Не забывай меня, Жан

      — Знакомы?       — Нет, но если есть желание, с удовольствием выпью с вами на крыше сегодня вечером.       Примерно так и началось странное, поистине до сих пор не поддающееся объяснению знакомство. Переехать из родной Сигансины в Каранес было непросто, а уж искать работу, когда на руках не особо много денег на первый взнос за проживание в душной, тесной комнате общежития «Рейвендейл» — тяжело. Со своим образованием филолога далеко не уедешь, от того понимание этого факта отзывалось горечью на языке и тугим, скручивающимся в животе узлом от безнадёжности. Страха потерять всё в один момент, если быть точнее.       Жан из всего того разговора за баночкой пива запомнил то, что сосед за стенкой работает ветеринаром, ему двадцать восемь лет и зовут его Армин Арлерт. Остальные немногочисленные жильцы за спиной звали этого харизматичного, спокойного молодого мужчину «дьяволом во плоти». Или же Кирштайну так казалось? Ответа на этот вопрос не существует в понимании Жана, потому что говорить могут многое от зависти и иных неприязней. Да только вот обитатели «Рейвендейла» тоже были не без причуд.       Сосед из 410-ой — мрачный мужчина за тридцать, фигура его могла бы не запомниться, если бы не низкий рост и хищный, холодный взгляд исподлобья. Тёмный такой, временами тяжёлый, как и само присутствие этого типа рядом с Жаном по утрам на общей кухне. От Леви, так зовут бывшего наёмника, в целом исходила атмосфера смерти и гнили, даже когда просто на него смотришь.       Ещё один интересный и чудной тип из 413-ой — парень, студент юридического со склонностью к маниакальному перфекционизму. Эрен вечно прибирался в комнате до того, что в маленьком помещении чуть ли не всё сверкало и стояло по своим местам. Чуть сдвинулось что-то, так сразу поправлял. Такое Кирштайн однажды застал, когда утром проходил мимо комнаты в сторону кухни.       Моблит из 407-ой такой же студент как и Эрен, даже учится с ним на одном факультете, и то не без тараканов в голове. Вроде ходит себе тихий, никого не трогает, а как напьётся иногда, так сразу тушите свет и собирайте чемоданы — невыносимо страшно становится только от одного его взгляда.       Хозяин общежития, Эрвин Смит, готовил на всех жильцов, щедро угощая разными блюдами всех, кому не лень. Правда и в его еде было нечто странное, особенно в мясе. Жану казалось, будто оно отдаёт чем-то несвойственным, сладковато-горьким, когда жуешь очень долго. Поэтому Кирштайн старался на скудные остатки денег с зарплаты есть в недорогих забегаловках.       Но самым интересным в этой компании оказался Армин. Поначалу самый непримечательный персонаж в этом клоповнике, — «Рейвендейл» действительно выглядел как последнее пристанище этих букашей и не только — со временем разжёг интерес в Жане с первого разговора на крыше. Чем дальше шло общение, тем больше Кирштайн убеждался в своей теории — Арлерт самый адекватный из всех жильцов. Все беседы были как отдушина после тяжёлого рабочего дня, а также выходок некоторых соседей. Тогда Жан ещё не знал, что имеет дело с самым настоящим монстром в личине человека.       Всё что помнил Кирштайн после, это холодный, немигающий взгляд блёкло-голубых глаз, низкий и по-своему стройный силуэт, движения которого были похожи на кошачьи, лукавую улыбку на уголках губ и голос. Проникновенный, мягкий и тихий, заставляющий пропитаться им. Довериться. Чего не стоило делать ни в коем случае, но было уже поздно. Слишком сильно Жан привязался к этому дьяволу, попал в его сети ещё тогда, на крыше.       Как же по итогу после тщательного слома личности Кирштайн не умер — загадка для него. Арлерт мог легко приказать своим шестёркам убить незадачливого парня, но не стал. Не захотел или на то были другие причины? До сих пор не об этом думал, хоть и прошло пять лет с тех событий. Только из головы не шла лукавая улыбка и невесомые, от того и жуткие прикосновения к лицу и шее. Как сейчас помнил эти холодные пальцы и небольшие ладони, силы в которых было намного больше, чем казалось на первый взгляд.       — Но это же бред, Армин.       — За бред я считаю только то, что люди знают о своей тёмной сущности, но не хотят её выпускать наружу.       — Это неправильно!       — Только для тебя. Правда на других ты не похож, Жан. Ты - особенный, таких я не встречал нигде.       «Особенность» Кирштайна заключалась в том, что он позволил этому монстру надавить на себя и свои больные точки. Годами накопившаяся ненависть и боль нашли свой выход в убийстве оставшихся жильцов общежития. Под дудку Арлерта, конечно, без неё ничего не обошлось. Благо Жана оправдали, сославшись на результаты экспертизы и невменяемое состояние парня, когда выносили того из здания. И это только сыграло на руку всем.       Единственная вещь, которая осталась от Армина — браслет из толстой цепочки с человеческими клыками в качестве подвесок. Украшение пусть и было сделано с применением зубов, принадлежащим когда-то живым людям, выглядело эффектно и красиво. Жан бы и выбросил такое напоминание, да не мог. Что-то всякий раз удерживало его от грешного поступка, словно сам Арлерт шептал на ухо.       — Это мой тебе подарок. Не снимай его и не теряй, он такой единственный, как и ты.       — Псих. Грёбанный маньяк.       — Нет, реальный псих тут - ты, Кирштайн.       И как бы ни звучало утверждение, оно было верным. Настолько, что временами Жан в это верил и не отрицал, что он может быть таким. Психопатом на всю голову, не умеющим держать эмоции под контролем, вечно срывающимся на людей. Будь то коллеги, родные или же Марко — парень Кирштайна. Сложно было после пережитого снова начать доверять людям, но в конце концов получилось.       — Ты напряжён, что-то случилось на работе? — поглаживая по волосам, Бодт смотрел на русую макушку Жана.       — Нет, просто кое-что вспомнил. Не бери в голову, это пустяк, — мужчина слабо улыбнулся, потеревшись щекой о грудь Марко.       Расскажет обо всём когда-нибудь. Не хотелось бы упускать то зыбкое счастье, имеющееся сейчас на руках. И из головы не шёл взгляд блёкло-голубых глаз и голос, что иногда мерещился в темноте со словами:       — Не забывай меня, Жан.