Вино

      — Ты сегодня рано, — Чуя пропустил возлюбленного в дом, после закрыв за ним дверь. — Неужто наладилось все? — Нет, все с точностью наоборот: все настолько плохо, что я уже не знаю, за что браться в первую очередь… — Сигма устало скидывает светлое пальто с плеч прямо на пол, проходя на кухню. — Все просто валится из рук… я начинаю срываться на подчиненных, не понарошку проигрывать клиентам, засыпать в кабинете за столом…       Голос генерального менеджера казино был слишком отчаявшимся. Даже после смерти Федора, после встречи с Чуей, после появления в его жизни дома он не может расстаться с небесным казино. Все же казино — неотъемлемая часть его жизни. Да что там часть… вся жизнь.       В последнее время ему часто снятся кошмары, из-за которых он решил и вовсе не спать. Это, конечно же, возымело свои последствия. Однако, по мнению Сигмы, это всяко лучше стремных снов, от воспоминания о которых потом в дрожь бросает еще несколько дней подряд.       Открыв холодильник, Сигма скучающим взглядом окинул полки, на которых величественно красовались бутылки дорогого алкоголя. Взяв крайнюю бутылку, Сигма достал бокал из буфета, задумчиво обернувшись на Чую. — Выпьешь со мной? — Накахара кивнул, тогда Сигма достал второй бокал, поставив их на стол.       Чуя подошел сзади к держащему бутылку менеджеру. Мгновение, — и Сигма уже был в руках рыжеволосого. Тот стремительно быстро унес возлюбленного в спальню, усаживая на кровати. Слишком уж резко и быстро. Сердце на миг словно бы ушло в пятки и сразу вернулось обратно. — Чуя, — недовольно протянул менеджер, — я же просил не делать так… — Ты не оставляешь мне выбора своим трудоголизмом, — взяв из чужих рук ранее открытую бутылку вина, Чуя сделал из нее глоток. Смерив возлюбленного хитрым взглядом, он склонился над его лицом. — Чего ты задумал? — руки рыжеволосого стали расстегивать пуговицу за пуговицей темной рубашки. Под ней ничего нет, впервые за долгое время. Сигме приходится носить водолазки из-за засосов, оставленных кое-кем. Теперь же времени не хватало даже на них. — Чуя, я же просил тебя не молчать, когда я что-то у тебя спрашиваю.       Накахара его уже не слышал. Все его внимание было прикованно к бледной шее. — Чуя, ты пугаешь меня своим молчанием. Скажи уже хоть кто-то.       Посмотрев в глаза Сигмы, Накахара чуть улыбнулся. — Что ты хочешь услышать? — вино вытекло изо рта по подбородку прямо на тело менеджера, бордовыми каплями скатываясь с ключиц на солнечное сплетение, легкий рельеф пресса. Бледная кожа сразу покрылась мурашками, заставив Сигму вздрогнуть.       Шумный вздох срывается с его губ, когда Чуя слизывает одну из капель, задержавшихся на груди. Следом уничтожаются и остальные капли, утекающие вниз. — Чуя, прекращай, — прошептал менеджер, положив руку на рыжий затылок и слегка сжав вьющиеся пряди. Сам себе противоречит. Приятно, конечно, но так не кстати…       К этому моменту на стройном торсе Сигмы не осталось ни одной капли. Взяв в руки бутылку, Накахара сделал несколько глотков, а после поцеловал возлюбленного, от чего холодное вино стекало по губам, подбородку и шее, заставляя то и дело вздрагивать. Ласки Чуи всегда были такими… необычными. Своей незаурядностью они окунают в краску еще на протяжении нескольких дней при одном лишь прозрачном воспоминании. В его репертуаре нет примитивных поцелуев в шею, нет… даже когда он ставит засосы, он старается извернуться так, чтоб воспоминания о каждом пятне навсегда отпечатались в голове. Комплименты Чуи особенные, сказаны всегда с особой интонацией, заставляющей волоски на руках вставать дыбом. И вообще, весь Чуя такой… особенный. Неземной и идеальный — это точно про него. Порой, создается впечатление, что это его создали с помощью заветной страницы, а не Сигму. Иначе никак не объяснить этой его нереальности, преобладающей как во внешности, так и в характере.       Накахара отстраняется и с улыбкой наблюдает за тем, как с вульгарно припухших и покрасневших от поцелуя приоткрытых губ стекает тонкая ниточка слюны, смешанной с вином. Грудь вздымается и опускается из-за участившегося дыхания, кадык тяжело приподнимается при попытке вдохнуть больше воздуха, а волосы красиво разметались по подушке. Сигма сейчас выглядит по-блядски красиво, можно даже сказать: шедеврально. От такого вида в домашних штанах вдруг стало тесно.       Сигма ничуть не лучше: под плотной тканью строгих узких брюк красноречиво просматривается рельеф уже болезненного стояка. Он очень чувствительный к любым прикосновениям, особенно если выпьет. Подшафе он сделает любую пошлость, которая только придет на ум, а на трезвую голову будет яростно отрицать свою причастность к очередному извращению или пытаться убедить Чую в том, что это была его идея.       