В пасти монстра

Приятный голос омеги из динамика оповестил… — Господин Ким, к вам посетитель. — На какой-то короткий миг альфа испытал отторжение, его мало забавляли игры с мошенниками. Обычно с такого плана посетителями расправлялись ещё на ресепшене. Сегодня дождливый день, да и парень ждал очень долго. Именно за выдержку альфа решил его принять. Тем более молодой омега заявил, что дело у него важное. Стало даже интересно, что там за дело. А то, что всё это лажа, Ким и не сомневался. Такие вот хорошенькие омежки часто прибегали к богатому, сильному и властному альфе с заявлением… — Я от тебя беременный, — и все хотели одного: денег. Даже смешно, ей богу. А то Ким настолько глупый, чтобы кидаться на всё, что движется. Едва небесной красоты создание переступило порог, с усилием отворив дубовую, массивную дверь, Намджун учуял самый вкусный, манящий и головокружительный аромат на всём свете. Он показался ему до боли знакомым. Что-то шевельнулось в области сердца и его на доли секунд унесло в прошлое, где светло, уютно и безопасно. «Такого милого я бы сделал беременным» — животный инстинкт крикнул из глубин сознания, будоража тело. Ким умеет себя контролировать. Вошедший юноша не знаком альфе, хотя и кажется, что они могли где-то пересекаться. — Здравствуйте, господин Ким, — омега ждал приглашения пройти и присесть, сам с места не двигался, так и стоял у дверей. Глядел он на хозяина просторного кабинета. Вся эта роскошь и большие предметы из редкого дерева или камня давили и маленький омега даже чуть сжимался под натиском хозяйского взгляда. Намджун кивнул на кресло напротив своего стола, и посетитель неспешно к нему подошёл, чтобы присесть. Повадки омеги выдавали в нём человека воспитанного, скромного. Сам омежка модно и чисто одет, хотя видно, что недорого. Намджун выжидающе глядит, молчит. — Я ваш сын, — юноша тянет худенькую ручку с какими-то документом. Однако подойти и отдать не решается, видит, что Ким прищуривается в неверии. — Вот как? — Намджун смутился своим мыслям относительно парня, однако его не удивило такое громкое заявление. К богатому мужчине частенько наведывались «бедные родичи» и под всяческими предлогами пытались выудить с него деньги. В общем, пластинка стара, как мир. — Я из Бристона, — монотонно рассказывает парень. — Папа назвал Чимином. Я Пак Чимин. — Молодой человек спокоен и, словно как-то отстранён. На долю секунды альфе показалось, что незваный гость борется с чем-то грубым, сидящим внутри него. Сомнения так и проскальзывали в глазах, от чего юноша замолкал на полуслове, подбирая выражения. — Ты, наверное, очень хотел видеть отца? — бизнесмен превосходно контролирует эмоции, он профессионал, в сфере больших денег без этого никак. Но вот конкретно в этом контексте разговора, Ким с усилием сдерживает усмешку. Уголки его чувственных губ еле-еле натягиваются к верху. — Нет, — юноша всё замечает и Намджун это знает. — Я вообще не хотел с вами как-либо связываться. Намджуна такой ответ поразил и одновременно удовлетворил. Мальчишка искренен, это очень приятно. А то, что ему стало любопытно, огорчает. Этот Чимин неважен Киму. И если бы Джун не помнил всех, с кем спал, то усомнился бы. А так… кому малец заливать удумал? Впрочем, стоит отметить, держится он неплохо. — Так зачем пришёл? — мужчина не груб, хотя уже собирается заканчивать диалог. — Не буду лгать, нужда вынудила. — Чимин поднялся на ноги. — Я вижу, что занимаю ваше время. Я всё понимаю, и не в обиде. И… прошу меня простить. Ким удивился ещё больше. А малец довольно чуткий, это радует. — И всё же ты пришёл ко мне просить деньги? Даже зная, что я их тебе не дам? — Да, именно так. Надежда тлела, что ль… — юноша застегнул куртку. — Уверен, у вас много побывало, таких как я. Я и сам попрошаек не выношу. Всегда работал. Просто… — он приблизился к массивному, очень дорогому столу. Сунул руку в карман, что-то вынул, зажатое в ладони. — Появились проблемы, с