my birthday wish is…

Чимин уже давно не отмечал дни рождения. Кажется, в последний раз это было ещё в средней школе: небольшая вечеринка на пять человек, где подавались приготовленные мамой угощения и шампанское. Детское, конечно, в разноцветных бутылках с нарисованными зверятами. Некоторые из его одноклассников отмечали дни рождения в кафе или игровых центрах, с аниматорами, большим тортом и конкурсами. На такое торжество у его семьи просто не было денег, да и сам Чимин рано начал понимать, что ему это не нужно. Волшебная дымка этого дня, его дня, тоже продолжала развеиваться с каждым годом. Утихло томительное ожидание поздравлений и подарков, и обычно ещё тёплый день октября стал обыкновенным. Наполненный усердной учёбой, он приносил лишь скромные поздравления от родителей, которые, несомненно, хотели его порадовать, и парочки одноклассников, с которыми он хоть как-то общался. Так продолжалось до определённого момента его жизни. В первый день учёбы третьего семестра первого курса их распределили по специальности в группы, в которых они должны были учиться до самого конца. Чимин и расстраивался, и радовался одновременно: все, с кем он успел подружиться в первом полугодии, оказались в других группах, однако теперь это означало, что они будут заниматься тем, что им действительно может пригодиться в их профессии.  Сидя за двухместной партой в небольшой аудитории, кишащей незнакомыми людьми, Чимин чувствовал себя неуютно. В своей прошлой группе он успел стать старостой, хоть и не особо хотел этого: прежняя староста перестала ходить на занятия, а его, успевшего приятно впечатлить преподавателей знаниями, стали рекомендовать в деканате. Отказываться Чимину показалось грубым, однако о выборе он не жалел. Держать под контролем целую группу оказалось тяжело, но и плюсов было немало: за всё это время он был на экзаменах лишь два раза, получив, наверное, рекордное количество «автоматов» в каждом семестре. Теперь же на место старосты мог претендовать кто-то другой, но сил, да и особого желания отстаивать свой титул не было. Чимин был бы и рад смириться со своим отныне обычным положением, но декан, заглянувший в аудиторию, пробежался зорким взглядом по первокурсникам и, остановившись на Чимине, аж просиял. — Коллеги, — он остановился у преподавательской кафедры и дождался, пока на него обратят внимание, — староста группы уже назначен? Ответом послужила гробовая тишина. — Ну, раз нет, — мужчина поправил очки на переносице и широко улыбнулся, — Пак Чимин, назначаю вас. Скажите, пожалуйста, небольшое вступительное слово. Список группы оставляю на столе. Стоит ли говорить, что после этого к нему в друзья стало набиваться больше половины группы. Чимин осознавал их мотивы чётко и действовал строго по намеченному плану: никаких халявных отметок о посещении без уважительной причины. Даже для себя. Они ведь все уже взрослые люди и должны нести ответственность. Так Чимин думал до тех пор, пока не нашёл ланч трёхдневной давности в своём рюкзаке. Он совершенно точно никогда не носил с собой ланчи. — Господи, ну и вонь, — бросил проходящий мимо одногруппник Ким Тэхён. — Чимин-ши, сколько же он там пролежал? — Это не моё, — ответил Чимин, косясь на хихикающих в углу одногруппников. Тэхён заметил это тоже, ровно как и то, что двух не сильно блещущих умом парней из этой группки не было на последних занятиях. Смекнув что к чему, он резво выхватил дурно пахнущий пакет из рук Чимина и зашвырнул его ровно в рожи двум подобиям гиены. Так началась их дружба. А летом, перед завершающей первой курс сессией, сидя за учебниками в университетской библиотеке