публичный дом

— славный Джизус Крайст! я наслышан! , -лукаво улыбается царь Ирод. подведенные глаза кажутся опасными. он выглядит как хищник, все еще не решивший, что делать со своей жертвой. — приветствую тебя, -спокойно говорит юноша в белых одеждах. его каштановые волосы спокойно лежат на плечах, слегка приподнимаясь от теплого ветра. Джизус проповедовал. он не нёс в себе цели стать царем для людей, стать Богом. он лишь хотел научить людей добру и любви, помочь нуждающимся, открыть глаза миру. власти не особо следили за действиями какого-то галилейца, вот только Ирод все никак не мог смириться с тем, что его толпа может идти за кем-то другим. и вот сейчас Джизус Крайст стоит на пороге роскошного дома. публичного дома. конечно, такие места не были повседневностью для Иерусалима, но каждый знатный человек знал, что в этом доме его примут в любое время суток, в этом доме есть человек на любой вкус: юноша, девушка, уродец. царь водил Джизуса по коридорам, показывая картины, ленты, рассказывая про разные комнаты. а Джизус все не мог понять, где они оказались, почему Ирод так странно улыбается. — милая, постой, -ласково бросил царь в след одной из девушек в одной лишь короткой ткани, повязанной на бедрах, -прошу, предупреди кое-кого, что скоро к нему заглянет особенный гость. ты все поняла. ступай, ну же. Иисус так ничего и не понял. подобный жест: приглашение в такое место от самого царя, Крайст воспринял как поощрение. как разрешение помочь и этим людям, возможность посмотреть, как живут они. только вот людей Джизус почти не видел. немногочисленные полуобнаженные фигуры мелькали, занятые своими делами. вот Ирод подвел юношу в белых одеждах к одной из дверей и улыбнулся, кладя руку на тонкое плечо. — проходи, Джизус, не бойся. ты жутко напряжен., -отметил царь с небольшой усмешкой и подтолкнул собеседника в комнату. он обратился к кому-то в помещении, — будь добр, мальчишка, не разочаруй меня. с этими словами Ирод закрыл за собой дверь, оставляя Крайста, казалось, совсем одного в большой комнате, посреди которой стояла не менее большая деревянная кровать. на ложе, закрытом балдахином, были устелены мягкие перина, одеяла, бархатные подушки. и, кажется, на кровати был кто-то. Иисус в нерешительности подошел к кровати и отодвинул одну шторку, закрывавшую все ложе. Джизус чуть вздрогнул и смутился, увидев перед собой юношу, сидящего в одних лишь черных брюках. сидел он, скрестив одну ногу, а вторую согнув, так чтоб через разрезы на боках штанин оголялись бедра, скрытые небольшой полоской шорт. длинная чёлка юноши закрывала почти все его лицо, но даже за ней были ясно видны два ярких зеленых глаза. юноша выглядел хрупким и очень пластичным. — добрый день, Мессия, -улыбнулся коротковолосый мальчишка, словно кот на четвереньках подползая к Джизусу, медленно покачивая бедрами. — добрый, -приветливо улыбнулся Крайст и было сделал шаг назад, как юноша взял его за воротник туники и приблизился к лицу Иисуса, -как я могу обращаться к тебе? — как пожелаешь. — в таком случае. как твое имя? — Джудас, -спокойно отвечает юноша в черных брюках и подтаскивает Крайста на кровать, вынуждая сесть перед собой. Джудас садиться напротив, обняв свои колени и разведя ноги. Джизус смотрит чуть смущенно, но спокойно. Иуду это заставляет содрогнуться. обычно на него смотрят как на вещь, трогают как вещь, говорят как с вещью. а потом бесцеремонно вдалбливают в эту самую кровать, как вещь. Джудас растерялся, не зная, как повести себя в этот раз, не видя жадных, горящих от желания, глаз. — скажи, Мессия, ты бывал в подобных заведениях? , -аккуратно, кажется даже робко спрашивает Иуда, смотря в небесные глаза. — нет. а потому я очень благодарен царю Ироду за возможность узнать больше о жизни людей, которых я редко встречаю на улицах. эта спокойная, добрая улыбка. эти теплые, невинные глаза. черт, Джудас вовсе не знал, как себя вести. он растерялся, чувствуя себя глупо, сидя в таком виде перед таким человеком. — а наслаждение тебе знакомо? — каждый мой день полон наслаждения, ведь я помогаю людям, вижу их любовь, знаю, что делаю доброе дело, -и опять все та же добрая улыбка. это начинало сводить Иуду