которыми я не в силах справиться. Мне стыдно, но желание уцепиться за что-то в этом мире привело меня к вам. Намджун внимательно следит за тем, как юноша, держа кулачок на уровне груди, выискивает на столе «застеленное» место, боясь испортить покрытие столешницы. В итоге на чёрную папку опускается старенький, местами проржавевший кулон. А рядом копия свидетельства его рождения. — Я искренне рад увидеть тебя, — Чимин мягок и нежен, так красив, хрупок… — Спасибо, что принял. Я и не надеялся, что меня к тебе пустят. Парень разворачивается, уходит тихой походкой. — Чимин? — Джун не торопится коснуться побрякушки, глядит на неё в упор. Бижутерия ничего не стоит, её бы в урну и дело с концом. — Его имя? Чимин становится вполоборота, замерев на месте. Спокойно называет имя папы. — Неплохо, — Намджун переводит взгляд на парня, складывает руки на груди. В линзах его дорогущих очков отражается свет от стоящей на столе лампы. — А ты подготовился. — Строгий чёрный костюм, сшитый под заказ, так идёт его причёске и статной фигуре. С такими альфами не шутят, таких опасаются, а порой и боятся. — Нет, я в отчаянии… — юноша прекрасно понимает, что ему не верят. Он не спешит оправдываться или объясняться. Ему хочется сказать многое, а горечь на глазах копит слезинки. Они катятся по румяным щёчкам. — Он умер, и я остался один. Он и только он любил меня. Я хочу тебя упрекать, хочу злиться, но… — он прикрывает веки, пытаясь не зарыдать. Жалеет, что много ненужного сейчас высказал. Голос почти потух. — Ты мне ничего не должен. Я… — и лишь при этих словах, он глядит на Намджуна. Чимин мотает головой, словно внутренний голос ему что-то кричит и просто выбегает из кабинета, не забыв придержать дубовую дверь. Молодой, сильный и властный мужчина так и сидит на месте. Теперь он сомневается в лживости Чимина. По возрасту всё совпадает. Намджун крутил роман с названным омегой. И как ни странно, обстоятельства их разлучили. А тот самый дешёвый, потасканный кулон дарил ему именно он. Правда тогда вещичка висела на ниточке. Возможно, с годами импровизированная цепочка из ткани истончилась и порвалась. Всё же стоит проверить, а что, если правда Чимин его сын? Почему бы тогда не попытаться с ним связаться и действительно помочь? Привыкший всегда нести за свои поступки ответ, Ким Намджун винил себя в том, что просто исчез из жизни папы Чимина. Даже не узнал о его беременности. Им тогда было по шестнадцать лет, примерно столько же сейчас мальчишке. Ким считал того омежку, на чью шею он лично вешал этот кулон — своей первой и чистой любовью. — Сигма? — Намджун нажал на спикерфон. В ответ из динамика прозвучал ласковый голос секретаря, все подчинённые желают услужить альфе и порой это раздражает. — Найди мне кое-какую информацию… *** Выискать местонахождение Пак Чимина не составило труда. Ким Намджун держит весь город в могучем кулаке. Его авторитет значим, а счёт в банке внушителен. Обычно он посылает подручных, чтобы те нашли и привезли что-то, ну либо кого-то. Этот раз особый. Чимин предъявил весомые доказательства их с Кимом родства. — Стоит проверить это тестом ДНК, — думает Намджун, пока шагает по пустому, плохо освещённому коридору общаги. И тут же одёргивает себя. С одной стороны он обязан проверить, с другой… очень боится правду (какой бы та не была). Лампа над головой альфы раздражающе мерцает. За ним два амбала — охранники. Благо нет встречных, внимания не хочется. Подойдя к нужной двери, Ким постучал три раза. — Не ожидал вас тут увидеть, — пробормотал удивлённый Чимин, едва отворив. Однако на его лице не было испуга, что заметил альфа. Обычно, в таких случаясь пугались. Держаться парнишка умеет, поэтому общается спокойно и на равных, не уделяя излишней вежливости и не стараясь чересчур услужить. Он пропускает гостей внутрь, но входит только Джун. Альфа озирается по сторонам, оглядывая жильё новоиспечённого сынишки, чтобы хоть как-то сбить одуряющий аромат, дразнящий