Повысив ставку

      - Шайнинг, я дома! - позвала Каданс. - Встреча с Твайлайт закончилась раньше, чем ожидалось...       Шайнинг замер, как и полдюжины жеребцов на нём или вокруг него. С кляпом, засунутым в морду и закрепленным на голове, он широко раскрытыми от страха глазами оглядывался на дверной проём. Каданс должна была вернуться домой только через день, поэтому её внезапное и совершенно неожиданное появление было немного неловким - не потому, что он не был рад её видеть, а потому, что в её отсутствие он баловал себя.       Гигантский член в его заднице пульсировал, посылая очередную струю семени глубоко в задницу, а с его жеребцового достоинства стекала сперма на пол. То, что в момент, когда он кончал, к нему ворвалась жена, было плохо. А то, что его застали за обслуживанием жеребца - ещё хуже. Но время, выбранное Каданс, не могло быть более неудачным. Тяжело дыша и глядя на неё в ответ, он застыл, когда выражение её шока сменилось выражением полного презрения.       - Значит, так тому и быть... - прорычала она и бросилась к нему, когда незваные гости расступились перед ней. Остановившись прямо у него за спиной, пока жеребец, глубоко погрузившийся в его вздернутый зад, спускался с коня, она с усмешкой произнесла. - Ладно, шлюшка, если ты так хочешь, чтобы с тобой обращались как с кобылой, давай сделаем это!       Шайнинг с трудом сглотнул, стараясь, но не сумев сжать свою дырявую, слизкую заднюю щель. Небольшая струйка спермы стекала в расщелину его попы, по яйцам и на матрас, а его мысли заметались. Он любил Каданс больше всех пони - черт возьми, да если бы не любил, то и не женился. Но, похоже, он зашёл слишком далеко, оказавшись в центре групповухи.       Повернувшись к выходу, Каданс направила копыто на жеребцов, которые молча крались к двери.       - Нет, никто из вас не уйдет.       Шайнинг был с ней достаточно долго, чтобы знать, когда он попадает в беду, и это определенно тот самый случай. Ей были известны некоторые из его извращенных интересов. Она несколько раз делала ему пеггинг и даже время от времени удивляла его новой секс-игрушкой, но он никогда не изменял ей раньше - точнее, она не знала, что он изменял ей раньше. К его стыду, это был не первый раз, когда он приглашал жеребцов для удовлетворения своих сексуальных желаний, пока её не было дома.       Он пытался - ох как пытался - отказаться от привычки трахаться с жеребцами, но их притяжение было слишком сильным, чтобы он мог долго терпеть. Как бы ни было приятно заниматься любовью с женой, чувствуя, её горячие шелковистые внутренности ласкающие его член. Это не шло ни в какое сравнение с тем, когда тебя трахают до потери сознания. Оглянувшись на большого и грубого жеребца, который только что трахал его так, словно он был удачливой кобылкой на выпускном вечере, он вздрогнул, когда Каданс топнула копытом.       - Ты даже не мог спросить меня? - потребовала она, пристально глядя на него.       Робко встретившись с ней взглядом, он поджал хвост, чтобы прикрыть свой измазанный зад.       - Мммпхв ппхвпх.       Проклятье - дурацкий кляп! Без магии, когда многочисленные товарищи по играм заблокировали его кольцом отрицания, чтобы сделать более покладистым, чем он был, он не мог даже толком ответить Каданс. Стоило ему пошевелиться, приподняться и повернуться к ней лицом, как её аура окружила его и приковала к кровати.       Слабое розовое сияние магии Каданс сконцентрировалось в колдовские путы, которые обвились вокруг его тела и не давали ему вырваться. Он не сомневался, что попал в непростую ситуацию, но его беспокойство усилилось, когда он заметил, что на его эфирных узах появились арканные руны. Она не просто удерживала его, она собиралась что-то с ним сделать.       Каданс подошла к кровати и приблизила свои губы к его уху.       - Я не злюсь - более того, я счастлива видеть тебя с этой стороны, - прошипела она. - Как насчет того, чтобы сыграть в игру. Учитывая, что ты, похоже, не пользуешься этим, - продолжила она, опускаясь ниже и проводя передним копытом по его твердому члену, - я заставлю его уменьшаться каждый раз, когда ты кончишь.       Он заскулил, когда магические путы обвились вокруг его яиц и его достоинства. Она что-то говорила о том, что с ним будут обращаться как с кобылой, но только в этот момент он начал понимать всё это. С трудом сдерживая волнение, он взглянул ей в лицо.       - Не волнуйся, это не навсегда - по крайней мере, скорее всего, не навсегда, - усмехнулась она. Подойдя к нему вплотную и перекатившись на бок, она подняла заднюю ногу и демонстративно показала свой пах. - Чтобы было ещё интереснее, я сделаю твою задницу и простату ещё чувствительнее.       Слюна потекла по его подбородку, и он наблюдал, как она начала тереться. Он предполагал, что она злится, но, взглянув на её мокрую попку, на мгновение задумался. На фоне откровенно садистской ухмылки, нарисованной на её лице, её вагина и торчащие соски были неоспоримым свидетельством возбуждения.       Она хихикала, как школьница, когда её чары проникали в его трепещущий, истерзанный анус.       - Чтобы подсластить пилюлю, а также потому, что я ненавижу брать у тебя что-либо, не давая взамен, я сделаю твои яйца чуточку больше, когда ты будешь кончать.       Хотя он не мог видеть, что она с ним делает, но он точно мог это почувствовать. Ощущение покалывания распространялось из его глубин в пах, и было трудно не возбудиться. Он зажмурил глаза и попытался высвободиться, извиваясь против колдовских пут - увы, бесполезно.       - В чем дело, малыш? - хмыкнула она, потянувшись и проведя передним копытом по его подбородку. - Конечно, такому крупному жеребцу, как ты, не о чем беспокоиться - если, конечно, ты не хочешь, чтобы у тебя остался клитор...       Мысль о том, что у него украдут его достоинство, превратив его в маленький хуй, была столь же страшной, сколь и захватывающей. Он первым признал бы, что ему нравится быть принимающим, но это не означало, что он хотел бы полностью стать теплым, уютным набором дырочек для жеребцов с большими членами, верно? Приоткрыв один глаз, чтобы взглянуть на жену, молясь, чтобы она покончила с жестокой шуткой, он застыл на месте, когда понял, что не только на него действует её магия.       На месте сочной кобыльей вагины Каданс, стояло жеребцовое достоинство и пара пушистых шариков. Если бы он только догадывался, что она может так легко одарить себя, ему не пришлось бы прибегать к тайному подманиванию стражников или беспринципных городских пони в их спальню! С вожделением глядя на её достоинство, он рефлекторно выгнул бёдра.       - Если тебе нравится это, то тебе понравится и это, - промурлыкала она. - За каждый кусочек длины, который я у тебя украду, я буду давать себе в два раза больше, Как тебе это?       В его голове пронеслись образы того, как она берёт его сзади и полностью доминирует над ним. Неужели она и вправду собиралась наблюдать за тем, как его ебут жеребцы, которых он пригласил? Откуда всё это взялось? Неужели она действительно намеревалась присвоить его член и яйца себе? Тысяча и один вопрос мучили его, но она ещё не закончила с ним - отнюдь.       - Если через час твой маленький солдат будет меньше моего кобыльего члена, я оставлю это навсегда... - Наклонившись и поцеловав его в нос, она закрыла ему глаза.       От её слов у него по позвоночнику пробежал холодок. Независимо от того, говорила она серьёзно или нет, это было плохо. Очень - очень плохо. В лучшем случае, он будет оттрахан перед ней, делая всё возможное, чтобы не получить удовольствия, а в худшем - останется не таким жеребцом, каким уже был.       