1
11 января 2024 г. в 14:49
По хрупкому телу словно прошелся огромный электрический разряд. Эви молча стоит, кладя одну руку на грудь, там, где под слоем кожи, мышц и костей находиться, израненное от шипов, сердце. Ей казалось, она уже и забыла это чувство, казалось, что смогла вынырнуть из омута воспоминаний, но как только она видит темные облака, сгущающиеся над Хогвартсом, она понимает — не смогла.
Рвано вдыхая воздух, она боится обернуться, ведь чувствует его присутствие здесь. В голове все идет кругом, а кислорода в легких просто не хватает настолько, что даже перед глазами все то темнеет, то приходит в норму. Сердце бешено бьется в груди, приказывая то плакать, то смеяться от всей безвыходности ситуации.
Эви смотрит свое запястье, и криво ухмыляется уголками тонких, почти что, бледных губ. Кожа становится почти что мраморной, покрываясь красными точками, а черная метка уже не покалывает, а горит, прожигая кожу до костей, подобно тому как прижигают клеймо. Темная метка со змеей, что кружит вокруг черепа в смертельном танце — это его метка. Метка существа, с которым когда то давно она была связана.
Последний раз подобное она чувствовала тогда когда вновь открылась Тайная комната. Она чувствовала это тогда. Когда увидела его призрак — семнадцатилетнего юношу, невероятной красоты, со строгостью в лице и до отвращения холодным взглядом темных глаз, в которых даже зрачка невозможно было разглядеть. Именно тогда, она впервые испугалась до смерти. Именно тогда она почувствовала как ледяной кровью облилось сердце, заставляя его замереть всего на секунду. Только Том Марволо Реддл мог вызвать в ней такое чувство животного страха. Только он мог пробудить в ней те нежеланные воспоминания.
» — Прошу, скажи что это был не ты. Том, пожалуйста! — дрожащим голосом Эви кричала на Тома, что стоял всего-то в паре сантиметров от неё, пока она прижимала окровавленное тело девочки из Когтеврана, пачкая мантию и желтый галстук. Серые глаза её стали красными от слез, а сердце сжалось от страха. — Миртл, Миртл, пожалуйста открой глаза! — она смотрела то на Тома, моля о его помощи, то на мертвую Миртл, поправляя её волосы, прилипшие ко лбу и лицу, от крови и воды.
— На какой ответ ты рассчитываешь, Эви? — эхом раздавался его некогда приятный голос. Он подошел еще ближе, из-за чего она просто задрожала еще сильнее, застыв на месте. — Ты же прекрасно понимаешь, что это я убил эту грязнокровку, — он сел прямо перед ней, дотрагиваясь холодной, жёсткой ладонью до её мягкого лица, а потом и до рыжих волос, беря пару прядок в свои пальцы, а после поднося к губам и едва касаясь, поцеловал их, словно тыльную сторону руки.
— Кто сказал тебе это сделать, — шепотом, почти что хрипом сказала она, прижимая тело Миртл еще сильнее к себе. Широко раскрытые глаза с непониманием и животным страхом смотрели на Тома, а сам он только ухмыльнулся, смотря на свою подругу исподлобья.
— Я сам сказал себе это сделать, моя драгоценная Эви».
Том Марволо Реддл стал настоящим кошмаром для неё. И как неудивительно, что он не умер в ту ночь, когда выжил тот мальчик — Гарри Поттер. Когда она чувствует как нить, связывающая их, становится не такой удушающей, она падает на колени, сгинаясь и хватая руками живот. Ей хочется закричать что есть силы, хочется выпрыгнуть из этого окна, хочется просто разорвать свою грудь, чтобы вытащить сердце и сжать его, заставить остановиться и наконец таки почувствовать свободу от оков, свободу от металлической лески, что обвилась вокруг её шеи. Тихо рыдая, она опустила голову, понимая всю глупость своего желания. Он не позволит ей это сделать, потому что сделает это сам.
» — Зачем тебе нужны эти крестражи? — стоя у окна, она не хотела даже смотреть на него. Прикрыв глаза и нахмурившись, она укусила ноготь на большом пальце, ожидая ответа от Тома.
— Это познавательная практика для проверки моих способностей, вместе с ней я смогу обрести бессмертие, — без доли сожаления говорит он, вешая темное пальто на спинку стула, от чего Эви кусает ноготь сильнее, ломая его до основания.
— Ты просто разрушаешь свою душу! — поворачиваясь, сквозь слезы и боль кричит она, широко раскрывая серые глаза. — Почему тебе так нравится эта идея жить вечно! Почему ты так просто это делаешь! Почему, Том?! — рыдая навзрыд, она истерично кричала, прижимаясь к стене, рядом с окном.
— Потому что такова моя главная цель, Хоукинс, — с раздражением говорит он, почти шипя на Эви. Он лишь слегка повышает голос, надвигаясь на девушку. И только когда он подходит вплотную к желтой стене, Эви просто скатывается по ней, сасяь в неудобное для неё положение, чуть ли не вжимаясь в стену. — Не стоит читать мне нотации, Эви, — хмурясь, он берет её за запястье, сжимая его настолько сильно, что девушка сжимает зубы и губы, сглатывая весь свой страх».
Хотя кого она обманывает, он перестал быть Томом Марволо Реддлом давно. Даже имея человеческое лицо, он все дальше и дальше уходил во тьму, все глубже погружался в себя, забирая с собой и девушку в это море безумия и жестокости. Еще в семнадцать лет он перестал быть для неё Томом, уже тогда он стал для нее Волан-де-Мортом.
