Нюрнберг

Тёмный лес таил в себе множество опасностей, но я продолжаю бежать прочь. За моей спиной находятся немецкие солдаты и слышны крики собак, бегущих по моему следу. Может, лучше остановиться и принять свою смерть? Нет, нужно бежать прочь от ада! Вот уже виднеется выход... Я выбегаю из леса и оказываюсь в поле, но не время останавливаться, нужно бежать. Вот уже вижу вдалеке коричнево-зеленые гимеастёрки солдат и кричу в их сторону. Они обращают на меня внимание, но целятся в мою сторону. Я чувствую, как что-то прыгнуло на мою спину и как чьи-то зубы вонзились в шею... -Татьяна... Татьяна. - Слышу где-то вдалеке американский акцент своего адвоката, пытающего разбудить меня, что ему удаётся. - Слава богу. Плохой сон? Просто... У вас нездоровый вид. Я достала из кармана зеркальце и посмотрела в него. Оттуда на меня смотрела семнадцатилетняя девушка, в глазах которой не было жизни, лишь тьма, грозившая окаменением сердца и утратой чавств, а в тёмных волосах без труда можно было обнаружить седые локоны. -Да... - сказала я и снова забыла, как зовут моего собеседника. - Извините, как вас... -Джейден. - ответил он, прервав мой вопрос. -Джейден, вы ведь тоже участвовали в войне? -Да.- произнёс он и его лицо потеряло краски, став без эмоциональным. - Я был одним из солдат, направленных для расчистки местности перед основным наступлением на Нормандию. Нас выслеживали и пытали такими способами, которые не пожелал бы самим немцам... Извините, не хочу об этом говорить. В этот момент автомобиль затормозил и мы вышли из него, оказавшись перед Дворцом Правосудия, трёхэтажным серым каменным зданием, напоминающий скорее тюрьму 18-19 века. -Нам сюда. - произнёс Джейден, после чего, скрывая меня от вспышек фотоаппаратов, провёл до входа в здание. Внутри царило настоящее Вавилонское столпотворение. Отовсюду звучали голоса на множестве языков, а в помещениях негде было пройти, что бы ни с кем не столкнуться. Всё куда-то спешили, за исключением солдат в белых касках, стоящих на посту каждые, как мне показалось, два метра. -Нам сюда. - произнёс мой адвокат и, что бы не потерять меня, взял за руку, и повёл за собой по бесконечным лестница и коридорам, в которых также кипела жизнь, участники которой желали узнать результаты судебного процесса. Евреи, молящиеся со звездой в руках, поляки, на лицах которых отражались муки, французы, правительство которых не успело среагировать на блицкриг в их сторону - в эти дни, кажется, весь мир объединился в одну большую страну. -Мы пришли. - произнёс Джейден и, постучав, мы вошли внутрь. В зале суда также было шумно, но он исходил лишь по краям, с мест свидетелей и их адвокатов. Мы пошли до нужного ряда и, извиняюсь за наступленные ноги, прошли к нужному месту. Сев на лавку, я увидела, как мужчина слева от меня смотрел на фотография и плакал. -Простите. - произнесла я. - Это ваша семья? -Quoi? - произнёс сосед и, по его говору, я поняла, что это француз. - Désolé, je ne comprends pas votre langue. В этот момент прозвучал звонок и мы замолкли, после чего в зал вошёл судья, встреченный аплодисментами. -Добрый день. - произнёс он на английском, после чего переводчики по очереди начали переводить его речь. - Сегодня 17 марта 1946 года, очередной день важного судебного процесса в истории человечества. Поэтому, начнём очередной день без речей. Дело номер 1. Габриэль Жаккар, пройдите к трибуне. Мужчина, сидевший рядом со мной, встал со своего места и прошёл к трибуне. -Расскажите свою историю. Откуда вы? Что случилось в вашем населённом пункте? И, если знаете, имена и фамилии главнокомандующих. -Я из города Амьен, регион О-де-Франс. - начал он свою историю на французском, изредка прерываясб в дальнейшем, что-бы вытереть слёзы. - Наш город захватили одним из первых и он, после битвы, превратился в руины. Те здания, которые не были затронуты взрывами, превратились в здания для проживания солдат вермахта. Там они оборудование всё, что себе позволяли, в том числе и бордели. Они относились к нам, жителям города, как к свиньям, которых можно убить в любой момент, а они всегда находили повод для расстрелов. Их генералом, ставшмс позже военным комендантом города, был Фридрих Штрауб. -Пошлите за ним солдат. - сказал своему помошнику судья, после чего обратился к французу. - Извините, что интересуюсь, но что у вас за фотография? Ваша семья? -Да. Мои жена и дочь. Аврора, жёнушка, погибла в первый день расстрелов, когда снаряд попал по многолюдной площади. Дезири, дочурку, забрали солдаты и отправили работать в бордель, ради удовлетворения высших чинов. Её тело отдали мне через полгода, когда до её 13-тилетия оставалось две недели. - произнёс он и, посмотрев в открывшийся двери, набросился на генерала. - Чтоб ты умер в аду! Свершиться мести помешали двое солдат, разнявших их. Так продолжалось долгие два часа по тому же порядку: история от свидетелей о зверства нацистов, многочисленные дебаты между адвокатам рая и места, находящегося ниже ада, и увод нацистов из зала суда под массовые гонения пострадавших. -Дело номер 17. Татьяна Орлова. - произнёс голос судьи и я, встав со своего места, направилась к трибуне, чувствуя за моей спиной сотни устремленных взглядов. -Здравствуйте. - произнесла я, не забыв про уроки хороших манер. -Здравствуйте. Можете рассказать свою историю. -Я из деревни Лутовень, что находилась на границе РСФСР и БССР. - произнесла я и перед моими глазами всё поплыло и, словно кинохроника, пошли воспоминания.