монстра внутри. Он пытается узнать такой сладкий, желанный и знакомый запах. Все органы чувств пробуждаются, приводя хищника в боевую готовность… — Успокойся, — сам себе говорит альфа. С трудом удаётся принять во внимание детали, чтобы отвлечься. Квартирка омеги уютна и чиста, аж слишком. Окна распахнуты, поэтому волнующий аромат разбавляется свежестью. — Чай, кофе? — Нет, — альфа самовольно присаживается на табурет. — Я за тобой, — чтобы проверить мальчишку, надобно держать его под рукой. Помимо личных дел у Кима так же есть огромное количество других забот. — Я не думал навязываться, — Чимин пугается, это видно. На нём лёгкая домашняя майка из полупрозрачной ткани, сквозь которую заметна нежная кожа, хорошо сложенное тело омеги и ореол тёмного круга. У него красивой формы грудь, её хочется коснуться. Киму приходится чуть ослабить галстук, кислорода мало, а осознание, что его может возбуждать собственный сын спускает стыд с цепи. — Я не хочу жить у вас, — тихо, но уверенно говорит Чимин. — Я уже «вы», — посмеивается молодой, сильный альфа. Как быстро Чимин выстроил между ними мост. — Извините, может я ввёл вас… Тебя, в заблуждение… — Я сам так решил, — перебивает альфа, втягивая в лёгкие кислород, смешанный с наркотического действия ароматом омеги. — Я помогу тебе решить твою проблему, — конечно он уже всё знает. И уже всё решил. По глупости Чимин влип в передрягу, за что должен был выплатить неподъёмную сумму. Ким его понимает, омега слишком совестливый и добродушный. Мальчик весьма самостоятелен. Он не пьёт и не курит. О нём не много информации, но то, что есть, весьма впечатляет. Таких омег сейчас мало. И… Ким нашёл много фотографий Чимина и его папы, своего бывшего возлюбленного. На миг Ким ощутил огорчение. А после не без досады осознал, что спустя годы первая влюблённость осталась просто эфемерным воспоминанием. Прошлое более его не волновало. Мир меняется и люди вместе с ним. — Не могу, — мотает головой юноша, сжимает плечи ладонями, обнимая себя. От чего делается миленьким и пушистым. Инстинкт защитника рвётся утешить, обнять и сказать много чуши по типу: «Не бойся, я с тобой». Намджун унимает внутренний голос, пусть и не на долго. А Чимин лепечет слова благодарности и клянётся всё вернуть. — Послушай, — Ким испытывает непреодолимое желание приблизиться и успокоить малыша, но пугать ещё больше не хочет. — Я не собираюсь совать нос в твоё личное. Я знаю, Чимин, что ты сам зарабатываешь себе на жизнь, сам учишься и ты очень самостоятелен. Я так же начинал свой путь. Ты попросил помощи, и я тебе помог. Моё предложение не обязывает тебя звать меня отцом, оно ни к чему тебя не обязывает. Вот, — на кофейный столик опускается кредитная карта. — Возьми, тут всё твоё. Дом у меня большой, места всем хватит. Не понравится — съедешь. — Большой. По новостям показывали. — Что? — Ваш дом. — М-м-м, — Ким замечает, как омежка сутулится. Он одинокий и напуганный. Его район не благополучен. В воздухе начинает витать ещё один аромат, смешанный с привычным дурманящим. На язык Джуна ложится сладковато-острый привкус. В паху начинает нежно покалывать. Это ощущение безумно нравится альфе. До такой степени, что лоб его покрывается потом и приходится стереть его пальцами. Мужчина распознаёт что стало причиной такой эйфории аромата — это страх омеги. Как же он сладок, кончики пальцев немеют и хочется прильнуть к юному телу Чимина. — Я не хочу вас обидеть, — Чимин промежду прочим натягивает на себя пёстрый батник. Возможно, Ким слишком пристально его разглядывал. — Но я вынужден отказаться. — Ты поступаешь жестоко. — Неожиданно даже для себя, заявляет Джун. — Почему вы так говорите? — Я не знал о тебе, мне за это совестно, — Киму трудно говорить. Всё чего он сейчас жаждет, смело можно сжечь вместе с ним. — Но вот ты появился в моей жизни. Я не привык пускать что-то на самотёк. Я помог тебе, теперь ты помоги мне. — Не думаю, что в моих силах помочь такому