вместе с Тэхёном, Чимин внезапно получил вопрос, который застал его врасплох. — Скоро твой день рождения, Чимин-и, — Тэхён игриво повёл бровями и сложил руки под подбородком, — как будешь праздновать? На дворе июнь. Чимин откровенно растерялся. — Я не отмечаю дни рождения, — тихо, но уверенно, и Чимин перелистнул страницу. — И мой день рождения нескоро. Повисла драматичная пауза. — В смысле ты не… — Тэхён, кажется, даже задохнулся от возмущения, перейдя на визг. — Тише ты, — шикнул на него Чимин, ударяя тетрадкой по коленке, — не отмечаю. Совсем. Лет с четырнадцати. Как ты вообще узнал? — Я помощник старосты, мне положено! — зашипел Тэхён. — Но я всё ещё не понимаю почему. Почему, Чимин-и? Это ведь твой день. Никто не спрашивал его об этом. Даже родители, кажется, довольствуясь сухим «нет» каждый год. Их не в чем винить: они еле сводили концы с концами, но всё равно делали ему подарки. Он не знает, радовались ли они, когда бремя празднества сваливалось с их плеч, но он и сам не хотел этого. В прошлом году, на своё восемнадцатилетие, он тупо завалился спать после пар. — Не знаю, просто нет желания, — Чимин пожал плечами и принялся снова вчитываться в учебник. — Так не пойдёт, — насупился Тэхён, — в этом году не отвертишься, — добавил он, ехидно потирая ладони, как муха над… И не отвертелся ведь. С самого знойного июля, когда они, немного передохнув, решили заняться волонтёрством при университете, Тэхён вываливал на Чимина кучу идей о том, как можно отпраздновать день рождения.  Клуб, гей-клуб, кальянная и пресловутый бар при университетском кампусе были отметены сразу. Тэхён как раз перечислял плюсы празднования в стриптиз-гей-клубе, когда их прервали. — Ребят, на вас сегодня приют вот по этому адресу. Помочь прибраться, накормить, приласкать, — парень, очевидно, старшекурсник в фирменной футболке с логотипом университета изучающе скользил по ним взглядом из-под приспущенных солнечных очков и улыбался насмешливо, — ну, вы знаете, да? Чимин уже открыл рот, чтобы выдать согласие, но залип. Чертовски сильно и надолго, разглядывая яркую десневую улыбку, выбившиеся из неаккуратного хвостика прядки волос, поблёскивающие на солнце кольца в ушах; безбожно, незаконно красивые руки, усыпанные выступающими венами, и длинные узловатые пальцы, щёлкающие у него перед носом. — Нормально всё? В голову не припекло? Вы тут второй час на распределении прямо под солнцем тусуетесь, — он повертел головой и снял с мимо проходящего студента в такой же футболке кепку, — на вот, надень, — и, как только широкий козырёк скрыл вытаращившуюся на него пару глаз, усмехнулся и ушёл. — Ооо, — Тэхён, сдерживая смех, ловко стёр большим пальцем капельку слюны с уголка губ Чимина и прикрыл его рот, легонько хлопнув по подбородку, — приплыли. Мин Юнги, как узнал Чимин в тот же день во время отчётности по волонтёрству, действительно был старшекурсником. На совершенно другом факультете. Поэтому, прикинув свои шансы, а точнее их отсутствие на встречи с Юнги на лекциях и общение по учёбе, Чимин спустя пару недель твёрдо решил вступить в волонтёрский отряд. Тэхён идею поддержал охотно — чего только не сделаешь ради друзей. — У вас успеваемость хорошая. Не боитесь, что учёбе помешает? — хмыкнул председатель отряда Чон Хосок, откидываясь на спинку расшатанного стула. — Нет. Мы с тайм-менеджментом на короткой руке, — гордо заявил Тэхён. — Ноге… — прошептал Чимин, сведя брови к переносице, и отвёл взгляд, натыкаясь на заинтересованный ответный. Мин Юнги стоял чуть поодаль, у окна, и скрывал смешок в кулаке. — Да неважно, — бросил Хосок и поднялся, — Юнги, оформи