8 июля 1941 года

"Как же хорошо" - подумала я, сидя на вершине холма и глядя на чистое от немецких самолётов небо, после чего посмотрела на своего брата Лёшу. - Как думаешь, война быстро окончится. -Быстро. - произнёс он, но его лицо выражало тревогу. Юноша встал и посмотрел куда-то вдаль. -Что там? - спросила я и, не получив ответа, тоже поднялась и увидела вдалеке стену пыли. - Это ураган? -Хуже. - произнёс брат, в глазах которого был ужас, и, взяв меня за руку, повёл в сторону деревни. -Объясни мне, что там? - перешла я на крик. -Подожди. - резко, не свойственно ему, ответил брат, когда мы добежали до родного дома. - Матушка! -Что случилось? - спросила она, разогнув спину. -Сюда едут танки, возможно... Рёв мотора не дал ему договорить. Дети вместе с матерью вбежали в дом и заперли дверь. -Немецки народ пришло освобождать вас. - произносил на кривом русском солдат в громкоговоритель. - Либо вы сотрудничать, либо погибать. Понимая, что другого выбора нет, мы вышли из дома и пошли вслед за солдатами до здания местной церкви, где, напротив входа, на коленях стояли старосты и местные мужики. -Данние люди поддерживают власть советов и отказываться сотрудничать с нами. - на таком же ломанном русском прочитал с листка немец. - На их примере, мы показывать, что будет с предателями нового строя. Произнеся это, солдаты, державшие пленных на мушке, открыли по ним огонь и вскоре их тела пали на землю. -... с тех пор начались тёмные времена. Я поняла, что творили нацисты, лишь когда оказалась в безопасности. Мужиков и женщин увозмли на принудительные работы или, в случае женщин, солдаты использовали их как средство удовлетворения. Так продолжалось два года, пока по деревне не пошёл слух о том, что советские войска-освободители переходят в наступление Тогда, понимая, что золотые дни заканчиваются, немцы начали избавляться от свидетелей...

