ну, мало ли что

      Открываю глаза, на улице светло, секунд пятнадцать пытаюсь понять, где я, почему мне так жарко и тяжело. Окей, то, что я уснул у Женечки, понятно, но почему он меня не растолкал и не отправил домой – это первый вопрос. Второй – почему он навалился на меня рукой и ногой и подмял под себя, как дакимакуру. Ну и третий, самый, блядь, меня волнующий, какого хуя я в одних трусах. Пытаюсь выбраться из-под этого медведя, но хер там плавал, задачка не из лёгких. Надо бы растолкать Женька, но вдруг он испугается и пропишет мне. Не думаю, что он привык просыпаться с парнями в обнимку. Когда его тяжеленную руку с себя снял, слышу сонное возмущение: – Вот не спится тебе, время раннее, отдыхай, мелочь, – обратно меня в охапку сгребает, это всё в макушку выговаривая, хриплым со сна голосом и теплом обдавая. А меня аж простреливает, я даже не могу обижаться на его подъеб по поводу моего роста, ох бляяя… что же ты делаешь, ебучий Женечка. Надо успокоиться, одеваться и валить. Потому что чувствую, если меня спалят, я получу пизды, а Женёк психологическую травму, что провел целую ночь с геем в одной кровати. Хорошо хоть он отчёт себе отдает, что с ним парень рядом. Делаю глубокий вдох и три коротких выдоха, через пару минут становится полегче, и я предпринимаю вторую попытку, чтобы вылезти.       – Бля, ну что ты, как глист, всё тут ёрзаешь?       – Жень, а почему я тут сплю?       – Потому что вырубился вчера у меня на плече, напускав слюни на рукав футболки, не будить же тебя, – вот бляха, как же стыдно, ставлю галочку поругать себя за это потом. Хорошо, что хоть с одним вопросом разобрался. Осталось получить ответ на второй, который волнует меня ещё больше.       – А почему я в трусах?       – А что, должен без трусов быть?       – Так я вроде в штанах был и футболке. – этот разговор мне напоминает диалог двух умственно отсталых.       – Ты в этих штанах не пойми где тёрся, вон, любитель в них по магазинам шароёбиться. А у меня в кровати чисто, я вообще голый спать люблю, чтобы тело дышало, – вот она, Женина прямолинейность, которой иногда чересчур много. Хотел ли я знать, что он спит голый? Нет. Но что со мной сейчас делает фантазия? Правильно. Подкидывает картинки голого Женечки, нежащегося на этих белых простынях. – А ты чего такой зашуганный? Неужели пьяный на вписках ни разу не засыпал?       Да нет, Женечка, проблема совсем в другом, но сообщать тебе о ней я не буду. И вообще-то да, не засыпал, я же говорил вчера, что почти не пью.       – Правда, меня стараются одного спать отправить. Мне ногу надо всегда закидывать на что-то. – продолжает неугомонный свой рассказ, а я вот прям думаю, где же его личные границы начинаются.       – Я заметил. Ладно, спасибо, что приютил. Я пойду.       – Провожать не буду, надеюсь, ещё уснуть. Друзей без меня не смотри.       Быстро натягиваю на себе брюки и пивозавра, свою футболку забираю со спинки и выхожу. Мне нужно в душ, подышать и подумать.       Захожу в квартиру и сразу заруливаю в ванную, чтобы закинуть испачканную футболку в стирку, но тут замечаю, что она подозрительно чистая. Запаха пива нет, только кондиционер какой-то незнакомый. Свежестью пахнет. Мы обычно с алоэ берем. Женечка что, её постирал? Стоп, он её ещё и погладил, что ли? Полный пиздец. Гопник-домохозяйка, что же ты делаешь, Евгений Сергеевич. Я же так и влюбиться в тебя могу.       