человеку, как вы. — Уточни. Какой именно я человек? Вернее, какой я для тебя? — Вы самодостаточны, — немного подумав, отвечает Чимин. — Но даже я могу нуждаться в банальных вещах, — альфа пытается не давить. В какой-то момент он ловит себя на желании во что бы то не стало покинуть это место вместе с Чимином. Он уже знает какую комнату выделит для него. Воображает их первый завтрак и разговор по душам. Всё это приводит в состояние оцепенения. Раньше Ким не нуждался в чьей-то компании, раньше он и не задумывался обо всём этом. Да чего там, даже старался упорно держать дистанцию с людьми. Чимин продолжает отпираться, не имея намерения пустить в свою жизнь, по сути, чужого человека. Умение Кима уговаривать — несомненно. В большом бизнесе необходим талант убеждать. Спустя недолгий, наполненный глубоким смыслом диалог Чимин сам находит идею переезда приемлемой. Возможно, Намджун немного манипулировал. Ему захотелось уговорить Чимина и у него это получилось. Это не столь важно. Как ни крути, а хуже от их сближения никому не будет. Намджун успокоится, настроится на «новый лад». Трудно спустя тридцать три года свободной жизни в один день резко ощутить себя отцом. — Не хочу обременять вас ожиданием, — Чимин уже собирает вещи и это чудесно. — Не волнуйся, ждать я умею. Не зря я тот, кто есть. — Это точно, — Чимин слегка приподымает уголки своих пухленьких, «спелых» губ. Такой невинный жест, который разорвал сознание крепкого альфы в клочья. На долю секунды Намджун начал сожалеть, не ошибся ли он в себе? Ему бы к психологу, а то какие-то неправильные чувства посещать начали. Это не удивительно, Чимин безумно красив. И как он ещё не стал моделью или актёром? Спонсоры частенько ищут красивеньких омег для того, чтобы вбухать в них денег и распиарить. В какой-то степени, даже хорошо, что Чимин не стал прислуживать кому-то в постели, дабы урвать своё место под солнцем. Кому, как ни Намджуну знать, что деньги любят счёт. За всё нужно платить в этой жизни. Мы все живём в коммерческом мире. Первый раз придёшь просить хлеба в лавку, дадут. Второй раз покосятся, но дадут. Третий раз обругают и дадут. А на четвёртый раз прогонят. Все, кто стыдит кого-то за высокое финансовое положение — глупцы и лентяи. — Я не хочу забирать всё. Вдруг… ну мало ли… — Чимин стоит с чемоданом в руках. Альфа выскальзывает из своих размышлений, спасибо им, он немного отвлёкся и успокоился. — Если что, я потом остальное соберу. Аренда закончится через две с половиной недели. — Хорошо, — кивает Намджун. Встаёт в полный рост с низкой табуретки и Чимину приходится высоко задрать голову, чтобы заглянуть в глаза альфе. Ким берёт не тяжёлый, для него, чемодан омеги и они вместе уходят. Кредитку юноша принять отказывается, Намджун решает позже её вручить. *** Отцовский инстинкт включился весьма быстро, особенно когда после обеда с новоиспечённым сыном, Ким всё же решился на тест ДНК. Для этого он осторожно, чтобы Пак ничего не заметил, взял биологический материал и отправил своего человека в лабораторию. Менее чем через час конверт с результатом лежал у него на столе в кабинете собственного дома. — Вскрой, — потребовал он от подручного. Признать вслух, что страшно увидеть результат, духу не хватило. Поэтому Намджун достал из ящика припрятанные сигары, привезённые когда-то из заграницы и отойдя к окну, закурил. Делал он это крайне редко, что выражало его беспокойство. Подручный потянул документ боссу, но тот приказал… — Обозначь мне результат словами «Да» либо «Нет». — Если бы вы задали вопрос… — альфа аккуратен в общении с боссом. Чуткость в таком деле необходима, на службе у богатых следует развить навык читать между строк. Ким Намджун спокоен, всегда. Но ежели воспламенится, сожжёт всё. И его обслуга это знает. Никто не решается дразнить дракона. — Мы родственники? — он стоял спиной к подручному, глядел в панорамное окно, пускал через рот клубы дыма. Сердце слегка усилило ритм. — Да, — раздалось