их по студенческим, пусть так же в паре работают. Нам лишние руки, пусть и короткие, не помешают, — звонко хохотнув, он сгрёб стопку бумаг со стола и вышел из кабинета. А потом Тэхён заболел. Совершенно по-дурацки, належавшись под кондиционером в родительском доме. Хосок, шутливо поинтересовавшись, где же Чимин потерял свою вторую половинку мозга, заметно нахмурился, когда услышал ответ. — Одного я тебя не отправлю, в этом приюте на днях пополнение было, — он задумчиво почесал макушку, — я бы с тобой поехал, но у меня совещание с деканатом сегодня… — Я поеду, — голос Юнги, переливистый, глубокий и бархатный, зазвучал над самым ухом Чимина, заставляя коротенькие волоски на его шее вздыбиться. Они работали вместе целую неделю, за которую Чимин успел выведать у Юнги лишь поверхностную информацию о нём и его увлечениях. Юнги не закрывался, но был, как будто, осторожным: некоторые вопросы игнорировал, уводя разговор в другое русло, иногда спрашивал что-то сам, отвлекая. Так Чимин узнал, что Юнги любит чёрный кофе с одной ложкой сахара, котов и музыку; встаёт в семь утра, хотя хотел бы в десять, а в выходные посещает кружок по искусству, где занимается производством всё той же музыки и учится рисовать. Тэхён, оправившись, снова начал подбивать Чимина на празднование дня рождения и заверял, что пригласить Юнги — отличная идея, и это поможет им сблизиться чуть больше. Чимин колебался, но в конце сентября сдался: решение отмечать в общежитии, в своей комнате, пришло как само собой разумеющееся. Тэхён сначала покрутил пальцем у виска, но затем понял: маленькие шажки увереннее ведут к победе. Его личная победа заключалась в том, что Чимин вообще согласился. И вот Чимин, теребя рукава пуловера, сидит напротив аудитории, в которой идёт пара у Юнги. День рождения через неделю, и он надеется, что этого времени Юнги хватит, чтобы подумать. С комендантом общежития он уже договорился: выбил время до 12 ночи с условием максимальной тишины и отсутствия музыки. Всё-таки быть старостой иногда играет на руку в чём-то, помимо учёбы.  Кроме Тэхёна и, как он надеется, Юнги, на праздновании также будут Хосок, Намджун, Джин и его сестра Юджин. Со всеми Чимин успел неплохо подружиться за волонтёрской деятельностью. Он подскакивает с места, как только раздаётся перезвон приятной мелодии, свидетельствующей о завершении последней за этот день пары. Вытирает вспотевшие ладони о брюки и ждёт, пока среди вываливающейся из лекционки толпы мелькнёт знакомое лицо. — Юнги-хён!  Чимин машет ему рукой, привлекая внимание, и ждёт, пока Юнги, попрощавшись с одногруппниками, подойдёт к нему. — Ты чего здесь, Чимин-и? — Юнги привычно улыбается и облокачивается плечом на стену, с интересом изучая младшего. — Я, в общем-то, эээ… — Чимин смотрит куда угодно, но не на Юнги и, заметив болтающуюся на рукаве кофты нитку, начинает её теребить, — хотел пригласить тебя на свой день рождения, вот. Будут ребята из волонтёрского отряда и Тэхён. — Я приду. Что? Так просто? Так…можно было, что ли? Чимин моргает туповато и вперивается недоверчивым взглядом в Юнги. — Хорошо, тогда… — он вздыхает прерывисто, когда Юнги берёт его за руку и, чиркнув зажигалкой, с невозмутимым видом убирает не дающую покоя нитку, — спасибо? — Пожалуйста, Чимин-и, — убрав зажигалку обратно в карман, Юнги поправляет лямку рюкзака на плече и снова улыбается, — скинь тогда детали, как всё решится. С меня подарок, — подмигивает и уходит прочь. Чимин, конечно, всю неделю на взводе. С Юнги он пересекается лишь пару раз в кабинете волонтёрского отряда, где подписывает у Хосока отчётные бумажки. Млеет