Каданс встала на копыта, магией перевернула его на спину и обратила внимание на небольшое сборище посетителей, задержавшихся у выхода.       - Он весь ваш, жеребчики. Не жалейте его...       Лежа поперек кровати, Шайнинг был беспомощен, когда жеребцы навалились на него. Один из жеребцов рысью обошел его сзади, второй подошёл и вытащил кляп из его морды, а остальные терпеливо ждали своей очереди. Хотя никто из пони не собирался устраивать шоу, они не собирались оспаривать приказы Каданс.       Заняв позицию, молодой пегас плавно ввёл свое жеребцовое достоинство в морду Шайнинга:        - Вот так, сучка.       - Теперь, когда его жена здесь, держу пари, ему это нравится, - усмехнулся земной пони, погружаясь в задницу принца.       Шайнинг заглатывал жеребцовое достоинство, пока второй двигался внутри его попы. Он знал, что Каданс где-то рядом, но всё, что он мог видеть - это пара толстых яиц, шлепающихся по его лицу. Пока его имели с двух сторон, а он вдыхал аромат мускуса с каждым вдохом, его ужас постепенно сменился возбуждением.       Было что-то волшебное в том, что его ебал жеребец, так, словно он был кобылой в течке. И это почти заставило его забыть о том, что любовь всей его жизни видит, как его имеют с двух сторон. Поморщившись от блаженства, наслаждаясь вкусом спермы на нёбе и ощущением от стимуляции простаты, он оглянулся и увидел её. Каданс была всего в нескольких футах от него, почти в пределах досягаемости, и неторопливо поглаживала жеребцовое достоинство, которое сама себе подарила.       Его веки дрогнули, когда жеребец, долбящий его задницу, навалился на него всем весом, не готовый к тем ощущениям, которые дарила ему его попка. В обычных обстоятельствах, независимо от того, в какой позе его трахают, он чувствовал себя потрясающе, но чары, наложенные на него Каданс, сделали это ощущение феноменальными. Несмотря на все усилия, которые он прилагал, пытаясь силой воли противостоять нахлынувшим на него волнам наслаждения, его попытки не сдерживать блаженство оказались бесполезными.       Обычно ему требовалось довольно много времени, чтобы кончить, но теперь дело обстояло иначе. Его жеребцовое достоинство подрагивало и пульсировало в такт его бьющемуся сердцу. Он был не просто на грани кульминации от одного только анала, он собирался кончить через несколько минут.       Жеребец над ним подался вперед и мощным толчком вогнал каждый дюйм своего члена в его глотку. Его легкие горели, а горло сводило спазмом, он лишился воздуха, а глаза начали слезиться. Ему казалось, что он хорошо справляется, мужественно сопротивляясь оргазму, но всё изменилось, когда пара жеребцов, трахающих его в паре, удвоили свои усилия.       За долю секунды чокер на его шее разорвался, простата была раздавлена, и он кончил. Из его пульсирующего члена вырвались струи спермы, обрызгав его грудь, подбородок и плечи, а перед глазами заплясали звёзды. Это должен был быть фантастический опыт - достичь оргазма, даже не прикасаясь к себе. Но потом он почувствовал это - странное, незнакомое тепло, окружающее его достоинство жеребца.       Хотя он не мог этого видеть, но чувствовал, как его длина и ширина члена уменьшается. Каданс не шутила, она действительно уменьшила его член после того, как он кончил, и это означало, что её собственное достоинство в результате стало немного больше. Заставив себя взглянуть на неё, он изумился, увидев, как то, что раньше было милым маленьким жеребячим достоинством, увеличилось на несколько дюймов.       - Ч...чёрт, - прохрипел жеребец над ним. - Дам тебе хороший десерт за... Агрххр.       