Незначительное движение вперед, — и выпуклости соприкоснулись. Послышался тихий низкий стон рыжеволосого. Обычно такие стоны называют рычащими. От таких звуков у Сигмы подкашиваются ноги, ибо звучит слишком уж сексуально и… давяще на сознание. Да настолько давяще, что в любой другой момент ноги сами сгибаются, колени сами становятся на пол, а рот открывается и… врочем, не стоит дальше говорить, и так ведь понятно, что дальше следует минет. Ну… и не только он.       Движение тазом назад и вперед, создающее трение, лишь уплотняет всю ситуацию, заставляя картинку расплываться перед глазами. Накахара слишком хорошо помнит, что Сигма просто с ума сходит от трения через одежду, и порой пользуется этим в не самых благих целях и не самых подходящих местах. Новое движение вырывает из груди тихий стон, заставляя двинуться навстречу, нещадно сжимая рукой наутюженную простынь. Невыносимо. — Черт… — послышался тихий шепот. — Сигма, я не могу терпеть… все слишком плохо. — Я тоже не могу больше, прошу, сделай уже хоть что-то, — словно в бреду протараторил Сигма, расфокусированно глядя на возлюбленного. Он уже был согласен отдаться даже без растяжки и смазки, лишь бы побыстрее.       Расстегнув брюки менеджера, Чуя дрожащими руками стянул их со стройных длинных ног, попутно огладив их и нетерпеливо сжав упругие бедра. На боксерах Сигмы виднеется темное пятнышко от предэякулята. Неудивительно.       Сигма молит о продолжении и пытается раздеть Чую. Таким он нравится ему намного больше. Без напускной серьезности, усталой хмурости и важности. На глаза попадается стоящая на тумбочке бутылка вина. Еще прохладная, даже после множества прикосновений к ней теплых рук. В голову приходит странная идея…       Напиток тонким потоком проливается на широкую ладонь, а после размазывается и по второй под недовольный и любопытный вгляд серых глаз. Однако, недовольный он лишь до того момента, пока прохладные от вина руки не оказываются на талии, пока пальцы не сжимают вставшие от возбуждения соски. Все это настолько кружит голову, что Сигма даже забывает о стояке и теряет связь с миром, пока не чувствует легкий укус на шее.       Боксеры так же покидают тело вслед за брюками. С себя же Чуя просто приспускает домашние штаны, — только их, потому что дома он предпочитает не сковывать себя бельем, — освободив от плена ткани крупный жилистый член. В первые разы он своим видом наводил на Сигму беспросветный ужас, а в самый-самый первый раз довел до слез и криков «я не позволю в себя это пихать». Однако, несмотря на выкрикнутые ранее слова, он и сам порой молил об этом, как и сейчас…       Увы, терпением они оба не наделены, а от воздержания уже плоховато. Но без растяжки так-то не очень хорошо… — Сигма, как ты смотришь на что-то новое? — ради приличия поинтересовался Чуя, возложив чужие ноги себе на плечи и устроив руки на бедра парня. — В каком смысле? — Сейчас узнаешь, сведи ноги посильнее, — после исполнения просьбы Накахара толкнулся членом в узкий промежуток между бедер, хрипло простонав. Это только начало, а уже так хорошо.       Прикусив губу, Сигма тихо простонал в нее, когда чужая плоть соприкоснулась с головкой. Этого мало, но всяко лучше проникновения без подготовки. Отчего-то рядом с Чуей все тело становится одной сплошной эрогенной зоной… может, причиной этому алкоголь?       Сжимая руками упругие бедра, Чуя стал неспешно двигаться вперед-назад, каждый раз проезжаясь членом по члену Сигмы. Нежная кожа внутренней части бедер приятно терлась о его достоинство, с каждым разом становясь все горячее. Ноги менеджера мелко подрагивают, когда Накахара слегка покусывает их там, где только может достать. Всего этого с одной стороны мало, но с другой — слишком много.       Сигма, кажется, плавится от всего этого. Сей опыт оказался не менее приятным, чем уже привычный секс с проникновением. Кажется, даже приятнее. Прикусив губу, парень стал изредка подмахивать бедрами навстречу бедрам рыжеволосого, правоцируя новые приятные прикосновения. Порой движения были настолько резковатыми, что бедра Чуи громко шлепались о ягодицы и ляжки менеджера, а яйца соприкасались. В такой момент не стыдно будет кончить десяток раз за секунду, но Сигма пока что держится.       Когда оргазм уже близко, Накахара обычно гортанно порыкивает, не контролируя это, как и сейчас. Пушистые вихрастые рыжие волосы свисают по бокам от лица, мышцы широких плеч красиво перекатываются при каждом движении, а горячее дыхание обжигает кожу. Сам черт, не иначе.       Первым, кого оргазм настигает резко и неминуемо, обрушается на тело крупной дрожью и приятной усталостью, сотрясая и унося за собой за пределы сознания, стал Сигма, кончивший себе на живот. Следом за ним излился и Чуя, не сдержавший мелодичного стона.       В голове приятная дымка, ноги ватные. Пожалуй, лучшее завершение очередного тяжелого дня.