с ума. — нет, Мессия, я не о таком наслаждении говорю, -Джудас слегка толкает Иисуса в плечо, тот мягко опускается на бархатные подушки и непонимающе смотрит на юношу, который аккуратно уселся на его бедрах. тот облокотился руками на постель у головы Джизуса и улыбнулся, мурлыкая прямо у губ Крайста, -знакомо ли тебе земное наслаждение? мальчишка не без удовольствия чувствует неуверенную руку на своем бедре и плече. но это не было привычно грубое касание, нет. оно было аккуратным, скорее, просто поддерживающим. — нет, подобное. подобного рода занятия никогда не интересовали меня, -выдыхает Джизус, чувствуя холод тела мальчишки. чувствуя шершавые от вечных искусаний губы на своей шее. Крайсту стало жарко. впервые целовали его не моля о помощи, не благодаря за лечение, не просто желая коснуться, как Святого. особо думать он не мог, ведь уже через секунду белая туника была распахнута, а холодные руки принялись изучать трепещущее от новых ощущений тело. казалось, словно его никто и не касался никогда, ибо каждое прикосновение Иуды отдавалось выдохом, румянцем, небольшой попыткой изогнуться. Джудас провел длинным пальцем по ореолу соска, второй рукой проводя по ребрам Крайста. видя две затвердевшие бисеринки, мальчишка, не медля ни секунды, припадает к одной из них губами. сначала аккуратно посасывая, после обводя языком, а далее и просто слегка прикусывая. исподлобья Искариот наблюдал за реакцией Иисуса. ему было интересно, какого это первый раз. как это выглядит со стороны. он хотел было приписать с другой стороны, но его остановила теплая рука, аккуратно оттащившая Джудаса от себя за волосы. — позволь мне, я лишь принесу тебе наслаждение, -улыбается Иуда. — я тоже хочу, -мягко отчеканивает Джизус, садясь и касаясь выпирающей ключицы Джудаса контрастно мягкими и теплыми губами. Иуда не понял. его тело покрылось мурашками. каждый поцелуй Крайста был мягким, неуверенным, но почему-то пленяще приятным. ни один сантиметр верхней части тела мальчишки не остался не поцелованным. и Иуда хотел было что-то сказать, как почувствовал, пусть и щадящий, но сильный укус за шею. слова прервались стоном. Искариот не помнил, когда в последний раз стонал от удовольствия, но отметил про себя, что ему понравилось. правда только нерешительный, чуть даже напуганный таким звуком, взгляд Иисуса заставил мальчишку тепло расхохотаться. — что же с тобой, Мессия? , -лукаво улыбнулся Джудас, слегка наклоняя голову на бок. — тебе больно? что это был за звук? , -обеспокоенно поинтересовался Джизус, чуть поджав губы. юноша аккуратно поцеловал место укуса и тепло улыбнулся, -я не хотел бы причинить тебе боль, -тише добавил Крайст, с какой-то невероятной заботой посмотрев в изумрудные глаза. заставив содрогнуться. — у меня ощущение, что даже если бы ты захотел, ты бы все равно не смог, -хихикнул юноша в брюках, выдыхая от теплой руки, вдруг прошедшей по разрезу на штанах, коснувшейся холодного бедра. мальчишка поджал губы, опустив взгляд, наблюдая за рукой Иисуса, за тем, что тот будет делать дальше. а ждать долго не пришлось, все еще неуверенная рука огладила мягкую кожу ноги и аккуратно сжала, вырывая из Иуды еще один стон. вдруг Джизус замялся и убрал руки, слегка сжав губы. — что то не так? , -теперь уже обеспокоенно звучал Джудас. он вглядывался в голубые глаза, стараясь понять как можно больше, понять, что они выражают. — ты мог бы снять брюки? , -выпалил Иисус, посмотрев через глаза, казалось, в душу мальчишки. Иуда поёжился, -хэй, тише. тебе не нужно этого делать, если ты не хочешь. и вновь этот теплый взгляд, эта теплая улыбка, этот обеспокоенный, участливый голос. Джудас начинал его ненавидеть. нет, не потому что он был груб, жесток или еще что. нет. потому что он был добр, был мягок, был аккуратен. Иуда не знал как вести себя с такими людьми, лишь предательски краснел. ничего не отвечая, Джудас слез с бедер Джизуса и, приподнявшись, стянул с себя лишнюю темную ткань, оставаясь в одних лишь шортах, более походивших на белье. Иуда не понял, почему его так смущает заинтересованный, любопытный, пытливый и даже восторженный взгляд. Иуда не знал, куда себя деть. а он и не успел бы, ведь перед его