за плечами. Лишнего говорить не стоит. Босс спросил — подручный ответил. — Ступай, — Намджун испытал облегчение. Ему не хотелось, чтобы Чимин оказался банальным обманщиком. Хотя стоит заметить, он немного расстроился. Но рассуждать почему, не стал. Всё, Чимин его сын и точка! Следует унять свою жажду. Раньше это было очень легко. Намджун слишком образован и умеет подавлять свои инстинкты. Может давно без близости и причина в этом? Последний раз он встречался с омегой из индустрии развлечений. Их отношения не были подтверждены, так и остались просто сплетнями. Намджун не имел очень большого количества любовников, за счёт своей занятости ему было выгодно «покупать» себе долговременные отношения. Как правило подобные ему альфы заводят романсы с красивыми, знаменитыми омежками, но тайно. Так поступал и Ким. Это удобно, не нужно каждый раз париться о том, с кем удовлетворить свои потребности. Лишь сейчас он осознал, что уже около года живёт затворником. Причины на то были. Молоденький омега разбудил в нём те ощущения, которые когда-то Ким испытывал лишь с его папой. Только это всё сейчас напоминало забытое послевкусие. — Чимин… — Джун зажимает подушечками большого и указательного пальцев переносицу, сжимая устало веки. А запах омеги открывает свой секрет. Это пион. Нежно-розовый, душистый и напоминающий лучшие годы жизни альфы. По сути, Чимин олицетворяет всё то светлое и прекрасное, с чем пришлось расстаться, чтобы получить власть и материальные блага. *** Первый совместный завтрак протекает в тишине. Альфа сидит за столом в лёгком домашнем свитере кремового цвета, а вот ангельской внешности Чимин надел чёрный спортивный костюм. Цвет подчёркивает его белоснежные волосы и светлую кожу. Алый румянец на щёчках привлекает своей невинностью. Невинность вообще привлекает, как ни крути. Каждый жест и вздох омеги пропитан лёгкостью. Он знает этикет. Он сервирует стол на две персоны и Намджун замечает самые мелкие детали, выдающие в юноше благовоспитанность. Такому не научат в школе или колледже. Всё это прививается с детства и лишь в соответствующего статуса семьях. — Папа тебя хорошо воспитал. — Он много вложил в меня. Они начинают завтракать. Киму становится любопытно многое из жизни омеги. Периодически он задаёт вопросы и получает короткие, но при этом конкретные ответы. — Искусству беседы тебя тоже хорошо обучили, малыш, — замечает Ким и не может не гордиться. Хотя его и прошибает стыдом. Это не он вложил все эти культурные качества в сына, нет в том его заслуг. Не он переживал и нервничал, пока омега рос. Легко гордиться готовеньким хорошеньким мальчиком. Не всем такое воспитание по зубам или карману. Для материально не обеспеченных родителей такой вклад влечёт непосильный труд и занятость. — Я тоже хочу сделать для тебя что-то, — в этот момент альфа опускает глаза. — Чем ты увлекаешься? — Искусством, — скомкано отвечает Чимин. — Я рисую… — Покажешь? — Конечно. — И такое семейное тепло окутывает обоих. Очень опасно погружаться в подобные ощущения с головой, рискуешь подсесть, а лишившись сломаться. Закончив трапезу омега, настаивает на самостоятельной уборке. Намджун позволяет сыну ощутить себя хозяином. Он присаживается в стороне и наблюдает. Как оказалось, ему это доставляет удовольствие. Словно огромный, в мрачных тонах недружелюбный особняк наполняется светом. Семейный очаг горит, кутая теплотой домочадцев. — Мне нужно уехать в офис, — прежде Ким никому не давал отчёт. И сам не заметил, как выскользнуло. — Спасибо, — Чимин улыбается и всё нутро альфы сворачивается приятными конвульсиями. — До вечера, — он спешит уйти подальше от омеги. — Удачи. Береги себя. — Лучше бы Чимин этого не говорил. Эти слова так приковывают, теперь альфа желает слышать их постоянно. *** Почти ничего не изменилось. И это удивительно. Умение Чимина быть так далеко и близко одновременно просто поражает. Его запах в каждой комнате, каждом глотке кислорода. Намджун