***
Чёрные глаза. Глубокие чёрные глаза. Настолько глубокие, что сама пустота кажется перед ними серой, светлой. Белые локоны. Длинные, мягкие, шелковистые. Хочется, чтобы человек, обладающий такой шевелюрой, лежал на твоих коленках каждую свободную секунду, чтобы нежно поглаживать его волосы, случайно путая их между собой. Правда, эти шикарные волосы были почти всегда заплетены фиолетовой резинкой в высокий хвост, из которого первая часть выбивалась, превращаясь в небольшие, ровные косы по две стороны от лица, закреплённые такими же фиолетыми резинками, но чёлка, которая втекала в эти самые косы, выглядела немного неопрятно, но и одновременно гармонично. И всё это было вовсе не плохо. Наоборот, это дополняло человека и его характер, имеющего такую причёску. Уши личности, про которую идёт речь, были довольно длинные и заострённые. Так и хотелось осторожно пощупать, скорее всего, чувствительные кончики, плавно перетекая подушечками пальцев к мочкам ушка, которые были проколоты, а в самих проколах были самые обычные круглые приплюснутые чёрные серёжки гвоздики. Эльф, которого описывают, и лицом выдался красавцем. Островатые, но без фанатизма, скулы и подбородок, нос с почти незаметной горбинкой, на тонких губах как будто навсегда застыла лёгкая полуулыбка, показывая всю беззлобность, хоть иногда и наигранную. Всю прекрасную от природы внешность парня дополняла фиалковая мантия, накинутая на белую футболку, а также светлые штаны, заправленные в тёмные, практически чёрные, высокие ботинки, вместе со всем этим, на груди висел сиреневый кулон, дополняющий его одежды. Так же от природы ему достались довольно длинные, тонкие, немного костлявые пальцы, ногти на которых парень красил в чёрный, а на самих пальцах он носил кольца, но сильно не увлекался, ведь это выглядело бы не очень. Сейчас эти пальцы отстукивают незамысловатый ритм на деревянной стойке, а глаза скучающе обводят собственную пустующую в данную секунду лавку, где тот обменивает скинт на вещи, что ему притаскивают из других миров или из Междумирья, где и находится лавка, контры. Стрелки настенных часов отбивают секунду за секундой. На лице не красуется привычная всем улыбка, лицо просто расслабилось. Эльф погрузился в собственные мысли, не обращая внимания на время, которого в Междумирье, кажется, не существует, или его как минимум невозможно отследить, ведь тут понятие дня и ночи есть только у торговцев пряностями, и то только потому, что у них в районе расставлены фонари, которые заведены на включение или выключение в определённое время. Дверь в лавку резко отворяется, звенят колокольчики, оповещающие об очередном человеке, что решил обменять какую-нибудь шкуру на определенную сумму. Эльф за стойкой поднимает голову на пришедшего, а на губах на автомате появляется лёгкая улыбка. — Ох, Лололошка! Здравствуй, — радуется хозяин лавки с названием "Бессмертная Искра", улыбаясь чуть шире, — Что сегодня хочешь обменять? Названный тихо хихикнул, быстро подходя к стойке. —Привет, Фран. Да нечего, если честно. Просто поговорить хотелось, — честно признался Лололошка, улыбнувшись в ответ. Фран удивлённо вскинул брови, но после лицо растянулось в довольной улыбке. Голову подперели рукой, а глаза слабо прищурились. Сердце только что пришедшего пропустило удар. — Хм… Ну хорошо. А о чём? — на лице снова появилась самая обычная, расслабленная улыбка, а глаза больше не щурились.***