Член в горле Шайнинга раздулся, когда волна за волной жеребячье молоко хлынуло прямо ему в пищевод. То ли по счастливой случайности, то ли потому, что он был эксгибиционистом, то ли потому, что он был особенно настойчив, то ли по какой-то комбинации этих трех причин, но через несколько мгновений жеребец, бороздивший его задницу, кончил, встав на дыбы и заливая его зад спермой. Несмотря на то что сам он только что кончил, двойной приток семени едва не отправил его за грань во второй раз. <tab - Не волнуйся, я скоро сделаю тебе второй заход, -отстранившись и вытащив свой размякший член, жеребец, воспользовавшийся его ртом, улыбнулся.       - Я тоже, - отозвался другой жеребец, отстраняясь от его ослабленной, истекающей спермой жопу.       Набрав в грудь воздуха, Шайнинг с содроганием поднял голову и посмотрел на себя снизу вверх. Как он и предполагал, его достоинство было несколько меньше, чем несколько минут назад. Всё ещё внушительных размеров, но уже не таких впечатляющих, как раньше. Заглянув за свой полуопущенный член, он увидел свои возбужденные, чрезвычайно чувствительные яйца и наморщил лоб.       Обычно его яйца были размером с теннисный мяч, но сейчас они были примерно как пара мячей для софтбола. Он должен был бы забеспокоиться, но перспектива быть использованным на глазах у жены, а также то, как невероятно он себя чувствовал, притупили его мысли и не позволили осознать, в каком затруднительном положении он оказался. Когда кляп снова засунули ему в рот, он вздрогнул, когда не один, а два жеребца, которые ждали очереди, направили свои члены в его анус.       Не нужно было быть спецом по ракетам, чтобы понять, что они задумали. Взяв по одной из его ягодиц в передние лапы, пара прижала свои члены к его заднице и с силой вошла в него. Шайнинг откинул голову назад и издал приглушенный стон беспрепятственного блаженства, пока его дырочка растягивалась вокруг двух толстых, горячих достоинств, заполнявших её.       Боже, милостивая Селестия - он был в полной заднице во всех смыслах этого слова. Ни один пони, тем более такой жеребец, как он, не должен был чувствовать себя так хорошо! Его глаза закатились к затылку, слюни текли по губам, а из ослабевшего члена вытекали коктейль из спермы и предсеми, пока он всё ближе и ближе подходил к своему пределу.       Хорошей новостью было то, что он не кончил от двойного проникновения, а плохой - то, что он кончил дважды. Каждый раз он кончал ещё сильнее, чем предыдущий, утопая в чистом экстазе, но за это приходилось платить. Как она и обещала, заклинание Каданс уменьшало его размер с каждой кульминацией.       Взглянув на себя вниз, когда пара жеребцов впилась в его ослабленный задний проход, он был потрясен тем, что потерял. Его некогда гордое жеребцовое достоинство стало бледной тенью себя прежнего. Почти половина его длины исчезла, а его яйца были почти вдвое больше прежнего размера, но никого это не волновало - казалось, что его очаровательное маленькое жеребковое достоинство возбуждало и его любовников, и его жену.       Он умоляюще посмотрел на Каданс, но она не обратила на него внимания - вместо этого она закатила глаза, продолжая себя наяривать. Её член по-прежнему не был огромным, а казался примерно среднего размера, но он знал, что так будет недолго. Двое жеребцов по-прежнему стояли в стороне, а первая пара упомянула о том, что собирается провести ещё один раунд, и он был уверен, что всё ещё далеко не закончено.       Дуэт толстых членов, впивающихся в его задницу, просто поражал воображение и доводил его до предела гораздо быстрее, чем это было возможно. Сжимая в кулаке шарик, он делал всё возможное, чтобы отвлечься на неприятные мысли - но, увы, грехи плоти были слишком сильны, чтобы он мог удержаться. Скосив глаза и подергивая своим достоинством жеребца, он изверг ещё одну струю семени на свой урчащий живот.       - Эй, - крикнул один из жеребцов, - кажется, у неё есть место для третьего!       Преодолевая ослепляющее наслаждение, Шайнинг не пытался убежать, когда к трахающему его дуэту присоединился третий жеребец. Ни за что на свете он не смог бы смириться с тем, что в его заднице застрял ещё один член. То ли из-за заклинания, наложенного Каданс, то ли из-за безжалостного траха, который он получал, - возможно, и то, и другое, - но дуэт быстро превратился в трио.       