7 февраля 1944 года

-Куда нас ведут, мама? - спросила я, поддерживая обессиленного Лёшу. -Не знаю. - произнесла она, после чего взяла меня за руку. - Не отставай, прошу. Мы, в составе всей деревни дошли до одиноко стоящего строения, от которого шёл стойкий запах чего-то противного, и, по приказам немцев, вошли внутрь, после чего за нами закрылись двери. -Да чем вообще здесь пахнет? - произнесла наша соседка, тёть Галя. -Бензин... - произнёс Алексей, после чего сполз к стене. - Здесь пахнет бензином... -Выпустите нас! - прокричала, кашляя, какая-то женщина, после чего все заметили на потолке тёмный дым от пожара. - Мы же тоже люди! В сарае началась суматоха, все стали кричать, после чего несколько мужиков смогли выбить одну из досок, но они пали под пулемётным огнём. -Таня! - крикнула мама, начиная копаться в земле. - Помоги мне! Мы начали выкапываться под стеной, а огонь уже пробивался внутрь сарая. Жители начали петь молитвы, принимая смерть. Казалось, что она, Смерть, сама находится где-то среди нас. -Уходи отсюда! - произнесла она, когда мы прокопали на противоположную сторону. - Беги! -Нет!- в слезах произнесла я и обняла мать. -Сестра... - произнёс Лёша и, сорвав со своей шеи крест, протянул его мне. - Возьми его. Благодаря ему, мы всегда будем рядом с тобой. -Х-хорошо. - в слезах ответила я и взяла крест, после чего, почеловав маму и брата в щёчки, пробралась наружу и, не обнаружив убийц, побежала в сторону леса. Там, запрятавшись среди веток, увидела, как крыша сарая падает внутрь и пение смолкло. -Дьяволы. - произнёс кто-то и положил на моё плечо руку. Я повернула голову в сторону голоса и увидела мужчину лет 50-ти на вид. - Ты оттуда? - спросил он, на что я, позабыв о речи, лишь кивнула. - Здесь опасно. Беги через лес, в ту сторону, куда уходит солнце, там ты дойдёшь до моих товарищей. Скажи им, что ты Петровича. Я кивнула и побежала в указанную сторону, после чего услышала позади себя, как Петрович, что-то прокричав, начал стрелять по немцам..." -... И я побежала в ту сторону, чуя, как за мной бегут немецкие солдаты с собаками, возможно, обнаружившие следы. Бежала я, как вскоре выяснила, до первого часа ночи, пока не добралась до партизанской отряда, составленного из таких же деревенщин, как и я, и советских солдат, чудом выживших в немецких котлах. Невзирая на острую боль чуть ниже шеи, я просилась остаться с ними и быть санитаром, и спасать членов отряда в случае ранения. -Сочувствую вам. - произнёс судья, вытирая слёзы. - Надеюсь, вы отомстил обидчика? -Почти. Мы пошли в атаку на следующий день, но среди убитых и взятых в плен не было командующего ими. Те немцы, которые всё таки начали говорить, твердили, что генерал уехал в Берлин по делам. -Спасибо вам. - произнёс судья. - К сожалению, мы не сможем помочь вам. Возможно, он уже мёртв и я надеюсь, что это окажется правдой. Можете идти. Я пошла в свою сторону, читая в глазах таких же пострадавших сожаления, после чего села на своё место. -Вы стойко держались. - произнёс Джейден. - Возможно, это и есть знаменитая русская выдержка. - Нам нужно выйти и это не обсуждается. Не поняв его, я попыталась спросить его, но, поняв бессмысленность, направилась вслед за ним. Пройдясь по коридорам, мы дошли до лифта и, зайдя внутрь, направились в подвал. -Вам это понадобится. - произнёс он, когда мы шли по слабо освещённым каменным коридорам подвала, после чего вытащил Пистолет ТТ. -Зачем? - произнесла я, взяв его в руки и почувствовав холод. Мы молча вошли в комнату, к которой он меня провёл. В ней, в самом центре был железный стол, к которому наручниками был прицеплен... -Я тебя помню. - произннсла я, вспомнив это овальное, почти прямоугольное лицо, ярко выраженные, словно в зверя, скулы и на удивление чистые голубые глаза. -Карл Геббельс. - произнёс Джейден, открыв папку, которую он держал весь этот день. - Взят в плен 3 мая 1945 года советской армией. Судя по количеству и характеру предупреждение, ему светило пожизненное. -Почему вы мне не сказали об этом? - спросила я, указав оружием на него. -Со мной связались партизаны, которые приютили вас. Они попросили спрятать его ото всех, что бы совершили личную, как говорят итальянцы, венденту, или же месть. -Месть... - произнесла я, после чего направила пистолет на генерала. К удивлению, моя рука не тряслась и крепко держала оружие, словно училась этому. Однако удивило меня другое: лицо человека, которому грозит смерть, оставалось невозмутимым. - Ты желаешь смерти, так ведь? Он ничего не ответил, но глаза кричали: "Стреляй! Освободи меня из бренного тела!". -Не позволю. - произнесла я, после чего протянула оружие адвокату. - Я не опущусь так же низко, как и они. -А как же месть? -Убив его, я сделаю ему хорошо. Пусть лучше будет всю жизнь мучаться. - произнесла я, после чего направилась к выходу. - Можете сопроводить меня наружу? -Разумеется.-произнес Джейден и повёл меня по запутанным коридорам подвала и первого этажа, вывода на улицу. Оказавшись там, я почувствовала, как на моё лицо падали капли дождя. Я растёрла их по своему лицу и, почувствовав себя, впервые за последние два года, хорошо, раскинула руки по бокам. Жизнь возвращалась обратно и капли дождя, от прикосновения к которым чувствовалось, как душа очищается, были её верным признаком.