лицом в ту же секунду оказался длинноволосый юноша в распахнутой белой тунике. черт, и зачем только Джудас опустил глаза? как теперь было прогнать из головы то, что он увидел? мальчишка отвел взгляд и неловко улыбнулся, вдруг почувствовав, как мягкие губы накрыли его — шершавые. Иуда испугался. его работа не предполагала поцелуев, никогда знать не снисходила до того, чтобы целовать шлюх. а этот поцелуй… он не был издевкой, не был насмешкой. наоборот, казалось Крайст хотел успокоить Иуду. и надо признать, у него получилось. он аккуратно прикусывал, облизывал приоткрытые губы, проводил языком по ровному ряду зубов, проталкивался им глубже, постепенно с этим подбираясь ближе. через миг Иуда лежит на мягких подушках, поджимает колени и запускает пальцы в длинные волосы Иисуса. теплая рука аккуратно проводит по дрожащему бедру. Джизус разрывает поцелуй, на что слышит то ли облегченный то ли раздосадованный выдох, который заставляет его улыбнуться. мальчишка же не улыбался. он отвернул голову, не понимая, что происходит. не понимая, что не так с этим Крайстом. почему он такой добрый, учтивый, аккуратный, почему он… — а. ах., -слетело с губ Искариот, прервав размышления. теплая рука аккуратно опустилась на член мальчишки, скрытый под черной тонкой тканью. мышцы Иуды напряглись. что черт подери происходит?! это далеко не первый его раз, так почему сейчас все. все так по новому? Джудас поднял растерянный взгляд на Иисуса, которого, кажется, самого все это удивляло, который, кажется, сам старался понять, что происходит, что лучше сделать. интерес и любопытство всегда были отличительными чертами Мессии. он до жути любил все новое. всегда старался сделать все в лучшем виде. теплая ладонь стала аккуратно массировать постепенно твердевший орган Джудаса. Иисус сидел достаточно близко, а Иуда был достаточно чувствительным. потому не составило труда почувствовать бедрами возбуждение Джизуса. Иуда неуютно поёжился, правда особо и подумать не успел, как рука Крайста аккуратно скользнула ко внутренней стороне бедра, оглаживая её. Иисус подался вперед и наклонился к лицу Искариота. — можно я сниму шорты? , -аккуратно, тихо спросил Мессия, тепло улыбнувшись. он тоже был слегка смущен всем происходящим, но все же интерес (и неприятно начавшееся тянущее чувство внизу живота) был сильнее. ему хотелось узнать, что можно еще сделать. ему нравилось наблюдать за тем, как Джудас вздыхает от каждого прикосновения, как вздымается его грудная клетка, как он прячет смущенное, непонимающее лицо, как слегка подрагивают острые коленки. — можно, -слегка кивнул мальчишка, переведя взгляд растерянных изумрудных глаз на лицо, оказавшееся перед ним. стоило теплой, казавшейся сейчас горячей руке слегка стянуть резинку, коснувшись тазовой кости, Иуда громко выдохнул. всего мгновение, а он уже лежит полностью обнаженный, сжимая колени, притягивая их к груди. с любым другим человеком Джудас и не думал бы о смущении и стыде, не думал бы о том, чтоб закрыться. но сейчас было странно. сейчас было настолько хорошо, что не верилось. сейчас было неловко и робко, совсем как в первый раз. Иисус чуть отсел, давая Иуде больше места, но при этом давая себе возможность наблюдать за ним. — почему ты подтянул ноги? ты. ты мог бы выпрямить колени? если хочешь, -теплая улыбка мешалась с нерешительностью. Иисус не умел делать больно. не умел да и не хотел учится. а этот мальчишка ему еще и нравился. нет, конечно, он не знал его, но почему то сердце подсказывало, что он хороший. Иуда же плавился под таким заботливым и обеспокоенным взглядом чуть ли не больше, чем от желанных прикосновений. глупо было бы отрицать, что оба хотят идти дальше. оба хотели. ноющее возбуждение особенно сильно давило на Искариота, а потому ему не оставалось ничего, кроме как все же опустить колени и лечь ровно. щеки Джудаса сразу покрылись румянцем, как только взгляд небесных глаз обратился к его телу. -разведи ноги, пожалуйста, -вновь теплая рука ласково поглаживает подрагивающее бедро. манящее прикосновение заставляет выдохнуть. Иуда покорно развел ноги, сглотнув. тело покрыла волна мурашек от одной только мысли, что Джизус сейчас видит его таким. вдруг