закрывает глаза, откидываясь на спинку дивана. Так спокойно и легко ему не было уже очень давно, возможно никогда. Дом тих, но полон чиминовой энергетики. Лёгкое обволакивающее облако мягко убаюкивает сознание Ким Намджуна, заряжая энергетическое поле ионами серебряной пыли. По воле случая альфа, войдя однажды в свой дом, ловит парнишку на весьма странном занятии. — Чем занят? — интересуется бизнесмен, подходя к омеге сзади. — Вот, — он улыбается, отодвигается в сторону, давая Киму возможность посмотреть лично. На длинном, стеклянном столике разбросаны веточки, цветки. Чимин формирует из них живые букеты. Джун быстро осматривается. Такие уже стоят в некоторых вазах, гармонично сочетаясь с обстановкой. Пионы такие же сладкие, как и сам Чимин. — Кто-то подарил? — не выказывая волнения, спрашивает Ким. — Нет, — жмёт простенько плечами омега. — Мне цветов никогда не дарили. И с этого момента альфа будет носить омеге букеты, только дарить не навязчиво. Просто оставлять на кухонном столе, затем с упоением замечая, что они аккуратно стоят в вазе. А сейчас стоит Намджун, дышит ароматом цветов, и никак не может понять, что же это за такое ощущение странное раздражающе покалывает в душеньке, когда малыш Чимми в неглиже у него по дому хозяйничает. Напевает себе что под нос. Такой прелестный. Постепенно на стенах появляются картины, написанные нежными ручками омеги, пустой особняк преображается. *** Сон не шёл. Раньше у альфы не было проблем с засыпанием, бессонница подкралась очень незаметно. Да и мысли он начал контролировать плохо. Все о Чимине. Начиная с «как устроить мальчику достойное будущее» до «как хочется провести кончиком языка по его шее». Неправильные раздумья вводили в состояние липкого отвращения от самого себя. До Чимина у Джуна не было проблем с принятием себя и своих желаний. Омегу не слышно и не видно, так что же так беспокоит альфу? Когда в итоге он честно признаётся себе, что отец из него никакущий, в дубовую, тяжёлую дверь его спальни тихонько стукнули. — Входи, — ночью в доме альфы никого нет. Охрана у входа, в отдельном помещении на территории, как и прислуга. Стальные решётки на окнах и входных дверях наглухо запирают двух молодых людей, не желая дать им волю. Омега молчит. Его светловолосая макушка плывёт в полумраке, направляясь к постели Кима. Альфа наблюдает, не без интереса. Чем ближе к нему подходит омега, тем чаще бьётся сердце Кима, а зверь дремлющий внутри, ворочается. Если он проснётся, маленький омежка обречён. Надо бы спросить, чего ему в такой час понадобилось в спальне взрослого, влиятельного, очень богатого и властного альфы. Неплохо бы дать понять, что такие визиты неуместны. Пока Чимин делал мелкие шажки, Джун навострил уши. За панорамным окном тихо, грозы нет. Что парнишке понадобилось… Но спросить Ким не успевает. Проворный мальчишка ловко забирается на высокую кровать. Она просторная, он ползёт быстро. Притуливается к обнажённому телу альфы, касаясь его кожи своей шелковистой пижамой. Не успевает Намджун что-то сказать, губ его касается вишнёвый аромат пухлых губок. Юноша буквально вешается на шею альфы. Ким не злится по-настоящему, однако желает пресечь такое поведение омеги… — Ты рехнулся? — Одной рукой Намджун удерживал парня за горло, прижимая лопатками к матрасу. — Да, — Чимин глядит на величественного альфу горящими глазками. — Уходи к себе, немедленно! Омега такой маленький, хрупкий и до смерти красивый. В мерцании ночных ламп он отражает мистическую сторону. Кожа его сияет и к ней хочется припасть губами. — Не могу… Намджун, — омега еле дышит. Он выгибается в спине, пытаясь приблизиться к альфе. Намджун понимает, всё… Вот он, монстр из недр вкарабкивается. Не удержал его…. Он открыл свои глаза и Чимин в ужасе отпрянул. Омега тяжело дышал, горло сковало душной хваткой первобытного страха. У альфы светились глаза во тьме. Он начал обращение, но… Проснулся. — Что же это, — до таких страстей