Ну шутки-шутками, а общаться надо с ним поменьше. Женя тактильный до ужаса, не то чтобы мне это не нравилось, очень даже наоборот, просто он ко мне со всей своей широкой дружеской душой. А я… А что я? У меня даже на его дыхание встаёт так, что страшно. Ещё Женечка добрый, умный и заботливый, и то, что он гоповатый, это не минус совсем. Его это не портит, наоборот, такой смелый и уверенный в себе. Кир, БЛЯДСТВО. Замолчи. Прекрати нахваливать Женька и сам с собой поменьше разговаривай, а то это уже совсем клиника. Решаю, что сходить в душ, смыть с себя всё напряжение, накопившееся с момента пробуждения, а заодно и запах одного хамоватого гопника – лучшее, что мне сейчас нужно. Стою под струями тёплой воды, голову вниз опускаю и замечаю свой же прокол в пупке, на который внимание перестал обращать через пару месяцев после того, как его сделал, и меня прошибает от фразы «красивый пирсинг», которую память услужливо подкидывает. СУУУКАА. Член предательски поднимается. Мне бы радоваться, что работает, всё как надо, девятнадцать лет, однако, а не восемьдесят девять. Но не на Женечку же. ОПЯТЬ. Стою, выдыхаю медленно и, как мантру, про себя произношу: «Я не буду дрочить на соседа, я не буду дрочить на соседа, я не буду дрочить на соседа». Память-блядина начинает, как назло, подкидывать воспоминания о влажном, вкуснопахнущем Белове в одних трусах после душа. Пиздец, приплыли. Кладу руку на уже полностью вставший член, всего пять уверенных движений вверх-вниз, и наступает облегчение. Я подрочил на соседа. Клиника. Вылезаю из душа разбитый и опустошённый, по идее, мне должно было стать легче, хотя бы в физическом плане, но чувство вины начинает грызть изнутри. В голову приходит мысль, что надо успокоиться, как жаль, что я не курю. Балуюсь иногда, но сейчас у меня в заначке ничего нет. Надо сходить за сигаретами. В любой другой ситуации можно было бы стрельнуть у Женька, помню, даже делал так пару раз, но не в этой. Я же планирую избегать его до скончания веков, тем более теперь, потому что если посмотрю в глаза, то сгорю от стыда. Одеваюсь, распихиваю всё необходимое по карманам, проверяю и выхожу. Закрываю дверь на ключ, дёргаю ручку три раза и слышу знакомый голос сзади: – Ты же понимаешь, что достаточно и одного раза? – Дёргаюсь, как припадочный, это что-то новое. Он обычно любитель похлопать дверьми, а не подкрадываться со спины.       – Понимаю, но так надёжнее. – Я уже чувствую, как щёки предательски полыхают, главное – не смотреть на Белова. Морда кирпичом, руки в карманы, взгляд вниз.       – Потом надёжнее будет пять раз, потом семь, а потом тридцать три, в курсе? – Женечка, у меня и так крыша подтекает по другому поводу, а ты ещё решил сеанс психотерапии из-за ручки мне с утра устроить. – Не пробовал что-то с этим делать?       – У меня всё под контролем, извини, мне пора, – отвечаю недружелюбно и сбегаю вниз по лестнице. Прости, Женечка, но это всё ради тебя. Боюсь, твоя хрупкая психика не переживёт наличия гея, который пускает на тебя слюни.       Почему я такой придурок? Человек со всей душой, а у меня поведение, как у подростка в пубертате. Всю дорогу до магазина крою себя на чём свет стоит, не замечая даже тех трёх гопников, что доебались позавчера. Выхожу из "Пятёрочки" уже с пачкой "Чапмана" и зажигалкой, поднимаю глаза и вижу их. Они видят меня. Наши глаза встречаются, и тут искра, буря, понимание будущего пиздеца. Я человек не гордый, мог бы и убежать, но выходил из квартиры в полной уверенности, что дневной кросс мне не светит, поэтому сунул ноги в «ахуенные тапки» и был занят делами более важными, а именно – ебанием своих же собственных мозгов. Но звонить Женьку сейчас – это невыход. Не мой вариант уж точно, миллион процентов. Я же решил держаться от него подальше, плюс ко всему нагрубил буквально десять минут назад. Конечно, мы и номерами обменялись именно на такой случай: «мало ли что», мало ли до маленького, слабого Кира доебутся гопники. Только вот я не маленький и сам могу со всем разобраться. Решение принято, отступать нельзя. Спускаюсь с лестницы с максимально спокойным лицом, поворачиваю в сторону дома и слышу противный свист, доносящийся явно мне, потому что на улице, как назло, ни души. Ничего страшного, не обращать внимания, не оборачиваться и ускорить шаг максимально, насколько это возможно. Свист повторяется, а я даю по газам, но не успеваю свалить, меня догоняют и хватают за ворот толстовки.       – Что это мы игнорируем хороших парней, молодой человек? – может, глухонемым притвориться? Да, гениально, они же меня совсем не помнят.       – Думал, не мне это вы, – лжец из меня, как из говна пуля. А что поделать? Я только одну вещь и могу скрывать, зато как долго, качественно и ото всех.       – А мы тебе, представляешь? Не договорили мы с тобой в прошлый раз, уродец, – ага, а ты прям красавец. Аполлон и Ким Тэхён в одном флаконе.       – Надо его постричь, хоть на человека станет похож, – о, у второго голос прорезался. Ну как говорится, волосы не зубы – отрастут. Главное, чтобы они меня тут и похоронить сразу не решили после стрижки.       Второй выкидной нож достаёт, а мне что-то не смешно становится, они мне точно волосы резать собрались, а не горло. Зажмуриваюсь и готовлюсь к экзекуции, потому что вырваться из хватки этих бугаёв, так ещё и убежать вариант неосуществимый. Вот тебе, Кир, и мгновенная карма. Нечего о соседях в ванной думать. Слышу знакомый голос и топот ног, глаза открываю, а там Женёк несётся, а за ним ещё двое. Подбегают к нам за секунду, и тому, что меня держал, руку выворачивают. Меня в сторону деликатно отодвигают, а вот на этих троих набрасываются и совсем не нежно. Минута, и мои обидчики, скуля от боли, начинают уползать восвояси. Стою, глазами хлопаю и не понимаю, как они так быстро управились, те же тоже совсем не маленькие были. Женечка к одному наклоняется, за плечо дёргает и что-то в лицо тихо проговаривает. Тот в ответ ему только «понял» прохрипел. Меня за предплечье хватают и не ласково так, а совсем даже наоборот, и к подъезду тащат, грозно пыхтя. Женечка злой, это видно. Он друзьям своим кидает только: – Меня не ждите, потом увидимся, – а когда на этаж поднимаемся, я только и могу, что выговорить: – С-с-спасибо, – Женьку похуй, у него взгляд такой, что чувствую, и мне сейчас ёбнет. Белов квартиру открывает, меня, которого аж потряхивать начинает от всей этой ситуации, туда запихивает, видимо, не хочется ему в подъезде скандал устраивать.       – Ты почему не позвонил? – Первый вопрос и сразу же контрольный в голову. Но если так подумать, то я мог и не успеть или быть вообще без телефона. Но я же, блядский рот, совсем не умею врать.       – Я-я-я не хотел беспокоить. – А что ещё говорить? То, что решил держаться от тебя подальше, и мне так-то не нравится быть маленьким и хрупким Киром.       – Кир, ты совсем того? – Стучит мне Женечка по лбу указательным пальцем. – Ты хоть понимаешь, что эти отморозки сделать могли? Я же сказал, чтобы в таких случаях мне набирал. Хорошо мы услышали, как эти уроды свистели, и решили посмотреть, что происходит. А если бы они тихо к тебе подошли? То пока здоровье, привет, инвалидность?       – П-п-прости. Спасибо тебе ещё раз, – мне теперь действительно очень стыдно и страшно, он что, про инвалидность серьёзно говорит?       – Да за что ты извиняешься? Я же, блядь, испугался. Не делай так больше, если что-то происходит, то сразу звони, – он испугался? И вот тут меня крыть начинает, не знаю, от стресса всего этого, наверное, я себе вообще не отдаю отчёт в действиях. На носочки встаю и Женька обнимаю, а он не отталкивает совсем, наоборот, к себе притягивает, по спине гладит и что-то успокаивающее в макушку шепчет. А потом в щёку его чмокаю, на осознание ситуации пара секунд уходит, у Женечки руки опускаются, он рот открывает, чтобы сказать что-то. Я перебиваю и начинаю оправдываться, как могу: – Это не то что ты подумал, прости, я не хотел. – а что еще скажешь в такой ситуации? Все клише мира вылетели из моего рта за один раз. Дверь его открываю и вылетаю в подъезд, как ошпаренный, пять секунд на открытие своей, и я уже сижу в коридоре на полу у себя в квартире. Блядский день, что же я наделал?