— Малыш, нельзя ставить бомбу на нижнем этаже, иначе башня законсервирует верхние этажи и мы не сможем всех спасти, — объяснял Фран, держа в руке палочку, колдуя что-то, тем самым двигая, казалось бы, пластиковую фигурку так, что и подумать было странно, что она действительно не живая. Тем временем сам Лололошка, которого только что назвали малышом, превратился лицом в помидорку. Его сердце билось с такой скоростью, что казалось, что оно сейчас выпрыгнет из грудной клетки и пойдёт бежать марафон. И победит. Шатен-помидорка, как зачарованный, смотрел на руки того, кто объяснял план с бомбой. Эти прекрасные, по скромному мнению Лололошки, руки так изящно держали палочку… А интересно, кольца на пальцах отдавали бы холодком, пройдись они вместе с пальцами по голому, разгорячённому телу? А может руки сами по себе холодные? Это ж какой контраст… А уши действительно так чувствительны, как думает младший? А как выглядит тело самого эльфа без его, не спорим, красивых тряпок? Стоп! О чём он вообще думает?! Он план должен слушать, а не витать в своих влажных мечтах! На губах почувствовалась влага, а в носу неприятные, колюще больные ощущения. Мельком облизнув свои губы, на языке появился металлический привкус. У него пошла кровь из носа. Вовремя, ничего не скажешь. Лололошка максимально плавно и незаметно, насколько это было вообще возможно, натянул на нос верх своей банды. Надо быстрее дослушать план и пойти разобраться с носом. Фран, наконец, сказал заветные слова. — Ну, вот, вроде, и всё… — выдохнул он, — Это весь план. Я думаю, если все всё поняли, то можем расходится. — Фран поднял голову и посмотрел на Лололошку. В его взгляде промелькнуло непонимание, — Лололошка? Ты зачем на себя эту тряпку нацепил? А вот тут… И что отвечать? — Э-э-э… — протянул Лололошка. Мозг бил тревогу, — Я… М-мне просто холодно с-стало… Да-а… — он начал медленно пятится назад, ближе к двери, — Мне это… И-идти над-до… Я вспомнил, у меня т-там дело одно… Срочное… Да. Пока! — под конец, уже наполовину будучи за дверью, выкрикнул он последнюю реплику, потом полностью улизнув за дверь и достаточно громко хлопнув дверью. Все просто пожали плечами и спокойно разошлись по своим делам, только Фран остался в своей лавке, в которой и было всё это шоу. Теперь Ло было стыдно не только за то, что он по факту прослушал весь план из-за своих тараканов в голове, а и за то, что он выдал такую тупую причину для того, чтобы уйти поскорее. И ладно бы он произнес это уверенно, так нет, его голос дрожал, он запинался и заговаривался в словах, зажовывая некоторые буквы. В общем, неловко вышло. Как минимум для Лололошки.***
Думаю, стоит хоть чуть-чуть пояснить поведение Лололошки по отношению к Франу, пока сам Лололошка сидит с ватой в носу. А дело всё в том, что он, скорее всего, влюбился, но не принял это полностью. Он думает, что это его итак искалеченные нервы добивают его до конца, из-за чего в последнее время он стал часто нервничать и истерить. У себя в комнате, в одиночестве, конечно. Но если бы всё обошлось просто бессоными ночами, что тоже не очень хорошо, ведь после этого он ходил по городу, как живой труп, который может вот-вот упасть и больше не подняться. Но ладно бы только это. Последние несколько раз, когда он всё же засыпал беспокойным, но каким-никаким сном, в голове представал Фран. Да не абы какой, а голый. Сверху. Один раз он, конечно, соизволил одеть боксёры, но в процессе сна он и их скинул, небрежно отбросив их куда-то. Хотя, если вспомнить, как всластно, но нежно и несколько трепетно, хоть и во сне, чужие руки обводили его оголённые бёдра и бока, а распущенные волосы, что в обычной ситуации только неприятно лезли бы в лицо, красиво свисали, а лицо действущего лица растягивалось в довольной улыбке и глаза по-лисьи щурились, смотря с неприкрытым запалом… Но, если опять же вспомнить, что после таких "весёлых" снов пассив этих самых снов подрывался с кровати с тяжёлым, сбитым дыханием, а в штанах было до боли узко и неприятно влажно, то это было не самым приятным явлением, хоть и у всего есть свои плюсы и минусы, и именно у этого явления, как "весёлые" сны, по мнению Лололошки из каких-то закоулков сознания, было немного больше плюсов. Но в конкретно этот момент Лололошка сидит, как уже было упомянуто, с ватой в носу, иногда сменяя уже заляпанный кровью кусочек на чистый, белоснежный.***