Искариот почувствовал словно разряд тока по всему телу. с губ слетел яркий стон, намного громче, чем все, что были раньше. Иуда не понял, что произошло. лишь почувствовал теплое дыхание в живот, влажные губы, обхватившие головку. тело пробила крупная дрожь, грудь стала вздыматься быстрее. Джизус с удовольствием заметил, что не ошибся в своих догадках, что мальчишке и правда так будет приятно. он опустил голову ниже, пряча зубы, обвивая истекающий смазкой член языком, выбивая из Джудаса новые сладкие стоны. холодная рука приятно сжала длинные волосы, слегка надавливая. вряд ли Иуда отдавал отчет своим действиям, просто делал так, как чувствовало тело. но Джизус отстранился. ему было интересно, что можно сделать еще. Иуда жалобно застонал, чуть качнув бедрами и отвернув голову. на тумбе стояла небольшая склянка с массажным маслом. обычно, клиенты ей не пользовались. не находили нужным смягчать боль мальчишки. многие приходили в это место, чтобы безнаказанно причинять боль, издеваться, смотреть за мучениями, чувствовать себя главными. но не Иисус. Иисусу хотелось сделать все в лучшем виде. он сам словил себя на том, что ужасно хочет, чтобы Джудасу было максимально хорошо. а потому он без раздумий вылил немного масла на руки, распределяя по пальцам. разведя ягодицы дрожащего от возбуждения мальчишки, Крайст прищурился, смотря за его реакцией, но, не встретив, сопротивления, все же аккуратно протолкнул первый палец на одну фалангу, давая привыкнуть. и не зря, поскольку Иуда выгнулся в спине и рвано задышал. мышцы напряглись, тело старалось отторгнуть лишнее. но Джизус не позволил, аккуратно продвигая палец глубже, а в скоре добавляя и второй. все это вызвало болезненные ощущения, заставив Искариота взвыть. Джизус обратил к мальчишке испуганный взгляд. — прости, я.. я не хотел сделать тебе больно, -тихо принялся извиняться Крайст, целуя живот и грудь Иуды, стараясь отвлечь того от неприятных ощущений. — Мессия, прошу тебя, сделай что-нибудь, я. прошу, -грудная клетка быстро вздымалась, тело дрожало, а губы были несчастно искусаны. Джудас, постепенно привыкший к ощущениям, обрывисто застонал. — Джизус, -отрезал Крайст, посмотрев на мальчишку. — что?
 — меня зовут Джизус. не «Мессия», -не дав тому ничего ответить, Иисус толкнул пальцы глубже, чувствуя, как теплая, мягкая оболочка сжимается и пульсирует. — я слышал, есть же место, при нажатии на которое, становится приятнее, -пронеслось в голове у Крайста. он отстранился от грудной клетки Искариота и вновь припал губами в ноющей без внимания плоти. резкая смена положения, как оказалось, сместила угол, под которым находились пальцы Джизуса, о чем он узнал лишь по протяжному стону, по тому, как сжалось тело бледное изнутри. — нашел, -промелькнуло в голове Иисуса. он с особым усердием стал двигать рукой, постепенно добавляя третий палец, с каждым новым толчком мягко касаясь простаты подушечками пальцев. Иуда дрожал, извивался, чувствовал как кровь с новой силой приливает к паху. он сам не осознавал, как двигал бедрами навстречу руке Крайста, как жаждал большего. — Джи. ах!.. узс, прошу, сдела.ах.а.ай что-нибудь еще, -сквозь стоны пролепетал мальчишка, кусая губы. щеки Иисуса вспыхнули. Джудас только что простонал его имя. сладко, протяжно, желанно. Крайст довольно долго уже старался игнорировать собственное возбуждение, но заметив, как Иуда извивается от удовольствия, как сам движет бедрами навстречу, все же решил, что можно. — Джудас, подай пожалуйста подушку, -одно слово и подушка уже лежит под тазом Искариота, -и разведи ноги пошире и согни в коленях, пожалуйста. Иуда, уже окончательно забыв стыд, покорно выполнил просьбу Мессии. он затаил дыхание, стараясь предугадать дальнейшие ощущения. первым, что почувствовал Иуда была странная прохлада и влажность. Джизус аккуратно растирал вязкое, скользящее масло меж ягодиц мальчишки и по своему члену. он боялся сделать больно, а потому к подготовке отнесся особенно серьезно. Искариот поёжился, стоило твердому, горячему и чуть подрагивающему половому органу лишь слегка коснуться уже расслабленного колечка мышц. — дыши, Джудас, -тепло улыбнулся Иисус, аккуратно затягивая его в поцелуй, дабы