***
Демоны не чувствуют холода. Так говорил Се Лянь, но Хуа Чэну всегда становилось не по себе при виде раздетого мужчины на фоне сквозняка, и он сам начинал подрагивать от всей картины. Пелена снега накрыла весь город, и теперь нужно было вылезать из своих домов, ступая не на мокрый асфальт, а на скрипучий снег. Хуа Чэн щурит глаза, смотрит на свои ботинки, контрастирующие чёрным и утопающие в яркой белине. Она отражает утреннее яркое солнце, что слепит глаза. — Саньлан, пойдём, — человека берут под руку, ведя до машины. Можно закрыть глаза на время. — Не клюй носом, Саньлан, пора просыпаться, — открывая дверь машины на водительское место. Она не прогрета... С губ Хуа Чэна срывается безысходный стон. И нехотя садясь в холодный автомобиль, он касается пары кнопок. Глаза раскрываются, когда Се Лянь держит свою руку на руле в полусогнутом состоянии. Всего пару секунд, а после быстро оказывается рядом, пристегивая ремень и вынимая из кармана телефон, начиная тыкать на всё указательным пальцем. Только очков не хватало… Но когда руки опускаются на руль, чтобы почувствовать его перед поездкой, он тёплый. — Гэгэ, — так сипло-радостно. Взгляд Се Лянь отводит от своего занятия и смотрит на Саньлана пару секунд с улыбкой, а после возвращается к своему делу. Так забавно. Машина трогается, вовремя смененная резина легко дёргается по снегу. Доезжают они быстро, автобусный вокзал встречает запахом баоцзы, и Се Лянь тут же пропадает из его поля зрения. Хуа Чэн смотрит расписание и идёт искать супруга в ларёчках. — Гэгэ. — Ты не завтракал, — передаёт Хуа Чэну булочку вместе с кофе. Затем лезет в карман супруга и вынимает пару купюр. Люди оборачивается на них со странными взглядами. Ну попробуйте сказать что-то, перед вами демон, которому тысячу лет. Се Лянь честно пытается носить с собой деньги и запомнить современную ценовую категорию на товары, но, живя сотни лет назад, после объявления цены, из его рта вылетает лишь «Сколько?!». — Тогда бери ещё порцию. Автобус задерживается из-за нечищенного снега на дорогах. Пара садится на лавочке под навесом плечом к плечу, смотря на летящие хлопья снега. Се Лянь зарывается носом в шарф, размешивая сахар в чае. — Ты волнуешься. — Почему? — Се Лянь поднимает голову. — Плечи напряжены, мешаешь чай долго. Лжебог осекается. — Хуа Ли открытая и энергичная девушка. С ней легко найти общий язык, — Хуа Чэн улыбается мягко, оставляя стаканчик рядом и беря руку демона в свою. Се Лянь кивает, переплётая их пальцы. — Тем более, как ты можешь не понравиться? — Саньлан... — Хун-эр! Звонкий голос звучит громче моторов автобусов. Девушка подлетает к брату, тот встаёт, ловя её в объятья. Се Лянь подумал, что если бы Саньлан не успел встать, девушку бы не остановило напрыгнуть на него. Младший брат заботливо поправляет её распахнувшийся шарф, переводя взгляд на стоявшего рядом Се Ляня. Девушка тоже переводит на него взгляд, её длинные ресницы порхают так быстро при виде него. Действительно, очень похожи, у стороны матери сильные гены. И вместо привет, Хуа Ли растерянно и совершенно бестактно выдаёт: — Такой милый! А затем позорно прикрывает рот руками. — Здравствуйте, гэгэ, — кладя руки на ляжки и делая поклон. Ох!.. Се Лянь отвечает тем же, неловко улыбаясь с резкого начала диалога и обращения. — Можно просто Се Лянь- В диалог влезает Хуа Чэн. — Познакомитесь ближе в машине, А-Сюань нас ждёт.***
Дом встречает привычным запахом еды, что следует за Хэ Сюанем по пятам. Сколько Хуа Чэн не пытался дарить ему дорогих парфюмов, мужчина всё равно забывал про них и тащил запах выпечки на себе повсюду. Хуа Ли осматривает просторную квартиру, принято было отмечать дома у брата, по первому же показателю. Знакомство проходит приятно и весело, Ши Цинсюань быстрее всех находит с ней общий язык, выступая двумя спичками, что при соприкасании разгораются ещё больше. Дом красиво украшен, в углу стоит небольшая ёлка. Се Лянь сказал, чем больше праздников тем лучше, поэтому скромно было отмечено и изменение цифр в календаре. Ближе к вечеру приходит и Инь Юй с Цюань Ичжэнем. Вся квартира источает семейную атмосферу, она льётся через край, бьёт фонтаном. Раздаётся весёлых смех, шутки, музыка. Се Лянь двигает стол с Циином, пока Хэ Сюань не заходит в комнату с руками на боках и не выключает телевизор с какой-то музыкальной программой. Все взгляды устремляются к нему. И голос мужчины звучит, как гром среди ясного неба. — Закончился рис. И мы замариновали рыбу в вине, поэтому на одну бутылку меньше. Вопрос. Кто пойдёт в магазин? Не уверен работают ли они, но может... Се Лянь отворачивается на половине слов. Он всё равно не разберётся и косится на приятеля, с которым двигал стол, пока Хуа Чэн не хватает его за руку. — Мы сходим! Ох?***