Болото. Для большинства это не самое приятное место, чтобы делать что-либо, уж про ночёвку я вообще молчу. А нашим героям, а именно Шраму, главе контров, Змею, главе воров, Шляпе, главе магов, Ашре, контрабандистке, Франу, всеми любимому магу и по совместительству ныряльщику, и Лололошке тут придётся остаться в каком-то неизвестом мире, на болоте, с ночлегом. Им остаётся только надеяться, что с Поэной ничего не случится за это время. А пока они обустраивались, уже успело повечереть, Солнце этого мира потихоньку заходило за горизонт. Шляпа приготовил в казане на огне какой-то суп, в котором только Бог знает что. Но на вкус, вроде, неплохо. Или это из-за голода, который проснулся после отсутствия аппетита у шатена уже не первый день подряд? Как бы там ни было, Фран доел свою порцию первым, и, собственно, первым и высказал своё восхищение насчёт вкуса супа. — Шляпа, Ваш суп — просто чудо! Особенно если учесть тот факт, что мы в совершенно незнакомом мире! Ваши умения сделать всё из ничего восхищают! — Фран одарил главу своей гильдии широкой улыбкой. — Аха-ха! — слабо захохотал ему в ответ старик, ещё не до конца доев, — Спасибо, юноша! Мне приятно это слышать! — и немного улыбнулся в ответ. Вскоре все присоеденились к восхвалению супа Шляпы, в том числе и Лололошка. Но всё же, в какой-то момент все замолчали и задумались каждый о своём, наблюдая прекрасный закат. Через пару минут этой приятной и комфортной тишины, её разрывает опять же маг с двойным гильдейством. И не просто своим бархатным, слащавым голосом, а и игрой на гитаре. — Мы… Из Поэны мы… — он делал акцент на последних слогах, под тон звенящих струн, — Всегда спасаем мир! — слегка повысив голос, заявил он, — Старуху победим — отправим в монастырь! — и снова пел он уверенно, — И попадётся она точно к нам в капкан! Ведь мы Лошка, Ашра, Шляпа, Змей и Шрам… И Фран! — сделав небольшой акцент на собственном имени, пропел он. После того, как импровизационная песня закончилась, все дружно засмеялись. — Если честно, Фран, контр из тебя лучше, чем поэт, — немного посмеялся Шрам, на что получил грустное, обиженное мычание. — М-м… Это же была импровизация… — настроение у Франа явно подпортилось, он опустил голову, состроив грустную мордашку. В поддержку другу, Лошка положил руку на его плечо. — Фран, не слушай никого! Это было чудно! — похлопал по плечу Лололошка. Все согласились. После этого мини выступления беловолосого друга все разошлись по домикам: главы гильдий — в один домик, все остальные — в другой. После того, как между Ашрой и Франом произошла небольшая стычка, слава Богу не на кулаках, все легли спать. Если честно, Лололошке было немного страшно ложится, ведь ему может приснится "весёлый" сон, и это пол беды, ну, с кем не бывает, утренняя узость в штанах — обычное, хоть и далеко не ежедневное дело, но он может начать бормотать во сне. И ладно, если бессвязный бред, но он может начать бормотать имя беловолосого мага, а если тот не будет спать (бессонница, ну, бывает же)… Ух-х, об этом Лололошка даже думать боится. Поэтому, полежав какое-то время в своих раздумьях, он встал, пытаясь не скрипеть кроватью, и пошёл на улицу, проветриться, тихонечко прихватив с собой гитару Франа, самым тихим шёпотом, на который способен, извинился перед спящим и понадеялся, что ничего страшного, что он взял чужой, по всей видимости, любимый инструмент, раз он всегда и всюду его таскает. Выскользнув из временного ночлега, Лололошка полез через стену, сделанную из говна и палок(в прямом и переносном смыслах) самим Лололошкой, в следующий момент оказавшись на дереве. Устроившись поудобнее и побезопаснее, он вспомнил, как Фран своими руками пару часов назад играл на ней. Как его изящные пальцы плавно водили по струнам, выдавая такую же плавную, но при этом задорную мелодию… Думаю, стоит остановиться, ведь из-за дальнейших мыслей шатен чуть с дерева не свалился. А