в его снах ещё не доходило. Нет, так дело не пойдёт. Намджун уж слишком развязно настроен, по отношению к своему сыну. Пора посетить психолога. Встав с влажной постели, молодой мужчина приблизился к мини бару. В массивный стакан плеснулось горячительное и когда алкоголь приятно обжёг горло, альфа с облегчением выдохнул. Рассвет… *** Пронзительный мужской стон нестерпимой боли пролетел по ночным коридорам. Особняк у Намджуна полностью отвечает его стандартам и амбициям. Просторное помещение, с высокими потолками и довольно мрачной обстановкой. Все двери массивные и их трудно отпирать, по крайней мере Чимину. Каменные столы и прикроватные тумбочки. Мало зелени, мало света. — Как больно! — зверь рвался наружу. Намджун совсем забыл о фазе луны. Чимин сбил его с привычного ритма жизни. Месяц их проживания под одной крышей уж слишком быстро промелькнул. Блудливые желания не вовремя затуманили разум. Ким не успел запереть дверь в свою спальню, он позабыл всё на свете. Мышечные сокращения не позволяли и малого, сползти с кровати и запереться на железный засов. Дышать трудно, сердце почти сразу увеличивается и от этого кровь в венах буквально вскипает. — А-а-а! — грубым баритоном воет Намджун. На его мускулистом теле рвётся бельё, постель пропитывается потом и запахом зверя. Пока он в облике человека, его естественный аромат альфы привлекает всех омег. Кожа, слегка смуглая, источает запах спелого мелограно. Терпкого, с нотками крепкого алкоголя. Альфы, едва учуяв его, инстинктивно тушуются. Омеги млеют и забывшись, могут не вспомнить, куда и зачем шли. Ким Намджун умеет привлечь внимание, расположить к себе или заставить уважать себя одним только взглядом. А вот заклеймённый проклятием зверь, обречён на непринятие. Намджун даже и не думал о женитьбе. Альфы больные ликантропией никогда не находят пару или утешение. Этот недуг болезненный и мучительный, но и слишком редкий, чтобы кто-то захотел найти от него лекарство. Единственный выход, это есть человечину или отыскать укротителя. Того редкого омегу, что обладает даром усмирять оборотней. С самого детства Намджун искал. Он пытался уловить тонкий аромат такого необыкновенного омеги. Нельзя научится управлять оборотнями, только истинно рождённые покорители зверя, способны исцелить душу несчастного. Намджун исправно следил за тем, как луна меняет свой облик. Весь его дом похож на каменное логово монстра. Но ведь он не жесток. Он не желает причинять никому зла. Самое страшное, это то, что, будучи в облике ликантропа он может разорвать в клочья даже самого любимого человека. И лишь с приходом утра осознать содеянное. Намджун никогда и никого не убивал, больших усилий ему стоило контролировать все изменения его тела, заранее готовясь к обращению. А сегодня он забыл… — Чимин… н-не… не прих… не приход-ди-и… — ему так больно. Звон в голове бьёт словно молотком по мозгам. Изо рта струйками стекает кровь, растущие клыки цепляют и режут нёбо. Каждый месяц такие адские муки. Кто из его далёких предков передал ему это проклятье — неизвестно. Виною судьбы этот недуг передаётся только генетически, омега всегда носитель, но болеет только альфа. Как показывает статистика, которую периодически ведут учёные, на десять оборотней приходится лишь два-три покорителя. Обычные омеги сбегут от Намджуна, как от прокаженного, едва поняв, чем он болен. Даже с прокажённым охотнее предпочтут остаться, чем с ним…. Никогда у него не будет семьи. Только сделанные на стороне дети — сын, Чимин. И то, случайно… — Прости меня… — скулит Ким, держась за голову. Кости хрустят, форма кистей рук и ступней меняется. Всё это Чимин передаст своим детям, как бракованное наследство. Неизвестно в каком поколении родится альфа-оборотень, но такой придёт в мир, это точно! Крик Намджуна вырвал Чимина из спокойного сна. И хотя звук приглушённый, едва уловимый, Чимин резко открыл глаза. Он присел на постели. Ночник мерцал, без света, хотя бы