и чуть ли не растекается лужей, когда Юнги хвалит его за проделанную работу под одобряющие кивки Хосока. — Достойная смена подрастает, — усмехается Хосок, провожая раскрасневшегося Чимина взглядом. — Да, — Юнги опирается бедром на парту и задумчиво кусает губу. В день рождения Чимин чувствует невероятный прилив сил. Принимая поздравления от родителей, одногруппников, деканата и преподавателей, не кривится и даже улыбку не натягивает. Радостно благодарит и, кажется, начинает понимать, почему люди действительно любят дни рождения. С последней пары его отпускает преподаватель, одаривая доброй улыбкой и молча расписываясь в ведомости о посещении. Чимин рассыпается в благодарностях и, подмигнув Тэхёну, бежит в ближайший магазин, без жалости спуская добрую часть стипендии на закуски, напитки и соджу. По пути в общежитие заказывает пиццу к точному времени и, оказавшись в комнате, начинает приготовления. Тэхён прилетает к нему за час до общего сбора, держа в охапку связку ярких перламутровых шариков с мемными надписями и коробку из плотного картона, заявляя, что это — праздничный торт. — Мне что, пять? — вздыхает Чимин, протискивая коробку в мини-холодильник. — Хоть свечи не купил. — Вообще-то… — Тэхён показательно лезет в карман джинсов и выуживает оттуда свечу в виде маленького розового сердечка, — купил. По комнате разлетается звук шлепка от соприкосновения ладони с лбом. Первыми из приглашённых гостей, не считая заставившего Чимина расставить тарелки согласно известному ему одному стилю Тэхёна, приходят Намджун и Сокджин. — Юджин заболела, зараза такая, — ворчит Джин, стягивая с плеч кожанку, — но её подарок я принёс всё равно. С днём рождения, Чимин-и. Он обнимает крепко, и Чимин непроизвольно думает, что так, наверное, ощущаются объятия старшего брата, которого у него никогда не было. Раскрыв врученные Сокджином гармонирующие пакеты, он не удивляется, когда видит там одинаковые коробочки, внутри которых оказываются серьги и браслет в таком же стиле. — Ох, вот это да, — Чимин, прикрыв рот ладошкой, разглядывает серебряные серьги с цепочками и браслет с шармиком мило улыбающегося цыплёнка, — спасибо большое, Джин-хён! Нуне я позвоню завтра сам. — Ну же, надень их, Чимин-и! — Тэхён суетится вокруг него и вызывается помочь с застёжкой на браслете. Поддевая шармик, он заливается смехом, — ну до чего же этот цыпа на тебя похож. Вся компания звонко смеётся. Намджун дарит Чимину подарочный сертификат на внушительную сумму в книжный магазин, в котором он подрабатывает, от чего Чимин тонко пищит и бросается ему на шею, щебеча о том, что он, наконец, приблизится к завершению своей коллекции манги. Загадочные переглядки друзей он даже не замечает. Тэхён, театрально откашлявшись, своим подарком заставляет Чимина пищать ещё выше и ловит его в объятия: в протянутом им конверте оказываются два билета на выставку, о которой Чимин за последний месяц прожужжал ему все уши. Вдобавок к этому он дарит ему подставку для канцелярии, расписанную собственноручно, и под шумок сразу же заменяет ею обычную чёрную на столе Чимина. — Фух, блин, привет, това… — Хосок врывается даже без стука и трясёт головой на собственную привычку председателя, — друзья. Ну, вы поняли. Подарки уже открываете? И без меня?  Он наигранно обидчиво фыркает, но сдувается быстро и задорно смеётся со всеми. Подойдя к Чимину, протягивает ему что-то мягкое, завёрнутое в подарочную бумагу. — Мой подарок, наверное, самый скучный, — неловко говорит он, ожидая, пока Чимин закончит аккуратно избавляться от обёртки, — но полезный. Нужный, я бы даже сказал. Чимин широко распахивает глаза, проходясь пальцами по плюшевой ткани бежевой толстовки. На ощупь она, как самое мягкое облачко, а на концах верёвочек капюшона висят помпоны. — Хосоки-хён, — Чимин поднимает на него восторженный взгляд, — она такая мягкая. И красивая. Спасибо!  — Я тоже так подумал, поэтому мы…то есть я, сразу вспомнил о тебе, — Хосок поглаживает по спине обнимающего его Чимина и вопросительно дёргает бровями на предупреждающие взгляды друзей. — Так, ну и ещё кое-что. Он достаёт из кармана кожаной куртки какую-то резиновую игрушку, и Чимин сначала даже не понимает что это. Но потом… — Господи, Хоби! — орёт Джин, лупя его по плечу.  На ладонь Чимина трогательно приземляется резиновый членик-антистресс с наимилейшей мордочкой. Тэхён сбоку хрюкает от смеха. — Я щас помру, — Намджун, едва не задыхаясь, плюхается на кровать. Хосок садится рядом, заходясь в истерическом хохоте и тряся плечами. — Вот не зря я думал, что твой подарок подозрительно адекватный, — ворчит Сокджин, забирая из рук Чимина игрушку, и ставит её на стол. — Чимин-и, солнце, не обращай внимания. — Всё нормально, — отмахивается Чимин, вытирая слёзы после безудержного смеха. Игрушка, на самом деле, даже милая, но брать её с собой на занятия однозначно не стоит. Пока Хосок и Тэхён пытаются отсмеяться под испепеляющим взглядом Сокджина, Намджун принимает у курьера три коробки с пиццой и открывает первую бутылку соджу, разливая её по стопкам на низком напольном столике. Все, вмиг придя в себя, усаживаются вокруг, пока Чимин украдкой смотрит на дверь.  Юнги ведь должен прийти? Он согласился, не раздумывая, даже обещал подарок, хоть для Чимина это и неважно. Он так сильно хочет, чтобы Юнги пришёл, так сильно хочет хоть немного его внимания и присутствия, что начинает думать о том, чтобы загадать это желание, задувая свечу на праздничном торте. До него они, на самом деле, так и не добираются: Чимин мало ест и потягивает соджу, потому что сначала волнуется, а потом расстраивается, но вида старается не показывать. Захмелевшие Намджун, Джин и Хосок наедаются до отвала, травят шутки для поднятия настроения и подкармливают Чимина, а потом, как им кажется, незаметно по очереди безуспешно пытаются дозвониться до Юнги. Тэхён всячески старается Чимина подбодрить, вовлекает в беседы и даже включает первую попавшуюся песню о дне рождения на минимальной громкости, но, послушав припев, выключает её после неодобрительного шипения Джина. Чимин грустно хмыкает. Песня, вообще-то, очень хорошо подходит к его ситуации. Ему не нужно уже ни подарков, ни внимания — только чтобы Юнги пришёл. Может, он так решил над ним поиздеваться? Но это совсем не в его стиле, как кажется Чимину. Тогда, может, Чимин вёл себя слишком очевидно, выдавая свою симпатию, и Юнги решил таким образом его отвергнуть? Жестоко, но, возможно, он понял, что поспешил с согласием, а оповестить об этом не смог или не успел. Всё прежнее веселье испаряется из Чимина к концу вечера совсем. Джин уходит первым после звонка Юджин с просьбой купить лекарства. Он обнимает Чимина долго, сочувствующе поглаживая спину, и шепчет, что свергнет Юнги с поста заместителя председателя отряда, а потом надерёт ему зад. Чимин лишь невесело улыбается. Намджун с Хосоком уходят немногим позже. Вид их, скорее, разочарованный и немного обозлённый, чем расстроенный. Хосока явно напрягает то, что Юнги не ответил ни на один его звонок, и он, вслушиваясь в очередной раскат грома за окном, начинает волноваться. Правда, Чимина он заверяет в том, что всё в порядке, но как отмазать друга не знает. Надеется, что Юнги сам всё объяснит. Намджун хлопает его