Она слышит крики детей, слышит смех пожирателей, но сидит на месте, не в силах даже повернуться. Рвано дыша, она вытирает мокрые дорожки на чуть впалых, от возраста, щеках, а потом поднимает взгляд вверх. Почему она всегда прощала его? Почему всегда была рядом, даже зная, что под оберткой близкого друга, и любимого прячется ужасный монстр, ужаснее даже Василиска? Слепая любовь делала больно много раз, а она всегда оставалась рядом, поклявшись ему в верности, поклявшись в вечной любви и скрепив это все крепкими, неразрывными узами магии.
Встав на дрожащие ноги, она снова зажмурилась, удерживаясь лишь из-за того, что опиралась рукой об стену.
— Эта та реакция, которую ты ждал, Том? — чуть повернувшись, она подняла голову, от чего все такие же рыжие волосы упали с её плеч, чуть закрывая спину. — Неужели настолько сильно хотел увидеть мои страдания? — Эви говорила спокойно, но голос её дрожал. Открыв глаза, она, пускай и не полностью, но увидела. Нервно ухмыляясь, она достала палочку из-за пазухи, готовясь защищаться.
— Я польщен, моя дорогая Эви, — словно змея говорит он, и почти сразу же отбивается от заклинания девушки. Теперь они оба видят друг друга полностью. Он видит, как беспощадно время к ней, а она видит как беспощадно бывают эгоистичные желания, но больше всего они понимают — как беспощадна судьба, — ты как всегда добра ко мне, — он легко кланяется, показывая напыщенное и наигранное уважение к ней.
— А ты как всегда безумен, — держа палочку перед собой, её руки чуть дрожат. Эви лишь хмурится, от чего на её лбу появляется еще парочка морщинок. — Ну и каково это, быть почти что бессмертным? — она боится подойти ближе, ведь если сделает это, то омут воспоминаний разорвет её полностью. Каким бы ужасным он не был, она знает, что чувства никуда не смогли уйти.
— Всемогущие люди часто безумны, — он не атакует, лишь внимательно рассматривает её. Все такие же рыжие волосы, которые он когда то любил гладить, все такие же серые глаза, в которых он любил видеть страх и отчаяние, и даже несмотря на старость, она все также красива, также прекрасна и на удивление глупа.
Она сбежала от него, предала и отвергла, но разве мог быть у них иной конец?
— Если бы я был не скуп на эмоции, то с радостью поприветствовал бы тебя, — продолжает он, подходя к ней ближе. В его голове есть лишь одно желание — наказать предательницу, уничтожив вновь, и убив.
— Жаль, я не могу сказать подобного. Что тебе надо от меня, Реддл? — и на змеином лице появляется отчетливый гнев, в одну секунду он приближается к ней черной дымкой, а после выбивает палочку заклинанием. Грубо взяв её за предплечье. На котором покоилась его метка он безумно и криво улыбнулся. Он слышал, как бьется её сердце, и когда снова увидел безумный страх в серых, круглых глазах, то почувствовал невероятное наслаждение.
— Я не удивлен. Все то время, пока я отсутствовал, ты жила припеваючи, пытаясь забыть все что нас связывает, ты пыталась уничтожить нашу связь, но ты забыла, дорогая Эви, ты забыла кто я. Даже сейчас ты живешь прошлым, продолжая называть меня этим уродским именем, — он шипит, а после откидывает девушку в стену. — Поверь, муки совести никогда не мучали меня, и разобравшись с тобой, я просто сделаю себе маленький подарок перед победой, — направляя палочку на упавшую женщину, он скривился.
— О какой победе ты говоришь? — из последних сил, она подняла голову, прижимая руку на груди. — Ты никогда не сможешь обмануть судьбу, сделав себя победителем в этой истории… — тихо говорит она, ведь сил просто не остается. Тяжело дыша, она опускает голову. Она не в силах смотреть на него, и дело совсем не в змеином уродстве, а в его жестоком сердце. Ей тяжело осознавать, что Том Марволо Реддл и Лорд Волан-де-Морт это один и тот же человек. — Слышишь, ты никогда не был всесилен! Ты жалок! И всегда таким был! Всегда был жалким человеком, маглом — которых ты так презираешь! — кричит она, а потом замирает, выливая все свои слезы. — Твоя победа будет пустой и бесполезной. Ты потерял себя, Том, и никакие победы не смогут тебя вернуть. Все, что у тебя осталось, это пустой образ, лишенный смысла.
— Жалкая грязнокровка, — в его холодных глазах есть только жажда убийств, жажда силы, и она снова видит тот гнев, всю ту ненависть которую видели его жертвы в последний раз. — Ты думаешь, что слова могут меня уязвить? Нет, дорогая, они только подтверждают твою слабость и бессилие передо мной. Я не жалок, я силен. Я не потерял, я превзошел себя. Я — Волан-де-Морт, и моя победа будет полна силы и власти. Твои слезы — это моя маленькая победа над твоей слабостью. Ты уже проиграла, Эви. И я наслаждаюсь каждой секундой твоего страдания! — а потом взмах палочки, и он произносит смертельное проклятие. — Авада Кедавра!
Тома Реддла никогда не существовало, был только Темный Лорд Волан-де-Морт. Она понимает это когда в зеленой вспышке она видит последнее воспоминание, счастливое и невероятно радостное, а потом закрывает глаза. Навсегда.
Она ведь глупая девочка которая думала, что даже так сможет остаться с ним, ведь любит.