Отрицание

— Перси, ты спишь? Джексон с трудом открыл глаза, не совсем со сна понимая в какой вселенной находится. Комната была погружена во мрак и, судя по заливающей светом комнату луне, была глубокая ночь. От приоткрытой двери балкона еле заметно колыхался тюль, повешенный по настоянию матери вместе с тяжелыми темными шторами, почти всегда раздвинутыми. Перси-то было вообще все равно, он и без штор спокойно жил. Но за тюлем виднелся силуэт. Человек сидел на подоконнике и, судя по всему, смотрел на него. Ночные гости не вызывали у Перси никаких хороших ассоциаций, поэтому первым делом он инстинктивно потянулся к мечу, пока мозг обрабатывал вопрос и интонацию, с которой он был задан. Запрос был обработан и, когда рука уже зависла над ручкой на тумбочке, Перси осознал: — Джей? Силуэт тут же спрыгнул с подоконника, проходя внутрь и приобретая черты его друга, которого он уже как месяц не видел. Или чуть меньше? — Ты чего здесь? — Перси сел, приветственно улыбаясь. — Не думай, что я тебе не рад, просто время для визитов позднее. — Да, извини. Лучшего времени найти не смог, а ты вроде говорил, что всегда мне рад. — Джей тоже улыбнулся. Он казался чуть бледнее, чем в последнюю их встречу, но это вполне могло быть из-за луны. В конце концов, парень никогда не был загорелым. — Мне уйти? — Нет, нет, забей, я просто не ожидал. Чай будешь? Мамы нет, так что сейчас быстро что-нибудь организуем. — Было бы классно. Перси откинул одеяло. Прохладный воздух тут же коснулся разгоряченного тела, отчего по коже побежали мурашки. Зевнув и на ходу потягиваясь, Перси жестом позвал друга за собой, удаляясь на кухню. — Что-то случилось? Или ты у Нико привычку взял появляться неожиданно среди ночи? — Да не так уж и неожиданно. Ты ведь привык, что мы без предупреждения приходим. Перси согласно хмыкнул, наливая заварку в черную кружку. Остальные были в раковине, лучшего варианта не осталось. А почему он не включил свет? Теперь непонятно будет сколько воды наливать, чтобы не перелилось. — Да, давай аккуратнее, а то потом убирать придется. — Вот от тебя мне только лекций не хватало. — фыркнул Перси, но аккуратно поставил чайничек на место. — Есть хочешь? У нас печенье есть, мама пекла. — Нет, спасибо. Мне больше не нужно. — «Больше»? На диету что ли сел? Пайпер плохо на тебя влияет. — хохотнул Перси, касаясь чайника и хмурясь. Странно… Он вроде кипятил его. — Пайпер… Да, что-то в этом роде. У нас с ней были планы, знаешь? Когда была битва с Геей, ну, когда боги пришли нам на помощь, помнишь? У меня было видение, что мы состаримся с ней вместе и у нас даже появятся внуки. Глупо, да? Жизнь, планы… Наверное, насмешили мы мойр. — Да уж. — усмехнулся Джексон, вспоминая, куда он дел лимон. Грейс любил чай с лимоном, чертов спортсмен. — Для здоровья полезно, не бурчи. Впрочем, сейчас-то мне вряд ли что поможет, да? — Простудился-таки? А я говорил, нечего геройствовать и в метель летать. Долетался? Грейс засмеялся, и от этого по спине Перси побежало еще больше мурашек. Не глядя на парня, он поставил кружку перед ним на стол и сам сел напротив, чувствуя в воздухе какой-то странный, сладковатый аромат. Маме Пол опять цветы купил? Странно, прежние так не пахли, что это? — Лилии, Перси. И маки. Видел когда-нибудь паучьи лилии? Говорят, они цветут исключительно у могил в Японии, причем специально их никто не сажает. Я хотел туда отправиться как-нибудь, своими глазами посмотреть. Я ж мира-то и не видел с этими войнами. А теперь и не увижу. — Опять из-за зрения загоняешься? Да нет ничего плохого в очках, я ж тебе говорил. И Нико тоже! Ты нормально в них смотришься. — Нико говорил… Он часто со мной теперь разговаривает. Смешно, да? Так боялся раньше меня, даже