отвлечь, дабы расслабить. вместе с этим он аккуратно вошел. пока совсем слегка, лишь головкой. но и этого хватило, чтоб Джудас выгнулся в спине, хватаясь за одеяло и застонал. застонал в теплый, нежный и обволакивающий поцелуй. дыхание участилось. стоило кое-чему потолще пальцев толкнуться внутрь, Иуда почувствовал, как сладкий дурман наслаждения постепенно окутал его сознание. разорвав поцелуй, Джудас постарался вдохнуть, но лишь застонал. да, он не знал куда себя деть, не понимал, почему так приятно, не понимал откуда столько ощущений. а Джизус ведь даже не двигался. потому Искариот сам качнул бедрами вперед, желая продолжения. правда его попытку быстро прервал Мессия, крепко держа его за таз. — постой, не нужно. тебе и так слишком много ощущений, а когда ты делаешь это сам, я не могу контролировать ни силу, ни что другое, -Джудас аккуратно качнул бедрами и заметив то самое сладкое выражение на лице мальчишки, постепенно стал двигаться увереннее. не спеша, аккуратно проверяя чувствительность, то, насколько глубоко можно войти. пара минут, пульсирующий член Джизуса уже полностью в мягком теле Джудаса. он остановился, смотря за тем, как Иуда беспокойно дышит, как беспорядочно кусает губы, стонет и хватается за все, до чего может дотянуться. Иисус уперся руками на кровать и начал толчки. сначала медленные и размеренные, потом быстрые и глубокие. слегка приподняв бедра мальчишки одной рукой, Джудас смог войти еще чуть глубже и улыбнулся, заметив, насколько сильно тот сжался и застонал от удовольствия. — нашел! , -вновь радостно подумал Иисус, аккуратно, но все же быстро двигая бедрами, каждый раз попадая в точку наивысшего наслаждения. заметив, как дрожит Иуда, Крайст прищурился и улыбнулся, опустив руку на мокрую от смазки, ноющую от недостатка внимания плоть Искариота. постепенно сровняв темп руки с темпом бедер, Мессия довольно заметил, как изогнулся в спине Иуда. как застонал, как лихорадочно то прижимал подбородок к груди, то бился головой о подушки. еще пара толчков — Джудас содрогается. с его уст слетает ярчайший гортанный стон. в глазах появляются и мерцают звёздочки. он сжимается изнутри, кусает губы, изливается на руку Крайста и свой живот, стараясь отдышаться. да хотя бы просто заглотить хоть немного воздуха. Иисус остановился. он понимал, что для мальчишки ощущений и так слишком много. да, его самого потрясыывло от возбуждения, да, желание продолжить было ужасно сильным, да, все это вызвало лишь ноющую, сжимающую и почти режущую боль внизу живота. но боязнь за мальчишку была больше. заметив, что тот, кажется, немного пришел к себя, Крайст вновь вернул руки на кровать и продолжил движения. такие же быстрые, такие же глубокие, такие же прилетающие в самое приятное место. еще немного и они на удивление синхронно кончают. Джудас застонал, Джизус тяжело выдохнул. пара секунд, он уже вышел и аккуратно приблизился к лицу мальчишки. — посмотри на меня, Джудас, -ласково просит Мессия. Иуда открывает плотно закрытые глаза, на щеках мальчишки засохли слезы удовольствия, -спасибо тебе за это Иуда не успевает ответить. Крайст вновь нежно и бережно целует, облизывая губы, сплетая языки, обводя небо. оставляет быстрый поцелуй на щеке мальчишки и отстраняется. утирает тела обоих полотенцами, смоченными в тазе с водой, который учтиво стоит в этой комнате. запахивает белую тунику и слезает с кровати. — я обязательно прийду к тебе еще, -тепло произносит Джизус, скрываясь за дверью. оставляя Джудаса одного в непонимании. непонимании и на седьмом небе от счастья. — спасибо вам, великий царь Ирод,- как ни в чем не бывало улыбается Иисус. — право, Джизус, тебе не стоит меня благодарить. я рад, что тебе понравилось у меня в гостях,-теперь Ирод спокоен. в его глазах больше нет хищного огня. нет, он знает, что было в той комнате, знает, что теперь Джизус никогда не подумает о том, чтобы портить отношения с царем и закрывать себе двери в этот дом навсегда. — я обязательно приду к вам снова, -кланяется Мессия и бросает теплый взгляд голубых глаз Иуде, стоявшем позади Ирода. бросает взгляд, быстро подмигивает и уходит, отправляясь в Иерусалим. он еще успеет на утреннюю проповедь.