залез он на метров пять-шесть от земли. Падать было бы как минимум неприятно, если не больно и, как максимум, ничего не сломав. Он на пробу провёл пальцами по всем струнам подряд, на что те проиграли самую простую, но неплохую мелодию. Дальше он играл какие-то случайные ноты, пытаясь найти те, которые ему понравятся. Но ему ничего не нравилось, каждая нота была какой-то не такой. Он попытался вспомнить хотя бы какой-то набор нот, чтобы попробовать сыграть хоть какую-никакую песню. В итоге, после многих неудачных попыток, уже совсем стемнело. Пришлось повесить на ветку повыше фонарь, чтобы видеть хоть что-то. И вот, на ум пришла довольно простая, как минимум на теории, песня. Он начал свою игру. Хоть слова он и не помнил до конца, хотя бы припев он помнит, а дальше как пойдёт. — Я приду когда зацветёт весна, И покрасит в розовый собой облака. Соберу букет полевых цветов и спря-ячу… — он протягивал гласные, брынькая по памяти по бедным струнам, — И моё сердечко болит от любви, Просто слушай, ничего мне не говори. Первое свидание последней весны, Я пла-ачу… — конечно, из-за того, что опыта петь, а уже тем более играть на гитаре, не было, получалось так себе, но Лололошка старался, чтобы вышло не так плохо. После этого припев повторился, только более весело и быстро, почти не слышно, конечно, но заметить можно. А следующие слова Лололошка почти не помнит. Так что он ещё протянул пару нот, а после остановил струны, положив на них ладонь. Надо бы уже возвращаться. Так что шатен аккуратно слез с дерева, перед этим забрав фонарь, а после направился обратно в лагерь. А что если кровать перенести за дом? Да ну, тупо. Но и в одном доме с двумя друзьями не очень комфортно… А, впрочем, ладно. Остаётся надеяться, что ему просто ничего не приснится. Тихо зайдя в домик, он первым делом поставил гитару на своё законное место, перед этим тщательно проверив её на какие либо повреждения. После этого он устало опустился на кровать, которая под его весом жалобно скрипнула, а потом вовсе упал головой на подушку. Чуть поворчавшись в кровати, он всё же провалися в некрепкий сон. Заскочу наперёд, что ему, слава Господу, которому он готов был молиться, ничего не приснилось.***
И вот, день Х. «Что за день?», спросите Вы. А я отвечу (хотя, я не могу поступить по-другому…). Сегодня тот день, когда Лололошка признается Франу. Если что, уже прошло несколько дней с той ночи, как они побывали в рандомном мире. Дверь в лавку отворилась, колокольчики зазвенели. — Лололошка! Привет, — немного устало улыбнулся маг. — Да, привет… — былая уверенность, которой был переполнен Лололошка, резко куда-то испарилась. Может, это при одном взгляде на мага, что и так был измотан, становилось больно на него взглянуть? — Слушай, как появится свободное время, заскочешь в Эрессию, ко мне в дом? Надо тебе кое-что рассказать… — неловко продолжил тот, начав потирать шею в соответствующем жесте. Фран, конечно, удивился, ведь не каждый день тот самый молчаливый друг зовёт тебя на «серьезный» разговор. Но его это заинтересовало. — Обязательно. Нету же никаких временных ограничений? — уточнил тот, чтобы если что прикрыть лавочку чуть раньше чем обычно. — Сегодня целый день буду дома, — уведомили в ответ, а после скрылись на улицах города.***
И вот, Эрессия. Неплохой, красивый, красочный мир. Прекрасный в любое время дня. И вот, уже, кажется, въевшаяся навсегда в голову поляна. А на ней дом, который хозяин никак не может достроить. А в самом доме копошится Лололошка, который и есть хозяин дома. Фран, подошедший к дверному проёму, постучался пару раз, надеясь, что не спугнёт Лололошку. Тот же обернулся на него, почти сразу неловко улыбаясь. — П-привет, Фран… — хоть он и пытался настроить свой голос увереннее, но получалось это откровенно хреново. — Да-да, привет. Зачем звал-то? — сразу перешёл к делу беловолосый. Его интерес слишком подогрели, что