Период рефрактерности, как бы короток он ни был, полностью исчез, когда его анус поглотил ещё один пульсирующий кусок плоти пони. Даже в лучшие дни, ему требовалось несколько минут, чтобы прийти в себя после излияния, а теперь, выдержав всю тяжесть тройного проникновения, он с легкостью переходил от одной кульминации к другой. Всего за несколько секунд он пережил квартет оргазмов, от которых у него заслезились глаза и стало трудно дышать.       А Каданс всё это время оставалась на своём месте и смотрела на него с неодобрением. Он практически читал её мысли, слыша, как мало она думает о его плачевном исполнении, но ему было плевать на её презрение. Хотя он первым признался бы, что большая часть вины за его плачевное состояние лежит на нём, это была её вина в том, что его в буквальном смысле слова поимели таким унизительным способом.       Тройное измывание над его задницей, длилось недолго, хотя казалось, что целую жизнь. Набрав в грудь воздуха, он устало посмотрел вниз и увидел, как его живот вздувается под действием трех порций жеребячьего молока. Возможно, это было милостью, что его живот, будучи единственным из всех его частей, которые действительно заметно выросли, увеличился настолько, что скрыл его пах, потому что он содрогнулся при мысли о том, насколько маленьким стало его достоинство.       - Моя очередь, - прозвучал глубокий, звучный голос.       Он посмотрел в сторону и почувствовал, как замирает сердце, только потом вспомнил, что есть один жеребец, который не воспользовался им. Более высокий и мощный, чем его соотечественники, земной пони, абсолютная гора, забрался на кровать, перевернул его на бок и просунул свое чудовищное достоинство между его бедер. Несмотря на то, что он только что пережил тройное проникновение, инструмент гигантского жеребца был почти таким же большим, как у трех его последних любовников вместе взятых.       Ухватившись за одно бедро и раздвинув задние ноги, он свободно отдался титану. Чёрт возьми, был момент, когда он мог бы повернуть назад, убежать и просить прощения у жены, но он уже давно прошёл его. Когда колосс погрузился в его задницу и начал долбить, он заскулил и оттолкнулся от своего гигантского любовника.       - Он даже не пытается... - пробормотала про себя Каданс, когда её член снова набух.       Шайнингу хотелось бы сказать, что его достоинство не может стать ещё меньше, но он не смел себя сглазить. И без того его жалкий член, или его отсутствие, был столь мал, что практически превратился во внутренность. Иметь практически бесполезный член было бы уже само по себе плохо, но то, что он тёрся о его оболочку, добавляя ещё один слой стимуляции к его измученному наслаждением мозгу, было просто разрушением рассудка.       Течение времени исказилось, и он погрузился в блаженную дымку. Он не мог сказать, что с ним происходило, то впадая в беспамятство, то выходя из него, хотя перед ним, словно снимки в фотоальбоме, проплывали мимолетные воспоминания о том, что он пережил. В один момент он скакал на одном жеребце, отсасывая у другого, а в другой - стоял на четвереньках, поджариваемый двумя членами в своей заднице. Всё это было горько-сладким, доставляло глубокое удовольствие, но в то же время было сопряжено с осознанием того, что с этого момента он сможет ублажать кобыл только своей мордой, но в конце концов всё изменилось.       - Теперь ты мой, - промурлыкал ему на ухо лилейный голос.       Он устало вытер лицо, поднял голову и увидел возвышающуюся над ним жену. Она выглядела - нет, была - больше, чем должна была быть. Высокая и гораздо более крепкая, чем была в момент приезда, она была настоящим гигантом по сравнению с ним. Подойдя к нему и опустившись под изголовье кровати, она окружила его своей магией и без труда подняла с матраса.       - Ты такой жалкий, - хихикнула она, поворачивая его и осматривая со всех сторон. Повернув его лицом к себе, она оскалила зубы и наклонила его голову к своему паху. - К твоему сведению, это твоя вина...       - С-cвятая корова - задыхался он, разглядывая самый длинный и толстый член, который когда-либо попадался ему на глаза.       Член Каданс был почти такого же размера, как и весь его торс, и наполнял его безумным возбуждением. После очень тщательной разминки, которую ему устроили, а также после магических усовершенствований его тела не было никакой гарантии, что он сможет вобрать этот безумно огромный кобылий член, но ему отчаянно хотелось почувствовать, как он давит на его внутренности. Опустившись между её раздвинутых бёдер, он подтащил себя к её яйцам размером с мяч.       Навалив на себя несколько подушек, Каданс откинулась назад и устроилась поудобнее.       - Возбуди меня.       Не колеблясь, он поднял голову и провёл языком по внешней стороне её члена. Запах, исходивший от её ягодиц, был опьяняющим, каким-то образом мужественным и женственным одновременно, и это подстегивало его, как ничто другое. Он был весь в коктейле из пота и спермы, выглядел прямо-таки беременным от быстрых размножений и очень, очень устал, но ничто из этого не помешало ему осыпать её ласками.       - Надеюсь, тебе весело, потому что ты будешь делать это гораздо чаще, - проговорила она, заставив его взглянуть ей в лицо. - Что? Ты думал, я шучу? Шайнинг, я же говорила тебе, что это навсегда, помнишь?       Как он мог забыть? Всё то время, пока ему трахали мозги, он думал о том, что навсегда лишится своего достоинства жеребца. И хотя какая-то часть его ужасалась тому, что больше никогда не сможет кончить в кобылу, другая, куда более навязчивая часть, была рада, что Каданс лишила его инструмента. Он вообще-то предпочитал быть внизу, а не наверху, и кончал в свою жену только по обязанности, а теперь это все, что он сможет сделать.       - Из-за твоей шлюшной задницы я оказалась вот такой, с таким дурацким огромным членом, что мне пришлось сделать себя ещё больше, чтобы носить его, - ворчала она, пока он вылизывал и целовал каждый божественный дюйм её инструмента. Как только он закончил ласкать её губами и языком, она перевернула его, подняла на ноги и повернула к себе спиной. - Приготовься...       Он застонал от экстаза, когда она опустила и насадила его на свой ствол. Когда она использовала его, как дешевую искусственную вагину, он завизжал от восторга и кончил уже в десятый раз за вечер. Она была права, это действительно было всё, на что он был способен, хотя это не обязательно было плохо.       У него не было под рукой зеркала, но он мог представить, как нелепо выглядел. Его живот был настолько огромным, что мог бы сойти за носителя тройни, то, что осталось от его достоинство, не выходило за пределы мясистых складок ножен. Его зад был изношен до неузнаваемости, а его яйца были больше, чем его голова. Он больше не был принцем, он даже не мог считать себя жеребцом - теперь он был просто удобной игрушкой для огромного члена своей возлюбленной.       Пока она бесстыдно использовала его, постепенно набирая скорость, чтобы удовлетворить свои плотские желания, он размышлял о том, что может ждать его в будущем. Может быть, Каданс когда-нибудь изменит его, вернув ему прежнюю форму, а может быть, она выполнит своё обещание и оставит его в таком виде навсегда - как бы то ни было, в тот момент у него было только одно истинное желание. Повторяя его как мантру, не в силах говорить из-за резинового шарика, застрявшего во рту, он беззвучно молил небеса об одном.       Боже, надеюсь, Каданс никогда не перестанет трахать мою бесполезную задницу...