Первое, что сделал Се Лянь, выйдя на улицу, чуть не провалился в сугроб. Хуа Чэн заботливо отвёл его от ямы со снегом, переводя своё золото на тротуар. Они шли пешком, наслаждаясь морозным вечером, светом фонарей. На дороге почти не было машин, их шум не перебивал их одно на двоих дыхание, этим занимался вой ветра над головами. Волосы Се Ляня растрепались, когда он снял шапку в помещении. Хуа Чэн же опрокидывает шарф назад и берёт Се Ляня за руку. Он всегда так делал, на автоматизме, когда его демону нужна была помощь в кругу людей. Се Лянь думал: «Живу так долго, а ведёт меня мой молодой жених». — Ты знаешь, как выбирать рис? Глаза демона прищурились, переливаясь золотом. Смотря на множество цветных упаковок, он понятия не имел. — Если бы мы были на лет пятьсот ранее, то наверное бы смог помочь. Его руку отпускают, начиная рассматривать упаковки. Не дай бог взять рис в пакетиках для быстрой варки и вручить его Хэ Сюаню... А Се Лянь, держа в другой руке корзинку, проходит дальше, рассматривая стеллажи. Людей в магазине не было, как и продавца. Демон очень удивился в первый раз, но потом, спустя пару попыток, всё же разобрался с кассой самообслуживания. Пёстрые упаковки бросались в глаза, интересные название и слоганы тоже. Чувствуя себя как никогда самостоятельным в мире людей, Се Лянь подходит к стеллажу со сладким. Берёт в руки плитку шоколада, что чаще всего была у них дома. Значит любимая Хуа Чэна, но в последнее время они всё время забывали её и по приходу домой, его человек, не находя плитку, расстраивался. Поэтому, положив их в корзинку, демон отправился дальше изучать отделы. Вчитываясь в этикетку какой-то странной на вид сладости, Се Лянь чувствует нахождение кого-то сзади. Принюхивается и поворачивается уже с улыбкой. — Саньлан выбрал? — Да, взял две, на всякий случа-..й, — Хуа Чэн собирается положить пачки с вместе с бутылкой вина в корзину, замечая две плитки, лежащие на её дне. — Саньлан? — Как ты понял, что они мне нравятся? Я ведь не говорил об этом, — с краснеющими щеками. — Ох. Это просто, я часто вижу их на твоей полке со сладким. А когда их нет — ты закрываешь полку и ничего не берешь, хотя там много всего. Хуа Чэн стоит, смотря на Се Ляня пару секунд. А затем прикусывает губу и ведёт демона к кассе самообслуживания. Демон недоумевает, а затем даже при магазинном свете, разглядывает на щеках оттенок красно-розового. Выход на улицу и настроение Хуа Чэна вновь игривое, его щеки красны теперь уже от мороза, а улыбка так и кричит о чем-то задуманном. И вот, почти доходя до подъезда, он останавливается. — Саньлан?? Хуа Чэн заводит в сугробы, там обычно летом находится полянка с травой. Так что Се Лянь совсем не ожидает, что его потащат за собой в снег. Пару секунд и Хуа Чэн бухкается на мягкую, белую пелену, раскинув руки. — Саньлан! Простудишься. — Не ворчи. Иди сюда, — быстро поднимаясь и потянув Се Ляня за рукав, они падают вместе, один на другого. Се Лянь оказывается носом в груди Хуа Чэна и, чувствуя, как алеют щеки, поднимает удивлённый взгляд. Человек же лучится спокойствием и игривостью. Его шарф спал и волосы распустились, намокнув от снега. Вот так, они в сугробе в объятиях и согревает их не только тёплая одежда, но и горящие щеки демона. — Саньлаан, нас ведь ждут. — Не отпущу тебя, не украв пару поцелуев. — Всего пару? Точно? — Совсем нет. — Оооххх, ммМмм..!... Губы переплетаются, Хуа Чэн сразу целует глубоко. Проводит языком по губам, желая их открыть, и Се Лянь поддается. Снова и снова поддаётся, так его человек скоро совсем разбалуется! Контраст между холодным снегом и горячими руками Хуа Чэна, голову ведёт, глаза прикрываются. На улице ни души, и только сейчас доходит, что, возможно, Се Лянь сам всех распугал своей аурой. Всё равно. Так даже лучше. Пачке не даёт промокнуть пакет, бутылке вина холод не страшен, как и шоколаду. Се Лянь тоже более стойкий к холоду, поэтому вскоре, ведя руками, перемещает Хуа Чэна полностью на своё тело. Идёт снег. Согревает горячее дыхание, горящие щеки и руки, что демон заставил забраться себе под одежду. Человек мычит, изгибая брови, кажется, его любимый вошёл во вкус, совсем его не жалея. Так даже лучше. — Да вы издеваетесь.... Хуа Чэн практически рычит в его губы и это... очень странно-сексуально. Се Лянь распахивает глаза, переводя взгляд на Хэ Сюаня. — Их все ждут, а они... что бы сказала А-Ли, узная, что ты повалил «прекрасного даочжана» и засосал его в снегу? В Хэ Сюаня летят снежки под яркий смех Се Ляня.***
***
***
— Одну тысячу раз произнеси Дао дэ цзин. Гэгэ. — Да? Я почти закончил с ужином. Когда ты вернёшься? — Рабочий день закончился, я уже еду. Гэгэ. — Ммм? — Я люблю тебя. Мягкий, родной смех. Хуа Чэн улыбается, держа два пальца у виска. — Я тоже люблю тебя, Саньлан.