он уже вот-вот и начнёт дёргаться. — А, точно, пошли. Лололошка вышел из дома, направившись в неизвестном для мага направлении. Но через минут двадцать ходьбы по лесу, они вышли на поляну, полностью усыпанной разными цветами. Тут тебе и ромашки, и маки, и одуванчики… В общем, на любой вкус и цвет. — Я же надеюсь, у тебя нет аллергии на цветы? — почесал затылок Лололошка, пока его друг, как зачарованный, осматривал поляну. Тот в ответ лишь покачал головой, не найдя слов. Шатен аккуратно, как фарфоровую куклу, взял за запястье Франа и повёл на поляну. Позже он отпустил его, когда они дошли до "островка" из травы, а сам сел на этот "островок" в позу лотоса. Полу-контр последовал его примеру. — Так, ну… — разорвал немного неловкую для шатена тишину его же голос, — Думаю, стоит всё же сказать, чего я тебя сюда привёл… — он глубоко вдохнул, — Дело в том, что… — он покраснел и отвёл взгляд, когда приятель перевёл на него свой, — Я… Я люблю тебя. — на выдохе произнёс он, наконец. Фран же сидел и не совсем понимал, как реагировать. С одной стороны, это его друг, но с другой… Признаться честно, Фран сам часто заглядывался на мироходца, задумывался о нём, и не всегда в самом приличном ключе… Даже один раз такой интересный и мечтательный сон приснился. Думаю, не стоит пояснять, какой именно. И тут ему этот человек признается в любви. Фран молча взял чужие руки в свои, заставив посмотреть на себя. За эти пару секунд он экстренно обдумывал, что можно сказать. — Я тебя тоже, — только и вырвалось. Лололошка покраснел до ушей. Теперь эта тишина не казалось такой давящей на нервы, как несколько секунд назад. Маг за это время пододвигался к бывшему другу всё ближе, но осторожно и медленно, плавно, будто боясь спугнуть своими действиями и показаться резким. В конце концов, он оказался настолько близко, что Лололошка чувствовал на своих губах чужое тёплое размеренное дыхание. Руки до сих пор были в чужих. От такой близости собственное дыхание сбилось и спёрлось. Лололошка невольно сглотнул и легонько поджал губы, краснея ещё больше, хотя казалось, что уже больше некуда. — Можно я?.. — томно прошептал маг прямо в чужие губы, смотря на них же, от чего по телу пробежал рой мурашек. Теперь дар речи отнялся у контрабандиста, из-за чего смог только неуверенно, почти незаметно кивнуть. А Фран будто до сих пор сомневался в своих действиях. Но всё же решив довести начатое до конца, он медленно и осторожно накрывает своими губами чужие, прикрыв глаза. Руки начинают нежно поглаживать чужие, будто в попытке успокоить. Хотя, так скорее всего и было. Глаза Лололошки тоже невольно прикрываются. Маг с особой нежностью проводит языком по обкусанным губам и ровным рядам зубов. Пассия данной ситуации невольно приоткрывает рот, из-за чего позволяет активу проникнуть в него, неспеша исследуя его, нежно проводя по нёбу, зубкам и, под конец, языку, с которым через мгновение сплёлся в любовном танце. Фран слегка наваливается на Лололошку всем телом, тем самым прижимаясь к нему ещё ближе, проникая руками под рукава чужой толстовки, поглаживая запястья, не заходя дальше. Но перспектива того, что после такого длинного поцелуя губы начнут болеть, а их уже начинает неприятно сводить, не очень радует Франа, из-за чего хотя-нехотя, а приходится отстраниться. Руки Франа гуляли по чужим рукам, пока он отчаянно пытался вдохнуть побольше воздуха, не зная, куда себя деть: то гладят запястья, то ладони, то перебирают пальцы, то поглаживают предплечья. А Лололошка тоже с некой жадностью глотал воздух, но руки держал "при себе", в отличии от мага. — Ну что? Как тебе? — через где-то минуту по-лисьи улыбнулся ныряльщик, тихо усмехнувшись. Лололошка лишь покраснел обратно и в который раз отвёл взгляд, ведь за время поцелуя румянец немного спал. На горизонте розовел закат, заливая ярко-персиковым светом всю поляну, в том числе и двух мироходцев.***