мирами или появился тут случайно, по ошибке? Хотя указания об очень старом боге…хм. Пока информации было мало, и он только постукивал пальцами по столу, смотря на удивленное лицо персонажа с улучшенной моделькой. Красота какая. Все еще квадратный, но какому ему еще быть? Не круглым же. Приятные глазу цвета, знакомый внешний вид. Ну почти что второй Джодах.       «Скажи, что ты шутишь»       «Нет?»       «Понял, тебе нравится вот так играть. Учту на нашей будущей встрече. А пока что…повидались и хватит»       «До новых встреч, Ло. Или мне лучше называть тебя сразу — Ромой?» — после этого сообщения он поставил запись на паузу, задумавшись о том, что только что произошло. Слом четвертой стены? Но с какой целью?       Вот тут-то и случился главный «эффект неожиданности», куда там обычному появлению полубога. Какого черта это было? Тут же Лололошку телепортировало в точку, где он брал квест, но там ничего не было. Совершенно пусто. Ни того персонажа, ни даже похожего места. Просто полянка. Он направился к пещере, но и ее там не нашел, даже откопав какое-то количество блоков. Ни намека на то, что там что-то было. «И что тогда это было?» — спросил он себя, тут же открывая чат с великолепными людьми, которые делали для него «13 огней» — чтобы задать вопрос.       «Какой еще Люциус? Да нет, не добавляли. Я же отвечал тебе уже» — пришел ответ. Но он же видел его?       «Я сейчас отправлю видео с ним» — он залез в программу, позже понимая, что там ничего не было. Ни принятия квеста, ни старого доброго персонажа из другого сезона. Как будто остановка была ровно за пару секунд до встречи с тем самым нпс.       «Блиииииин» — написал он тут же, — «Кусок записи удалило, какого хрена?»       «Сейчас проверю, минутку»       Проходит немного больше времени, но все же это не такой уж и легкий труд.       «Ничего не нашел. Хз что это было. Предлагаю забить и проходить просто сюжет. Если че пиши и снимай на телефон»       «ОК»       Однако больше не происходило ничего настолько странного, и Рома спокойно завершил съемку двух серий. Хотя забить — звучит слишком легко для подобного явления. Он даже думал о вирусе, проверяя компьютер всеми возможными способами, но нет — все чисто. Или его взломал кто-то действительно гениальный, или у него, кажется, поехала крыша. И непонятно какой из вариантов был менее приятным.       Но и оно забывается в скорых и по ощущениям бесконечных сборах на отдых. Его ждали горы, море, тихие пляжи и потрясающие виды с высоты птичьего полета. Хотя сначала нужно было пережить полет на самолете — прежде чем открыть крылья ветру. Он ни капли не нервничал, зная, что это должно быть лучшее время в его жизни. Довольно короткий, но насыщенный отдых вдали от людей, вдали от работы и вдали от крупных городов. Самое то, чтобы «перезагрузить» мозг и настроиться на лучшую работу — радовать зрителей. Конечно, кто-то останется недовольным, но иметь своих людей по всему миру, буквально в каждом его кусочке, стоило всех затрат. Его будут помнить. И пока он будет жить в памяти, он не умрет, как бы скоро не забрала его в свои лапы Богиня смерти.       И вот он забрался на смотровую площадку, расположенную где-то на самом краю отдыха. Тут не было людей, не было мусора и шума. Только он, только природа. Трудный путь по каменным ступеням, высеченным прямо в горе, стоил того. Облокотиться о перила, прикрыть глаза и раствориться в легком ветерке и птичьем пении. Вдалеке о скалы бьется волна, шелестит и пенится, все снова и снова приближаясь, то ли в нападении, то ли просто играя с веками стоявшими там исполинами гор. Беспечно прыгая вокруг, привлекая внимание и посмеиваясь в своем темпе — журчащими переливами. Насекомые тут же: ведут свою маленькую жизнь, выживая в таком большом мире. Рома и сам себя в моменте чувствовал очень маленьким, незначительным, будто крошка хлеба на столе вселенского пира. И это было приятно. Он не был Лололошкой, ему не нужно было всегда заниматься чем-то героически полезным. Он просто человек, который просто живет жизнь, живет ее своим творчеством. Иногда даже это бывает сложным, но он не сдается. И не сдастся перед какими–то ни было трудностями. Но борьба не может быть постоянной. Иногда бывает полезно просто встать, погрузиться в то, как ветер шевелит волосы, упасть в понимание, что он не контролирует каждую минуту своей жизни. На все есть воля случая, и его она привела на чудесную заброшенную туристами площадке. Он не понимал, почему тут никого не было. То ли и местные жители забыли про нее, то ли подъем и спуск были такими трудными, то ли просто день был такой. Но в отдыхе к нему явно была благосклонна сама Удача.       — Так-так, кто бы сомневался, что такой интересной личности захочется в место поинтереснее, — он слышит голос прямо за спиной, и инстинктивно дергается, почти падая вперед, но чьи-то руки хватают его за плечи твердо, жестко, уверенно.       — Не бойся, я же обещал нам новую встречу. Правда пришлось к ней хорошо подготовиться.       Медленно обернувшись, он хотел было поблагодарить человека с укором, что если бы тот его не пугал, не надо было бы и спасать, но от увиденного на мгновение забыл, как разговаривать в целом. Перед ним стоял молодой совсем парнишка, смотрящий в его глаза красным хитрым прищуром. Он улыбался совершенно нагло, засунув руки в карманы. Одежда его выглядела…винтажно. Наверное, даже чересчур, будто он был средневековым вампиром: длинный алый расстегнутый пиджак с крестами и черными рюшами по воротнику, под ним — темный бархат рубашки с кружевом под самый подбородок. Примерно такими же были брюки, обтягивающие тонкие и длинные ноги. Бледные руки были усыпаны кольцами с камнями, словно это была россыпь кровавых капель, на шее увесистая цепь с гробиком, а в пышных светлых непослушных волосах — два красных рога.       — Красивый, да? Себе тоже нравлюсь. Эй! — он запротестовал, когда первым действием собеседника было потянуть за последние с желанием понять, ободок это или нет.       — Я тебе что, какой-то жалкий косплеер? — обиженно тянет, кривит лицо, но рук не убирает.       — Вообще очень даже похож. Тот еще выпендрежник, не думал, что такие по земле ходят.       — А я и не хожу! — он оторвался ногами от дощатой поверхности, взлетая на сантиметров десять от пола.       — Как тебе такое, Ло? В этом мире уже не такой смелый, когда не можешь летать? — он «ложится» на живот в воздухе, приближаясь лицом к лицу, наслаждаясь реакцией. Шок, удивление, недоверие.       — Ну как я могу тебе еще доказать? Я не собираюсь сжигать этот остров ради твоего одобрения! — конечно, это было ложью. Ужасно скучающий, голодный по вниманию, он был готов на любое проявление внимание со стороны того, кого он знал когда-то. Хотя теперь, смотря на совсем не квадратного парня, Люциус задавал себе вопрос: а кого он знал? Его ли? И вот эта рука, которая настойчиво выдирала его рога, теперь ласково гладит по голове между ними, перебирая волосы пальцами.       — А как так вышло? Сначала в игре, потом тут? — почти поверив в случившееся — ну кому надо будет проворачивать как-то трюк с полетом и одеваться так вызывающе, приклеивая к голове украшение — он загорелся искренним любопытством.       — Ну, это было довольно долго, как ты мог заметить. Оказывается, у меня всегда была эта. Как ее…искра, во! И я провел пару исследований, прошелся по твоим следам, нашел несколько интересных личностей, которые помогли мне взломать этот жалкий Египетский мирок, а уже из него я не удержался, решил встретиться так, намекнуть о себе. И теперь я тут. Снял бы шляпу, но она затерялась где-то в никогда не существующем Междумирье. Понимаешь, о чем я? И где мне брать такую вторую…       — Если ты меня не обманываешь, то я рад встречи, — говорит, прикидывая в уме, что он точно поехал крышей. Осторожно двигается вперед, оставляет шутливый поцелуй на носу, отчего полубог краснеет и исчезает, появляясь уже за спиной старого доброго друга, вынуждая снова обернуться, утратив последние капли сомнения. И правда, только это наглое до невозможности существо могло сломать абсолютно все знакомые и незнакомые законы миров, проскакав за ним вперед-назад по времени, а теперь пряча лицо, делая вид, что он не смутился, а просто смотрит на природу. Ну что за детский сад! С другой стороны, это было настолько неожиданно и приятно, что стало тепло в районе груди, ровно по центру, там, где находилось солнечное сплетение. Пройти такой путь только ради него…он против воли засмотрелся на его юное и красивое лицо, покрасневшие щеки и уши, тонкую фигуру и выдержанный в его стиле образ.       — Чего смотришь? Лучше вон, на море смотри, тут ничего интересного нет, — бубнит, пока не чувствует, как его холодную руку берет в свою Рома, сжимая и поглаживая мягкими подушечками пальцев по костяшкам.       — Я очень рад видеть тебя, правда. Просто удивлен, что такое существует. Я думал, что… — он не знает, как описать так, чтобы не обидеть.       — Что я всего лишь прописанный кем-то другим персонаж?       — Типа того.       — А я и есть написанный и нарисованный персонаж. Просто дело в другом. Когда кто-то что-то создает, это не проходит бесследно. Например, то, что делаешь ты. Персонажи твоих видео не знают, что они персонажи, что за них все написано. Они живут там, в моменте. Даже твой главный герой знает не больше, чем он может знать. Он не ты, как бы это не хотели показать. И когда история заканчивается, когда Лололошка уходит в другой мир, их жизнь не стоит на паузе. Они переживают горе, живут, строят свою судьбу сами. Пытаются построить себя заново после того, как их сломало то, что их главный герой, главный свет в жизни ушел. И это всегда больно. без исключений.       — Тебе было больно без меня? — он и правда выглядит пораженным, никогда не думая, сколько персонажей оставил за спиной без сожаления. Да, у него не было выбора, но он все равно чувствует укол вины и потупляет взгляд, рассматривая волны, которые утихли и только облизывали берег, стелясь едва-едва у его ног.       — Да, — коротко отвечает, и укол вины ощущается гораздо болезненнее.       — А куда ты дальше? — задает неловкий вопрос, чувствуя себя при этом самым последним идиотом, когда видит взгляд, полный грусти.       — Ну то есть, у тебя же есть какая-то цель тут, а после нее что?       — Не думал об этом. Я просто хотел повидаться, а там как получится. Может, пойти покорять другие миры, надеясь пересечься. Может, вернуться…туда. Ты понял, куда, — по глазам он видел, как Люц не хочет уходить, как сжимает он руку, переплетая пальцы, как «случайно» касается плеча плечом.       — Не уходи, — на грани слышимости говорит Рома, смотря завороженно в красные глаза.       — Что?       — Останься тут. Останься со мной.       — Спасибо, — а его и уговаривать не надо, тут же весь засиял, ласковой собакой двигаясь ближе, прижимаясь под бок. Его приобнимают, чувствуя на этот раз не холод, а жар. Жар, достойный сына Бога огня. И если до этого момента он был будто немного потухший, то теперь ярко-ярко вспыхнул, согревая, горя почти ослепительно.       — А где Айко, кстати? Она вроде была внушительных размеров, — он тихо смеется, поднимая другую руку, и из рукава высовывает любопытную голову совсем маленькое создание, не больше ладони в длину.       — Она видоизменяется в зависимости от мира к миру, так что…теперь малышка. И как я могу остаться? Что ты скажешь знакомым? — озадаченно смотрит, почти мурча от простого поглаживания по руке.       — Я придумаю что-нибудь. Пока у нас есть несколько дней отдыха. Так что отдыхай и не думай об этом.       Рома поворачивает все еще смущенного полубога к себе, крепко хватая его в объятия, держа за талию, гладя по спине и чувствуя, как чужие ладони неуверенно ложатся на плечи. Они обнимаются так, как положено старым близким людям, которые долго находились на расстоянии, что отчасти было правдой. Они обнимаются так, будто кто-то из них может пропасть в секунду и навсегда. Они обнимаются так, будто знакомы всю жизнь.       — Я все больше понимаю тех, кто готов отдать за тебя жизнь, — шепчет Люциус неразборчиво куда-то в шею, щекочет дыханием. В ответ его человек слегка краснеет.       — Что? — он все слышал, просто не мог принять до конца, понять, осознать.       — Ничего, глухотня, — недовольно бормочет полубог, но не успевает еще что-то добавить, так как в ответ получает поцелуй в уголок губ. Легкий и невесомый, как летний ветерок.       — Что это было? — по цвету сравнявшись с пиджаком, спрашивает, кажется, теряя какую-либо связь с этой реальностью.       — Мне повторить? — смеется в ответ парниша, но, кажется, не только ему позволено от рождения быть наглым и коварным, потому что теперь огненно-горячие губы берут реванш в этом поединке, вовлекая в долгий поцелуй: мягкий, но с этим довольно напористый и игривый. Люциус целовал так, будто никакого завтра не было, будто он и правда мог бы растворится сразу после, исчезнуть и никогда не появляться вновь. Хотя, конечно, он остается на месте, отстраняясь, дыша тяжело и глубоко.       — А я думал, ты только болтать умеешь.       — Да иди ты!