подходил с трудом, будто думал, что обожжется. Хотя я терпеливо ждал. А теперь вот сам меня зовет. Каждую ночь почти. — Уилл ревнует, наверное. — Уилл плачет. У Соласа добрая душа. — И стальные нервы. — буркнул Перси, поджимая ноги. По квартире гулял сквозняк. — Не холодно? — Ммм… Нет. Уже нет. А вот в первые секунды было. И больно. Страшно. А теперь нормально. Это тебе теперь волноваться надо о чувствах, а не мне. — Ну да, ты прав. Сессия же скоро. Я готовлюсь как могу, но все равно чувствую, не сдам ни черта с первого раза. — Джексон вздохнул, смотря в окно. — Аннабет меня убьет. — Вот уж сомневаюсь. Она волнуется за тебя, пытается поддерживать. Только с тобой это нелегко. — Да, характер у меня не сахар, даже мама говорит. Боги потому и бесятся, что я упрямый слишком. — Так и я говорил. Помнишь, когда приходил? Но ты уперся. Ты свою жизнь выбрал и я не осудил. — Должен же я хоть раз выбрать себя. — И меня пытался подтолкнуть к этому. Кричал тогда, рычал. Говорил мне подумать. Но я тоже упрямый, верно? Все решил сам. — Ты всегда был таким. — Ты не знаешь, каким я был. «Есть. Какой есть». — поправил мысленно Перси, на что мгновенно последовала усмешка, будто Джей мысли прочел. — Ты меня почти не знал. Мы только собирались стать с тобой друзьями, только начинали притираться друг к другу. Ты доверился мне тогда в море, помнишь? И я собирался довериться тебе. Со временем. Беда в том, что времени не оказалось. — Сейчас есть. Вон, глянь. — кивнул Перси на луну, как по заказу показавшуюся из-за облаков. — Вся ночь впереди. — Да. Для меня теперь вечная. Перси поджал губы и опустил голову. Что-то жужжало в квартире. А может только в его голове. Как рой мух, навязчивых и злобных. Темно. — Зачем ты здесь? — Ты мне скажи, Перси. Почему я здесь? Шум стал громче, напоминая звон. Звон с каким-то треском. На что это похоже? — Почему я уже не увижу рассвета? Почему мне больше не больно? Почему я уже никуда и никогда не поеду? Почему у меня нет будущего? Почему ты не узнал меня? Почему не подружился, когда шанс был? Почему я пошел в поиск? Почему я здесь? Джей не повышал голоса, но для Перси все звучало набатом. Каждое предложение, как удар молотком судьи по черепной коробке. Каждое слово заставляло пригнуться ближе к земле. Каждое убивало. Он понял, что это за шум. Поднял больные, красные (хорошо, в темноте не видно) глаза на собеседника. Что-то закапало на стол. Хрипло ответил: — Потому что ты мертв. Джейсон по-прежнему улыбался. Сидел в разбитых очках. Светлые волосы были всколочены. На щеке царапина. Голубые глаза тусклые. Из уголка рта стекает кровь. Он бледный, почти просвечивающий. А в груди огромная дыра. Джейсон мертв. — Молодец, Перси. Этот факт ты признал. Что теперь? Кровь Джейсона капала на стол. Слезы Перси тоже. Стол стал мраморным. — Я говорил тебе не идти. — Верно. — Я говорил, что ты ничего им не должен. — Верно. — Я говорил, что ты можешь жить дальше. Ты не обязан помогать Аполлону. Ты не обязан был исполнять то пророчество! — Верно. — Я просил остаться! Ради Пайпер, ради Нико, лагеря, всех! Ради себя самого, в конце концов! — Перси закричал, срываясь. — Но ты ушел! — Да. И просил тебя пойти со мной. Но ты отказался. — Джей не моргал, прямо смотря на него. Не винил, не кричал. Констатирвоал факт. И от этого было хуже. — Я тоже просил. Остаться в лагере. Помочь с проектами. Просил пойти в поиск. Немного помочь. Ты знаешь, как тяжело мне просить о чем-то, но я все равно попытался. И ты отказал. — Не смей говорить это. Я достаточно сделал для мира и богов. Я достаточно раз клал свою жизнь им в ноги и ничего не получал взамен. Я достаточно раз выбирал их, а не себя. Я впервые решил сделать все честно! — Перси