по плечу, вырывая из мыслей, и, обняв напоследок Чимина, оба уезжают домой. Тэхён же сидит до победного. Чимин не понимает, хочет ли он поплакать в одиночестве или попросить Тэхёна остаться, но ближе к двенадцати у того начинает разрываться телефон от звонков родителей. — Вызываю такси уже, мам, — вздыхает он и, отложив телефон, поворачивается к Чимину. — Прости меня, Чимин-и. — Всё нормально, тебе не нужно сидеть со мной, — усмехается Чимин, сжимая его длинные пальцы своими. — Нет, я не про это, — Тэхён качает поникшей головой, — это ведь я настоял, ну, на всём этом. Я не должен был, но я хотел как лучше. — Тэхён-и, — его голос звучит строго, но мягко, — праздник был чудесный. Знаешь, я правда благодарен тебе за то, что ты убедил меня. Наверное, у Юнги была причина, чтобы не приходить, но я отлично провёл время с тобой и ребятами. Спасибо. Чимин говорит это не для утешения. Внутри, помимо клокочущей смеси из грусти, обиды и непонимания, он чувствует тепло. Отметить день рождения в кругу людей, которых тебе действительно приятно и радостно видеть, с которыми тебе комфортно общаться и даже молчать, не сравнится с тем, чтобы провести свой день, как и все остальные в году. Он думает, хотя, скорее, уверен, что хотел бы отметить ещё не один день рождения в этой компании. — С днём рождения, цыплёнок, — Тэхён, уже обутый, ласково взлохмачивает его макушку, — если что, я готов сходить с тобой на выставку.  Чимин хихикает и озорно толкает его в плечо. Закрыв дверь за Тэхёном, он начинает прибираться: остатки еды комплектуются в небольшие контейнеры и отправляются в холодильник, две бутылки соджу и газировки на подоконник, чтобы были попрохладнее, а пустые коробки из-под пиццы ждут своего часа у входной двери.  Он приоткрывает окно, чтобы проветрить комнату, и уходит в душ, захватив с собой телефон. Включает ту самую песню, которую включал Тэхён, совсем негромко, и вслушивается в слова от начала до конца. Позволяет себе горестно всхлипнуть. Позволяет себе выпустить всю боль от обиды, чтобы её унесла вода. В груди перестаёт жечься, но глаза уже болят. И угораздило же его так влюбиться. Натянув пижамные штаны и выцветшую старую толстовку, Чимин усаживается на кровать, погружаясь в раздумья. Проходит совсем немного времени, когда он слышит стук в дверь. Чимин оглядывается в поиске вещей, которые могли бы забыть его друзья, но ничего не находит. Медленно шаркает к двери, на ходу смахивая непрошенную слезинку и предполагая, что комендант всё же решил его проверить. Открывает дверь с немым вопросом на лице и… Обмирает. — Чимин-и… Юнги, промокший до нитки, прижимает к себе рюкзак и смотрит на него с глубочайшей виной, застывшей в глазах. С кончиков его волос нещадно капает, по лицу бегут тоненькие струйки дождевой воды, а губы дрожат то ли от холода, то ли от сожаления. — Прости. — Боже, Юнги-хён, зайди быстрее, — Чимин дёргает его за рукав на себя и, закрыв дверь, усаживает на застеленную кровать. Не даёт хаотично мечущимся мыслям захватить контроль, поэтому укутывает Юнги в первый найденный в шкафу плед и аккуратно забирает из его рук рюкзак, оставляя его на полу. Щёлкает кнопкой на электрическом чайнике и уносится в ванную на этаже, а возвращается уже с небольшим тазиком, наполненным горячей водой. Поставив его у Юнги в ногах, принимается быстро расшнуровывать его кеды, игнорируя грохочущее сердце. Юнги останавливает его дрожащие пальцы, сминая их неловко, и делает всё сам. Чимин не сдаётся: тянется к его промокшим насквозь джинсам и закатывает их на несколько оборотов. Как только Юнги опускает ноги в воду, оба чуть облегчённо