Bite me

      Вряд ли решение идти в мрачный лес в полнолуние была удачной.       Цукишима уже второй час бесцельно бродит среди армии чёрных деревьев. Он не верит в мистику и во всякую потустороннюю херню, зато точно знает, что перед каким-нибудь сексуальным демоном не устоит. Не то чтобы он идёт туда за этим, вовсе нет. Просто внезапная мысль наткнуться на какого-нибудь о'ни завладела его разумом несколько часов назад, и вот он уже шагает по протоптанной дорожке в полной темноте, освещая себе путь фонариком.       Внезапный шорох сзади заставляет волосы на жопе встать дыбом. Кей перепуганно оборачивается и беспорядочно светит фонарём во все кусты и деревья. Звук повторяется с другой стороны, и парня снова как ошпаренного бросает в другую сторону. Он вздрагивает, но находит в себе силы крикнуть надломленным голосом:       – Кто здесь?       В ответ на вопрос кто-то за спиной начинает смеяться.       Если бы вы были рядом с Цукишимой в этот момент, вы бы услышали, как его сердце остановилось.       Он тяжело дышит и убирает со лба налипшие от пота волосы. Рука с фонариком дрожит, и луч света заметно дёргается, но даже в этом нестабильном свете можно заметить, как перед ним проскальзывает тёмная фигура.       – Эй, ты сознание-то не теряй. Знаешь, сколько тут таких нежных? Кей застывшим взглядом буравит дерево перед собой, боясь пошевелиться. Мягкий баритон, которым кто-то мурлычет прямо ему в ухо, только нагнетает, заставляет почувствовать, что ты во власти чего-то потустороннего и страшного. Голос продолжает говорить, а на плечи опускаются две вполне себе человеческие руки:       – Знаешь, а ты довольно симпатичный. Я за тобой слежу с тех пор, как ты в лес зашёл. Негоже таких мальчиков мимо пропускать, не находишь? – Цукишима готов поклясться, что нечто, стоящее за ним, расплывается в улыбке, проговаривая последнюю фразу.       – Кто.. Ты?.. – выдавливает он из себя. Руки исчезают, а перед его глазами словно из-под земли вырастает фигура примерно его роста. Чёрные растрёпанные волосы, янтарные глаза с вертикальным зрачком и... Клыки. Приплыли.       Вампир скалится, осматривая парня с ног до головы. Бесшумно делает шаг вперёд, оказываясь у него под носом, обнюхивает его, делает глубокий вдох и выдыхает ему в шею. Кей настолько шумно сглатывает, что кажется, будто он воду пьёт. Брюнет следит, как под кожей дёргается кадык и поднимает глаза наверх, встречаясь со своим отражением в стёклах очков. Он невероятно близко. Он до безумия опасен. Шея Цукишимы пылает, находясь в чрезвычайной близости к этому существу.       – О, точно, я же забыл представиться. Куроо Тетсуро, приятно познакомиться, – он так непринуждённо протягивает руку, что кажется, будто он самый человечный человек на свете. Кей не спешит пожимать протянутую ладонь. Вместо этого он лихорадочно пытается вспомнить, чего боятся вампиры. Внезапно в глазах проблескивает огонёк, и Цукишима начинает действовать.       Он срывает с шеи серебряную цепочку и выставляет её вперёд. Ловушка срабатывает – Тетсуро резко отшатывается назад.       – Воу-воу-воу, осторожнее. Доиграешься и я тебя цапну, имей в виду, – вампир медленно наклоняет голову набок, откровенно любуясь бледным от испуга Цукишимой, и поднимает руки вверх на манер "сдаюсь". У него длинные тонкие пальцы с широкими косточками – слабость Кея, но сейчас ему явно не до любования его ладонями.       – Давай ты сейчас уберёшь это и представишься, а я обещаю никаким образом тебя зубами не касаться. Идёт?       – Только если ты меня вообще кусать не будешь.       – Договорились.       Цукишима медленно опускает цепочку, но надевать обратно не спешит. Куроо снова улыбается и подходит ближе. Договорилисьдоговорилисьдоговорились.       – Так как тебя зовут, мм?       – Цукишима Кей.       – Ке-ей... – вампир слишком вкусно произносит его имя, перекатывает его по языку, и Цукишима чувствует, что что-то совершенно точно идёт по пизде.       