тусклого, засыпать омега не мог. Пугающий простор навевал мегалофобию. Слишком высокие потолки, большие окна и мебель. Спустив ноги с кровати, юноша идёт в сторону спальни своего отца. Пронизывающий стон освобождает от надобности стука. Чимин врывается в спальню и замирает в ужасе. Он и сам не понимает себя. Он боится зверя, но страх этот не сковывает его. Омега выставляет ладошки перед собой, шагая медленно. Плавно. — Намджун… — он разговаривает с сидящим на постели монстром. Уже осознав произошедшее, омега размышляет как помочь несчастному. В их мире с детства бытуют разговоры о тех страдающих, коим не повезло родиться обычными. Чимин изучал в школе стадии и симптомы заболевания, на уроке биологии. А ещё он особенно глубоко интересовался усмирителями. Или как принято называть их в фольклоре «покорители». Такие омеги, в старые времена, пользовались высоким спросом и уважением. Если в семье рождался покоритель — считай вынули золотой билет! Поговаривают о короле, властном и самом богатом, коего прокляли ликантропией. Он не ведал пощады, был жесток и чужд к любви. Но страдая от недуга нашёл своего омегу, освободился от мук и наконец полюбил. Пак Чимин понимает, что все те истории, что передавались из уст в уста, больше похожие на страшные сказки, оказались былью. Он обречён быть разорванным на куски. Если зверь, почти обратившийся сейчас из человека, пробовал мясо людей, то ничто не остановит его. Оборотни, пустившие единожды чужую кровь, пригубившие её, сходят с ума от таяния тёплого мяса на языке. Намджун не растерял свои привычные черты лица, он всего лишь стал в раза два больше, злее и не прочь отведать чиминового мясца. Как же страшно. Омега продолжает идти в сторону монстра, руки его дрожат. Он говорит тихо, но смысла в его словах нет. Оборотни испытывают сильную боль и муки, до тех пор, пока не изопьют человеческой крови, с другим видом мяса такое не сработает. И если прежде Намджун смело сносил тяжёлую ночь, умело ограждая себя от присутствия поблизости соблазнов, сейчас практичность дала трещину. Оборотень прекрасно видит омегу, хоть и корчится в боли, пока трансформация выламывает его кости и рвёт мышцы. Разум скоро покинет его и инстинкт охотника займёт его место. Бедняжка Чимин. Ну зачем ты пришёл? Глупый, маленький, пушистый комочек. «Ты звал меня» — невербально шепчет Чимин, абсолютно не понимая смысла этих слов. Он почуял агонию Намджуна и его сердце не смогло найти покоя. Не осознавая себя, он брёл сквозь пугающую его тьму к громадной, резной двери. Всё естество хищника рычало, взывая к полной луне и молоденький Чимми тоже услышал этот зов. Ноги сами понесли. Разум вопил о смертельной опасности, но Чимин его не слушал. — Всё хорошо, Намджун, — говорит Чимми. — Я здесь, я рядом. Я хочу тебе помочь… Рычание прекратилось. Оборотень замер, а вместе с ним и Чимин. Лишь тяжёлое дыхание отдавало в углы комнаты хрипотцой. Намджун, а точнее то, чем он стал, поднял голову и его глаза сияли во тьме ярче, чем лунный свет. Намджун помнил свой сон, в котором омега узнаёт его секрет. То было пророчество. Что же ты его не прочёл. Что ты наделал, Ким? Невинная жизнь собственного сына оборвётся и таким жестоким образом. Чимину бы закричать, убежать, спрятаться. И оборотень ждёт этого, преодолевая себя. Но Чимин ломая всё, что строил для него страх… идёт к Намджуну. — Мне так жаль… — говорит Чимин. — Ты такой хороший… я очень хочу тебе помочь. Оборотень втягивает глубоко в себя аромат, что не давал ему покоя с первой секунды, как он его вкусил. Кожа Чимина еле заметно засияла. Юноша глядел только на монстра, стоя у его широкой кровати. Резким движением когтистой лапы оборотень уложил омегу на постель. По швам рванул ткань, обнажая дрожащее тело. По щекам Чимина покатились слёзы. Страшно и невыносимо обидно. Монстр навис сверху. Жажда мучила его, разрывая глотку изнутри. Только кровью можно погасить пляшущий внутри него пожар. Жертва пришла сама.