выдыхают. Чимин не решается заговорить первым, хотя вопросов у него много. Тогда тишину нарушает Юнги. — Прости меня, Чимин-и. Я хочу объясниться, выслушаешь? Чимин кивает, удобнее усаживаясь на полу, и поглядывает на него снизу вверх. — Я вышел из дома совсем рано, чтобы успеть забрать твой подарок. Но в отделении курьерской службы что-то напутали, и он уехал на другой конец города. Я правда думал, что успею, или что опоздаю совсем чуть-чуть, но началась гроза. Ты ведь сам знаешь, как город сразу же встаёт — он никогда не готов ни к дождю, ни к снегу, — он усмехается уныло. — Как в бредовом фильме, знаешь? Я хотел спуститься в метро, но там коллапс: линию затопило. Автобусы и такси в одной сплошной пробке, поэтому я пошёл пешком. А этот, — он вытаскивает из кармана джинсов телефон и бросает его на кровать, — разрядился или сдох, не знаю. Мне так стыдно, Чимин-и, но я не мог прийти без подарка. В итоге я всё равно всё испортил. Чимин вздыхает. Не верить Юнги у него оснований нет: по оконному стеклу до сих пор бьёт сильный дождь, а новостная лента в социальных сетях кишит сообщениями о транспортном коллапсе. — Всё в порядке, Юнги-хён, — Чимин, поднявшись, выключает чайник и окунает чайный пакетик в кипяток. Возвращается к Юнги, передавая кружку в его руки, — осталось немного закусок и пицца, вроде, если хочешь… — Если ты хочешь, Чимин-и. Это ведь твой день, — Юнги тянет уголок губ вверх. — Фактически уже нет, — Чимин бросает красноречивый взгляд на часы, — сейчас глубоко за полночь. — Пока ты не лёг спать, сегодня — по-прежнему сегодня, — с заумным видом изрекает Юнги. Чимин смеётся. Искренне, заливисто, до первых слезинок. Юнги смотрит на него изумлённо. Пока Чимин снова накрывает стол, Юнги, сдавшись под его настойчивым гнётом, идёт переодеваться в душ с охапкой сухой и чистой одежды Чимина. Футболка немного жмёт ему в плечах, а штаны оказываются велики в области задницы, но это волнует его меньше всего. Развесив свою мокрую одежду на сушилке в комнате, он копошится в рюкзаке и, спрятав подарочный пакет за спиной, дожидается пока Чимин усядется за стол напротив него. Отвлекшись на разговор с Чимином, он ненадолго забывает о подарке: рассказывает, как добирался и как упрашивал коменданта пустить его по срочному заданию волонтёрского отряда, жуёт пиццу и разглядывает, кажется, довольного Чимина. Заслышав характерный звук упаковки за спиной Юнги, Чимин удивлённо вскидывает брови и наклоняется вбок, чтобы посмотреть, но Юнги его опережает. — Твой подарок, — он поднимается и, обойдя стол, садится рядом с Чимином, передавая ему в руки пакет, — к счастью, он не намок. Чимин с искренним любопытством развязывает бантик на ручках пакета и, заглянув внутрь, застывает на несколько секунд. Юнги давит позыв рассмеяться, когда два выпученных глаза таращатся прямо на него. Когда-то он уже такое видел. — Юнги-хён, это что… — Чимин неверяще достаёт один запечатанный комикс за другим, складывая их на столе. Не отрывая взгляда от стопки недостающих в его коллекции частей любимой манги, он откладывает пакет, а потом поворачивается к Юнги, — моя коллекция…она… — Собрана, получается? — подсказывает Юнги, не скрывая широкой улыбки. — Обалдеть, хён! — Чимин эмоционально всплескивает руками и, пораздумав над чем-то пару секунд, бросается к нему с объятиями. Юнги подхватывает его под поясницу, прижимает к себе, чуть ли не усаживая на колени, и смеётся, чувствуя, как Чимин глушит радостный писк у него в плече. — Поэтому я не хотел приходить без подарка, — тихо говорит Юнги, поглаживая его лопатки, — даже если я проснусь с температурой