Атмосфера накаляется. Сочетание тёмной ночи, мягкого голоса нового знакомого и ориентация Цукишимы творят чудеса. Его шеи для чего-то снова касаются до ужаса холодными пальцами, проводят по ней, заставляя тело вздрогнуть, а крупные мурашки стечь вниз и копиться внизу живота. Он опять нервно сглатывает, зачем-то пытается осмотреться, но вдруг колени подкашиваются: Тетсуро касается его губ своими.       Отстраниться не получается – его держат мёртвой хваткой. Цукишима что-то невнятно мычит, упирается руками в его грудь, пытаясь оттолкнуть, но вампир перемещает руку на его затылок и крепко прижимает к себе. Кей лишь только молится, чтобы его клыки никаким-сука-образом его не коснулись. Он чувствует себя неловко, не зная куда деть повисшие вдоль тела руки, а Куроо всё не хочет останавливаться, отдаляется на долю секунды и вновь впивается в него, зацеловывая губы, пока они не станут алыми.       Но вдруг Цукишиму осеняет. Животный страх, окутавший его, отступает, стоит ему поднять руку с цепочкой и впечатать её в щеку Тетсуро. Тот шипит от боли и отскакивает, зажимая это место рукой. Сквозь пальцы Кей различает покрасневшие участки, словно его облили кипятком, и теперь на коже проступают ожоги. Куроо тяжело вздыхает и смотрит на Кея из-под опущенных ресниц.       – Ты что, идиот?! Я не знал, что вампиры бывают геями, блять! Скоро рассвет, вот бы ты сгорел здесь к чертям!!! – кричит Цукишима, пребывая в не самом прекрасном настроении. Однако вместо ожидаемого нападения он слышит лишь тихий смех, а через мгновение его вжимают в дерево, параллельно стягивая штаны вместе с бельём.              – М-да, ты видимо о вампирах вообще ничего не знаешь... – тянет Тетсуро, поглаживая двумя пальцами основание его члена. – И кстати, гей-то тут, похоже, не только я.       Кей задыхается от услышанного. Ветер неприятно холодит его вечно мерзнущую кожу, и ему невероятно стыдно представать в таком виде перед каким-то непонятным существом, которое слишком много себе позволяет. Пальцы тем временем смыкаются плотным кольцом и начинают шустро двигаться вверх-вниз. Цукишима всеми силами сдерживает стоны, которые сами лезут из груди. Движения ускоряются, а Куроо продолжает говорить:       – Знаешь, если бы в моём теле существовала такая вещь, как кровь, то я бы сейчас принес тебе удовольствие как полагается. Но поскольку такой возможности у меня нет... – между словами он хватает парня за шею, чтобы не дергался, – будешь довольствоваться моими пальцами. Не зря же на них засматривался.       Так страшно Кею ещё не было ни разу в жизни.       Есть два варианта. Первый: смириться и просто дождаться, пока он всё сделает. Он ведь обещал не кусаться. Второй: сорваться с места и бежать до потери пульса. К сожалению, собственное тело отвечает на ласки вампира весьма положительно, истекая на его руку горячей смазкой. Цукишима прячет лицо в рукаве, стараясь держать себя в руках и как можно меньше двигаться, но вместо одобрения получает шлепок по заднице.       – Я не понял, а где стоны удовольствия? Может, тебя куснуть для профилактики? – Тетсуро недоверчиво склоняет голову набок и опускается на колени, присасываясь губами к пояснице. Он ведёт дорожку из бордовых пятен всё ниже, пока не достигает ягодиц, благополучно пропускает их и просовывает голову между ног, облизывая яйца.       И Цукишима стонет на весь лес, больше не в силах держаться. Язык Куроо на удивление горячий, и слюны у него выделяется много. Возможно, он и сам нехило возбуждён, просто лишён возможности доводить себя до удовольствия. Именно поэтому отыгрывается на других.       Тетсуро работает умело. Высовывается обратно, одним движением разворачивает парня к себе лицом и проталкивает себе в рот весь член разом. На его голову опускается рука и сжимается в чёрных волосах, без слов выпрашивая ещё. Кей продолжает стонать, ноги уже не держат, однако вампир предусмотрительно кладёт на оба колена свои руки, фиксируя их в прямом положении. Влажной коже даже не успевает стать холодно – она накрывается теплом рта Куроо раз за разом. Быть может, невозможность заниматься сексом у него выведена в повышенное слюноотделение, потому что Кей чувствует и слышит, как с члена на ботинок падает капля, и вряд ли это предэкулят.       – Кончишь мне в рот, а, Цукишима? – хрипит Тетсуро, глядя на него снизу вверх и заменяя рот рукой. – Хочу попробовать тебя на вкус хоть так, раз уж кусать себя не разрешаешь... Последнее слово звучит размыто, ибо вампир в процессе его произношения снова опускается на член ртом. Он сосёт быстро и берёт в себя настолько много, что кажется, будто у него там не горло, а чёрная дыра. Периодически отвлекается, чтобы вылизать отдельно, обсосать головку и сказать очередную пошлую фразочку, доводя Цукишиму до пика ощущений.       Он кончает сильно и с громким стоном рушится на дерево. Куроо сглатывает всё, слизывает остатки и прижимается губами к головке, стараясь не потерять драгоценные капли.       – Ты такой вкусный, Кей, знаешь? – мурлычет он, поднимаясь на ноги и разворачивая парня снова спиной к себе. – Так хочется попробовать твою кровь, но я ведь обеща-ал...       Мышцы Цукишимы рефлекторно сжимаются вокруг двух пальцев Тетсуро. Он играется с ним, двигает ими внутри и даже разводит в стороны. Мысли Кея уже несколько минут затуманены происходящим, а это совсем выбивает его из этого мира. Как назло, Куроо просовывает внутрь третий палец, задевает им простату, а потом решает, что нужно больше и проталкивает сразу всю кисть.       Цукишиме кажется, что его сейчас разорвёт на части.       Теперь он чувствует только вспышку боли, резкую и непрекращающуюся. Куроо задумчиво хмыкает, сжимает руку внутри в кулак, затем разжимает, слегка надавливая пальцами на простату. С щеки Кея катится слеза, но он не издаёт больше ни единого звука, искренне надеясь, что скоро это закончится и он наконец-то попадёт домой.       – Цукишима-а, поговори со мной, пока я доставляю тебе удовольствие, – предлагает вампир, вглядываясь в лицо парня.       – Ты мне.. Только больно делаешь... Тварь бескровная, блять...       – Вообще-то это оскорбление, – в наказание Тетсуро бьёт по простате и намеренно раздражает чувствительные стенки плоской поверхностью ногтя. Цукишима скулит, царапает несчастное дерево и напрягает все мышцы организма. По ягодицам снова шлёпают, заставляя зашипеть от обиды.       Пытка длится ещё пять минут. Всё это время вампир о чём-то разглагольствует, а Кей всё реже дышит и лишь невнятно хрипит, когда боль в заднице становится невыносимой. Потихоньку он начинает привыкать к этому чувству, но не расслабляется, потому что знает: стоит подать хоть один знак о том, что с тобой всё нормально – последует худшее.       Именно поэтому он удивляется, когда Куроо достаёт руку, но виду не подаёт. Только колени подкашиваются от наступившего облегчения.       – Ну так неинтересно. Ни звука, ты там живой хоть? Иди уже, господи, внешность обманчива оказалась...       Цукишима медленно опускается и натягивает обратно одежду. С земли поднимает укатившийся фонарик и сразу сматывается, по памяти прокладывая себе дорогу. Он хромает, поэтому идти быстро не получается. Уже перевалило за три часа, но солнце ещё и не думает подниматься, а Кей проклинает весь мир, шатаясь от порывов ветра. Но когда фонарик посреди леса выключается, его прошибает холодный пот.       – Нет.. Нет, нет нет! Включайся, сволочь, давай же! На пальцы капают слезы безысходности. Он достаёт батарейку, трëт её об одежду, греет дыханием, бьёт фонарём об ладонь в надежде, что это просто перебой. Но свет не включается. Кей вертится на месте, вглядываясь в темноту деревьев и поздно понимает, что это было ошибкой. Компас теперь не разглядишь, никаких других подсказок рядом нет. Парень всхлипывает и смотрит в небо, глотая соленые слезы. Это конец.       – Хочешь я помогу тебе, Ке-ей?       На шее смыкаются острые клыки. Цукишима успевает лишь вскрикнуть, а затем его голос замолкает навсегда.       Куроо высасывает абсолютно всю кровь из безжизненного тела, после чего укладывает его на сырую листву и поднимается на ноги, возвышаясь над ним, как скала. Осматривает блестящие при свете луны пустые глазницы, приоткрытый в немом крике рот и кучу ссадин на руках и лице.       – Да, Цукишима. Ты потрясающе вкусный.