сжал руки в кулаки. — И хотел для тебя того же! — Я был твоим другом? Вопрос повис между ними. Джексон тяжело дышал. Он не хотел отвечать. Он не мог ответить. — Был твоим братом? «Перестань. — беззвучно просил Перси, смотря на безэмоциональное лицо мертвеца. — Остановись». — Хотя бы соратником? «Пожалуйста. — почти умолял Перси, сжимаясь. Стол пропал. — Я не хочу». — Или я бы никем? У Перси много раз умирали люди прямо на глазах. Но тогда он мог честно сказать, что сделал для них все, что мог. А сейчас… — Почему ты меня бросил? А сейчас ему хотелось просто упасть и не двигаться. Хотелось прогнать облик Джейсона прочь и упросить остаться одновременно. Хотелось плакать и закрыть уши. Хотелось тишины. А не треска погребального костра и слитого с ним звона колоколов. — Скажи, Перси. — Прости меня. — тихо ответил он, стоя на коленях. Перед Джеем это не было унизительно. Не теперь. Он заслужил. — Прости меня. Прости, прости, прости, прости меня, прости, если бы я мог, я бы пошел с тобой, я бы вернул все назад, если бы я пошел, я бы спас тебя, если бы я был рядом этого бы не случилось, если бы я…. Прости меня, прости меня, прости, прости, прости, прости. Живи, пожалуйста. Вернись. Ты ведь единственный… Ты умер нечестно. — Помнишь, Танатос когда-то сказал? В смерти нет справедливости. Перси засмеялся почти истерически. В жизни полубога тоже. — Только знаешь… Джейсон оказался рядом. Сел рядом с Перси. — Я ведь тебя ни в чем и не виню. И на самом деле, никогда тебя не упрашивал быть рядом. Ты решил это сам. Сладкий запах стал невыносимым. Перси поднял глаза и столкнулся с отвратным и прекрасным одновременно зрелищем: из зияющей дыры в груди Джейсона росли фиалки. — Ты так боялся увидеть мое тело… Тебе проще было отгородиться и забыть о том, что меня больше нет. Ты сам придумал то, за что я могу на тебя злиться. — Прости. — слезы катились градом по щекам. Что не спас. Что не простился. Что проще было забыть тебя и притвориться, что все хорошо. Что отчаянно хочу увидеть и боюсь. Что твоя смерть — страшнее любых, что я видел прежде. Прости! — Я не буду говорить то, что ты хочешь услышать. В конце концов, Перси… Темнота стала закручиваться в водоворот, и в последнюю секунду Джексон поднял глаза, сталкиваясь с окончательно потухшими синими. — Меня ведь даже здесь нет. Перси подскочил на кровати. Он тяжело дышал, холодный пот выступил на лбу, по щекам текло что-то горячее. — Перси? Он быстро вытер слезы, вскакивая и отходя к окну, не смотря на Аннабет. — Дурной сон, прости. Спи, я скоро вернусь. — пробормотал он, смотря на лагерь. Рыдания все еще сдавливали грудь. Хотелось дать им волю, выпустить хоть каплю того, что грызло, но… Чейз вздохнула, садясь. — Он, да? Я не буду говорить то, что ты хочешь услышать. Перси покачал головой. — Спи. — Перси… Тебе проще забыть о том, что меня больше нет. Джексон сильно прикусил губу, пытаясь не заскулить от отчаяния. Боги, он так не выдержит. — Может, все-таки попросишь Нико? Уверена, он… — У Нико и так проблем хватает. Я не стану его дергать, нет. — твердо ответил Перси, переводя дыхание. Нико зовет меня почти каждую ночь. — Перси, тебе больно. А вот это даже не новость. Ему действительно больно. Как будто это не у Грейса осталась посмертная дыра в груди от копья, а у него. Только Перси полный отстой, и у него даже фиалки внутри не растут. Только гребаные шипы. — Тебе стоит поговорить с ним. Нужно, Перси. Ты ведь не понимаешь…. Почему у меня вечная ночь? — Все что случилось… Почему у меня нет будущего? — Это… Почему ты меня предал бросил? — Это не твоя вина, Перси. Джексон уткнулся лбом в холодное стекло и, не выдержав, всхлипнул. Это была правда. Только услышать это Перси хотел не от Аннабет.