завтра, точнее, уже сегодня, — он шутливо закатывает глаза, — оно того стоило. Чимин нехотя отстраняется, смущённо улыбаясь и отодвигаясь подальше. — Но как ты узнал, хён? — Да ты ещё то трепло, Чимин-и, ты знаешь об этом? — Юнги издаёт короткий смешок. — Ты пытался выведать у меня, что я люблю читать, пока я убирал дерьмо за тем золотистым ретривером, — Чимин после этих слов сгибается пополам от хохота, — а потом сам начал рассказывать про свою не до конца собранную коллекцию. Даже части назвал, ей Богу. — Я не думал, что ты запомнишь! — протестует Чимин, отползая к стене и пытаясь отдышаться. Юнги придвигается ближе, тоже облокачиваясь на неё спиной. — Я запомнил, — говорит он вдруг серьёзно, соприкасаясь со стеной затылком и разглядывая шарики под потолком, — потому что это важно. Твои интересы, увлечения, день рождения. Ты. Он склоняет голову вбок и натыкается на взгляд: блестящий, робкий, но выжидающий. Нащупывает на полу пальцы Чимина, переплетая их со своими, и наклоняется ближе. — Ты нравишься мне, Чимин-и, — шепчет, опаляя горячим дыханием порозовевшую щёку, и накрывает местами искусанные губы своими, слегка повернув его голову к себе.  Сминает их медленно, давая Чимину шанс отступить: может, он всё ещё в обиде или Юнги всё это время ошибался в своих догадках, но, когда Чимин жмётся теснее и податливо раскрывает рот, выдыхая с тихим стоном, Юнги чуть ли не урчит от счастья. Чимин постепенно забирается к нему на бёдра, упираясь коленями в пол, и начинает посапывать от накатывающего возбуждения и нехватки воздуха, поэтому Юнги отстраняется мягко и гладит его по голове, целуя щёки. — Нам некуда торопиться, мой хороший, — он проминает его бока большими пальцами, успокаивая, — лучше скажи: ты загадал самое заветное желание, когда задувал свечу? — Нет, — Чимин мотает головой, проезжаясь кончиком носа по его, — я не задувал и не загадывал. Юнги удивлённо хлопает глазами. — А торт есть? Свечи? — Тэхён принёс, но мне не хотелось…без тебя, — признаётся Чимин, опустив взгляд, — но, вообще, я хотел загадать, чтобы ты пригласил меня на свидание.  Юнги чуть ли не давится воздухом, выдыхая со свистом. Он втягивает его обратно с шипящим звуком и коварно улыбается. — Приглашаю тебя на свидание, Пак Чимин. Завтра, в семь вечера, сразу после нашей волонтёрской работы. Чимин издаёт что-то похожее на писк и, звонко чмокнув его в щёку, обнимает перед тем, как подняться. Юнги встаёт следом. — Раз уж твоё заветное желание сбылось, загадаешь что-нибудь, чего бы ты действительно для себя хотел? Погоди, а это…? Юнги поворачивается к Чимину, держа крохотный членик с мордочкой на ладони, и непонимающе сводит брови. — Подарок Хосоки-хёна, — усмехается Чимин, гася свет, и, сев на колени перед столом, ставит на него небольшой тортик с мерцающей в темноте свечкой. — И как я сразу не догадался, — хмыкает Юнги, оставляя игрушку на её прежнем месте.  Он садится рядом с Чимином и влюблённым взглядом скользит по его лицу в свете свечи, пока сам Чимин думает над желанием. Что он может загадать?  Закончить университет? Он и так это сделает. Хорошую работу? Тоже найдёт, как он надеется, а тратить на это желание не хочется. Семья, друзья, любовь? Всё это у него уже есть. Чимин задувает свечу, думая о счастливых родителях в большом загородном доме, счастливых друзьях, смеющихся с очередной шутки, о счастливом Юнги, крепко держащим его руку, и о счастливом себе.  Кажется, желание начинает сбываться мгновенно, когда Юнги, зачерпнув пальцем крем с торта, обмазывает им его губы и целует до невозможного сладко. Теперь Чимин чувствует, что это и вправду его день.